Рождественская история. Глава 3⁠⁠

 3.

Егор сидел в розовой гостиной и с увлечением играл в приставку. Мама почему-то постоянно его поправляла и говорила, что это не розовый цвет, а цвет фуксии, но он все равно считал, что это розовый, только другой немного.

На самом деле гостиная ему нравилась, цвет стен не был яркий, да и серая мебель придавала комнате строгости: большой серый диван, серый комод, который был когда-то обычного коричневого цвета, но мама решила его перекрасить, и от этого он стал ещё лучше, круглый серый стол, который тоже перекрашивала мама. Чёрными тут были лишь старое пианино и журнальный столик. Даже шторы на окнах были серые.

Сегодня, гостиную украшала новогодняя елка, переливающаяся всеми цветами радуги и различные милые безделушки, которые так любила мама: серебристая фигурка оленя стояла на пианино по соседству с миниатюрной елочкой, около которой стоял миниатюрный же Дед Мороз  с подарками. Картины украшала пушистая мишура синего и красного цвета, на шторах висели резные снежинки.

Обида на родителей давно забылась, поэтому Егор был в приподнятом настроении. Кроме того, он открыл для себя прелесть отсутствия родительского контроля. Был уже поздний вечер, в это время мальчик давно должен был спать, но сегодня можно было не торопиться в постель, а заняться всем, чем угодно. Что Егор и делал. Никита, старший брат, снисходительно не вмешивался.

Вдоволь наигравшись в приставку Егор почувствовал, что голоден. Миновав прихожую он зашёл в кухню, надеясь чем-то поживиться. Открыл холодильник и обнаружил там все, что не любит: сельдь под шубой, оливье, кутью, наипротивнейший холодец и все в том же духе. Кое-что, конечно, было съедобно, например, утка и картофель, но поразмыслив, Егор решил, что на поздний ужин у него будут сладости. Отрываться так по полной. Издав торжествующий вопль мальчик ринулся в детскую за конфетами.

Детской в доме называлось левое крыло дома, которое состояло из трех небольших комнат: спальни братьев, которые находились друг напротив друга, отделяемые общей проходной комнатой.

Там он обнаружил Никиту, который сидя в цветастом кресле читал свою любимую книгу.

— Ник, не надоело тебе читать эту чушь? — разворачивая шоколадный ломтик спросил Егор.
—Почему сразу чушь? — откликнулся брат, не отрываясь от книги.
— Джа оошому што…
— Да прожуй ты — улыбнулся Никита.

Егор с усилием сглотнул и продолжил :

— Да потому что в этой твоей книге  пишут о том, чего и нет на самом деле. Ещё и название какое — «Книга колдовства и демонологии». Ты что, хочешь стать колдуном? — засмеялся Егор.
— Не хочу я колдуном становиться, дурак— заулыбался в ответ Никита, — я хочу знать, как можно распознать колдуна или ведьму, ну, или вампира. Об этом в книге говорится.

Егор захохотал так, что конфеты, которые он только что положил себе в рот, разлетелись по комнате, как маленькие пушечные ядра.

— ХА-ХА-ХА! Ван Хельсинг из деревни Петровка — заливался младший брат, — а логово Дракулы, по-любому, на Новой улице, как раз в доме нашего алкаша, дяди Вани!

Никита  улыбнулся в ответ и отложил  книгу в сторону.

— Ну а ведьму-то нашу ты уж точно знаешь, — не унимался брат, — это ж училка наша, Мариванна!

Тут Никита не выдержал и тоже начал смеяться :

—  Ну все, после каникул обвешаем школу крапивой от неё!

Так они  сидели в своей детской и беззаботно смеялись, пока одновременно не услышали резкий вскрик. Будто начал кричать мужчина, но него тут же прервали на полу крике.

—Ты слышал? — встрепенулся Егор. Ему вдруг стало страшно.
— Что-то слышал, но не понял что конкретно. Не думаю, что что-то серьёзное — успокоил брат.
— Мне показалось, что кричали.
— Не думай об этом. Да и спать уже пора, поздно. Давай, ложись.
— Почему родителей ещё нет? Они никогда на ночь не уходят — забеспокоился Егор.
— Загулялись, бывает.  Не переживай и ложись спать. Завтра проснёшься, а предки уже дома.

