Политический триллер о том, как сумрачный кремлёвский шашечник и православный олигарх театр делили.
На фоне всего того, что происходит в нашей прекрасной стране, я долго не хотел браться за книгу Лебеденко. После прочтения новостей во рту и так появляется привкус говна — а тут ещё и тяжёлый (как мне казалось) роман об этих ваших репрессиях по башке бьет. Но текст затянул: написано хорошо — да и сейчас, в наши стылые времена, лето 2017-го кажется порой очень уж тёплой.
О чём книга?
О «театральном деле», Седьмой студии и Гоголь-центре. Директора, бухгалтера и режиссёра авангардного театра сажают по сфабрикованному обвинению — и видим мы этот процесс глазами судьи, следака, журналиста-правозащитника и… православного олигарха.
Что интересного?
Лебеденко как бы расширяет угол зрения репортерского объектива: добавляет щепотку — одни скажут домыслов, другие инсайдов — и показывает немного иной взгляд на процесс. В книге «дело» выглядит не просто как «заказуха», но как видимый волдырь аппаратной борьбы человека, похожего на Суркова — серого кардинала из АП и человека, похожего на Малафеева — православного олигарха из Москва-Сити.
Кому стоит прочитать?
Тем, кто шарит в российской политике, хочет немного приподнять кулису дела Седьмой студии и просто любит политические триллеры в декорациях современной России — да ещё и с хорошо-проработанными персонажами.
А какие минусы?
Некоторые антагонисты выглядят уж совсем карикатурно: либо как злодейские злодеи, либо как ордынские орки.
И так, сегодня у нас на повестке «Безмолвный пациент» Алекса Михаэлидеса. В 2019 году книга попала в бестселлеры. Я бы сказала, что эта история прям взорвала книжный рынок.
Но является ли она таковой на самом деле?
И так, сначала о сюжете:
Жизнь Алисии Беренсон кажется совершенной: она известная художница, замужем за модным фотографом, живет в роскошном доме в Лондоне. Но однажды, она стреляет своему мужу в лицо пять раз и после этого не произносит ни слова. Её молчание вызывает интерес общественности, делая ее знаменитой. Криминальный психотерапевт Тео Фабер стремится узнать правду за этим инцидентом и начинает работу с Алисией. Но его одержимость может привести к опасным последствиям и раскрытию тайны, которая угрожает и ему самому.
Вот таков сюжет, книга прочитана от корки до корки и хочу сказать, что она меня ни капельки не впечатлила. Где многообещающая интригующая развязка? Сейчас я чувствую только разочарование от завышенных ожиданий. Но, как всегда выбор остается за вами.
Богатое на иллюстрации произведение, о нерадивом ученике двух бессмертных. Начало автобиографической антологии молодого чародея, который только начинает постигать чудеса великого множества мирозданий. Познакомьтесь с захватывающими дух пейзажами далекого от нас Нидаира. Не поддавайтесь на сладкие речи разгильдяя хорька и не обманывайтесь простецкой натурой Старика. Легенды об этой Троице еще долго буду ходить в рядах Смертных, а новые истории не заставят вас долго ждать.
Меня зовут Рэд Кэррот, и я люблю придумывать всякие разные истории (читать как - пишу книги. хотя сказано очень громко). Человек я очень нерешительный и довольно стеснительный (самокритично, чего уж там), поэтому довольно долго не хватало смелости написать сюда. Особенно зная, как тут любят напихать помидоров за шиворот по поводу, а еще лучше без =) Поэтому пишу под новым аккаунтом, не хочу, чтобы кто-то опознал из тех, кто может узнать.
История моя довольно простая: в детстве очень нравилось читать. Читалось все - от персидских-арабских-индонезийских-русских сказок (почему-то дома были сказки вот едва ли не всех народов мира, причем одна книга так и называлась "Сказки народов мира") до десятка томиков Советского детектива (другого названия книги не имели, красные такие, в детстве не очень понятные и не слишком интересные, но какие есть). А еще в деревне летом можно было зачитать до дыр "Берегите солнце" или "В августе 44-го", когда на речке не клюет, грибы не выросли и ягоды не созрели...
Там же в деревне была найдена печатная машинка на чердаке, и мы с сестренкой от скуки пытались что-нибудь придумать, ломая пальцы о клавиши и мучаясь со постоянными заеданиями оных.
Но начало положили книги о Гарри Поттере, как первая фэнтези, попавшая в руки. И, наверное, дело было в подходящем возрасте, поскольку до того мы всей семьей читали Конана Варвара (фиг знает откуда вообще взявшегося), причем кому какой том достался - было не важно, все равно не понятно нифига. Вру. Был еще Роджер Желязны с его Хрониками Амбера, которого кто-то дал почитать (точно не помню, до или после это было; однако это было уже интересно, до сих пор любимая серия и любимый автор). Дома почему-то не было детско-подростковой фантастики и фэнтези (убираем отсюда сказки!!), только советская литература и классики.
Уже позже, когда случился мега-бум на тему ГП и была прочитана книга Дмитрия Емеца про Таню Гроттер, мне тоже очень захотелось придумать свою историю. Конечно, то была почти полная копия истории подростка-мага, который учится в магической школе с Королем-Личом в роли главного злодея и прочей атрибутикой. Забавным тогда показалось , что еще до выхода последней части ГП мой главный злодей погиб так же, как Сами-Знаете-Кто в будущем, потому что имел те же слабости. Другими словами, данный факт до сих пор веселит, хотя уже сколько лет прошло (ну, а что? как еще убивать того, кто бессмертен?)
После одной истории началась другая. Стиль повествования менялся. И хотя сами истории, которые приходили на ум в то время, до сих пор нравятся, читать их довольно трудно. Поэтому для всеобщего внимания лишь что-то не очень древнее (пара лет историям)
Давно кто-то сказал, что пока книга не написана, она живет своей жизнью. До сих пор верю, что так и есть. Мне нравится придумывать миры и "наблюдать" за жизнью в них. В основном это фэнтези. Как-то так повелось, что нравятся мне Герои меча и магии, то есть - магия и мечи!
