Он спит в коробке у метро,

где ветер рвёт афиши в клочья,

его затёртое и старое перо

осколок ледяного двоеточья

Он - уличный поэт, изгой,

чьи рифмы - стылый перекрёсток

и мир проходит стороной,

спешащий, деловой и жёсткий

Он пишет на клочках газет,

про то, как плачут водостоки,

про серый, безразличный свет,

про одиночества истоки

Его тетрадь - асфальт и пыль,

его чернила - копоть, сажа,

он сам - забытая бутыль,

которая годится для пейзажа

Февраль в глазах, где инеем седым

покрыты брови и ресницы

и терпкий, обжигающий всё дым

уходит за летящей птицей

Он смотрит в лица, в суету

и видит лишь одно и то же:

как люди верят в теплоту,

что их согреть уже не сможет

Ни у кого он не попросит ни гроша,

лишь ловит взгляд случайный, редкий,

его усталая душа замёрзла в ледяной беседке

И строки, словно льдинки с крыш,

срываются, остры и звонки,

он шепчет их в ночную тишь,

в пустые тёмные воронки

Про то, как стынет тротуар,

как фонари дрожат от ветра,

про то, что каждый божий дар

рассеян в воздухе бесследно,

про то, что вера - тонкий наст,

что может хрустнуть тяжело, зловредно

И этот взгляд - как приговор

всем тем, кто ищет оправданья,

кто запирает на затвор

свои минутные страданья

Он - зеркало их скрытых вьюг,

их внутренних седых метелей,

они бегут, замкнувши круг

от отраженья в самом деле

А он стоит - седой пророк

без паствы, храма и амвона,

его единственный итог -

хрип ледяного саксофона

Его слова - не для бумаги,

не для того, чтоб он пылал,

они - как знаки на овраге,

которых путник не узнал

Они - как трещины на льдине,

как вой бездомной стаи псов,

как эхо в брошенной машине,

как скрип заржавленных замков

Он не мечтает о признанье,

о славе, что придёт потом,

его единственное знанье -

что мир построен на пустом

На хрупком, выцветшем обмане,

где каждый прячет свой озноб -

в кармане или в чемодане

или за крышкой, в гардероб

А он не прячет, он - открытый,

как рана, что кровит зимой,

всеми забытый и избитый,

но всё ещё, как страж, живой

Он видит, как под снегом тает

последний выживший росток

и точно так же угасает в чужих

глазах надежды кровоток

Он поднимает ворот рваный,

вдыхая стылый, едкий смог,

он - летописец безымянный

всех неисхоженных дорог

И если город видит сны

о солнце, лете и капели,

в его глазах - преддверье тьмы,

последней вьюги колыбели

И если вдруг ты с ним столкнёшься

в потоке безразличных лиц

и в этот взгляд на миг вольёшься,

упав с проторенных границ

То не увидишь там упрёка,

ни злобы, ни пустой мольбы -

лишь отражение порока

его же собственной судьбы

Его поэзия - не музыка, не звуки,

не стройный, выверенный лад,

она - больные и чужие муки,

что тянут, тащут всё назад

Она - в осанке, в каждом жесте,

в том, как он кутается в хлам,

как будто ищет в этом месте

свой позабытый миром храм

Но в храме этом - только холод

и вместо ликов - пустота,

его терзает вечный голод,

но ... не еда ему нужна

Он жаждет смысла, искры, знака

в круговороте серых дней,

но видит лишь потёмки мрака,

что с каждым часом всё плотней

Он - словно треснувший барометр,

застывший на отметке «шторм»,

его единственный параметр -

несоответствие всех норм

Он выпадает из системы,

из всех расчерченных сетей,

он есть живое воплощенье темы

о безнадёжности и глупости людей

Его февральская угроза -

напомнить правду до конца,

что все дворцы - всего лишь глина,

что все наряды - только тлен,

И что под маской арлекина

скрывается всё тот же плен -

плен одиночества и страха,

что гонит всех вперёд, бегом,

от неизбежного, от краха,

что ждёт любого за углом

Его пергамент - корка льда

на луже, где дрожит реклама,

он пишет строчки в никуда

и в этом - суть его и драма

Не для потомков, не для книг,

не для венков и пьедесталов -

лишь для себя, на краткий миг,

чтоб сердце биться не устало

Чтоб доказать, что он живой,

пока мороз сжимает веки,

что этот хриплый, стылый вой -

не просто эхо в человеке

Что это песнь - о том, как пал

последний лист с продрогшей ветки,

о том, как мир пустынным стал,

загнав себя в стальные клетки

А он остался, он - один

свидетель общего распада,

средь тысяч бегающих спин -

ненужная, живая правда

И этот взгляд его - как соль

на рану сытого покоя,

как неудобная и злая боль,

что не пройдет никак без боя ...

