Против механизма — как Геннадий Шпаликов шагал к свободе
Поэт и сценарист трагически ушел из жизни в 37 лет. Сегодня исполняется 86 лет со дня его рождения.
Известный широкому зрителю прежде всего как автор сценария лирической комедии «Я шагаю по Москве» Геннадий Шпаликов — одна из самых трагических фигур отечественного кино, символ поколения «оттепели», воодушевленного надеждами на создание нового киноязыка, свободного от штампов советского кинематографа.
Надежды эти быстро разбились о цензурные придирки, однако следы шестидесятнических романтических иллюзий ощущаются как маленький и короткий, но все же глоток свежего воздуха, в стихах, песнях и сценариях Шпаликова, в том числе и нереализованных.
Гений под спудом
Удивительно не то, как мало сценариев Шпаликова, который еще во время учёбы во ВГИКе считался гением, добралось до экрана, — более удивительно, что какие-то из его замыслов всё-таки удалось реализовать, пусть даже не всегда в первоначальном виде. Свободолюбие шпаликовских сценариев, стихов, прозы расходилось не только с принципами социалистического общежития и советским строем, хотя и «оттаявшим» в 1960-е.
Думается, таким же неуместным и подозрительным его творчество могло показаться в любом крепком стабильном социуме, по отношению к которому шпаликовские персонажи часто выступают как нечто тревожное своей непредсказуемостью, смутно опасное и деструктивное. Ими движет не похвальное желание занять достойное место в обществе, а наоборот — стремление освободиться от этого места, превращающего человека в механическую функцию, не дающего задуматься о настоящем смысле существования, постепенно омертвляющего личность.
Эти мотивы содержатся уже в самом первом фильме по сценарию Шпаликова — дипломной работе его друга Юлия Файта «Трамвай в другие города» 1962 года. Безобидная детская короткометражка начинается с того, что маленький герой с тоской смотрит с балкона, находясь под домашним арестом после попытки побега вместе с другом на трамвае, который должен был утолить их тягу к «новым городам, самостоятельной жизни, мимолетным встречам».
Симптоматично, что главная встреча происходит у любознательных мальчиков с милиционером, которого дети как бы играючи лишают его социальной функции (наверняка надоевшей и ему самому), утопив в море его форму. Позже похожие мальчики, мечтающие о чем-то далеком и трудноопределимом, появятся в фильме Виктора Турова «Я родом из детства», снятом на «Беларусьфильме» в 1966-м, где Шпаликов отразил свои личные, автобиографические впечатления — но в то же время общие для того поколения, у которого в детстве была война.
Почерк Шпаликова-драматурга здесь узнаваем по тому воздуху, который автор оставляет между репликами в диалогах, казалось бы, ничего не значащими, но передающими томительное желание другой жизни: «Чего смотришь? — Да просто так». «Что ты собираешься делать? — Не знаю, посмотрим». «Я родом из детства» построен так же, как и все «текучие», избегающие статичности сценарии Шпаликова, — для него необходимо, чтобы персонажи все время находились в движении, все время куда-то шли, влекомые заветной мечтой «уехать бы куда-нибудь».
Жизнь как чудо
«Мимолетные встречи», хаотичный сбор новых случайных впечатлений, разговоры без начала и конца, вроде бы ни о чем, но о самом важном — эта как бы сама собой сплетающаяся ткань ничем не регулируемой жизни в сценариях Шпаликова всегда вызывала более или менее явное раздражение у людей, руководивших советским кинематографом, от которых зависела судьба шпаликовских фильмов. В 1961 году уже опытный режиссер Марлен Хуциев, стремившийся к новым формам, привлек пятикурсника ВГИКа Шпаликова к работе над сценарием «Застава Ильича», и поначалу молодой драматург был очень воодушевлен, хвастаясь друзьям: «У меня будет двухсерийный фильм, как у Висконти».
Однако фирменная шпаликовская манера построения сюжета (точнее, его отсутствия в банальном смысле слова) сильно озадачила первого секретаря ЦК КПСС Никиту Сергеевича Хрущева. Партийный босс не мог взять в толк, зачем советскому человеку все эти лирические прогулки по городу, поэтические чтения, танцы и вечеринки, разговоры и недомолвки, ссоры и выяснения отношений, а также бесконечные рефлексии по поводу вечных вопросов: «Можно ли сейчас о чем-то говорить серьезно» и «Нельзя просто просто плыть по течению». «Застава Ильича» с трудом вышла лишь в 1965-м под названием «Мне двадцать лет» после трех лет мучительных переделок, в которых импульсивный Шпаликов уже не нашел сил участвовать.
А еще раньше потерпела неудачу попытка запустить в производство на «Мосфильме» самый любимый Шпаликовым сценарий «Причал» — именно прочитав его, Марлен Хуциев понял, что такой сценарист нужен «Заставе Ильича». «Причал» Шпаликов написал на четвертом курсе, перенеся на Москва-реку действие знаменитой мелодрамы «Аталанта», снятой в 1934-м Жаном Виго. Расплакавшись после «Аталанты» от того, что Виго «помер таким молодым и таких картин больше никто не делал» (как записано в шпаликовском дневнике), но больше всего от того, что с Виго ему не удастся подружиться, Шпаликов и придумал «Причал» как своего рода римейк.
Впоследствии он нашел еще один способ объяснения в любви к французскому классику — это специально затянутая финальная сцена единственной режиссерской работы Шпаликова «Долгая счастливая жизнь» 1966 года: тут, как и в «Аталанте», баржа безумно долго идет по реке под звуки гармошки в девичьих руках. Ни публика, ни критики в момент выхода картины этот оммаж Виго не оценили (финал с баржей понравился только Микеланджело Антониони), и всё обаяние этой задумчивой, изысканно снятой психологической драмы о несбывшемся обещании любви было оценено только много лет спустя.
Романтик и полотеры
Самая успешная картина по сценарию Шпаликова, комедия Георгия Данелии «Я шагаю по Москве», которую в 1964 году посмотрели 20 млн зрителей, тоже дошла до зрителя не совсем гладко. Картине предъявлялись почти такие же претензии, что и «Заставе Ильича»: от авторов снова требовалось уточнить, в чем смысл истории, где несколько молодых людей шляются по городу и ничего не делают.
Фильм Данелии удалось отстоять малой кровью, вставив в него «смыслообразующий» монолог полотера о том, что «писатель должен глубоко проникать в жизнь», а «каждый индивид должен иметь свою правду характера». В блестящем исполнении Владимира Басова эти рассуждения выглядят как пародия на взыскующих «основной сути» начетчиков, но к началу 1970-х Шпаликову всё чаще давали понять, не принимая его сценарии, что против «полотеров» он бессилен.
В этот период талант Шпаликова приобретает всё более трагичные краски, хотя его легкость и воздушность как диалогиста никуда не исчезает. В фильме Ларисы Шепитько «Ты и я» 1972 года, участвовавшем в Венецианском кинофестивале, но в Советском Союзе не замеченном и не оцененном, два друга-врача вроде бы шутят, дурачатся, иронизируют и весело поддевают друг друга, как всегда у Шпаликова.
