Рабы застывших формул
осмыслить жизнь хотят;
Их споры мертвечиной
и плесенью разят.
Омар Хайям.
********************************************
Рабы Духовных истин - ДУХОВНЫЕ РАБЫ
Навеки с Горним Миром
Рвут нить своей судьбы,
С мечтой о Светлом Рае
Плетутся в царство Тьмы...
Рабы Духовных истин,
быть может, это - мы?
Дочитал до конца этот рубай и сразу же захотел докопаться до Хайяма за то, что он взывает к трепетному отношению к пыли апеллируя к красоте предполагаемой Зухры, то есть, если бы была не яснолицей, то можно пренебречь и нежностью и осторожностью. Потом только в голову пришла мысль: а как вообще, не будучи консультирующим сыщиком и без вооружения для глаз, по пыли определить мила собой была Зухра или нет; да как вообще понять, что пыль была именно Зухрой, а не, к примеру, Хурсандом или койотом? Но чуть позже до меня начало доходить, что я не на то внимание обратил с самого начала, иначе говоря, самое начало-то я и упустил. «И пылинка - живою частицей была», для Омара Хайяма уже достаточно того, что пылинка когда-то была частью чего-то живого, а спекуляция на красоте Зухры для тех кому этого не достаточно, для тех кто на моральном дне, для тех кто ведётся только на то, что сверкает и блестит... блин, я на дне.
Да, речь в рубае идёт о общем, о том, что нужно пребывать в гармонии с окружением и уважать его. Но так как я на дне, то позволю себе, пожалуй, немного по-мелочиться и перейти к частностям. Во времена Омара Хайяма ещё не существовало одномордых бикс с искусственно распухшими губами и прочим, но Омар говорит так как-будто это не до него, а уже после кто-то покусился на запретное яблочко и, знаете что, вряд ли дама созданная для жизни в Эдеме была отвратительной наружности. Или этот рубай появился в результате знакомства Хайяма с учениями атомистов - не понятно. Чтоб меня не обвинили в женоненавистничестве, то упомяну мужчин с усиками а-ля Николай Второй, долго ломал голову для чего эти представители сильного пола себя уродуют, не найдя логичного объяснения, я просто говорю себе при виде такого экземпляра, что это не безумный модный тренд, а политическая позиция, мне так легче лицезреть это уродство. Благодаря видео с Патриарших Прудов мы из ответов на заданные вопросы понимаем какая картина мира в голове у некоторых наших сограждан и после услышанного, в принципе, можно было бы примириться с усиками а-ля Николай Второй и гиалуроновой кислотой.
Иногда хочется не просто пойти умыться, а принять ванную наполненную пестицидами или кого-то в ней утопить... осторожно и нежно.
Пыльная библиотека в Калькутте. Сотни и тысячи рукописей, собранных по всей Индии. Профессор-санскритолог, меланхолично разбирающий их. И вдруг какие-то строчки привлекают его внимание. Неплохо сказано, думает он, и вчитывается снова…
Наверное, как-то так случилось это великое событие. Подробного описания, к сожалению, нам найти не удалось, эта история везде подается очень скупо, буквально в одно предложение. Поэтому пришлось немного добавить красок, чтобы было поинтереснее.
В чем суть?
Омар Хайям оставил богатое наследие. Но в основном это были математические труды. Собственно он и прославился в средневековой Персии именно как великий математик и астроном.
Писал комментарии к Евклиду (специалисты говорят, что он предвосхитил Лобачевского с тезисом о возможности пересечения параллельных прямых), составил звездный каталог, создал четыре фундаментальных математических трактата. Ну и еще много интересного оставил в плане точных наук.
А что насчет рубаи? Это тоже было, но, видимо, просто попутно. Как поэта Хайяма никто особо не знал. Прошли целые века, прежде чем его рукопись с его литературным творчеством попалась на глаза санскритологу Эдварду Байлсу Коуэллу, рывшемуся в архивах Азиатского общества Бенгалии.