Буквально на днях на author.today была завершена публикация одной из книг. Вот честно, до сих пор не разбираюсь, можно или нет тут постить ссылки на сторонние ресурсы. То кого-то банят, то не банят, то запрещено, то вроде бы и нет. Сам черт ногу сломит, короче, а т.к. не пишу ничего на Пикабу, а только читаю в основном, то ну его, так рисковать в самый первый раз. Без того страшно =) (если кто-то знающий подскажет, можно или нет, закреплю ссылочку сразу на книгу в комменте ниже)
С первой книгой, точнее циклом, мне смелости не хватило сюда написать. Если кто-то заинтересуется, может посмотреть в профиле на сайте автор.тудей. На вторую смелость едва наскреблась по сусекам, так что сильно не гнобите уж за дрожь в пальцах =)
Ну, и в конце хочется ответить на вопрос: Для чего я это делаю, хотя и боюсь? Знаете, в свое время, начитавшись вдоволь всего подряд, стало очень трудно искать то, что зацепит. И выходом стало придумывание собственных историй. Все это время у меня был один главный читатель - моя сестра. Ей истории нравились. А с подачи друга (который тоже тут есть, но, наверное, не увидит мой позор) было решено выложить в свое время первую книгу, а потом и следующую. Вроде бы, по отзывам не очень плохо получилось. Хотя, как известно, на вкус и цвет фломастеры и кхм разные, но если кому-то мои истории позволят провести интересный вечер или два, это будет здорово!
Позывные на author.today: Рэд Кэррот / книга называется "Кузнец богини. Капля в капюшоне"
Доброй ночи, пикабушники!
p/s Так, а в предпросмотре упоминание сайта дает ссылку. Знаю, что разрешены ссылки на новости всякие, а тут хз прямо. Так и хочется сказать - значит ли это, что?... или я сейчас упорхну в места не столь удаленные? =) Рискнем, пожалуй. Чем еще заниматься в полночь, как не рисковать, правда?
Сегодня хочу вернуться к теме Иудеи в начале нашей эры и сделать дополнительную заметку о всё том же персонаже (и закрыть эту тему окончательно), поэтому историческая часть сегодня будет не слишком большой.
В прошлый раз я рассказала о том, как Иудея вошла в состав римской провинции Сирия, и потомки Ирода Великого утратили статус царей, превратившись в просто этнархов и тетрархов. У Ирода I было, по крайней мере, девять сыновей и пять дочерей. Александр и его родной брат Аристобул IV умерли ещё в 7-м году до н.э., причем второй оставил после себя, по меньшей мере, пятерых детей, в том числе Ирода Агриппу и Иродиаду. Брат Александра и Аристобула Антипатр пережил их всего года на три. Поэтому их отец в своем завещании разделил свои владения между тремя подросшими к тому моменту сыновьями – Архелаем, Филиппом II и Антипой. Ирод Архелай, как я уже упоминала, был сослан ещё Октавианом Августом. А вот прочие остались на Ближнем Востоке и участвовали во всяких междусобойчиках.
Одна из самых известных их семейных историй приключилась с Иродом Филиппом I (он же Ирод Боэт; ок. 27 до н.э. – 33/34 н.э.) и его единокровным братом Иродом Антипой (20 г. до н.э. – после 39г. н.э.). Первый был сыном Ирода от Мариамны (II), дочери первосвященника Симона бен Боэтуса (и её не надо путать с казненной Мариамной из рода Хасмонеев, сыном которой был Аристобул IV), вроде как был лишен наследства и потому жил без понтов, обычным, хотя и не бедным частным лицом, а второй – являлся родным братом сосланного Ирода Архелая, их мать звали Мальфакой (или Мальтака).
К чему я рассказываю все эти семейные подробности? А к тому, что выросшие сыновья Ирода Великого не только не питали к друг другу слишком уж тёплых чувств, но и заключали довольно странные брачные союзы, самое странное в них – это их близкородственность, хотя не только это.
Так вот Ирод (Филипп) I женился на своей племяннице Иродиаде, дочери единокровного брата Аристобула (да-да, той самой), и у них родилась дочь, названная Саломеей, которая будто бы славилась своей красотой и грацией. А потом случилось ещё более странное, и Иродиада ушла от мужа…к его другому единокровному брату – Ироду Антипе. Причем Антипа первым браком был женат на набатейской царевне Фазелис, дочери Ареты IV.
Неизвестно, какая муха его укусила, но, навещая своего брата, он увидал его красавицу-жену и закрутил с ней роман. Причём всё зашло настолько далеко, что Антипа попросту увёл Иродиаду у Филиппа и женился на ней сам. Ну, то есть как женился… Неизвестно, дал ли развод Иродиаде Филипп (судя по всему, нет, но его статус был существенно ниже, чем у Антипы, видимо, тот решил, что можно не заморачиваться поэтому)), а вот сам Антипа с женой, как положено, развестись не сумел. Фазелис, прознав об измене мужа, сбежала в Набатею и нажаловалась папе на такое безобразие. Тот, разумеется, страшно разозлился, и отношения у Антипы с бывшим(?) тестем испортились. Да так, что Арета позже вторгся в его владения (в Галилею и Перею) и разгромил его армию в 36-м году. Не помогла даже дружба с императором Тиберием.
В общем, история стала резонансной и возмутительной, потому что фиг с ним с кровосмешением (инцест – дело семейное), но подобные нарушения супружеской верности и брачных договоренностей – это уже слишком. И одним из главных обличителей этих двоих стал Иоанн Предтеча (годы жизни ок. 6-2 дон.э. – ок. 30 н.э.), предположительно родственник (троюродный брат по матери) и друг Иисуса Христа, который ритуально очистил в водах Иордана будущего Мессию, и проводил подобный обряд со многими другими своими последователями. Чем закончилась эта история с обличительными речами, да и жизнь самого Иоанна, известно – Иродиада подговорила свою дочь, Саломею, станцевать для отчима так, чтоб тот сам предложил исполнить любое её желание, и девушка в награду попросила голову Иоанна. Причем по некоторым версиям Антипа согласился на эту казнь с большой неохотой, а позже, согласно Евангелию от Луки, облачил в светлую одежду Иисуса (чем признал его невиновным) и отправил обратно к Пилату, после чего отношения между Иродом Антипой и Пилатом заметно потеплели.
