Имхо, вся суть проблемы заключается не в женщинах или феминистках, а в относительной сложности самой концепции виктимного поведения — то есть, вопроса о том, какую роль жертва могла сыграть в произошедшем с ней.
Проблему усугубляют две крайние и одинаково вредные позиции:
Первая крайность — тотальное обвинение жертвы. В своем предельном проявлении, особенно среди наиболее упрощенно мыслящих людей, установка «сама виновата» превращается в оправдание насилия. Поскольку такой подход наносит колоссальный вред, вызывая у жертвы вторичную травму, в ответ сформировалась радикальная идея о том, что обсуждать какое-либо участие жертвы в случившемся — абсолютно недопустимо. Этому также способствуют современные гуманистические концепции, ставящие во главу угла безусловную ценность и чувства индивида. Что вообщето попахивает сильно разным редукционизмом.
Вторая крайность — полное отрицание личной ответственности. Из ложной жалости или страха быть некорректным человеку не сообщают важную информацию о безопасности. Это порождает нереалистичную и опасную установку «можно вести себя как угодно, все вокруг должны быть адекватны», что в реальности лишь повышает риски.
По сути, те, кто подливают масла в огонь этих двух концепций, очень похожи. Это люди с догматичным, примитивным мышлением, которым всегда требуется простое и однозначное объяснение, даже если на их уровне развития его не существует.
Объяснить такому человеку, что в каждом конкретном случае необходим взвешенный выбор — что важнее: донести информацию о безопасности или минимизировать травмирующий эффект для жертвы, — практически невозможно. Поэтому в публичном пространстве и утвердилась упрощенная догма: «жертву ни в коем случае не обвинять и не обижать». Особенно она сильна на Западе, но есть и у нас. Эта догма — во многом реакция на "традиционную", которая в своем пределе является откровенно людоедской. Этика толпы легко сдвигается из области рассказа жеотве о возможностях влиять на свой риск в область оправдания насилия.
И что еще важнее, в нашей культуре сегодня отсутствует интеллектуальный дискурс на эту тему, хотя исторически она как раз основана на идее личного выбора и личной ответственности того кто общается с жертвой, в подобных сложных ситуациях. Просто предложить эту идею некому (некому высказать доходчиво и поддерживать, некому понимать как альтернативу западному интеллектуальному редукционизму).
Именно по этой причине западная идея оказывается сильнее: она подкреплена развитой теоретической базой, в то время как у нас аналогичного интеллектуального фундамента не возникло. Точнее он не стал распространенным. Он банально сложнее в пределе.
При этом изначальная концепция «сама виновата» в своей основе вреднее, поскольку она не только может вредить в конкретных случаях, но и размывает этические границы во всем обществе. В отличие от нее, ошибки в рамках западного подхода — такие как отрицание личной ответственности — влияют в первую очередь на индивидуальную безопасность и на этику не имеют большого влияния.
В своем блоге я буду писать свои мысли о чем-нибудь научном, социальном и всё, что связано с феминизмом. Короче говоря, затрагивать важные темы.
Я новичок в написании постов и не хочу спешить, так как это всего лишь мой личный, хоть и публичный дневник.
Но, если у вас появится желание подписаться и выражать свои мысли, то добро пожаловать. Любые адекватные комментарии, которые не задевают личность человека, я приму. Но за оскорбления, скорее всего попадут в черный список.
Давайте не забывать, что блог автора, это его дом и каждый читатель - гость, который имеет право на своё мнение, если оно не переходит на личности 🌸
Феномен, который в просторечии можно описать как «включил режим душнилы» в присутствии привлекательной женщины, с научной точки зрения вовсе не банален. Это не шутка или повод для иронии. Это сложный поведенческий комплекс, уходящий корнями в самые глубины нашего биокарлика социального существа. Его анализ позволяет вычленить тончайшие взаимосвязи между древними инстинктами выживания, социальными технологиями статуса и эволюцией языка как ключевого инструмента человеческой адаптации, и чтобы понять природу этого явления, необходимо обратиться к фундаментальным принципам эволюционной психологии и теории сигналов.
Многим дамам знакома эта ситуация.
В процессе антропогенеза, по мере того как наши предки становились всё более социальными, а физические доминирование переставало быть единственным мерилом успеха, на первый план вышли иные критерии отбора. Качества, обеспечивающие долгосрочное выживание потомства, – интеллект, способность добывать ресурсы, кооперироваться, передавать знания – стали высоко ценимыми при выборе партнёра. Однако продемонстрировать интеллект напрямую, как мускулатуру, невозможно. Требовался надёжный, трудно подделываемый сигнал. Таким сигналом, своего рода «певческим турниром» в мире приматов, отчасти стала сложная речь (об этом было тут). Владение языком, богатый словарный запас, способность оперировать сложными концепциями и строить нарративы – всё это является маркером развитого мозга, хорошего образования (а в древности – доступа к знаниям старших) и социальной компетентности. Когда самец павлина демонстрирует хвост, он по сути заявляет «я настолько здоров и силён, что могу позволить себе такую обременительную роскошь». Когда же мужчина начинает виртуозно жонглировать умными словами, он посылает сходный по сути, хоть и несравненно более сложный сигнал «мой мозг настолько развит, а мои когнитивные ресурсы так велики, что я могу позволить себе эту избыточную демонстрацию ментальной силы». Это так называемый «честный сигнал», ибо подделать подлинную, глубокую эрудицию и гибкость ума на протяжении длительного взаимодействия весьма затруднительно.