Тут он попытался восстановить документы, но из-за старой судимости(158.ч1) на него в полиции, по его словам, хотят "повесить" нераскрытые дела , а потом отправить на СВО(win-win, как ему там сказали, он же туда пытался попасть). Он этого боится, так как понимает, что для человека с его статусом это может закончиться самым плохим.

Осенью того года он дошел до Москвы ( шел до Омска от безысходности), но на платной дороге его остановили полицейские и сказали, что там идти пешком нельзя. Он просто пошел назад, на свалку в Спб. Его подвезли до Новгорода, а там, в районе Валдая он попал в трудовое рабство к цыганам. Строил и устанавливал бани, пахал каждый день. Ему заплатили 500 рублей за месяц и он так же сбежал оттуда.

К началу зимы он был в Спб, где его легко уговорили отправиться в трудовой дом. Через несколько недель он сбежал с этого рабства и окончательно осел на свалке в шалаше. Пройдя 3 таких эпизода за год он стал недоверчивым. Пока я не принес ему обувь, одежду, горячий суп и т.д. он и ко мне относился с опаской.

За этот год он с десяток раз общался с полицейскими/росгвардейцами. Ребята хотели ему помочь, но все что они предлагали это трудовые дома, о которые он обжегся и боится опять попасть в такую ситуацию.

Его родственники не используют интернет, они думают, что он ушел на СВО. Естественно, номеров их телефонов он не помнит.

Что нужно прямо сейчас:

1. Самое сложное и самое главное - помочь ему восстановить права и документы. Ему критически нужна бесплатная юридическая консультация от специалиста, который понимает специфику работы с людьми без определенного места жительства и знает, как действовать в случае давления. Нужен человек, который сможет подсказать, как восстановить паспорт если нет ни одного документа, прописки и возможности подтвердить личность стандартным путем. И как защититься от необоснованных обвинений, которые на него пытаются повесить. Что делать, если его задержат, как обжаловать незаконные действия.

2. Поддержка базовых нужд, пока решаются системные вопросы. Пока он находится на улице, ему необходимы вещи, которые буквально помогают выжить:

- Теплые вещи и одежда, спальник.

- Термос, чтобы иметь возможность пить теплый чай.

- Простая, нескоропортящаяся еда: консервы, печенье, сухофрукты.

Наша общая цель - не просто накормить его один раз, а помочь ему сделать первый и самый трудный шаг назад к жизни - восстановить документы и получить защиту от закона. Любой совет, любой контакт - это уже реальная помощь и шанс для него на спасение.

Чего я не прошу: Не прошу денег наличными или переводами. Любая финансовая помощь должна идти через проверенные фонды, если мы найдем такой, который возьмется за его случай. Но нужно учесть, что он не доверяет таким фондам. Не уверен, что они смогут ему помочь. Точнее, что он примет эту помощь.

Я не мать Тереза(и хорошо), я просто человек, который не может пройти мимо. Не знаю, есть ли у него зависимость, но знаю, что на морозе люди замерзают насмерть, независимо от их прошлого. Я бы прошел мимо и забыл, если бы он не сказал, что его такая жизнь не устраивает. Ему стыдно копаться в помойках, но воровать он не хочет. Считает, что свое отсидел и вредить он никому не хочет. Человек хочет вернуться к нормальной жизни. Шаг за шагом мы сможем ему помочь.

Если у вас есть реальные советы, контакты юристов или представителей фондов - пишите в комментарии.

Если у вас есть лишние теплые вещи или старый спальник, набор консерв, термос - так же пишите здесь. Можем встретиться на юге города или я раскрою его местоположение, чтобы вы сами с ним пообщались. Человек даже не понимает, что происходит в мире, ему нужно общение с адекватными людьми. Он не агрессивен, а один контейнер горячего супа превратил его в самого благодарного человека, которого я видел.

Сейчас угощу его горячим супом и ужином. Апдейт будет завтра/послезавтра.

Могу снять на видео, чтобы были понятны условия проживания. Возможно, кто-то из его деревни узнает Виталия.

Заранее спасибо за неравнодушие.