— Бак, я кушать хочу! — ныл синий демонёнок, заглядывая брату через плечо.
— Мы всегда есть хотим! — отмахнулся Бак. — Если невтерпёж, то погрызи сырые камни!
Посмотрев на груду булыжников у ног, Нюк скривился.
— Они безвкусные, — буркнул он, пнув один из камней протёртым до дыр сапогом. — После такого перекуса голод только сильнее!
— Вот поэтому я их и жарю, — с нотацией в голосе ответил брат, от чьей коричневой кожи отражалось алое пламя костра. — Так хотя бы они немного приятнее.
— Надоела эта земля, — снова заныл синий. — Хочу мяса! Лучше — сырого! Много мяса!
Бак нахмурился и грустно усмехнулся.
— Мы уже съели всё, что смогли поймать, — вздохнул он, указав на кучу костей, лежащих у одинокого пня. — А ты перегрыз горло даже вожаку волчьей стаи. Они очень этому удивились, надо сказать. Как удивился и я. Но после этого в наших краях боятся ходить даже медведи переростки, не говоря уже о оленях!
— Это была голодная неделя, — отмахнулся Нюк, пытаясь украдкой стащить разогретый камень с куска ржавой жести, однако Бак ловко огрел брата короткой палкой, препятствуя краже, отчего синий обиженно фыркнул и сложил руки на груди.
— Ты меня этим попрекаешь уже много дней! — промямлил он сквозь неплотно сжатые губы, одновременно борясь с жалостью к себе и сосущим ощущением под ложечкой. — И вообще, ты считаешь себя главнее, потому что у тебя рога больше?!
— Да! — не раздумывая ответил коричневый, проведя длинными пальцами по своим изящным изогнутым рожкам, заслуженно считавшимися гордостью широкой головы. — А ещё я старше тебя!
— Всего на половину минуты, — буркнул Нюк, шмыгнув носом.
— И кто в этом виноват? — осклабился брат. — Когда мы бежали из полости Ксайта, ты сам поторопился и выбрал узкую щель между мирами, потому и застрял!
— Тебе всего лишь повезло!
— Нет, просто я был умнее даже тогда, когда ещё не родился.
Синий отвернулся, скрывая обиду, но вдруг навострил огромные уши.
— Слышишь? — спросил он Бака. — Песни! Здесь недалеко есть людская деревня!
— И что? — насторожился коричневый.
Нюк пожал плечами, заговорщицки произнеся:
— Людей много, они из мяса. Если мы осторожно утащим одного, то никто и не узнает! Мы будем сыты несколько дней!
Бак в ужасе округлил и без того огромные жёлтые глаза, а узкие змеиные зрачки непривычно расширились. Старший брат невольно пригнулся к земле и огляделся, но не увидел угрозы.
— Тише! Тише! — взмолился он. — Ты помнишь уговор! Мы обещали Ему не трогать людей и прочих разумных, а он разрешил нам остаться в этом мире. Если Он услышит тебя, то нам обоим несдобровать.
Нюк и сам невольно присел, словно вспомнив о Большем зле, нежели были они с братом.
— Прости, — пискнул он несчастно. — Просто уже сил нет. Живот просит еды, много еды! Я готов дерево грызть…
Синий снова печально вздохнул, вернувшись к костру.
— От дерева даже меньше проку, чем от сырых камней, — ответил он.
— Тогда жди, пока я прожарю камни. Хоть немного забьём наши бездонные желудки.
— Жду, — печально пробурчал Нюк, поёжившись от холода. — Ещё и ночь промозглая. Даже огонь не греет.
Бак кивнул, осмотрев свою и брата скудную одежду. И если на Нюке ещё была рваная и штопанная без числа раз рубашка и какие-никакие оборванные штаны, то Бак довольствовался лишь тонкими подштанниками, спёртыми из деревни, да небольшой сумкой, перекинутой через плечо, а вот голый торс, лишённый шерсти, продувался любым, даже самым лёгким порывом ветра.
Позади что-то несильно хрустнуло.
— Ой, смотри, там! — взвизгнул синий, указывая пальцем за спину брата.
Бак обернулся, крепко перехватив короткую палку в руках и готовясь к возможной драке.
— Где? Не вижу! — тихо переспросил он.
— Да вон же, в кустах! — быстро ответил Нюк.
— Вон! Вон! — только и отвечал младший бес.
Что-то в голосе синего заставило Бака обернуться. Нюк сидел возле кострища как ни в чём не бывало, смотря на брата полными искренности глазами. Однако с жестянки невиданным образом вдруг пропали все запекавшиеся там камни.
— Где жарики?! — сурово спросил Бак, нависая над братом.
— Не знаю, — как можно беззаботнее ответил Нюк. — Может, их ночница утащила?
— Ночница? — недоверчиво переспросил повар. — Рядом с нами даже драконы бояться летать, а ты мне говоришь про сову… ворующую раскалённые камни?!
— Эм… ну… да! — уже не так уверенно выдавил Нюк, с опаской смотря на то, как приближается вооружённый крепкой палкой брат.
— А ну-ка, открой рот, — сурово потребовал коричневый.