("Танец Саломеи", картина А. Маркизио)
Однако все помнят, чем всё закончилось в итоге. Судьба не только осужденного, но и тех двоих, что пытались спасти его от креста, сложилась так себе. Так после смерти Тиберия, благодаря интригам брата Иродиады, Ирода Агриппы, Антипа был оговорен и сослан в Лугдунум (нынешний Лион). Иродиада последовала за ним, хотя ей и предлагали остаться под надзором брата, ставшего правителем Иудеи (правил с 37 по 44-й годы). По одной версии Антипа умер в ссылке по естественным причинам, по другой – был убит.
Ирод Агриппа, кстати, был известен ещё и тем, что подверг преследованиям учеников Христа: бросил в темницу Петра и казнил Иакова. Он же наговорил всякого разного на Понтия Пилата, и тот, в конце концов, Луцием Вителлием (отцом будущего императора Вителлия и на тот момент римским легатом в Сирии) был отстранен от должности и отправлен в Рим. Дальнейшая его судьба остается неизвестной. Умер он, очевидно, после 37-го года н.э.
И интересно то, что Понтий Пилат, «раскаявшийся» и «обратившийся, со временем стал героем ряда новозаветных апокрифов, а Эфиопская православная церковь даже канонизировала его жену Прокулу, которую стали отождествлять с христианкой-римлянкой Клавдией, упоминаемой у апостола Павла. В результате возникло двойное имя – Клавдия Прокула. Эфиопская же церковь стала почитать Пилата как святого.
Но сегодня я хочу рассказать о произведении, которое придерживается неканонической точки зрения на другого человека из истории о жизни и смерти Иисуса Христа – об Иуде Искариоте, которого традиционно рассматривают как подлого предателя и лжеца без всяких «но». Однако существуют альтернативные взгляды и на его мотивацию, и на суть его поступка, да такие, что всё начинает выглядеть с точностью до наоборот. В художественной литературе есть произведение, которое преподносит эту историю именно с апокрифических позиций, что и делает его столь необычным:
«Иуда Искариот» Л.Н. Андреева
Время действия: I век н.э., ок. 26-35 гг. н.э.
Место действия: Иудея как часть Римской империи.
Интересное из истории создания:
Существует апокрифический текст («Евангелие Иуды»), который рассказывает историю жизни и предательства Иуды совершенно иначе: Иуда не только был единственным учеником Христа, который правильно и в полной мере постиг его учение и тайны мира, но и выдал его римлянам не по собственному почину, а по настоятельной просьбе своего Учителя.
Эта рукопись была обнаружена в Египте в 1978-м году и написана на коптском языке. Согласно данным радиоуглеродного анализа создана она была в III-IV-м веках н.э. Однако на основе текстологической экспертизы, касающейся особенностей диалектных и заимствованных греческих слов, предполагают, что найденный текст может быть копией, переведенной на коптский язык, утраченного древнегреческого оригинала II-го века н.э. Полностью восстановлен и опубликован найденный кодекс был в 2006-м году.
Интересно тут то, что ещё задолго до того года эту мысль вложил в свою повесть Леонид Николевич Андреев (1871-1919), русский писатель, драматург и фотограф (считается одним из первых, кто в России освоил цветную фотографию), родоначальник русского экспрессионизма и представитель Серебряного века русской литературы.
(Л.Н. Андреев)
Повесть «Иуда Искариот» была им написана в 1906-м году, а впервые издана в 1907-м под заглавием «Иуда Искариот и другие» в альманахе «Сборник товарищества „Знание“ за 1907 год», книга 16. При создании этой повести Андреев советовался с М. Горьким, и тот позже о данном произведении отозвался так: «Вещь, которая будет понятна немногим и сделает сильный шум». Что ж, для царской России даже того времени это, должно быть, и впрямь было очень смело.
Вероятно, отчасти данной повестью вдохновлялся Егор Летов при создании песни «Иуда будет в раю». Во всяком случае, когда один из поклонников задал ему вопрос о том, почему Иуда будет в раю, он ответил: «Читайте рассказ Леонида Андреева «Иуда Искариот»».
О чём:
Повесть начинается с краткого пересказа слухов и мнений об Иуде Искариоте, причем характеризовали его как исключительно неприятного и порочного человека. При этом дальнейшее повествование строится так, что выглядит Иуда скорее как человек со странностями и явными психическими проблемами. Другие ученики Христа при этом лишены даже и такой особенности, это обычные, простые, даже заурядные люди, со своими собственными жизнями и обычными приземленными желаниями. Они спорят, хвастаются, забавляются, ведут беседы о высоком или просто о всякой всячине, но при этом не возникает ощущения, что они заняты какими-то духовными поисками. Однако вместе с тем у них с Иудой есть нечто общее – все они преданно следуют за Иисусом, который уже несколько лет странствовал по стране, а незадолго до Пасхи отправился в Иерусалим. По пути с ним и его учениками происходили всяческие истории, приятные и не особо, причем вторых было больше.
Иуда поначалу никому не понравился, и все это явно выражали, но затем, ради своего Учителя, сделали вид, что относятся к нему лучше. Единственный, кто из учеников Христа действительно проникся к нему интересом – это Фома. Первая половина повести во многом посвящена именно их беседам и попыткам Фомы разобраться, что же в самом деле представляет из себя этот странный и некрасивый Иуда. И в какой-то момент Фома стал замечать, что и в словах Иуды есть смысл, и суждения его порой отражают реальность, а, самое главное, Иуда, который «никого не любил», в действительности до потери себя самого любил их Учителя.
Отрывок:
Не смогла удержаться от искушения и не процитировать один из ключевых отрывков:
«…Наконец нетерпеливый Каиафа спросил:
— Что надо тебе?
Иуда еще раз поклонился и громко сказал:
— Это я, Иуда из Кариота, тот, что предал вам Иисуса Назарея.
— Так что же? Ты получил свое. Ступай! — приказал Анна, но Иуда как будто не слыхал приказания и продолжал кланяться. И, взглянув на него, Каиафа спросил Анну:
— Сколько ему дали?
— Тридцать серебреников.