Эдвард Байлс Коуэлл, портрет 1905 года
Азиатское общество Бенгалии (The Asiatic Society of Bengal) – это основанная британцами в Калькутте организация энтузиастов, которая занималось сбором и публикацией различных восточных текстов. Коуэлл, возглавлявший Санскритский колледж в Калькутте, был как раз таким энтузиастом.
К тому времени он уже выполнил перевод ряда индийских текстов. А в юности выучил самостоятельно персидский язык, очень увлекся Гафизом и даже переложил его стихи на английский.
Зная это, вы можете представить себе его чувства, когда в марте 1857 года в библиотеке Азиатского общества он открывает сборник стихов какого-то Хайяма и вчитывается в его строки.
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Вино запрещено, но есть четыре «но»:
Смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьёт вино.
Так как истина вечно уходит из рук,
Не пытайся понять непонятное, друг!
И еще немало подобных философских двустиший, где глубина мысли идет об руку с невероятным восхищением самой жизнью.
Коуэлл снимает копию с этой рукописи и посылает ее в Лондон своему другу и ученику Эдварду Фицджеральду, который тоже живо интересуется восточной тематикой. Фицджеральд в свою очередь загорается, делает перевод с персидского на латынь, потом на английский и в январе 1859 года издает этот сборник под названием “Рубайят Омара Хайяма”.
А это Фицджеральд. Только тогда он был сильно моложе
Именно Фицджеральд чаще всего считается первым переводчиком Хайяма и вообще его первооткрывателем для современного мира. Но это не совсем точно. На самом деле за несколько месяцев до этого в “Калькуттском обозрении” Коуэлл опубликовал в своем переводе 30 стихотворений Хайяма, сопроводив их предисловием.
Проблема в том, что ни на публикацию Коуэлла в Калькутте, ни на сборник, выпущенный Фицджеральдом в Лондоне, поначалу никто не обратил особого внимания. “Рубайят” валялся на прилавке книжного магазина, хозяин был готов отдать его буквально за копейки – сначала просил четыре пенса, потом вообще один пенни. Но люди не брали.
Только года через полтора книга попала в руки английского поэта Габриэля Россетти, основателя движения прерафаэлитов, который был тогда суперзвездой поэтического Олимпа. Россетти с удивлением обнаружил, что стихи неизвестного персидского поэта превосходны. Вскоре к тому же мнению пришел еще один знаменитый поэт того времени – Алджернон Чарлз Суинберн. И с этого момента в Европе начинается культ Омара Хайяма.
Стихи его издаются и переиздаются. Восточные архивы обшариваются на предмет “а что еще из Хайяма у вас есть”. Отыскиваются новые произведения. Причем их количество начинает расти лавинообразно – десятки, сотни, тысячи. На сегодня опубликовано порядка 2000 стихотворений Хайяма, но сколько среди них подлинных, сказать невозможно. То и дело кто-то заявлял, что обнаружил еще порцию стихов, а на волне популярности все это сразу расхватывалось и разлеталось.
Радикальные голоса говорят, что вообще все стихи Хайяма – это подделка. Причем начало ей положил сам Коуэлл, якобы написавший те первые тридцать стихотворений. Кто-то считает, что подделана примерно половина текстов. Истину же нам установить в ближайшее время вряд ли удастся.
Но стихи Хайяма, откуда бы они ни взялись, в любом случае останутся с нами. Они давно стали частью нашей жизни и нашей культуры. Поэтому никто не помешает любому из нас просто взять томик Хайяма с полки и в очередной раз погрузиться в его сокровища.
Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца.
/Послание всем подлецам земли русской от Омара Хайяма/
Рабы застывших формул осмыслить жизнь хотят;
Их споры мертвечиной и плесенью разят.
Ты пей вино; оставь им незрелый виноград,
Оскомину суждений, сухой изюм цитат.
