Иногда бывают судьбоносные моменты в жизни, и это событие, одно из них, в становлении общественного деятеля У. Дюбуа. Возможно благодаря этому он поступил сначала в Колледж, а затем и в Гарвард
Однажды Дюма-отец спросил Дюма-сына: "Ты читал мой новый роман?" — и в ответ услышал: "Нет. А ты сам его читал?"
Дюма-отец пользовался трудом "литературных негров", став одним из родоначальников столь популярной сегодня технологии. При этом был на четверть негром: Дюма-прадедушку, наполеоновского генерала по прозвищу Чёрный Дьявол, родила маркизу де Пайетри чернокожая рабыня.
Одним из белых "литературных негров", которые работали на внука негритянки, звали Огюст Маке. Этот преподаватель истории откопал в библиотеке фальшивые мемуары д'Артаньяна и на их основе сложил для Дюма базовую конструкцию романа "Три мушкетёра", а позже участвовал в работе над романом "Граф Монте-Кристо". Интереснейшие подробности об истории супербестселлеров с именем Дюма на обложке рассказаны в книге "Антикоучинг".
По молодости на знаменитого мулата трудились "неграми" и утончённый Теофиль Готье, и несравненный фантазёр Жюль Верн, и плодовитейший Понсон дю Террайль, и ещё около семидесяти начинающих авторов. Единицам их них удалось постепенно сделать собственное имя в литературе. Большинство подтвердили тезис самого Дюма-отца: книга вскоре теряет следы личности соавтора и становится подлинным детищем того, кто подписал её своим именем.
Количество экранизаций романов Дюма-отца перевалило за полторы сотни. Количество переизданий не поддаётся счёту.
Прославленный романист и блестящий литературный технолог Александр Александрович Дюма-отец родился 24 июля 1802 года...
...а я как бывший студент Ленинградского Технологического института имени Ленсовета, медиатехнолог по многолетней деятельности и автор историко-приключенческих романов из серии "Петербургский Дюма" охотно примазываюсь к дате.
Всех с праздником.
А вот об этом узнать было интересно. Довольно неожиданная информация, на наш взгляд. Серьезно, кто бы мог подумать, что все чернокожие водители нью-йоркского такси в курсе, кто такой Пушкин!
Если вы не верите нам, то поверьте американке Энн Лоусбери, написавшей в 1999 году очерк “Кровно связанный с расой”. Именно в нем она привела массу удивительных подробностей, из которых складывается ощущение, что в негритянском сообществе Америки царит настоящий культ Пушкина.
И сразу приведем вам ту самую цитату про таксистов:
“В течение года я проводила опрос среди водителей нью-йоркского такси. Я говорила, что пишу о русском поэте Александре Пушкине, и спрашивала, известно ли им его имя. Оказалось, что белые водители никогда не слышали о таком авторе, а практически все черные слышали. Они знают, что Пушкин был негр”.
Ну и вот вам еще парочка фактов из ее статьи.
В 1925 г. журнал “Оппортьюнити”, один из основных печатных органов “Гарлемского Возрождения” 1920-30-х гг., учредил ежегодную Пушкинскую премию для черных поэтов.
В 1983 г. в серии комиксов, посвященных чернокожим героям, вышла книжка “Жизнь Александра Пушкина”.
Дальше Энн Лоусбери подробно рассказывает о том, как именно защитники прав чернокожего населения в течение полутора веков воспринимали личность Пушкина. Для них он был прямым доказательством того, что негритянской расе нельзя отказывать в способности понимать и создавать прекрасное, в том числе высокую поэзию. Дело в том, что американские расисты любили опираться на письменную литературу как на свидетельство цивилизации. Нет письменной литературы, значит вы дикари, стоящие на ступень ниже.
В разных книгах и работах, посвященных преодолению предубеждения белого большинства по отношению к вчерашним рабам, имя Пушкина регулярно поднимается на щит. Он негр, утверждали авторы. Но при этом великий писатель и великий поэт. Шах и мат!
Тут стоит сказать пару слов о самом факте безоговорочной записи солнца русской поэзии в стопроцентные негры. Для нас с вами так вопрос вообще не стоит. Мы знаем, что у него есть 12,5% африканской крови, благодаря предку Абраму Ганнибалу, выходцу из Абиссинии. Сам Пушкин не только никогда не скрывал это, но и любил подчеркивать свою знойную кровь.