Каиафа усмехнулся, усмехнулся и сам седой Анна, и по всем надменным лицам скользнула веселая улыбка; а тот, у которого было птичье лицо, даже засмеялся. И, заметно бледнея, быстро подхватил Иуда:
— Так, так. Конечно, очень мало, но разве Иуда недоволен, разве Иуда кричит, что его ограбили? Он доволен. Разве не святому делу он послужил? Святому. Разве не самые мудрые люди слушают теперь Иуду и думают: он наш, Иуда из Кариота, он наш брат, наш друг, Иуда из Кариота, Предатель? Разве Анне не хочется стать на колени и поцеловать у Иуды руку? Но только Иуда не даст, он трус, он боится, что его укусят.
Каиафа сказал:
— Выгони этого пса. Что он лает?
— Ступай отсюда. Нам нет времени слушать твою болтовню, — равнодушно сказал Анна.
Иуда выпрямился и закрыл глаза. То притворство, которое так легко носил он всю свою жизнь, вдруг стало невыносимым бременем; и одним движением ресниц он сбросил его. И когда снова взглянул на Анну, то был взор его прост, и прям, и страшен в своей голой правдивости. Но и на это не обратили внимания.
— Ты хочешь, чтобы тебя выгнали палками? — крикнул Каиафа.
Задыхаясь под тяжестью страшных слов, которые он поднимал все выше и выше, чтобы бросить их оттуда на головы судей, Иуда хрипло спросил:
— А вы знаете... вы знаете... кто был он — тот, которого вчера вы осудили и распяли?
— Знаем. Ступай!
Одним словом он прорвет сейчас ту тонкую пленку, что застилает их глаза, — и вся земля дрогнет под тяжестью беспощадной истины! У них была душа — они лишатся ее; у них была жизнь — они потеряют жизнь; у них был свет перед очами — вечная тьма и ужас покроют их. Осанна! Осанна!
И вот они, эти страшные слова, раздирающие горло:
— Он не был обманщик. Он был невинен и чист. Вы слышите? Иуда обманул вас. Он предал вам невинного.
Ждет. И слышит равнодушный, старческий голос Анны:
— И это все, что ты хотел сказать?
— Кажется, вы не поняли меня, — говорит Иуда с достоинством, бледнея. — Иуда обманул вас. Он был невинен. Вы убили невинного.
Тот, у которого птичье лицо, улыбается, но Анна равнодушен, Анна скучен, Анна зевает. И зевает вслед за ним Каиафа и говорит утомленно:
— Что же мне говорили об уме Иуды из Кариота? Это просто дурак, очень скучный дурак.
— Что! — кричит Иуда, весь наливаясь темным бешенством. — А кто вы, умные! Иуда обманул вас — вы слышите! Не его он предал, а вас, мудрых, вас, сильных, предал он позорной смерти, которая не кончится вовеки. Тридцать серебреников! Так, так. Но ведь это цена вашей крови, грязной, как те помои, что выливают женщины за ворота домов своих. Ах, Анна, старый, седой, глупый Анна, наглотавшийся закона, — зачем ты не дал одним серебреником, одним оболом больше! Ведь в этой цене пойдешь ты вовеки!
— Вон! — закричал побагровевший Каиафа. Но Анна остановил его движением руки и все так же равнодушно спросил Иуду:
— Теперь все?
— Ведь если я пойду в пустыню и крикну зверям: звери, вы слышали, во сколько оценили люди своего Иисуса, что сделают звери? Они вылезут из логовищ, они завоют от гнева, они забудут свой страх перед человеком и все придут сюда, чтобы сожрать вас! Если я скажу морю: море, ты знаешь, во сколько люди оценили своего Иисуса? Если я скажу горам: горы, вы знаете, во сколько люди оценили Иисуса? И море и горы оставят свои места, определенные извека, и придут сюда, и упадут на головы ваши!
— Не хочет ли Иуда стать пророком? Он говорит так громко! — насмешливо заметил тот, у которого было птичье лицо, и заискивающе взглянул на Каиафу.
— Сегодня я видел бледное солнце. Оно смотрело с ужасом на землю и говорило: где же человек? Сегодня я видел скорпиона. Он сидел на камне и смеялся и говорил: где же человек? Я подошел близко и в глаза ему посмотрел. И он смеялся и говорил: где же человек, скажите мне, я не вижу! Или ослеп Иуда, бедный Иуда из Кариота!
И Искариот громко заплакал. Был он в эти минуты похож на безумного, и Каиафа, отвернувшись, презрительно махнул рукою. Анна же подумал немного и сказал:
— Я вижу, Иуда, что ты действительно получил мало, и это волнует тебя. Вот еще деньги, возьми и отдай своим детям.
Он бросил что-то, звякнувшее резко. И еще не замолк этот звук, как другой, похожий, странно продолжал его: это Иуда горстью бросал серебреники и оболы в лица первосвященника и судей, возвращая плату за Иисуса. Косым дождем криво летели монеты, попадая в лица, на стол, раскатываясь по полу. Некоторые из судей закрывались руками, ладонями наружу, другие, вскочив с мест, кричали и бранились. Иуда, стараясь попасть в Анну, бросил последнюю монету, за которою долго шарила в мешке его дрожащая рука, плюнул гневно и вышел.
— Так, так! — бормотал он, быстро проходя по уличкам и пугая детей. — Ты, кажется, плакал, Иуда? Разве действительно прав Каиафа, говоря, что глуп Иуда из Кариота? Кто плачет в день великой мести, тот недостоин ее — знаешь ли ты это, Иуда? Не давай глазам твоим обманывать тебя, не давай сердцу твоему лгать, не заливай огня слезами, Иуда из Кариота!
Ученики Иисуса сидели в грустном молчании и прислушивались к тому, что делается снаружи дома. Еще была опасность, что месть врагов Иисуса не ограничится им одним, и все ждали вторжения стражи и, быть может, новых казней. Возле Иоанна, которому, как любимому ученику Иисуса, была особенно тяжела смерть его, сидели Мария Магдалина и Матфей и вполголоса утешали его. Мария, у которой лицо распухло от слез, тихо гладила рукою его пышные волнистые волосы, Матфей же наставительно говорил словами Соломона:
— Долготерпеливый лучше храброго, и владеющий собою лучше завоевателя города.
