Вокруг темно. Снизу и по бокам давящая темнота, она обволакивает и проникает внутрь меня, верчу головой, стараюсь ухватиться за что-то взглядом, мне не показалось… тьма тут хозяйка. Только сверху непостижимо далеко тускло пробивается свет. Я тяну руку, пытаюсь ухватить свет, его лучи, слегка касаются меня, играют на моих руках. Свет лишь заигрывает со мной, он странно преломлён, его лучи не сияют, а светятся желтизной. С запозданием понимаю, что давит не тьма, она и вправду тут царствует, когтями забирается под кожу, но давит не она, а толща воды, я на глубине. Парю в невесомости, медленно, сантиметр за сантиметром погружаюсь глубже. Как тут спокойно. Свет чудом пробивается сквозь мутную воду. Я уже на той глубине, на которой стоит задуматься об акваланге. Начинаю яростно двигать руками и ногами, главное не паниковать, ритмично загребаю руками воду, она густая как смола, и плыть в ней мучительно тяжело. Я чувствую, как кончается воздух, лёгкие раздуваются всё сильнее. Мысли в голове метаются в панике, паниковать нельзя, иначе кислорода мне никак не хватит. Плыву быстро, я всегда хорошо плавал, откуда это помню, не имею представления. Как бы не получить кессонную болезнь при таком всплытии, но отсутствие воздуха подгоняет всё сильнее. Я до сих пор не всплыл. Прошла уже пара минут, свет так и остаётся недостижим, а лёгкие мои на пределе своих возможностей. Я не дайвер, и не сверхчеловек, и мне долго не протянуть на глубине. Тревога завоёвывает меня. Что-то не так, с водой, с тем, что ближе ко дну. Я ловлю себя на том, что слышу гул под ногами, не столько слышу, сколько чувствую вибрацию всем телом. Я не буду оборачиваться. Героем и храбрецом меня не назовёшь. Плевать, зато я отлично знаю, что, когда тебя преследуют, надо поярче сверкнуть пятками. Сильнее начинаю работать руками. Чёртова мутная вода не кончается, гул нарастает, я чувствую его затылком, я не вижу источник, но прекрасно понимаю, что не стоит давать ему себя догнать. Краем глаз, направленных на свет, я замечаю, что вперёд меня что-то устремляется к поверхности, что-то тонкое и длинное. Пики? Щупальца! Из чистой тьмы сотканные щупальца, из тьмы, что просто пожирает любой свет. Я стараюсь их обогнать, но меня подводят лёгкие, грудь сдавливает судорогой, надо вдохнуть, хоть немного воздуха, но стоит мне открыть рот и грудь мою наполнит вода. Липкая, мутная и маслянистая, она зальётся прямо в лёгкие. Меня нагоняют щупальца, жёстко обвиваются вокруг гребущих ног, лодыжки и икры обжигает словно огнём. В голове проносятся сотни эпитетов, к слову, боль. Я не выдерживаю, рот открывается сам собой, вместо крика только пузыри с оставшимся кислородом, они резко всплывают, пока моё тело выгибается дугой в агонии в холодной глубине. Тьма оплетает меня всё сильнее, и вот уже руки, которыми я пытаюсь хоть немного грести к поверхности, оплетены щупальцами. Боль. Как её много, она заполоняет меня, я глотаю мутную жидкость, она заполняет лёгкие, теряю сознание. Меня тянут вглубь. Я чувствую себя рыбкой на крючке. Хотя это уже не важно, глаза закрываются, разум затухает, лёгкие сдавило. Похоже, в ближайшем будущем меня не ждёт ничего хорошего.
На грани сознания в голове появляется лёгкий шёпот:
- Теперь ты наш…спасибо.
Это галлюцинации перед смертью? Не похоже, шёпот скрипящий, чуть ли не режет слух. Голос не в голове, а будто идёт со всех сторон тёмной воды. В общем, то мне теперь уже наплевать. “Всегда, пожалуйста…”
***
Резко тело вздёргивается на добрых пятьсот футов вверх. Голова гудит, что за чертовщина? Резкий слепящий свет льётся со всех сторон, боже какое должно быть красивое место!
Я с трудом разлепляю глаза, а нет,… это моя квартира, не сказать, что место восхитительное. Я на кровати, полусижу, по ощущениям я хочу оказаться опять на глубине и спокойно умереть.
В этом моя проблема – если и засыпаю, то ненадолго и никакой свежести после пробуждения и в помине нет. Когда ты не спишь по несколько дней, или уделяешь сну не более пары часов ты, в какой-то момент перестаёшь чувствовать время. Очнувшись от полусонного состояния, ты пытаешься прислушаться к себе, пытаешься понять сколько прошло с того момента, когда ты смог закрыть глаза. Час? Два? Удалось подремать совсем немного, а за окном уже занимается рассвет.
Глаза болели, их жгло огнём прямо изнутри. Тот, кто спит по часу за ночь, знает это чувство, это даже болью назвать нельзя, это само состояние глаз. Ноющее чувство, плескающееся внутри твоих глазниц. Чувство, через которое ты смотришь на мир.
Не замечали никогда? Если бодрствовать всю ночь, то поутру, выйдя на улицу, всё кажется смазанным. Далёким. И даже туманным, хотя через одну бесконечно долгую секунду, которая уходит на обдумывание, и расшифровывание картинки, пущенной от глаз к мозгу, ты понимаешь, что тумана нет вовсе. Так вот это и есть то самое чувство, что поселилось в твоих глазах. Боли в веках, в мозгу, мозг молит о паре часов сна.
Знаете, в чём секрет?
Тебе надо было дать голове отдых. Даже самому мощному компьютеру нужно охлаждение, нужна перезагрузка.