Однако за этой клоунадой только более отчетливо проступает «тяжесть на сердце» от того, что «каждый день проходит в напряжении, будто не живешь, а играешь чью-то роль». «Наверное, я убил многих, но начал с себя года три назад», — говорит герой «Ты и я», которому в итоге все-таки удается справиться с импульсом к саморазрушению, в отличие от автора сценария.
Тема самоубийства как радикальной, окончательной формы побега от несвободы прослеживается у Шпаликова с самой первой работы во ВГИКе. В сценарном эскизе «Человек умер» всеобщий любимец, казавшийся рожденным для радости и успеха, описывает доску объявлений с приклеенной бумажкой: «Деканат сценарного факультета с грустью сообщает, что на днях добровольно ушел из жизни Шпаликов Геннадий. Его тело лежит в Большом просмотровом зале. Вход строго по студенческим билетам. Доступ в 6 часов».
Кончает с собой и героиня одного из последних и лучших сценариев Шпаликова «Девочка Надя, чего тебе надо?». Токарь Надежда Смолина, кандидат в депутаты Верховного Совета, не находит другого выхода «переступить через безнадежность» и затхлый автоматизм советской жизни: «Главное, я поняла: не сопротивляться механизму всего, и тогда вынесет».
В поздних шпаликовских вещах бесконечно грустно видеть, в какую сторону трансформируется этот солнечный, жизнерадостный, «моцартовский» талант, столкнувшись с пониманием, насколько редко «бывает всё на свете хорошо» (как поет в «Я шагаю по Москве» будущий председатель Союза кинематографистов) и насколько силен социальный механизм, формующий из людей однородную массу. К сожалению, жить дальше с сознанием этого факта 37-летний Геннадий Шпаликов не согласился.
Автор текста: Лидия Маслова
Источник: postmodernism
«Настоящий командир» — 100 лет режиссеру и актеру Владимиру Басову
28 июля исполняется 100 лет со дня рождения советского актера, режиссера и сценариста Владимира Басова.
Многие знают его как мастера небольших комических ролей: милиционера из «Операции Ы», произносящего знаменитое «граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы», полотера, изображающего из себя маститого писателя в «Я шагаю по Москве», замначальника главка из «Москва слезам не верит» и, конечно же, Дуремара из «Приключений Буратино». Но хотя Басов сыграл в почти сотне фильмов, в первую очередь он серьезный режиссер, снявший такие большие картины, как «Щит и меч», «Тишина», «Метель», «Дни Турбиных». Он прошел Великую Отечественную войну и мог бы стать генералом; он женился на красивых актрисах, но не был счастлив. Он целил высоко – и многие удивлялись тому, сколько амбиций и энергии было в этом худом невысоком человеке с забавным лицом.
Философ с наганом
О семье Владимира Басова и его появлении на свет можно было бы снять захватывающий фильм. Его отцом был финский большевик Павел Басултайнен, матерью – Александра, дочь священника Николая Попова, служившего, по одним сведениям, в Покровске Саратовской губернии (ныне город Энгельс), по другим – в исчезнувшем полвека назад селе Среднепогромном под Астраханью.
Однажды, незадолго до революции, Павел, спасаясь от погони, постучался в дом при церкви, рассчитывая, что батюшка по-христиански не откажет в помощи. Он не ошибся – священник не выдал беглеца и, более того, оставил у себя жить. Дочь протоиерея влюбилась в молодого революционера. Человек он был не простой – философ, выпускник Тартуского университета. «Басов» была его партийная кличка.
Отсидевшись и залечив раны, финн исчез, но через год вернулся – уже на коне, как красный комиссар, в составе дивизии Чапаева. Не забыв помощи священника, он на первом же митинге объявил батюшку главным коммунистом, так как «коммунисты – это те, кто за бедных». Это спасло протоиерея от репрессий, а Александра вскоре, по благословению отца, вышла замуж за Басултайнена-Басова.
В начале 1920-х комиссар-философ был направлен в Среднюю Азию на борьбу с басмачами, а начитанная, влюбленная в литературу Александра стала работником народного просвещения – по-простому, книгоношей: она и подобные ей энтузиасты ездили по деревням и селам страны, распространяя книги и обучая детей и взрослых грамоте. Ее не останавливал даже последний срок беременности, поэтому сын Володя появился на свет в командировке, в селе Уразово под Белгородом.
Пушки и музы
Детство Басова прошло в постоянных перемещениях – мать со своей просветительской миссией объехала почти всю страну. Пожили они и на месте службы отца в Азии, на заставе недалеко от Кушки. В 1931 году Басултайнен погиб в бою с басмачами, и странствия Александры и сына продолжились, пока в конце 1930-х они не осели в Москве.
Частая перемена мест сформировала личность Басова – он привык самоутверждаться везде, где оказывался. Сверстники нередко смеялись над его оттопыренными ушами, и он научился компенсировать свои физические изъяны – в одних случаях, силой характера, а в других – обаянием и великолепным чувством юмора.
Школьные знания казались бледными в сравнении с ярким миром литературы, который открыла перед Владимиром его мать, но больше всего на свете Басова-юношу интересовал кинематограф. Позже он говорил: «Я был захвачен мечтой о кино. Как я завидовал тем, кто причастен к этому удивительному, волшебному миру! Сколько себя помнил – все время завидовал. Я ищу в памяти – может, были другие страсти? Нет, только кино». Поэтому, окончив школу, летом 1941-го он отнес документы во ВГИК. Но началась война, и Владимир, не раздумывая, пошел на фронт. Помня своего отважного отца, он не мог иначе.
Старший сын Басова, тоже Владимир и тоже режиссер и актер, вспоминал, что на вопрос: «А ты не боялся, что тебя убьют?» – отец уверенно отвечал: «Нет, меня не могли убить». Возможно, эта уверенность позволяла ему идти на риск. Он служил в артиллерии, в бою был контужен – проблемы с сосудами позже дали о себе знать.
Первые фильмы
Когда кончилась война, возникла дилемма: продолжить службу кадровым военным, как отец, или пойти учиться во ВГИК, как мечтал четыре года назад? За четыре года мечта успела как-то отдалиться, а армия стала почти родной, да и должность была уже не маленькая – замначальника оперативного отдела 28-й отдельной артиллерийской дивизии прорыва резерва Ставки верховного главнокомандования. И Басов остался в армии, где его ценили и прочили ему генеральское звание в ближайшем будущем.
Однако в условиях мирной жизни мечта о кино снова начала беспокоить, крепнуть, разрастаться. И осенью 1946-го Басов все-таки демобилизовался. Вскоре он уже учился во ВГИКе, на одном курсе с Григорием Чухраем, Виталием Мельниковым, Тенгизом Абуладзе. На курсе младше были не менее известные впоследствии личности: Марлен Хуциев и Сергей Параджанов.