В это мгновение, громко хлопнув дверью, вошел Иуда Искариот. Все испуганно вскочили и вначале даже не поняли, кто это, а когда разглядели ненавистное лицо и рыжую бугроватую голову, то подняли крик. Петр же поднял обе руки и закричал:
— Уходи отсюда! Предатель! Уходи, иначе я убью тебя!
Но всмотрелись лучше в лицо и глаза Предателя и смолкли, испуганно шепча:
— Оставьте! Оставьте его! В него вселился сатана.
Выждав тишину, Иуда громко воскликнул:
— Радуйтесь, глаза Иуды из Кариота! Холодных убийц вы видели сейчас — и вот уже трусливые предатели пред вами! Где Иисус? Я вас спрашиваю: где Иисус?
Было что-то властное в хриплом голосе Искариота, и покорно ответил Фома:
— Ты же сам знаешь, Иуда, что учителя нашего вчера вечером распяли.
— Как же вы позволили это? Где же была ваша любовь? Ты, любимый ученик, ты — камень, где были вы, когда на дереве распинали вашего друга?
— Что же могли мы сделать, посуди сам, — развел руками Фома.
— Ты это спрашиваешь, Фома? Так, так! — склонил голову набок Иуда из Кариота и вдруг гневно обрушился: — Кто любит, тот не спрашивает, что делать! Он идет и делает все. Он плачет, он кусается, он душит врага и кости ломает у него! Кто любит! Когда твой сын утопает, разве ты идешь в город и спрашиваешь прохожих: «Что мне делать? мой сын утопает!» — а не бросаешься сам в воду и не тонешь рядом с сыном. Кто любит!
Петр хмуро ответил на неистовую речь Иуды:
— Я обнажил меч, но он сам сказал — не надо.
— Не надо? И ты послушался? — засмеялся Искариот. — Петр, Петр, разве можно его слушать! Разве понимает он что-нибудь в людях, в борьбе!
— Кто не повинуется ему, тот идет в геенну огненную.
— Отчего же ты не пошел? Отчего ты не пошел, Петр? Геенна огненная — что такое геенна? Ну и пусть бы ты пошел — зачем тебе душа, если ты не смеешь бросить ее в огонь, когда захочешь!
— Молчи! — крикнул Иоанн, поднимаясь. — Он сам хотел этой жертвы. И жертва его прекрасна!
— Разве есть прекрасная жертва, что ты говоришь, любимый ученик? Где жертва, там и палач, и предатели там! Жертва — это страдания для одного и позор для всех. Предатели, предатели, что сделали вы с землею? Теперь смотрят на нее сверху и снизу и хохочут и кричат: посмотрите на эту землю, на ней распяли Иисуса! И плюют на нее — как я!
Иуда гневно плюнул на землю.
— Он весь грех людей взял на себя. Его жертва прекрасна! — настаивал Иоанн.
— Нет, вы на себя взяли весь грех. Любимый ученик! Разве не от тебя начнется род предателей, порода малодушных и лжецов? Слепцы, что сделали вы с землею? Вы погубить ее захотели, вы скоро будете целовать крест, на котором вы распяли Иисуса! Так, так — целовать крест обещает вам Иуда!..»
("Раскаяние Иуды". Картина Э. Эрмитейджа)
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Должна сказать, читать эту повесть было не так-то просто. Не в плане того, что она сложно написана – написана она как раз довольно простым языком – а в плане того, что автор вынуждает следить за Иудой, и ты вот читаешь, и не знаешь, как к этому Иуде относиться. Невольно на ум пришла цитата из того произведения, что я сейчас читаю – «Такие разговоры бывают только во сне: интересный, но бредовый». Вот этими словами можно описать примерно первую часть этой повести. Иуда ведёт себя скорее не как мерзавец, а как тот, у кого не все дома. Но при этом он и не дурак. Он действительно многое понимает, во многом разбирается, но мысль течет у него, мягко говоря, странно, и подобно людям, с которыми он взаимодействовал, я тоже не могла с уверенностью сказать, где гг этой истории реально верил в чушь, которую порол, а где тонко и дерзко стебался, провоцируя окружающих. Особенно показателен был момент, когда Иуда в ответ на подколку заявил:
«— А кто был мой отец? Может быть, тот человек, который бил меня розгой, а может быть, и дьявол, и козел, и петух. Разве может Иуда знать всех, с кем делила ложе его мать? У Иуды много отцов; про которого вы говорите?».
И, читая это, я поначалу задалась вопросом о прошлом этого Иуды, и о том, почему он так сказанул о своих родителях. Была ли это всамделишная ненависть, обида и/или месть? Или же чистая провокация? А если то была провокация, то она удалась. Хотя бы тут не буду спойлерить, и рассказывать, какую это вызвало реакцию, и почему это важно в контексте всей повести)
Главные мысли, какие Андреев вложил в «Иуду Искариота», можно было заметить и в романе Мессадье «Человек, который стал богом», но, в отличие от него, Андреев написал об этом реально хлёстко и прямолинейно. То, как рассказывает об этом он, полностью переворачивает всё с ног на голову, потому что получается, что Иисус не столько пошёл на жертву, сколько рискнул, ведь для него пришло время собирать плоды того, что он посеял, и он мог лишь надеяться, что взросло и вызрело именно то, что он надеялся получить. Шанс был.
Настоящую же жертву принёс именно Иуда, ту жертву, на которую, если судить по его обвинениям, не пошли остальные ученики Христа. Если прочитать повесть, то становится понятно, как многим он пожертвовал, чтобы исполнить волю своего Учителя, в то время, как остальные вроде бы и соблюдали всё, что им заповедовали, и в то же время смалодушничали и главное так и не сделали – не отреклись во имя своих любви и веры от самих себя, от того, что было важно и желанно для них, не сумели отбросить свои страхи. И опять же, от этого они не выглядят какими-то мерзкими предателями, они по-прежнему выглядят просто обычными людьми, которых попытались вознести на слишком большую высоту, хотя они к тому оказались не готовы. И это очень интересно, если вспомнить, как сложились жизни и судьбы апостолов в последующие десятилетия.