А что делать, если ты просто не можешь дать организму того, так хочет от тебя? Того, что он требует. Твой мозг постепенно изнашивается, перегревается. И вот когда ты уже ничего не можешь понять, не видишь даже перед собой, опираешься исключительно на обманывающие тебя чувства. Разум отключается, погружая тебя в сладостные объятия сна. В объятия темноты и тишины. И принуждает тебя оставаться там до тех пор, пока твоё изношенное сознание не приходит в порядок. Подобно безмятежной водной глади, которую потревожили, и которая успокоится, стоит лишь прийти последней, волне.
Но сегодня я отдыхал с середины ночи и до утра. А бывает, не сплю иногда по три дня, иногда и по четыре из-за таких вот чёртовых кошмаров. Это не совсем бессонница, это добровольный, частый, длящийся мучительно долго добровольный отказ от сна, с перерывами на трёх – четырёхчасовой отдых, раз в день – два дня. Плохие, жуткие сны случаются у меня слишком часто, намного чаще чем у нормальных людей, и так последние пять лет. И всё бы ничего, я бы давно мог свыкнуться с этим, но мои сны реальны, прямо как сегодняшний, я чувствую всё, всё понимаю и слышу. Вспоминаю сегодняшний сон. Я помню его от и до, каждую секунду под водой. Чёрт! Ну почему обычные, даже хорошие и приятные сны проходят, оставив лишь обрывки воспоминаний? Но этот и прочие подобные помню полностью, кроме разве, что начала, как я попал под воду, где это вообще происходило? И было кое-что новое даже для меня.
Такое происходит не постоянно, конечно, если бы так было круглый год, то я давно оказался бы заперт в “невесёлом” учреждении. Но сейчас как раз самый сезон. Мы с Гаррольдом давно смогли определить, что кошмары налетают на меня сезонно, особенно часто меня мучают ужасы в середине весны, и сейчас как раз тот самый период.
Гаррольд Крюс воистину великан по стандартным меркам врача. Два метром роста и метр в ширину, шутка ли. С длинными спутанными вечно волосами, короткой бородкой и непременно в ярком свитере. А ещё, что самое главное он мой личный лечащий врач. Психотерапевт. Как он говорит, специализируется как раз на случаях сильнейшей бессонницы. Когда я пять лет назад обратился за помощью, и уже подумывал лечь в психушку, появился этот несомненно, добрейший человек. Всегда очень сдержан, спокоен и учтив, пример настоящего профессионала, врача, который полностью отдан делу. Частенько вспоминаю, с каким энтузиазмом он принялся изучать мой мозг, расспрашивать, назначать лекарства и обследования.
***
Пора вставать.
Голова раскалывается, сил нет, что я делал вчера? Неужели я позволил себе выпить слишком много? Ну да, память начинает проясняться, являя неприятные и очень приятные моменты вчерашнего вечера. Последний рабочий день перед выходными, коллеги предложили оторваться, сначала в «Берлоге», потом к «Джоуи», а дальше я уже не особо могу, и хочу вспоминать.
У кровати нащупал свой бумажник, внутри документы и деньги с зарплаты. Как же хорошо, что не прогулял большую часть зарплаты всегда, хотя никогда не мог представить, как люди просаживают, всё на выпивку и тусовки. Главное, что документы на месте, особенно этому рад, потому, что о моей растерянности ходят легенды, я так много чего терял… водительские права, ключи от дома пару раз, и девушку недавно.
Осматриваю повнимательнее содержимое бумажника. Нужно восстановить вчерашние события. Человек на фото в документах так и светится, аккуратные рыжеватые волосы, гладко выбритое лицо, немного острые скулы и нос, неизменные очки в тонкой чёрной оправе, купленные в командировке в Чикаго. Одним словом – ухоженный красавец, вряд ли я на него сейчас сильно похож, давно я не уделял себе времени. Дрейк Хайли – ну хоть имя своё не забыл со вчерашнего дня.
А вот это уже интересно. Рядом с купюрами обнаружился обрывок бумаги с номером телефона, и подписью: «Было интересно. Эллен». Среди знакомых никого с таким именем у меня нет. Но раз кто то дал свой номер, то и вечер прошел видимо насыщенно. И, что интересного я сделал? Делаю пометку в голове позвонить по номеру, но сначала нужно привести себя в порядок.
Встаю с кровати, и на ватных ногах сразу же спотыкаюсь о стул, я устоял, а вот стул нет, на пол посыпались мятая одежда и мобильник. Комната залита мягким утренним светом, просторная студия, с большой кроватью и встроенным открытым шкафом. Повсюду беспорядок – стол завален бумагами, взятыми с работы, что бы доделать на дому. Одежда на стульях, рядом с кроватью, и неаккуратно брошена на полках вот он минус холостяцкой жизни, убираться хочется только на выходных, или когда уже бардак будет мешать пройти от двери до комнаты.
***
***
К сожалению, вечно валяться я тоже не могу, знаю, что не усну ведь дел в выходные дни у меня слишком много. Как так произошло, что люди отказались добровольно от свободы и стали пять дней в неделю сидеть в офисах? В каменных коробках и не разгибаясь работать, медленно убивать организм, якобы себе на благо. А в оставшиеся два дня пытаться уместить, развлечения, друзей, отношения, буквально наверстать упущенное, нагнать целую жизнь. И все, кто участвует в этой гонке свято уверены, что они делают это для лучшей жизни, что без этого им не прожить. А ведь я еще иногда слышу, что люди — это животные, дикие и что в нас есть ещё, что-то необузданное. Если люди и звери, то многие сами загнали себя в клетку и повесили замок.
Повезло еще, что график работы у меня чуть посвободнее, раз уж спать я не всегда могу, то и работу выбрал себе вполне соответствующую.
Продолжение следует.