Режиссерским дебютом Басова стала картина «Школа мужества» (1954), снятая по мотивам повести Аркадия Гайдара «Школа». Это был первый из множества фильмов Басова о временах революции и Гражданской войны в России. Он держался за эту тему не из конъюнктурных соображений, как это делали некоторые в советское время. Басову не давали покоя память об отце и рассказы матери о той бурной и непростой эпохе.
«Школа мужества» (1954)
«Школа» имел большой успех, но для Басова она осталась навсегда связана с личной трагедией. Владимир работал над картиной в паре со своим близким другом режиссером Мстиславом Корчагиным (незадолго до нее они вместе поставили телеспектакль «Нахлебник» по Тургеневу). Когда картина была уже на стадии монтажа, они как-то крепко выпили перед полетом в Москву – так, что пьяного Басова не пустили на рейс. Корчагин выглядел более трезвым, и он полетел. Через несколько часов Владимир узнал о том, что самолет с другом разбился (катастрофа под Харьковом 31 октября 1953 года).
«Школа жизни» стала кинодебютом и для трех больших актеров: Александра Харитонова, Ролана Быкова, Юрия Катина-Ярцева. Сыграл в ней и сам Басов. Одну из ролей он дал своей жене Розе Макагоновой – такой семейный кастинг в дальнейшем станет для Басова правилом.
«Положительная энергетика»
Ворвавшись в советскую киноиндустрию, Басов взял бодрый темп, снимая в год по фильму, а то и по два. Почти все его ранние работы были о революции и Гражданской войне. Исключением стала производственная драма «Случай на шахте восемь» (1957), на съемках которой он влюбился в актрису Наталью Фатееву, и вскоре та стала его новой женой.
Невысокого роста, худой Басов обладал редкой трудоспособностью. «Энергия у него была неслыханной силы, космическая, такой работоспособности был, что никто рядом с ним не мог выдержать этого ритма», – рассказывал его друг оператор Илья Миньковецкий. В дни вынужденного отдыха Басов страдал. Съемки проходили максимально четко – несмотря на пристрастие к выпивке, Басов не то что не сорвал ни единого рабочего дня (а такое нередко случается с пьющими кинематографистами), но даже не дал повода коллегам заподозрить, что у него могут быть какие-то проблемы с алкоголем.
Басову требовалось во всем быть лучшим. Он гордился тем, как быстро и качественно снимает кино (четыре серии «Щита и меча» были сделаны за год), и позволял себе иронизировать над медлительными режиссерами, например Тарковским.
«Басов потрясающий организатор был, настоящий командир, но я никогда не слышал, чтобы он на кого-то на съемках голос повышал или вышел из себя во гневе. Он все записочки писал, если актер чего-то по тексту не помнил, и тут же придумывал мизансцену, при которой тот мог записочку прочитать», – вспоминал оператор Илья Миньковецкий.
Басов доминировал во всех аспектах работы над картиной – от сценария до финального монтажа. Для многих кинорежиссеров монтировать отснятый материал – пытка, а для Басова это было одним из любимейших занятий.
Он был, как сказали бы сейчас, гиком – всегда интересовался последними достижениями техники. Басов первым в Союзе использовал технологию многокамерной съемки (в фильме 1972 года «Опасный поворот»), позволявшей видеть сцену с нескольких ракурсов и уже на съемочной площадке вести черновой монтаж.
«Легко и сытно»
Режиссер – авторитарная профессия, а у многих режиссеров вдобавок во всему еще и тяжелый характер, поэтому спокойная, человечная обстановка на съемочной площадке – большая редкость. Именно так было у Басова.
«У него все получалось на съемках так ладно, так ловко, – говорила актриса Наталья Величко, сыгравшая в "Тишине". – Он был очень добрым человеком, любил людей, любил себя чувствовать в группе отцом-благодетелем, ему нравилось, что все в его группе хорошо живут, что все размещены с удобством и все получают большие суточные, что все обеспечены. К нему в группу стремились, и Басов всегда мог набрать лучших. Все шли к нему с удовольствием – работать с Басовым было весело, легко и всегда – сытно, наваристо, как он сам любил говорить».
Илья Миньковецкий, называя Басова «потрясающим организатором, настоящим командиром», говорит о «положительной энергетике», исходившей от режиссера: «Удивительного обаяния человек – жесты, лицо, глаза. Мне даже кажется, что он, наверное, с чертом-дьяволом мог договориться».
«Актеры очень раскрывались перед ним, Басов умел их завести, умел вытащить из них то, что ему нужно. И к каждому находил свой подход, – вспоминала Джанет Тамбиева, много работавшая с Басовым вторым режиссером. – Он виртуозно сочетал в обращении со всеми участниками съемочной группы потрясающую любовь к людям и умение поддерживать то здоровое напряжение, которое позволяет добиваться максимальных результатов».
Время удач
Владимир Басов во время съемок фильма, 1963 год
1960-е были для Басова временем особых творческих удач. Они начались с фильма «Битва в пути» (1961) – эта производственная драма с Михаилом Ульяновым и Натальей Фатеевой в главных ролях сегодня подзабыта, но, когда она вышла на экраны, ее полюбили не только простые зрители, но и советские киночиновники, устроив показы во многих странах мира.
Басов начинал выглядеть счастливчиком в глазах менее обласканных официозом кинематографистов, но его следующий фильм «Тишина» (1964) вызвал у официальных лиц совершенно иную реакцию. Снятый по мотивам одноименного романа Юрия Бондарева, фильм рассказывал о том, как комбат, по чьей вине погибла батарея солдат, оклеветал другого человека, чтобы спасти свою шкуру, и после войны продолжил клеветать на честных людей, делая при этом успешную карьеру.
Чиновники объявили фильм антисоветским, и только личное вмешательство Хрущева помогло ему выйти в прокат – но ненадолго. Скоро в СССР сменилась власть, и «Тишину» положили на полку.
Пока шли споры вокруг «Тишины», Басов уже делал экранизацию пушкинской «Метели», а к 1968-му был готов magnum opus – киноэпопея «Щит и меч» о работе советских разведчиков в годы Великой Отечественной войны. Это большой проект к 50-летию службы внешней разведки стал одним из популярнейших фильмов в СССР. Он сделал знаменитыми молодых актеров Станислава Любшина и Аллу Демидову, а для Олега Янковского это была возможность сыграть первую роль в кино.
Басов знал за собой способность «зажигать звезды». Янковского они с женой случайно увидели в ресторане и, приняв за молодого ученого, стали рассуждать о том, что, будь тот актером, то хорошо бы подошел на роль Генриха Шварцкопфа, и не стали беспокоить незнакомца. Но через некоторое время ассистентка режиссера выяснила, что тот молодой человек – актер из Саратова, и он получил судьбоносное предложение.
Сто ролей
В 1970-х Басов и сам развернулся как актер, ежегодно снимаясь в пяти-шести фильмах. В 1977 году на экраны вышло 11 фильмов с его участием, в 1979-м – девять. Да, это были роли второго плана, но каждое появление Басова с его незабываемым лицом и неподражаемыми манерами, становилось украшением картины, будь то проходные ленты или фильмы на все времена – вроде «Афони» или «Приключений Электроника». Одним из его шедевров стала роль Дуремара в «Приключениях Буратино».