Егор вздохнул, скомкал фантики от съеденных конфет и швырнул их в урну, что стояла под столом их детской.

— Не пойду чистить зубы — буркнул он.

Никита ободряюще улыбнулся, взял книгу и ушёл в свою спальню.

Спальня Егора была небольшая, но уютная. Он сам выбирал цвет стен и мебели для своей комнаты. Апельсин и чёрный, хотя мама опять поправляла и говорила, что это оранжевый и венге. Но ему больше нравилось свое название.

Эта комната как будто была создана для того, чтобы в ней было приятно отдыхать. Из мебели можно было найти лишь одну большую черную кровать,  и полки с прикроватной тумбой того же цвета. Обилие чёрного цвета не делало спальню мрачной, тёплый оттенок стен успокаивал и убаюкивал.

В комнате было два окна. Одно стандартного размера, а другое в два раза меньше. Егор как раз подошёл к маленькому окну и увидел там только чёрное в звездах небо да белый снег, который был всюду.

Он почему-то вдруг вспомнил, что  совсем рядом с их домом расположилось старое деревенское кладбище. И вот это маленькое окно как раз смотрит в его сторону . Идти-то всего минут пять-семь: миновал сарай с присарайной территорией, небольшое поле для посадки картошки, далее - пролесок, где он с Ником собирают грузди летом, поле и вот оно, кладбище.

Вспомнил об этом Егор, и так жутко ему стало от этого! Если бы он был девчонкой, то дёрнул бы к брату, но он не девчонка.

Мальчик плотнее зашторил окна, быстро разделся, расшвыряв одежду по комнате, и юркнул в кровать. Ночник он предварительно оставил включённым.

***

Пьяный Иван шёл по улице нетвёрдым шагом, направляясь в сторону дома, когда увидел что-то впереди на дороге.

Раздались всхлипы. Мужик заторопился.

— Ща-ща, бегу уже! — промямлил он, но скорость действительно прибавил.

Приближаясь к объекту, издававшему всхлипы, он увидел, что это была девушка. Она лежала в снегу, отчего – то не могла встать, и, судя по всему, была без верхней одежды.

— Ох, ты ж девчоночка, ты ж замёрзнешь в такую морозяку! — Иван на ходу скидывал свой тулуп, - ща дядя Ваня тебя обогреет.

Он заметил тёмные вьющиеся волосы, заиндевевшие от мороза , лёгкое белое платье и мертвенно-бледную кожу бедной девушки. И вдруг она глянула на него.

— О, Людка,  ты что ль? — пьяно хохокнул Иван и затормозил, — так ты ж помре в прошлом году, ты что тут….

Не успел он договорить, как она кинулась к нему так быстро, что он смог только вскрикнуть,  послышался противный хруст, и мужик тут же замолчал.

***

Никита ещё не спал. Книга не отпускала его. Он любил эту книгу. И ещё любил родителей за то, что они подарили ему ее. Не возражали, не считали его увлечение чем-то странным, а просто взяли и подарили то, о чем мечтал.

Неожиданно он понял, что за ним наблюдают. Внутри поднялось противное чувство страха. Краем глаза он видел, что кто-то пялится на него в окно.

— Черт бы меня побрал! — возопил  про себя Никита, — говорила мама, что на ночь нужно зашторивать окно!

Не нужно смотреть в окно и все,  просто не смотри, делай вид, что читаешь, и оно уйдёт. Но он взглянул.

Никита хотел заорать, но не мог. Горло отзывалось беззвучным спазмом, глаза вылезли из орбит, волосы встали дыбом.

Из окна на Никиту смотрела его одноклассница Люда, которая умерла год назад. Плотно прижав лицо к стеклу она широко улыбалась. Волосы припорошены снегом и растрепаны, чёрные глаза неподвижны и пусты, жуткий рот растянут в улыбке. И все лицо в крови. Покойница тихонько постучала в окно и произнесла одними губами, но так, что Никита все понял : «Я приду за тобой».

Раздался высокий пронзительный хохот от которого кровь застыла в жилах, и девушка исчезла.