— Не буду! — почти взвизгнул Нюк, после чего попытался отбежать от костра, однако нагруженное тяжёлыми камнями пузо вдруг перевесило, и демонёнок грузно повалился на землю.
— Это ничего не значит! — глухо буркнул он в грязь. — Это ничего не доказывает!
— Ах! Не доказывает?! — взвился брат. — А вот я сейчас отстегаю тебя хорошенько, это научит тебя делиться! Жадина!!!
— Не надо! — пропищал синий, безрезультатно пытаясь подняться и убежать.
— Надо, Нюки, надо! — победоносно воскликнул Бак, замахиваясь прутом.
— Ой! — взвизгнул воришка ещё до того, как его настигла кара. — Ой! Ой!! Ой!!!
Бак завис над братом с занесённой рукой.
— Ты чего вопишь? — спросил он изумлённо. — Я же ещё не ударил.
— Животик болит! Ай! — пропищал Нюк, схватившись за раздутое пузо.
— Будешь знать, как воровать! — победоносно произнёс брат. — Поделом тебе!
— Ай! — взвизгнул синий и свернулся ещё сильнее. — Ай!!!
Бак опустил палку и осторожно присел рядом с больным.
— Сильно болит? — спросил он уже не враждебно.
Нюк не ответил, он мог лишь стонать и корчиться на земле.
Злость Бака окончательно испарилась, зато в глазах теперь читался страх за брата.
Осторожно потрогав натянутый как барабан живот Нюка, неудавшийся мститель огляделся.
— Матушка Эйли! — вдруг воскликнул он, словно поймав годную идею за хвост. — Нюк, нам нужно добраться до её дома, она поможет тебе.
Нюк в ответ лишь простонал, свернувшись калачиком ещё сильнее.
Бак закусил губу и попытался взвалить брата на плечо, но тот был сейчас слишком тяжёл, а потому пришлось тащить синее тело за руки, подобно обычной коряге. Это стоило повару последних сил, но страх и жалость заставляли его двигаться вперёд метр за метром.
Уже начинало светать, когда на очередной опушке показался покосившийся, заросший мхом домик. Ночная мгла отступила, запели дневные птахи, а свечение леса, напитанного Ксайтом, уступило яркости солнечных лучей.
— Мы почти добрались, — просипел старший бес, запыхавшись и промокнув до нитки от пота. — Ты держись!
Но Нюк не отвечал. Последний час он даже перестал стонать, его синяя кожа стала бледно-серой, глаза закатились. Раздутое брюхо само словно превратилось в камень, а дыхание воришки больше походило на предсмертные хрипы.
Бак протащил брата через тёплый ручей, воды которого не застывали даже зимой, после чего остановился у покосившихся дверей избы, аккуратно прислонив больного к покатой стене, доверху увешанной пучками разнообразных лечебных трав.
— Кто там? — послышался из-за двери слегка басовитый, но женский голос.
— Матушка Эйли, это Бак! — ответил старший брат. — Нюку плохо! Пожалуйста, помоги!
Дверь моментально распахнулась, а на пороге появилась солидного вида полноватая женщина. Ростом она была почти в полтора раза выше обычного человека, слегка зеленоватая кожа обтягивала пышные формы. Лицо целительницы нельзя было назвать красивым, но было в нём что-то особенное, запоминающееся. И всё же она слишком сильно отличалась от обычных людей, а её изменения Ксайтом зашли так далеко, что в деревнях и сёлах лекаря сторонились, считая наполовину монстром. Наверное, поэтому она и стала отшельником, уединившись в лесах и посвятив себя зельеварению.
— Ой, милый, что случилось? — спросила целительница, наклонившись над Нюком.
— Он съел слишком много камней, а потом ему стало плохо! — тараторил коричневый, пытаясь отдышаться. — Вы можете ему помочь?
— Могла бы, солнышко, — кивнула Эйли, склонившись над младшим бесом. — Но ты знаешь правило. Сначала оплата, а потом услуга.
Бак закусил губу и погрустнел, но затем неохотно потянулся к своей потёртой сумке и извлёк из неё небольшую золотую монетку, давно и втайне хранившуюся на чёрный день.
— Вот, — произнёс он, протягивая денежку. — Только спасите его, прошу!
Матушка взяла монету огромными пальцами и поднесла к глазам.
— Золотой, — улыбнулась она. — Даже спрашивать не буду, откуда ты его взял. Но оплата достойная, давай займёмся твоим братом.
Внутри дома было тепло и светло. Два огромных окна, сделанные прямо в крыше, пропускали утренний свет, а камин у дальней стены весело потрескивал горящими корнями жгут-дерева. По стенам всё так же, как и снаружи, были развешены пучки трав, на множестве полок переливались и светились всеми цветами радуги различные бутыльки с жидкостями и порошками. Повсюду пахло пряностями и едой.
— Как он? — спросил Бак, сглатывая слюну при виде комода со съестным, притаившегося в дальнем углу.
— Пока не знаю, солнышко, — отвечала матушка, осторожно размещая бледного Нюка на свободном столе. — Подай стеклянную ёмкость с зелёной жижей. Вон она, на полке. Только больше ничего не трогай, если не хочешь превратится в огромного комара.