В этих ролях проявился его природный артистизм. Басов был великолепным рассказчиком, выдумщиком, импровизатором. Игра в кино была естественным продолжением того, как он вел себя среди друзей.
Но даже снимаясь у других, Басов не терял режиссерской оптики. Однажды после съемок в короткометражке начинающего ленинградского режиссера он по просьбе последнего остался и посмотрел отснятый материал. И когда вдруг стало очевидным, что фильм не клеится, он не отделался дежурными советами, а по своей инициативе задержался в городе на несколько дней, проведя их с режиссером в монтажной – пока фильм не был доведен до ума.
На съемках фильма «Живите в радости» (1978 г.)
Не забывал Басов снимать и собственные картины, хотя заметно сбавил обороты. Он снова сумел разозлить чиновников от кино, на этот раз комедией «Нейлон 100%» (1973), высмеивавшей растущую тягу советских граждан к иностранным шмоткам. Несмотря на то, что Басов был великолепным шутником и рассказчиком и как актер был бесподобен в комедиях, «Нейлон 100%» – единственная его режиссерская работа в развлекательном жанре.
Досталось Басову и за «пропаганду белогвардейства» в трехсерийной телепостановке булгаковских «Дней Турбиных» (1976), для которой он собрал ансамбль из великолепных актеров: Андрея Мягкова, Василия Ланового, Андрея Ростоцкого, Олега Басилашвили. Сыграл драматическую роль в фильме и сам Басов. Режиссер вернулся к будоражившей его в молодости эпохе революции и Гражданской войны, но теперь показывал ее с другой стороны.
Чудом было уже то, что ему разрешили экранизировать эту пьесу. Впрочем, после премьеры цензоры спохватились – и до перестройки зрители фильм больше не видели.
Их знают все
Музыка из многих фильмов Басова начала жить своей жизнью – так, что некоторые даже и не знают ее происхождения. Это относится к песням постоянных соавторов режиссера композитора Вениамина Баснера и поэта Михаила Матусовского: «На безымянной высоте», написанной для картины «Тишина», «С чего начинается Родина», написанной для «Щита и меча», «Белой акации гроздья душистые», романса, звучащего в «Днях Турбиных».
Актриса и третья жена Басова Валентина Титова говорила: «А как они работали! Басов дает первые две строчки стихов, Матусовский подхватывает, и Баснер продолжает дальше. Они – поэт и композитор – работали, как высококвалифицированные подмастерья, потому что все было подчинено главному – как Басов эту канву расположит и что он на ней вышьет».
Нельзя не вспомнить и гениальную музыку, сочиненную Георгием Свиридовым к фильму «Метель». Она стала одним из лучших произведений композитора. Осознав это, некоторое время спустя он оформил ее в одноименную сюиту.
Крик в океане
Басов пользовался успехом у женщин, несмотря на далеко не голливудскую внешность – а может быть, и благодаря ей; не располагая красивым фасадом, он брал гораздо более ценными и глубокими качествами – всем тем, что знавшие его описывают словами «харизма» и «особая энергия». Наталья Величко признавалась, что долгие годы была влюблена в него – безответно.
Басов умел управлять своей харизмой, но все его три брака нельзя назвать счастливыми. Он выбирал красавиц – Розу Макагонову, Наталью Фатееву, Валентину Титову – но, говорят, изводил их ревностью. Доброжелатели нашептывали ему, что актрисы живут с ним только ради карьеры – а Басов действительно снимал всех своих жен в кино. Многим было трудно поверить, что душа компании, заботливый человек и обаятельный выдумщик в семейной жизни был одинок и потерян.
Валентина Титова и Владимир Басов
В конце 1970-х Басов развелся с третьей женой, Титовой, и через суд добился, чтобы их дети, сын Александр и дочь Лиза, остались на его попечении. Дети, как и старший сын Владимир, были на стороне отца. Теперь они, а не творчество и женщины, стали центром его внимания. В 1983 году он перенес тяжелый инсульт, но, придя в себя, продолжил работать.
Съемки его последней картины, «Семь криков в океане» (1986), выглядели как прощание. Вениамин Смехов вспоминал, что режиссер собирал труппу без официального кастинга, просто обзванивая тех, кого хотел бы в ней видеть: Анатолия Ромашина, Александра Ширвиндта, Светлану Тому. Одну из главных ролей сыграл сын Басова от Наталии Фатеевой, Владимир Басов-младший, как и отец, ставший режиссером и актером. Такую же профессию выбрал для себя и второй сын Басова, Александр, а дочь Елизавета стала балериной.
Владимир Басов умер 17 сентября 1987 года от второго инсульта, ему было 64 года. В стране начинались перемены, и его запрещенные фильмы скоро снова стали показывать. Но режиссер этого уже не застал.
Автор текста: Александр Зайцев
Источник: https://profile.ru/culture/nastoyashhij-komandir-100-let-rez...
Василий Шукшин мечтал поставить фильм о Степане Разине, но не успел
Сегодня исполняется 94 года со дня рождения советского кинорежиссёра, актёра, сценариста и писателя Василия Макаровича Шукшина.
Родился 25 июля 1929 года в селе Сростки Бийского района Алтайского края. Его отец Макар Леонтьевич, из крестьянской семьи, в период коллективизации был арестован по сфабрикованному обвинению «в контрреволюционном заговоре» и расстрелян в 1933 году вместе с еще 38 односельчанами. Отцу Шукшина был 21 год и у него осталось двое детей. После ареста отца мать Шукшина, Мария Сергеевна, переписала сына и младшую дочь Наталью на девичью фамилию Попова. Шукшин вернет отцовскую фамилию при получении паспорта. Спустя некоторое время мать повторно вышла замуж за односельчанина Павла Куксина, который взял на себя заботу о семье. В 1942-м отчим Шукшина погиб на фронте.
В 1943 году Шукшин окончил семилетнюю среднюю школу в селе Сростки. С 1945-го по 1947-й он учился в Бийском автотехникуме, но не окончил его и, поскольку нужно было помогать семье, устроился на работу — сначала в колхоз, затем разнорабочим на заводах в Калуге и Владимире, потом — на стройках Подмосковья. С 1949-м был призван в армию, служил матросом, потом радистом на флоте. В армии начал писать рассказы. В 1953 году был уволен в запас по состоянию здоровья: из-за обострения язвы желудка. Вернулся в село Сростки, сдал экстерном экзамены на аттестат об окончании средней школы. В 1953-1954 годах работал учителем русского языка и словесности, а позже — непродолжительное время — директором Сростинской школы сельской молодежи.