Однако мало ли кто там в предках. У многих русских писателей есть татарские корни, иногда турецкие, часто немецкие, а порой и вовсе какая-нибудь экзотическая дальняя родня в Шотландии или Ирландии. Африканская родословная ничего не отнимала у Пушкина в наших глазах. Добавляла – это да.
В Америке же очень долго действовало так называемое правило “одной капли крови”. Официально оно в ряде штатов продержалось аж до 1964 года! По этому правилу мулаты, квартероны, октероны и прочие потомки любого чернокожего считались стопроцентными неграми. Одна капля крови делала человека чернокожим в юридическом плане. Со всеми вытекающими.
Так что по их понятиям Пушкин был просто негром. Неудивительно, что в таком контексте его фигура вызывала у американских чернокожих неподдельный интерес. Причем не только в прошлом, но и сейчас. Как минимум в 1999 году это все еще было так.
Источник: Литинтерес
В США не запрещают книги со времен судебного процесса по поводу "Улисса" (завершился в 1933 году). Да и "Улисса" запрещали лишь импортировать или распространять государственной почтой.
Когда говорят, будто в США запретили "Хижину дяди Тома" и "Убить пересмешника", имеется в виду, что те или иные роно принимали решение убрать эти произведения из программ. Общей программы, даже приблизительной, в США нет, так что какие книги проходить - остается на усмотрение либо роно, либо учителя. Роно постоянно вводят и выводят из программ разные произведения, но иногда они обосновывают решение тем, что ранее изучавшаяся книга чем-то плоха: либо герои педерасты, либо наоборот нет педерастов, либо негры показаны слишком уж слабохарактерными, а "хорошие белые" выступают в роли спасителей...
В таких случаях говорят о "запрете" книг.
Ромена Гари в школах США проходить не принято. Может, единицы учителей и проходят его со школьниками, но средний американец даже не слышал о таком. Не то что в школах, но и в книжных магазинах и библиотеках его найти непросто. Например, в нашей библиотечной сети на 20 миллионов книг есть всего 11 изданий Гари. Из них только четыре издания в семи экземплярах - на английском: 4 "Жизни впереди", 2 "Воздушных змеев", и по 1 - "Белой собаки" и "Корней неба". Еще одно издание на французском и 6 на русском, причем во многих экземплярах. То есть Гари в нашем регионе США читают в основном русские на русском.
Так что запретить Гари в том смысле, в котором "запрещают" Бичер-Стоу и Харпер Ли, не получится. Его и так никто не проходит. А запрета на издание или продажу каких-либо книг в США нет уже почти сто лет.
Перестать его продавать может конкретная фирма. Например, недавно утверждалось, будто запрещен Дугин - потому что "Амазон" его книги не продаёт. Действительно, не продаёт (через американский сайт, на европейских продает). Но книги Дугина в США издаются и продаются, продается и "Моя борьба" Гитлера, и что угодно, и уж конечно "Хижина дяди Тома" есть, наверное, в любом книжном магазине.
— Имей в виду, в Америке тоже не все так уж распрекрасно, — сказал я справедливости ради. — У них там свои напасти. Нет коммунистов, зато есть негры. Причем негров в Америке, говорят, больше, чем у нас коммунистов.
— Ну и что, я негров люблю.
— А американцы не любят, — наставительно возразил я. — Или, может, ты умнее американцев?
— Да я же не говорю… Просто я, наверно, мало негров знаю.
— В Америке их до фига. Толпы! Есть города, это мне один сержант сказал, где от них так черно, что ничего не видно. А вечером от них такой запах — хоть на улицу не выходи.
— Хорошо, что коммунисты не пахнут, — сказал Леонс. — И что ж они делают, негры-то?
— А что им делать? Это же от них не зависит. Они же не могут измениться.
— И не уходят в леса?
— Нет. То есть я не знаю. Тот сержант ничего такого не говорил.
— Будь я негром, я бы тут же ушел в леса.
— И сколько бы ты там сидел? Пока не стал бы белым?
— Ну… это я так сказал… Да вообще, мне-то что, я же не негр!
(с) Ромен Гари "Большая барахолка"
Запретили Гари, интересно? Ведь запретили же "Хижину дяди Тома" и "Убить пересмешника".
зы: как теги добавить, если нет такого? есть какой-то функционал?
Уличная пыль, папиросный дым,
Пиво, рыба,
Это всё, чем я могу напоить себя,
Это всё, чем я могу накормиться,
Это условия, для того чтобы жить,
Жить не спеша, жить легко, ведь жизнь одна.