На меня эта повесть произвела большое впечатление, хотя читать её было трудно, и, если подходить к ней философски, то тут находится очень много подводных камней и неоднозначностей. Я понимаю, что, по всей видимости, имел в виду автор, что он мог иметь в виду, но то, как он это преподнес делает эти мысли, скажем так, не бесспорными. Короче я рекомендую ознакомиться, чтобы, как минимум, составить собственное мнение. А если найти других прочитавших, то можно зависнуть за философскими беседами на вечерок-другой, причем крутиться они будут вовсе не вокруг религии, а именно вокруг человеческих взаимоотношений, идей и идеалов. Не каждая книга так может. А эта ещё и по объёмам небольшая.
И я дублирую вопрос из прошлого поста с заделом на будущее:
Дальше, через пару заметок, рассказывать буду только о нашей эре. Вопрос вот в чём - стоит ли продолжать сквозную нумерацию постов или лучше начать вторую часть с нумерацией от №1 и т.д. для нашей эры?
Тем, кто уже проголосовал, от меня большое спасибо! Для тех, кто в прошлые разы опрос не заметил, отличный шанс проголосовать теперь - вместе мы можем сделать подачу материала удобнее. После этого опроса уже приму какое-то решение, и либо продолжу нумеровать в дальнейшем порядке, либо обновлю нумерацию.
Как продолжить нумеровать посты для заметок по периоду после Р.Х.?
Такой знакомый, но такой надоедливый и мерзкий звук – боги, как я уже ненавидела эту песню – заставил меня повернуться на бок и потянуться рукой к тумбочке, где звонил будильник. Наугад, не открывая глаз, я нажала несколько раз пальцем на экран телефона. Блаженная тишина. Подложив руку под подушку и устроившись поудобнее, почувствовала, как сознание снова уплывает в сон, но в этот момент откуда-то из-за спины раздался мужской ворчливый голос.
⁃ Я так понимаю, вставать ты не собираешься. Кая, зачем столько будильников? Ты просто не даешь мне спать. Я был бы счастлив встать во столько, во сколько я сам проснусь. И вообще, это тебе на работу пора. Твои пациенты, наверняка, уже ждут. – я вздохнула и зевнула, одновременно переворачиваясь на спину. Собираясь с мыслями, что ответить, услышала приближающийся к кровати цокот собачьих когтей.
⁃ Я и правда планировала встать пораньше. – Мои пациенты. Звучало приятно, но всё ещё непривычно. Кое-как наконец-то открыла глаза и привстала на локтях.
⁃ Ты каждый день планируешь, но этим планам не суждено сбыться. Смирись и прекрати меня мучить по утрам. – Наши голоса привлекли собаку. Справа от меня, собачьи лапы активно заскребли одеяло, привлекая к себе внимание. Я повернулась к пушистой морде и потрепала её рукой по голове.
⁃ Ну вот, видишь, хорошо, что мы проснулись. Пора идти на прогулку. Нас вовсю зовут. – улыбнулась я, продолжая гладить собаку.
⁃ Если бы не твои будильники, то собачья морда прекрасно бы ещё спала. - несмотря на ворчливый тон, на губах у мужчины появилась лёгкая улыбка. Волосы были взъерошены, а глаза ещё немного прищурены после сна. Я потянулась к нему, чтобы поцеловать. Как только мои губы коснулись его губ, я ощутила колючий холод. Отпрянув в недоумении, распахнула глаза. Его лицо будто плыло. Черты менялись и смазывались, но губы продолжали беззвучно двигаться. Вся комната растекалась, превращаясь в дым. Резкая боль в висках заставила меня на секунду зажмуриться. Паника накрыла волной, словно погружая всё глубже под толщу воды. Пространство вокруг стиралось, превращаясь во что-то тёмное, чёрное и чуждое. Единственное, что я ясно ощутила в последний момент, это чьё-то присутствие рядом.
Глубокий вдох. Воздух наполнил лёгкие, и я резко села на кровати. Жуткое видение не отпускало меня. Продолжая глотать ртом воздух, я огляделась и поняла, что нахожусь всё на той же проклятой кровати, на которой в прошлый раз пришла в себя. Всё в той же полуразрушенной комнате. Ни собаки, ни мужчины рядом, ни яркого солнечного света. Ничего этого не было. Сердце колотилось в груди, противоречивые ощущения тепла и страха не отпускали меня. Я до сих пор чувствовала прикосновения на коже. В груди от чего-то защемило, когда я попыталась вспомнить лицо мужчины. Что это было? Сон, фантазия или забытая реальность, я не могла определить. Ну что ж. Дубль два.
Больше не раздумывая, я снова направилась к зеркалу. Уже подойдя почти вплотную к нему, зажмурилась и на ощупь встала напротив. Стараясь выровнять дыхание, сама себя уговаривая открыть глаза. Вдох, выдох, вдох, выдох. — Это неизбежно, я должна это увидеть снова- Держась руками за раму, я встретилась взглядом со своим отражением. Губы вытянулись в тонкую линию и стали подрагивать. Ещё немного, и по щекам покатятся слёзы. Пальцы сжались, не давая мне снова упасть. Тело предательски задрожало. Мои жалкие надежды рассыпались в прах. То уродство, которое повергло меня в шок, никуда не исчезло. Больше не в силах смотреть на саму себя, точнее на то, что теперь было мной, я развернулась и направилась к дверям. Только у самого порога я поняла, что на мне нет ни лоскута одежды. Взгляд зашарил по комнате и зацепился за массивный резной шкаф, который стоял прямо напротив кровати. Я направилась к нему, размазывая катившиеся по щекам слёзы. Распахнув дверцы, чуть не сорвала их с петель. Не придав этому значения, заскользила взглядом по полкам. Пусто, пусто, снова пусто! Только в самом низу я заметила что-то. Наклонившись, достала пару домашних туфель из мягкой кожи. Покрутив их в руке и пожав плечами: – Ну что ж, не густо, конечно, и размер не мой. Но что есть, то есть – натянула их на свои ступни. К сожалению, в шкафу больше не было абсолютно ничего. Уже во второй раз мне пришлось кое-как закутаться в шелковую прохладную простынь. – Элемент постельного белья постепенно превращается в часть моего гардероба, – мои губы кривились, я пыталась хоть как-то унять слёзы и подкатывающую истерику. Тряхнув головой, я направилась снова к двери, неуклюже шлёпая в больших, не по размеру мне туфлях. Уже потянувшись рукой к створке, я поняла, что возможно, мне потребуется какое-то время, чтобы их распахнуть. А может и посторонняя помощь. Двери выглядели очень массивно и внушительно. Навалившись всем телом на одну из них, я попыталась толкнуть её вперёд и совершенно не ожидала эффекта, который произвело моё движение. Створка резко распахнулась и через секунду с силой ударилась о стену. Я буквально вывалилась из комнаты. Не дожидаясь, пока по инерции она вернётся обратно, я проскользнула дальше, чуть не запутавшись в ткани. За спиной раздался мощный удар, и дверь захлопнулась. Думаю, моё появление для местных не будет сюрпризом после такого грохота. Я замерла на несколько секунд продолжая всхлипывать. Прислушалась. Никто не спешил мне на встречу. Учитывая, что в коридоре других дверей не было, то выбирать, куда направиться, тоже не пришлось. Медленно, но, верно, двинулась вперёд.