В 1954-м Шукшин принимает решение поступать в Литературный институт в Москве, но, приехав в столицу, выясняет, что не соответствует требованиям выбранного вуза и подает документы на сценарный факультет ВГИКа, а в результате выбирает режиссерское отделение (мастерскую Михаила Ромма). Шукшин вспоминал, что вступительный экзамен у Ромма повлиял на его творческий и профессиональный выбор:
«Абитуриенты в коридоре нарисовали страшную картину: человека, который на тебя сейчас глянет и испепелит. А посмотрели на меня глаза удивительно добрые. Стал расспрашивать больше о жизни, о литературе. К счастью, литературу я всегда любил, читал много, но сумбурно, беспорядочно [...] Ужас экзамена вылился для меня в очень человечный и искренний разговор. Вся судьба моя тут, в этом разговоре, наверное, и решилась»
Тем не менее он не оставляет и литературу, которая останется главной страстью Шукшина. Во время учебы Шукшин продолжил писать рассказы и, по совету Ромма, рассылал их в «толстые» журналы. Его рассказ «Двое на телеге» будет впервые опубликован в 1958 году в журнале «Смена» №15.
Время учебы Шукшина во ВГИКе породило фольклорный образ (сохранившийся во многих мемуарах) деревенского малообразованного самородка, оказавшегося в чуждой ему рафинированной городской среде. Шукшин поддерживал этот образ своими репликами и воспоминаниями. Но в реальности для самого Шукшина это бытовое мифотворчество было частью социально-художественной игры, наподобие клюевско-есенинского поведения в литературных салонах 1910-х. Позже столкновение социальных типов «из народа» и «из интеллигенции» станет одной из основных тем его творчества — и в прозе, и в кинематографе.
В 1956 году студентом Шукшин снимается в эпизодической роли у Сергея Герасимова во 2-й серии «Тихого Дона». Его полноценный актерский дебют состоялся в 1958-м в фильме Марлена Хуциева «Два Федора», где Шукшин сыграл главную роль:
«Помню, как впервые лет двадцать тому назад в фильме „Два Федора“ я вдруг увидел человека, совершенно не похожего на актера, как если бы настоящий, вернувшийся с войны солдат, прорвав полотно, шагнул из жизни на экран. Это был студент режиссерского факультета ВГИКа Василий Шукшин. [...] До чего же нет в облике Шукшина ничего актерского [...] до чего опасен Шукшин для партнеров! Абсолютная правда его внешности, его поведения, значительность его личности тут же разоблачают искусственность партнера, который, может быть, и отличный актер, но они с Василием Шукшиным существуют на экране как бы в разных измерениях»
Каплер А. Спор в вагоне
Василий Шукшин в роли Федора-большого. Кадр из фильма «Два Федора». Реж. Марлен Хуциев. 1958
В 1960-м Шукшин окончил режиссерский факультет ВГИКа. Его дипломной работой стал короткометражный фильм «Из Лебяжьего сообщают», в котором он выступил как режиссер, автор сценария и исполнитель главной роли.
«Фильм продемонстрировал принципиальный метод Шукшина [...] заземленность киноповествования, далекого от одиозности, с одной стороны, а с другой — от кабинетного чувства авторского превосходства над героями была Шукшиным здесь опробована, а затем развита на новом [...] уровне»
Тюрин Ю. Кинематограф Василия Шукшина
Несмотря на высокую оценку экзаменаторов, фильм не принес славы начинающему режиссеру даже в кинематографических кругах — для кинематографа тех лет он выглядел слишком традиционным.
Удачнее всего в начале пути складывалась актерская карьера Шукшина. После съемок у Хуциева, Шукшина многократно приглашают сниматься. Он играет в фильмах «Золотой эшелон» (режиссёр И. Гурин, 1959); «Простая история» (Ю. Егоров, 1960); «Когда деревья были большими» (Л. Кулиджанов, 1961); «Аленка» (Б. Барнет, 1962) и др.:
«актерское начало первостепенно в той редкой совокупности талантов, которая и есть „феномен Шукшина“. Актерское равно по значению началу писательскому, если над ним не главенствует» Зоркая Н. Актер
В 1960-х прозу Шукшина начали печатать: вначале рассказы в газетах («Труд», «Советская Россия») и журналах («Октябрь», «Молодая гвардия», «Новый мир»). В 1963 году в издательстве «Молодая гвардия» выходит первая книга Шукшина — сборник рассказов «Сельские жители».
На съемках фильма «Живет такой парень». 1964
С 1963-го Шукшин работает режиссером на Студии имени Горького. Там на основе нескольких своих рассказов он снимает свой первый полнометражный фильм — комедию «Живет такой парень». На главную роль Шукшин приглашает своего однокурсника во ВГИКу Леонида Куравлева. Лента выходит на экраны в 1964 году. Дебют оказывается успешным: доброжелательная критика, премия Всесоюзного кинофестиваля в Ленинграде за лучший комедийный фильм (1964), приз Венецианского фестиваля за лучший фильм для детей (1964).
«Скромная комедия, традиционная по форме[...], совершенно равнодушная к модным проблемам дедраматизации и дегероизации[...].„Живет такой парень“ [...] непринужденный, свободно разыгранный фильм, полный жизни и лукавого шукшинского юмора»
Рудницкий К. Проза и экран
В 1964-м во время съемок фильма «Какое оно, море?» Шукшин знакомится с актрисой Лидией Федосеевой, в 1967-м он женится на ней — это его второй брак. Союз стал не только личным, но и творческим:
«Приход актрисы в кинематограф Шукшина стал ее вторым дебютом. Началом нового творческого этапа. Лидия Николаевна постоянно подчеркивает, что все ее творческие критерии, вкусы, пристрастия сформированы Василием Макаровичем. [...] Она отвечает на него своим творчеством с должным достоинством — просто и сильно
Кушниров М. Достоинство красоты
В 1965 году Шукшин снимает картину «Ваш сын и брат» по собственному сценарию. В 1966-м фильму вручена Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых.
В фильме же „Ваш сын и брат“ эффект „скрытого присутствия“ Шукшина особенно сильный: впечатление такое, будто Шукшин растворил себя во всех ролях, мужских и женских, старых и молодых [...]. [...] лента Шукшина, „Ваш сын и брат“, тщательно настроена Шукшиным по камертону его собственной прозы. Тут режиссер Шукшин гораздо ближе к писателю Шукшину»
Рудницкий К. Проза и экран
В том же 1965-м у Шукшина возник замысел фильма о Степане Разине. В течение года Шукшин изучал исторические источники, ездил по Волге, отбирая места для натурной съемки, изучал фольклор XVII в. В 1966 году он написал заявку на сценарий двухсерийного фильма «Конец Разина», которая вначале была принята, а затем заморожена на неопределенное время.
В 1969-м он снял по мотивам собственных рассказов фильм, состоящий из трех новелл, «Странные люди». Эта картина, которую Шукшин считал своей режиссерской неудачей, стала для него переходной к собственно его авторской режиссерской манере, многие мотивы из «Странных людей» будут использованы им в «Печках-лавочках» и «Калине красной». Картина не получила признания ни у зрителей, ни у кинокритиков.