Однажды воскресным утром я по обыкновению вышел во двор, чтобы на свежем воздухе помедитировать
под шелест глянцевых страниц своей книги, но так увлекся, что даже не понял, как на лавочке, рядом со мной, оказался баскетбольный мяч, а за спиной — студент из Кот-д’Ивуа́ра.
— В чем дело? — спросил я у нарушителя своего спокойствия.
Оказалось, что Энжи (так представился новый знакомый) наблюдал за мной из окна своей съемной квартиры и подумал, что, если человек читает книгу на лавочке, значит, наступило лето. Он обрадовался и вышел поиграть в баскетбол, но быстро замерз.
Он подошел ко мне поближе, не понимая, как можно читать в такой холод. Я ему ответил, что книга особенная, про такого человека, который не обращал внимания на внешние факторы, и, когда начинаешь ее читать, холод не чувствуется.
— Можно и мне попробовать, а то я сильно замерз.
— Конечно, присаживайся, грейся.
Я передал ему книгу и освободил лавочку. Энжи читал вдумчиво, было очень интересно наблюдать за его мимикой, а чтобы читатель впал в больший транс, я включил песню Константина Ступина «Пиво и рыба».
— Хочу пива и рыбы, — неожиданно воскликнул кот-дивуарец.
Ну что ж, делать нечего, пришлось угостить нового поклонника Ступы, благо пивнухи в нашем районе на каждом шагу.
В конце беседы Энжи заявил, что завязывает с рэпом и баскетболом, а по выходным намерен ходить в пивнуху, слушать песни Ступы и читать про него книгу.
Нет, в заголовке нет никакой ошибки. Тут действительно всего одна буква “м” и сразу две конечных “а”. Потому что перед вами фамилия человека, который в нынешней Америке считается одним из ведущих деятелей поэтического фронта.
Юсеф Комунякаа ворвался в поэзию США черной бурей в восьмидесятых годах. Черной – потому что именно таков его цвет кожи, а в числе основных тем его творчества важное место занимает проблема расовой дискриминации. Бурей – потому что его стихи были ни на что не похожи и воспринимались как совершенно новое направление в поэзии.
Дело в том, что Комунякаа попытался перенести в литературу джазовые ритмы. Он писал стихи, следуя законам не столько поэтического слога, сколько музыкальных импровизаций. Специально для его произведений был даже придуман особый термин – джаз-поэзия.
Плюс он ошарашивал читателя свободным использованием уличного разговорного языка. Один из его поздних сборников, вышедших уже в 2001 году, назывался “Грязные разговоры с богами” – и это довольно показательное заглавие. Пожалуй, именно так можно охарактеризовать все его творчество.
А первая известность к нему пришла после публикации книги “Я прошу прощения за глаза в моей голове”, удостоенной в 1986 году Сан-Францисской поэтической премии.
И еще об одном нельзя не сказать.
Комунякаа прошел Вьетнам, а когда вернулся в Штаты, то обнаружил, что эта война американским обществом воспринимается очень болезненно и даже негативно. С нашей точки зрения, претензий тут быть не может – американцы действительно вели одну из худших войн в истории, совершив множество чудовищных военных преступлений.
Но вчерашний солдат начал сравнивать такое отношение с расизмом. Дескать, ветераны Вьетнама подвергаются такой же дискриминации, как и негры. А если учесть, что он еще и сам был негром…
В общем, обида возвелась в квадрат и переполнила его стихи горечью и дерзостью. И оказалось, что такое творчество востребовано. Мало того, он как раз угодил в обратную волну – вьетнамская тематика именно в этот период начинала выворачиваться наизнанку.
В Америке в конце восьмидесятых нарастал бешеный патриотизм и желание доказать, что все было правильно. Так что посвященный воспоминаниям о Вьетнаме сборник “Dien Cai Dau”, который вышел в 1988 году, мгновенно стал сенсацией. Комунякаа получил за него поэтическую премию Dark Room.
А потом начался головокружительный водоворот новых книг и новых премий: поэтическая премия Кингсли Тафта, поэтической премии Рут Лилли, премия Збигнева Герберта, премия писателей Луизианы за весомый вклад в мир поэзии. Он даже Пулитцеровскую премию в номинации “Поэзия” получил!
На сегодня Юсеф Комунякаа – одна из крупнейших фигур в американской поэтической среде. Он входит в узкий круг ректоров Академии американских поэтов. Считается, что его творчество оказало большое влияние на сам облик современной американской поэзии.
Источник: Литинтерес