Слава забытым богам, но долго идти не пришлось. Уже через короткий промежуток времени я стала различать шорохи, приглушенные голоса и стук посуды. В этот же момент в нос ударил сильный аромат только что приготовленной еды. На секунду я задумалась: стоит ли мне незаметно, насколько это возможно, подойти к дверям и попытаться выяснить, что происходит внутри. Или грохот, который я устроила совсем недавно, итак, дал знать о моем приближении. Запахи еды манили меня, и возможность встретить здесь хоть кого-то, кто объяснит мне происходящее, заставили отбросить осторожность и, распахивая двери, шагнуть в комнату.
Ослепительный яркий свет резанул по глазам. После путешествия по мрачному коридору я зажмурилась. Приоткрыв глаза и все ещё щурясь, я разглядела перед собой довольно большую залу. На стенах которой висели огромные гобелены с оборванными краями и уже начавшими расползаться нитями. Изображения было сложно различить, так как местами они стерлись. Весь пол был усыпан каменной крошкой, только кое-где сохранились целые плиты. В середине стоял длинный каменный стол, по бокам которого тянулись неизвестные мне символы. На нём словно толкаясь теснились различные блюда с едой и бокалы. Посередине комнаты замерли двое: высокий темноволосый парень и почти его точная копия, только ниже ростом девушка. Оба увидев меня, тут же отошли от стола и поклонились.
Растерявшись от такого приёма, я неловко переступила с ноги на ногу. Прикусывая губу, хаотично размышляла, что же сказать. Слегка прочистила горло и произнесла: "Эмм, добрый вечер. Я тут немного заблудилась. Честно говоря, я сильно заблудилась. Не могли бы вы мне помочь?" Я замолчала. Собственный голос продолжал дрожать, звучал жалко и пискляво. В горле все ещё стоял ком, и истерика, которая вот-вот готова была на меня обрушиться, никуда не делась. К тому же, связано мыслить мешал взгляд этих двоих, который я увидела, как только вошла. Чёрные, не человеческие глаза без белков напугали меня до дрожи. Я только сейчас почувствовала, как ногти впиваются в ладони.
Ни один из них не шелохнулся. Тишина, которая воцарилась в комнате, стала почти густой и осязаемой. Эти двое все так же стояли как статуи, будто даже не дыша. Я не могла выдавить из себя ни слова. Страх и ужас сковали меня. Я продолжала сжимать кулаки, стараясь не дать эмоциям вырваться наружу.
Первой нарушила молчание девушка. Не разгибаясь, она произнесла:
– Приветствую вас, госпожа. Прошу прощения за задержку, мы почти закончили все приготовления к ужину. – В её голосе слышалось лёгкое недоумение и волнение. – Меня зовут Ганглати, а это мой брат Ганглет. Мы ваши слуги и приветствуем вас. – Она снова замолчала.
«Слуги? Госпожа? Кто? Я?» – мысли метались в голове и никак не собирались во что-то стройное. Я продолжала молчать, только глаза расширились от удивления.
Словно почувствовав моё смятение, девушка снова заговорила, но на этот раз её голос был извиняющимся и слегка подрагивал:
– Извините, госпожа, если вам не нравится подобное обращение. Скажите, как мы можем к вам обращаться?
Я просто не могла понять, что происходит. Это какой-то сюр. Просто абсурд. Внутри меня увеличивался тугой комок из чистых эмоций. Ещё немного, и я просто взорвусь. Я постаралась выдавить из себя хоть что-то и не выдать своего состояния.
– Называйте меня хоть владычицей морской, только прошу, скажите, что здесь происходит. – На последних словах мой голос сорвался. Нда, сарказм и уверенность в себе явно не моё. Я ощутила, что паника снова накрывает меня, мне стало сложно дышать, уши заложило. Чтобы хоть как-то успокоиться, мне нужно было пошевелиться и ощутить своё тело. Придерживая одной рукой ткань, я на негнущихся ногах направилась к столу. Кое-как протиснувшись между столешницей и таким же каменным креслом, если это можно так назвать, попыталась на нём устроиться. Продолжая нервно ёрзать, я еле расслышала шёпот слева от меня. На этот раз заговорил парень:
– Владычица морская? – он фыркнул. – Боюсь, наш добродушный старина Ньёрд* вряд ли согласится на такой союз. Он, вроде, не был замечен в увлечении полуживыми девушками. – Его голос звучал очень тихо. От его слов веяло холодом. Ганглати пихнула парня локтем вбок и зашипела на него:
– Ты в своём уме? Что ты несёшь. – Её брат, не меняя позы, ответил:
– А что я несу? Ты видела это? Перед нами просто маленькая зареванная, совершенно беспомощная девчонка. – Последнее слово он будто выплюнул. – И это богиня смерти? Как я должен реагировать?
Я замерла. В голову пришла мысль, что эта ситуация могла бы выглядеть комично. Это было так странно слышать все, что они говорят, находясь в метре от меня. Словно я пустое место. Слова парня зазвучали ещё громче в моей голове: «Беспомощная зареванная девчонка».