На съемках фильма «Странные люди». 1970
С 1968 по 1970 годы Шукшин превратил сценарий о Степане Разине в роман «Я пришел дать вам волю...» (первая публикация с 1971 года в журнале «Сибирские огни»). В 1971-м он написал новую заявку на фильм о Разине, адресованную руководству студии имени Горького и снова получил отказ.
В 1972 году на экраны вышел фильм «Печки-лавочки», который Шукшин считал лучшей своей работой в кино. В этой картине он выступает одновременно как сценарист, режиссер и исполнитель главной роли. Тема «архаический» или «традиционный» крестьянский мир в столкновении с современностью:
«фильм „Печки-лавочки“ строится по принципу противопоставления сюжетных слоев: деревня — город. Отблеск первой, деревенской части лежит на всех остальных эпизодах. Но среда преображается на глазах. Возникающая в первых кадрах деревня [...] вовсе не истина в последней инстанции, как этого [...] подспудно хочется и герою, и его создателю. [...] село — среда прошлая, уходящая[...]. Крестьянский дом героя в прологе разомкнут в пространство, с прямым выходом на реку, которая влечет не в избу, а из нее, к чужим землям. В таком доме Ивану не удержаться. Он провоцирует отправиться в дорогу»
Филимонов Н.В. На берегу и в лодке. Герой шукшинского типа в кинематографе 1970–80-х гг.
По завершении фильм был подвергнут ряду цензурных изъятий, и после выхода на экраны не получил большого отклика.
В конце 1972 года Шукшин переходит на Мосфильм. Основная причина — обещание помочь в реализации фильма о Разине. Но и здесь ситуация с разрешением на съемку затянулась. В 1973-м Шукшин снимает по собственному сценарию «Калину красную» и исполняет в фильме роль главного героя — Егора Прокудина. «Калина красная» становится победой режиссера и приносит ему огромную зрительскую популярность:
«Его фильмы 70-х годов — фильмы всецело авторские: от сценария [...] вплоть до музыки [...] Его картины — это полное и безраздельное выявление личности художника; его успех — не просто оценка зрителями профессиональной удачи, но нечто большее [...] море писем, благодарных и возмущенных, исполненных жалости к Егору Прокудину и гнева, что „не дали“ ему начать честную жизнь — весь этот простодушный, трогательный, наивный [...] отклик свидетельствует о том, что задеты душевные струны миллионов людей, — и они отдают Шукшину первенство и как режиссеру, и как исполнителю главной роли»
Аннинский Л. Путь писателя
В 1974 году Шукшин снова подал заявку на киноэпопею о Разине директору Мосфильма и получил предварительное согласие на съемки, которые ему обещали организовать после исполнения роли Лопахина в фильме С. Бондарчука «Они сражались за Родину».
Василий Шукшин в роли Петра Лопахина. Кадр из фильма «Они сражались за Родину». Реж. Сергей Бондарчук и Владимир Досталь. 1975
В том же году Георгий Товстоногов начинает репетиции в Большом драматическом театре спектакля по пьесе Шукшина «Странные люди» — первый опыт сотрудничества автора с театром. Товстоногов решает оставить в пьесе авторские комментарии и записывает голос Шукшина на пленку. Премьера состоится уже после смерти драматурга, но живой голос Шукшина будет звучать в спектакле.
В сентябре заканчивалась работа Шукшина над ролью Лопахина, после возвращения в Москву он должен был приступить к долгожданному «Разину». 2 октября 1974 года после окончания съемочного дня в станице Клетской Волгоградской области Шукшин скоропостижно скончался.
Критик Л. Аннинский считал, что роман (а следовательно и неосуществленный фильм) о Стеньке Разине был для Шукшина формой иносказательной автобиографии:
«Образ Степана Разина, его внутренняя противоречивость, поиски правды и ощущение вины, трагическое чувство бессилия[...], само ощущение горькой неотвратимой беды[...], — все это осмысляется теперь [...] не как страница художественной истории XVII века, а как прямая исповедь[...]. Роман о Разине встает в творческую биографию автора как своеобразное завещание».
Автор текста: Наталья Бочкарева
Источник: https://chapaev.media/faces/1152
Другие материалы:
Самая страшная сказка — Почему мы до сих пор читаем книги про Алису Кэрролла
Неуловимая мерцающая книга — О романе Константина Зарубина «Повести л-ских писателей»
Как не надо жить — 8 вещей, которым тебя может научить Алистер Кроули
Великий мечтатель — За что люди помнят Жюля Верна и до сих пор обожают его романы
Майкл Сера запускает путешествия во времени — в трейлере сериала Стивена Содерберга «Команда Z»
Как автор «Экспериментов Лэйн» изменил хоррор —Тиаки Дж. Конака и его теория ужасного
Классика кинофантастики — «Пятый элемент» (1997), режиссер Люк Бессон
Красота кошмарного сна — всё, что вы хотели знать про итальянский хоррор, но стеснялись спросить
Главный художник нашего детства — Почему иллюстрации Татьяны Мавриной долгие годы не брали в печать
Звездный десантник — как Пол Верховен совращал и наказывал Голливуд
Как смотреть «Миссия: невыполнима» — гид по фильмам, трюкам и истории главной франшизы Тома Круза
У всех бездомных собак когда-то были хозяева...
На съемках фильма «Белый Бим Черное ухо», 1975 год. Фото: МАММ/МДФ (Игорь Гневашев)
11 апреля 1964 года — на экраны кинотеатров СССР вышел фильм Георгия Данелии «Я шагаю по Москве»
Мы публикуем отрывок из биографии Шпаликова, вышедшей в серии «ЖЗЛ», посвященный истории создания фильма «Я шагаю по Москве».
Творческий дуэт: Данелия и Шпаликов
По ходу долгой цензурной тяжбы с «Заставой Ильича» у Шпаликова появился новый замысел. Это и был замысел фильма «Я шагаю по Москве», который собирался снимать режиссер Георгий Данелия. Данелия был старше Гены на семь лет. Архитектор по первому своему образованию, он окончил в 1959 году Высшие курсы сценаристов и режиссеров при Союзе кинематографистов и полностью посвятил себя кино. К началу сотрудничества со Шпаликовым он успел снять две короткометражки и два полнометражных фильма, из которых наибольшую известность получил «Путь к причалу» по рассказу Виктора Конецкого. Фильм часто упоминали еще и в связи с написанной для него и прозвучавшей с экрана «Песней о друге» («Если радость на всех одна...») Андрея Петрова на стихи Григория Поженяна, ставшей настоящим эстрадным хитом, хотя тогда такого слова в нашем лексиконе еще не было.
«Путь к причалу»
В будущем же Данелия станет одним из самых знаменитых отечественных режиссеров, большим мастером комедийного жанра, в том числе и в лирическом его варианте: снимет «Афоню», «Мимино», «Осенний марафон»... Сам режиссер считает, что именно с фильма «Я шагаю по Москве» и начался в нашем кино жанр лирической комедии. После просмотра в Госкино между режиссером и чиновниками произошел примерно такой диалог: непонятно, о чем фильм — это комедия — но она не смешная — а это лирическая комедия — ну, тогда так и напишите: лирическая. Так и осталось: лирическая комедия. Очень точно.
