Всякий люд приезжий
Российских документов XVIII века, в которых фигурируют реальные индийцы, достаточно много. Зачастую люди попадают на глаза имперской бюрократии только один раз, остаётся только догадываться, как складывалась их дальнейшая судьба.
Вот например, в феврале 1720 года «индейский купец Мату Данильев со товарищи» подаёт государю Петру Алексеевичу челобитную. Приехал он по торговым делам из Астрахани в Москву, просит разрешения отправиться торговать в Петербург «да с нами ж поедет наш индейской поп Баларам». Под челобитной есть «рукоприкладство на индейском языке». Просьба Мату Данильева была удовлетворена. Ну и вот как этот неизвестный брахман Баларам прокатился из Астрахани в Петербург? Как на «индейского попа» смотрели окружающие? Вернулся ли он обратно, сгинул ли от нехорошего климата, а может и вовсе укоренился где-то на Неве?
А шесть лет спустя судьбой ещё одного «индейца» озаботился Феофан Прокопович. Некий Неротам Лаладжетуча, торговый человек, решил принять «православно-кафолическую веру». Обучался основам православия в Чудовом монастыре, скоро будет крещён и из Неротама станет Фёдором. «А понеже де он человек иностранной, убог, бездомовен и безпомощный, а о крещении своем он же де подал прошение высокославныя и вечно достойныя памяти императорскому величеству», то было бы очень хорошо, чтобы Екатерина I стала бы его крестной. Дальнейших сведений про Фёдора-Неротама нет, что вообще-то странно, хорошая церковная карьера намечалась.
В то же самое время русский консул в Амстердаме бьет тревогу - трое направленных в Голландию на обучение русских студентов домой возвращаться не пожелали, а вместо этого завербовались в ОИК и сбежали в Индию - «Чаю, что они наступающаго году назад возвратятся, ибо они усмотрят, что тамо не так покойно против того, что они под моею дирекциею были. Они, чаю, подговорены от других, которые внушают, что когда они побывают в Ост-Индии, то они пять и до шести тысяч ефимков наживут».