Я хотела уже ему ответить, но меня будто молнией ударило. "Ньёрд? Бог Ньёрд? Владыка морей." Мысли наконец-то выстроились в ряд. Всё сложилось. Мой внешний вид, пейзаж за окном, это место, эта парочка. Богиня смерти. Хель. Они говорили обо мне. "Я богиня смерти. Но как это возможно?" – Губы пересохли. А глаза лихорадочно заметались по залу, словно ища выход. Сквозь шквал мыслей и эмоций до меня долетели слова:
– Кажется, Норны в этот раз схалтурили, – продолжал негодовать парень. Что, кстати, удивительно. Это ведь судьба и всё такое. Как "эта" может быть богиней смерти?
– Ох, Hell, тебе когда-нибудь вырвут твой язык.
Мой взгляд опустился в пустое блюдо передо мной, впиваясь в одну точку. В висках пульсировала кровь, руки вцепились в края каменной столешницы. Я всё ещё слышала тихий шёпот разговора, но уже совершенно его не различала. В голове бились одни и те же слова: "Беспомощная девчонка. Богиня смерти." Голос парня будто множился, превращаясь в десятки других голосов, которые повторяли одно и то же. Напряжение нарастающее внутри искало выход. Мышцы рук свело. Под пальцами крошился камень, и его осколки падали мне на ноги, принося боль. Из глаз закапали слёзы на серебряное блюдо, гулким эхом отдаваясь в ушах. Из отражения на меня смотрели безжизненные глаза и белые кости. Уже десятки голосов все громче и громче звучали в моей голове.
Я больше не могла сдерживаться.
Жутко, пронзительно и невероятно громко я закричала. Мой крик пронёсся по всей зале, сметая и разбивая на осколки посуду. Гобелены затрещали, разрываясь на куски и превращаясь в лохмотья. Почти видимая волна разбила вдребезги оставшиеся части витража в окне напротив. Краем сознания я заметила, как красиво переливаются цветные осколки, падая на тёмный пол. Будто вторя мне, где-то в бесконечной безжизненной равнине раздался жуткий нечеловеческий вой. Небо почернело, и в нём заметались молнии, хаотично ударяя в мерзлую землю. Мощный порыв ледяного ветра ворвался в залу, разметав на своём пути осколки и моих слуг, он направился ко мне. Тело обдало холодом, ткань, которая чудом всё ещё держалась на мне, затрещала под натиском воздуха.
Всё закончилось так же резко, как и началось. Захлебываясь мерзлым, но свежим воздухом, я перестала кричать. Каменная пыль медленно оседала на пол. В последний раз вспыхнула молния и исчезла в чёрных тучах. Снова ни звука, ни лёгкого дуновения ветра. Всё тело колотило от перенапряжения. Опустив взгляд на свои руки, я увидела, что осколки камня впиваются в ладони. Так странно. Я чувствовала боль, но крови совсем не было.
Откинувшись на каменном кресле и пройдясь пустым взглядом по комнате, я уставилась в какую-то точку через разбитое окно, пытаясь отдышаться. Жуткий холод и пустота внутри. Вот и всё что я сейчас ощущала. Наконец-то напряжение и рвавшиеся наружу эмоции покинули меня.
Отметив краем сознания движение где-то слева, я с трудом повернула голову.
– Госпожа, – выдохнула Ганглати, отряхивая своё платье и направляясь ко мне. На лице девушки читалось беспокойство, и где-то в уголках глаз притаился страх. Служанка моргнула, и на губах появилась лёгкая, печальная улыбка. Ну что ж, возможно, она действительно переживает обо мне.
– Позвольте ваши руки. Я помогу вам — механически я протянула ей ладони. Девушка аккуратно стала вынимать все осколки. В этот момент её брат также принял вертикальное положение. Взгляд его чёрных глаз на секунду встретился с моим. Мне показалось, что он смутился. Возможно, мне всего лишь показалось. Ганглет отвернулся и молча куда-то ушёл.
Девушка легонько сжала мои пальцы. Она вытащила все осколки и теперь пыталась заглянуть в глаза. На её лице проступило сочувствие.
*Ньёрд (др.-сканд. Njörðr) — в скандинавской мифологии бог из ванов, отец Фрейра и Фрейи. Ньёрд представляет ветер и морскую стихию.
Посоветуйте, что почитать. Вернее, сейчас слушаю. За рулём, или когда что-то делаю. Ну и ночью, когда не спится. Скорее фентези. Пратчетта люблю, Толкиен конечно. Макс Фрай. Джо Аберкромби, Робин Хобб (кроме ее последних книг, с соблюдением гендерной расовой и ЛГБТ "повестки"). Суржиков Роман, миры S-T-I-K-Sа, Андрей Круз, Карина Демина, Кира Измайлова. Да всех не упомнишь. Если хорошее женское фентези, то без процесса "пристраивания писечки" на протяжении всей истории. Если мужское - чтобы 30% не занимало описание амуниции и всякого рода оружия. Хотя Круза я люблю, у него это легко читается. Да просто, что вы сейчас читаете, слушаете. Если можно, сюжет в 3-5 словах) Спасибо большое! Буду благодарна всем, кто поделится своими любимыми книгами.
Для всех поклонников футбола Hisense подготовил крутой конкурс в соцсетях. Попытайте удачу, чтобы получить классный мерч и технику от глобального партнера чемпионата.
А если не любите полагаться на случай и сразу отправляетесь за техникой Hisense, не прячьте далеко чек. Загрузите на сайт и получите подписку на Wink на 3 месяца в подарок.
Роберт Абернати - один из малых классиков американской научной фантастики. В первую очередь он известен как автор рассказов и повестей, публиковавшихся в известнейших научно-фантастических журналах с 1942 по 1956 годы. Роберт Абернати обладал удивительно точным и изящным языком, которым описывал самые невероятные фантастические приключения, повествуя о которых, затрагивал самые насущные проблемы человечества в настоящем времени! Он был весьма почитаемым ученым-славистом и с большим уважением относился к русскому народу, отдавая должное его мужеству и характеру. Подтверждением этому могут послужить неоднократные публикации его рассказов в советских сборниках научно-фантастической прозы. В этом сборнике опубликованы рассказы Роберта Абернати, напечатанные в журналах в сороковых годах двадцатого века. Чтение произведений Роберта Абернати не оставит равнодушным ни одного любителя фантастики!