Идея фильма принадлежала уставшему от мытарств с «Заставой» Шпаликову — с ней он и пришел к Данелии, проницательно почувствовав в режиссере будущего мастера именно этого жанра. Правда, замысел свой Гена изложил пока весьма туманно: сильный дождь в городе, идущая босиком под дождем девушка и едущий следом за ней велосипедист. Такая сцена (правда, без дождя) была у Шпаликова еще в «Причале», и она, видимо, прочно сидела в его сознании, ему хотелось найти ей применение. Никакого сюжетного развития пока не было, но Гена обещал придумать. И придумал.
Геннадий Шпаликов
Работали над сценарием в болшевском Доме творчества, где пару лет назад Гена напел Галичу свои песенки про заборы и про лошадь с грудной жабой, а Галич их досочинил. Музыканты говорят: играть в четыре руки. Шпаликов и Данелия писали в две машинки. Гена сочинял текст эпизода и отдавал режиссеру. Поскольку текст был не всегда киногеничным, а скорее литературным, в жанре лирической прозы, Данелия его сокращал, процеживал через сито будущего экранного действа и расставлял знаки препинания, которых у Шпаликова обычно не было. Тот на такие мелочи внимания не обращал. Сокращать поэтичный шпаликовский текст было жаль, но приходилось. Что делать, кино — искусство не то что жесткое, а просто другое. Иногда Гена пропадал на пару дней, потом появлялся с виноватым видом и оправдывался: мол, ребята ехали в Москву, а мне как раз нужно было по семейным делам, прости, что не позвонил, хотел, да забыл.
Первая версия: «Верзилы»
Первоначальный вариант сценария будущей картины был готов уже в 1963 году и назывался «Верзилы» (в другом варианте, относящемся к этому же году, сценарий называется «Приятели»). Сцена, с которой началась для Гены работа над этим сюжетом, там в самом деле была: «А по самой середине улицы шла девушка. Она шла босиком, размахивая туфлями, подставляла лицо дождю... Внезапно появился парень на велосипеде. Мокрый насквозь, в кедах, улыбается. Он медленно поехал за девушкой». И в окончательном варианте сценария, и в самом фильме эта сцена с замечательной легкой лирической мелодией Андрея Петрова (Данелия вновь обратился к нему) есть. Только добавился еще зонтик, который велосипедист держит в руке, норовя прикрыть им все равно уже сплошь мокрую девушку от дождя. Сцена стала еще лиричнее.
«Я шагаю по Москве»
Почерк Шпаликова виден здесь сразу: живая, импрессионистичная, молодая Москва, лишенная своей советской официальности. В легкой лирической комедии это ощущается в не меньшей степени, чем в большом драматичном кинополотне Марлена Хуциева. Сцена дождя — и, конечно, не только она — поэтично снята Вадимом Юсовым, одним из лучших кинооператоров своего поколения, к тому времени успевшим поработать с Тарковским в короткометражке «Каток и скрипка» и в прославившем режиссера фильме «Иваново детство». На экране то появляется снятая с вертолета панорама города, то мелькают ноги прохожих с обувью крупным планом, то выплывает из-под речного моста байдарка с гребцами, с этого же моста и снятая, то движется поток машин, вызывающий в сознании зрителя ассоциацию с известной картиной Юрия Пименова «Новая Москва». Кстати, и улица на этой съемке та же, что и у Пименова, — Охотный Ряд (в ту пору — проспект Маркса).
И машины на экране едут то от зрителя, то, напротив, к нему, как бы прямо на камеру, установленную прямо посреди проезжей части улицы. Хороша в фильме и вечерняя столица: вереница огней машин на заднем плане (со временем это станет штампом вечерних и ночных съемок, но тогда смотрелось как находка), а на переднем — памятник Маяковскому, голова поэта. Такие ракурсы — свободные, внешне легкие и непринужденные — для советского кино пока непривычны. Позже камерой Юсова будут сняты «Андрей Рублев» и «Солярис» Тарковского, «Не горюй!» Данелии, «Черный монах» Ивана Дыховичного... Большой мастер, так счастливо оказавшийся в одной команде с Данелией и Шпаликовым.
Картина Юрия Пименова «Новая Москва»
И еще. Кино всегда фиксирует зримые приметы времени и является поэтому при всей своей постановочности визуальным документом. Но в этом фильме, сюжет которого откровенно погружен в живую московскую реальность, таких примет особенно много. Советская настенная мозаика с фигурами рабочих и крестьян; концерт на открытой парковой веранде (огромный зал при полном аншлаге!); танцы во дворе под радиолу, играющую в открытом окне квартиры; «Победы» и «Москвичи»; популярные кеды (кроссовок еще не было); самодельные шапки из газеты, в которых не только красили стены и потолки, чтобы не испачкать волосы и лоб, но порой не стеснялись и выйти в жаркий день на улицу; уличные автоматы с газированной водой, уличные же телефоны-автоматы, для которых, если хочешь позвонить, нужно иметь двухкопеечную монету, не то придется просить прохожих разменять... Теперь уже ушедшая натура.
Что же касается автора «Верзил» (вернемся пока к ним), то сценарист позволил себе комедийный тон даже по отношению к Красной площади. Один из юных героев (сейчас мы их назовем) вмешивается в рассказ экскурсовода и переводит внимание туристов с собора Василия Блаженного на ГУМ, мол, вот главная достопримечательность — магазин, «яркий пример тяжеловесно-вычурной псевдорусской архитектуры конца XIX века». За что экскурсовод и посылает непрошеного помощника куда подальше.
«Дом на Трубной»
Вообще в сценарии немало характерной шпаликовской «экстравагантности». Например, лейтмотивом сюжета становится... гусь, купить которого к обеду поручает одному из юных героев мать. Точнее, не сам гусь, а разные перипетии, в которые таскающие его по Москве герои попадают. Кстати, этот сюжетный мотив мог иметь своим источником кинокомедию Барнета «Дом на Трубной». Там героиня, попавшая в Москву деревенская девушка, таскает по улицам утку, привезенную в качестве гостинца для дяди, и спасает ее, вырвавшуюся из рук и едва не попавшую под трамвай. А в самом начале шпаликовского сценария появляется еще один представитель фауны — «большой серый заяц», сидящий «у обочины дороги, чтобы всем, кто его увидел, стало хорошо и спокойно на душе».
Герои: метростроевец и писатель-монтажник
Главными героями «Верзил» были два парня — простой (в хорошем смысле) и основательный сибиряк Володя Ермаков, монтажник и начинающий писатель, оказавшийся в Москве проездом, и его случайный московский знакомый, рабочий-метростроевец, балагур Колька. При случае он может и сболтнуть лишнего, но это все равно не лишает его юношеского обаяния и не способно по-настоящему рассорить ребят. Сделать его метростроевцем — это был хитрый ход авторов картины, столкнувшихся с идеологическими возражениями, мол, почему у вас советские молодые ребята, вместо того чтобы работать на производстве, болтаются весь день по городу. А потому и болтаются, что один из них — приезжий (чистое алиби), а другой работает по ночам, а днем свободен.