Старший бес беспрекословно выполнил требования, поднеся требуемое лекарство.
Эйли откупорила снадобье и распылила изумрудный порошок над больным, губы целителя зашептали непривычные уху слова.
Облако зелёной пыли вспыхнуло огнем и осело на тело синего воришки, его кожа словно стала прозрачной, открылись взору внутренности: еле бьющееся сердце, тонкие кости, заполненный доверху желудок.
Целительница покачала головой.
— Всё забито камнями, — произнесла она в пустоту. — Даже такое… необычное пищеварение, как ваше, не способно справится со столь сильной нагрузкой.
— Конечно, я же обещала, — улыбнулась лекарь.
Достав из кармана продолговатый свёрток, Эйли извлекла из него короткий корешок. Размяв его в руках, она поднесла снадобье к носу Нюка.
— Вдыхай, милый, — ласково проговорила матушка. — Это поможет тебе продержаться.
— И он выздоровеет? — не мог угомониться Бак, переживая за брата и переминаясь с ноги на ногу, словно на иголках.
— Корень мандрагоры — сильное средство, но одного его недостаточно, — терпеливо ответила целительница. — Придется извлечь эти камни по старинке. Принеси вон тот ящик из угла, там нужный мне инструмент.
Бак не без труда подтащил к столу увесистый сундук.
Матушка откинула крышку и извлекла на свет продолговатый стальной шип, на конце которого было что-то наподобие захвата, связанного с ручкой посредством пружин и нитей. Устройство нельзя было назвать приятным глазу, его вид вызывал желание забиться под стол и не вылезать оттуда уже никогда.
— Ой! — не удержался от вскрика старший бес. — Матушка, вы это засунете ему в рот?
— Нет, милый. Боюсь, если еда попадает вам в глотку, то обратно её уже не достать. У вас странное строение горла, там словно замки из костяшек и мышц, легко пропускающие вперёд, но не отдающие ничего назад. Поэтому придётся пойти… другим путём.
— Другим путём? — не понял её Бак.
— Да, необходимо зайти с другого конца вашей пищеварительной системы.
— Ой! — снова воскликнул коричневый демонёнок, невольно схватившись руками за собственный зад.
— Не переживай, — успокоила его лекарь. — У меня осталось немного сала.
— Сало?! — вдруг облизнулся Нюк, не открывая глаз.
— Видишь, — басовито рассмеялась Эйли. — Ему уже лучше, но у меня много работы. Поэтому сходи и прогуляйся на улице, а я позову тебя, когда всё закончится.
Бак неуверенно кивнул, но не осмелился противиться, грустно плетясь к выходу и стараясь обойти коробку с хирургическими инструментами на как можно большем расстоянии.
Снаружи уже вовсю разошёлся день. Солнце приятно прогревало коричневую кожу беса и помогало откинуть неприятные мысли. В траве трещали кузнечики, а на ветвях пели птицы, лишь изредка с опаской поглядывая на коричневого прищельца.
В какой-то из моментов Бак даже задремал, прислонившись к стене, как двери дома вдруг распахнулись настежь и из них с криками выбежал Нюк, одной рукой держась за пятую точку, а второй пытаясь натянуть свои оборванные штаны.
За беглецом на пороге появилась целительница, держа в руке обмазанный жиром инструмент, в захвате которого красовался немалого размера булыжник.
— Куда ты?! — недовольно воскликнул Эйли. — Я ещё не все камни достала!! Вернись!
Но Нюк лишь ланью ломанулся в кусты, прикрывая рукой поражённые тылы и истерично крича на ходу:
— Мне уже лучше!!! Я здоров!! Я в порядке!!!
Бак и сам вскочил на ноги и кинулся за братом, но на мгновение обернулся.
— Спасибо, матушка Эйли! — выкрикнул он, после чего скрылся в зарослях вслед за синим обжорой.
Целительница лишь покачала головой и пожала плечами, но после весело рассмеялась и вернулась в дом.
Бак догнал воришку уже возле ручья. Нюк сидел по пояс в воде, остужая побеждённые врачебным инструментом чресла.
— Ты как? — спросил старший демонёнок, присев на отполированный водой валун на берегу.
— Животик в порядке, — ответил он, спустя несколько мгновений. — Но вот ниже…
— Пройдёт, — подбодрил его Бак. — Вернёмся к нашему костру, подремлем на лежанках под солнцем! Может, оно и отпустит?
— Давай, — согласился синий, выбираясь на берег и следуя за братом. — Но я больше никогда не съем ни единого камня!
Несколько минут прошли в тишине. Бесы медленно брели по еле заметной тропе, деревья вокруг становились всё знакомее, до лужайки с кострищем и неуклюже разбитым лагерем оставалось совсем немного. Можно было сказать, что братья вернулись домой, если таковым уместно было назвать груду валунов на опушке и несколько охапок палок и листьев на земле вместо кроватей.
— Бак? — несмело пропищал Нюк, плетясь за спиной у старшего.
— Что? — спросил его брат.