«Я шагаю по Москве»
Кстати, еще раньше у Шпаликова была идея сценария под названием «Как убить время», где двое парней «убивали время» следующим образом: по валяющимся на земле остаткам воблы отыскивали пивной ларек, а еще оказывались в парке культуры и ввязывались в драку из-за девушек с двумя юными грузинами. Конечно, у этого «сомнительного» сюжета шансов дойти до экрана не было. Но некоторые из сюжетных мотивов сценария «Как убить время» отзовутся в картине Шпаликова и Данелии.
Собака на улице порвала Володе брюки. К тому же его московские родственники, на которых он рассчитывал, уехали на дачу, и он вынужден попросить Кольку оставить у него пока свои вещи и укрыться в его квартире в ожидании, пока Колькина сестра Катя зашьет их. Но сначала они отправляются на поиски хозяйки собаки, которая, оказывается, молилась в это время в церкви. «Пока вы там богу молитесь, эта тварь людей кусает!» — возмущается Колька. В ответ на теткины извинения — «Простите, пожалуйста» — Колька отвечает: «Бог простит».
«Я шагаю по Москве»
Это звучит, конечно, как насмешка. Насмешка над верой вполне вписывалась в идеологию атеистической советской эпохи, но само перенесение сцены в храм (в фильме мы не только видим церковный интерьер, но и слышим голос священника) неожиданно и смело. Все-таки это комедия не сатирическая, от которой можно было бы ожидать выпадов в адрес «опиума для народа», а лирическая. Здесь же подразумевалась еще и уличная сцена разбирательства, кто виноват в происшедшем: «Он ее дразнил, сама не укусит»; «Если каждая собака начнет людей кусать, вся Москва взбесится»... Но в фильм эта сцена не вошла — возможно, по причине слишком заметного сходства с чеховским рассказом «Хамелеон». Впрочем, Шпаликов, большой шутник, мог выстроить так сцену сознательно, как бы пародируя хрестоматийный сюжет. К Чехову же он, как мы еще увидим, вообще питал особую склонность.
В ГУМе ребята знакомятся с Аленой, продавщицей грампластинок. Компания проводит день в Москве, Володя даже попадает в неприятную историю — по нелепому обвинению оказывается в милиции, хотя на самом деле он пытался задержать жулика. Все распутывается благодаря находчивому вмешательству Алены: справедливость восстановлена, истинный злоумышленник оказывается там, где ему и положено быть, а Володя отпущен. Кстати, эпизод коллективной погони за вором под соответствующую ироничную мелодию Петрова предвосхищает своей эксцентричностью знаменитые пробежки героев комедий Леонида Гайдая. В итоге явно симпатизирующие друг другу Володя и Алена, в этот же день порвавшая отношения с другим молодым человеком, малоприятным физиком Митей, должны расстаться, ибо сибиряку пора на самолет.
«Я шагаю по Москве»
С Митей в «Верзилах» связана сцена, в сценарии «Я шагаю по Москве» — и, естественно, в фильме — уже отсутствующая (впрочем, в фильме Мити нет вообще). А сцена любопытна тем, что навеяна, похоже, одной из первых песен Окуджавы. Оказавшись с ребятами в ресторане (как-то все просто было в оттепельные времена: простые рабочие парни могли запросто побывать в ресторане), Алена видит своего бывшего с женщиной (это все происходит, еще раз подчеркнем, в течение одного дня!) и в компании друзей, «окруженной сразу двумя официантами». Элита гуляет. Глядя на них, Колька напевает: «А мы себе вразвалочку, покинув раздевалочку... идем к себе в отдельный кабинет...» Это и есть песня Окуджавы «А мы швейцару: Отворите двери!..», где соединяются интеллигентская неприязнь к мещанству, о котором тогда много и с осуждением говорили («Здесь тряпками попахивает так... / Здесь смотрят друг на друга сквозь червонцы»), с мотивами уличного фольклора («Я не любитель всяких драк, / но мне сказать ему придется, / что я ему попорчу весь уют...»).
Финальная версия: «Я шагаю по Москве»
Названия «Верзилы» и «Приятели» по ходу работы отпали. В первом из них слышался негатив по отношению к героям, а их образы должны были быть все же лирически окрашены. Второе же было слишком нейтральным, ни о чем зрителю не говорившим. Окончательное название — «Я шагаю по Москве» — звучало как динамичное, молодое, отвечающее духу времени и духу сюжета.
«Я шагаю по Москве»
Гусь с зайцем по ходу работы из сценария исчезли. Зато начиная с промежуточной версии сценария («Приятели») появился еще один персонаж — незадачливый молодожен и одновременно призывник Саша, то просящий в военкомате отсрочки ради медового месяца (точнее, просит за него не лезущий за словом в карман Колька), то, наоборот, порывающийся уйти в армию из-за ссоры с невестой-женой Светой прямо в день свадьбы. Его прообраз — стриженый парень, случайный встречный Володи и Кольки, разговаривающий по уличному телефону-автомату и, судя по его фразам, собирающийся жениться — был-таки в «Верзилах», но там у него не было ни имени, ни своей сюжетной линии, он лишь мелькнул однажды в тексте. У Саши все утрясется и будет хорошо, хотя и не без вмешательства в его личные дела Кольки.
«Я шагаю по Москве»
Саше Шпаликов придумал забавное на первый взгляд отчество —
Индустриевич. Когда майор в военкомате его произносит, то у него даже возникает легкая заминка. Между тем имя Индустрий в самом деле существовало. Его получил при рождении, например, будущий режиссер Таланкин, вместе с которым Данелия снимал в 1960 году фильм «Сережа». Затем их пути разошлись. Имя Таланкин сменил, став Игорем, но не в него ли метит очередная шпаликовская шутка?
Источник: КиноПоиск
Другие материалы:
Рестлеры в масках, Ла Йорона и Гильермо дель Торо — 7 необычных мексиканских хорроров
Слэшер, сплэттер и паранормал — основные жанры фильмов ужасов
Взрыв мозга — 9 фильмов-головоломок, которые разгадает не каждый
Сергей Лукьяненко — «Не смаковать безнадегу, а говорить о силе, верности, долге, любви»
Викторианские диафильмы: «Алиса в Стране чудес» — на слайдах «волшебного фонаря»
Культ «Детей кукурузы» — все экранизации рассказа Стивена Кинга
Люмьер, Райт, Бронте и Гримм — самые известные братья и сёстры в мире
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Грузинские "дорожные" короткометражки, добрые и не забытые
Грузинское кино – яркое и своеобразное явление в советском кинематографе, которое отличает национальный колорит, добрый юмор и веселая ирония. Цикл комедийных короткометражных фильмов "Дорога", рассказывающих о веселых приключениях дорожных мастеров, снят по сценарию Резо Габриадзе, а главные роли в нем исполняли Баадур Цуладзе, Кахи Кавсадзе и Гиви Берикашвили.