Мужчины, ловите базу.
С лингвистической и филологической точки зрения, речь здесь выполняет функцию не только коммуникативную, но и, используя термин Романа Якобсона, поэтическую. Она ориентирована на само сообщение как таковое, на его эстетическую и импрессивную составляющую. Мы наблюдаем своеобразный риторический перформанс, где содержание может быть вторичным по отношению к форме. Этот феномен имеет прямые параллели в архаических практихах. Вспомним песни трубадуров, изощрённую метафоричность восточной любовной лирики или даже традиционные состязания в остроумии и красноречии у многих народов, часто служившие каналом для флирта. В древнескандинавской культуре, к примеру, мастерское владение языком – скальдическое искусство – ценилось наравне с боевой доблестью. Цитата из речей Высокого, приписываемых Одину, гласит «Ума лишён тот, кто молчит, ибо не отличить его от глупца». Демонстрация ума через слово была вопросом социального позиционирования. В данном контексте современный мужчина, цитирующий Камю или рассуждающий о квантовой механике, бессознательно воспроизводит архетипическую роль скальда или трубадура, где его «дама» – это и аудитория, и вдохновение, и судья.
У многих животных и птиц именно самцы самые яркие и привлекательные.
Антропология добавляет к этой картине контекст, показывая, что подобное поведение не универсально в своих проявлениях, но универсально в своей основе. В разных культурах каналы демонстрации интеллекта варьируются. Где-то это будет искусство ведения спора, где-то – способность к импровизированной поэзии, как в арабской традиции, где-то – остроумие и шутки. Однако везде эта демонстрация служит социальным лифтом и инструментом повышения привлекательности. Исследования Джеффри Миллера, автора книги «Соблазняющий разум. Как выбор сексуального партнёра повлиял на эволюцию человеческой природы», убедительно показывают, что многие аспекты человеческой культуры (искусство, музыка, юмор) являются, по сути, формами демонстрации когнитивных способностей с целью привлечения партнёра. Речь, будучи древнейшим и наиболее консервативным культурным артефактом, является первичным носителем такого «творческого начала». Таким образом, мужчина, начинающий говорить умные слова, вовлечён в древнейший культурный ритуал, смысл которого – показать себя не просто сильным добытчиком, но носителем ценнейшего ресурса – развитого, творческого, адаптивного интеллекта, способного решать нестандартные задачи и обогащать жизнь социальной группы.
Да-да, тот же самый принцип.
Нейробиология предлагает взгляд внутрь этого процесса, в буквальном смысле слова. Исследования с помощью МРТ показывают, что визуальное восприятие привлекательного лица активирует в мозге мужчины систему вознаграждения, в частности вентральную область покрышки, связанную с выработкой дофамина – нейромедиатора, ассоциированного с мотивацией, желанием и фокусом. Этот дофаминовый всплеск действует как когнитивный стимулятор. Он обостряет внимание, усиливает концентрацию и мобилизует психические ресурсы. Мозг, образно говоря, переходит в «режим повышенной готовности», пытаясь выдать наилучший из возможных результатов. Это не осознанная ложь или притворство, а подлинная активация скрытых резервов. Проще говоря, присутствие красивой женщины может служить неспецифическим усилителем когнитивных функций, подобно лёгкой стадии здорового стресса. В этот момент из арсенала памяти извлекаются наиболее яркие, необычные, демонстративные элементы знания – те самые «умные слова». Это попытка не просто понравиться, это попытка поразить, что является формой социальной инновации и конкуренции.
Критически важно отметить, что данный механизм не является исключительно мужским (а то сейчас в меня тапки полетят). Женщины в сходных ситуациях также склонны к демонстрации интеллекта, хотя культурные паттерны могут предписывать им иные, более завуалированные формы его проявления. Суть феномена заключается не в гендере как таковом, а в конкуренции за внимание высокостатусного партнёра, где интеллект исторически стал ключевой валютой (в самом деле, не грудь же). Более того, в современном мире, где физическая сила и агрессия подавлены социальными нормами, вербальная демонстрация ума становится одним из главных легитимных каналов для проявления конкурентности и самоутверждения.
Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.
Сегодня для срача решил рассмотреть одну ветку комментов #comment_374068256 в которой я заметил довольно стандартную для феминисток риторику, но вот не могу понять они реально не понимают, что такое "вероятность" или прикидываются ветошью?
Есть такое понятие виктимблейминг это явление, при котором на жертву преступления, несчастного случая или насилия возлагают полную или частичную ответственность за произошедшее
Но также есть понятие виктимное поведение это склонность человека становиться жертвой преступлений или других негативных ситуаций из-за своего образа мышления и поведения
В частности у нас в примере ведётся речь про жертв насилия и известную выставку, где была представлена одежда жертв насилия. Одежда там была обычная, и феминистки апеллируют к тому, что раз в скольких то процентах случаев насилие было произведено над жертвой в пуховике и ватных штанах, то значит для абсолютно всех преступников неважна одежда жертвы и они все действуют одинаково.
Замечу, что ни моя ни риторика еще одного комментатора не оправдывала преступника и не накладывала вину на жертву, но женское коммьюнити придерживается принципа "вижу цель, не вижу препятствий". Им неважны логичные аргументы про то, что если человек находится в опасном месте в опасное время и ведёт себя вызывающе, а форма одежды тоже может быть вызывающей, то увеличивается ВЕРОЯТНОСТЬ того, что у тебя будут проблемы и они указывают на то, что женщины не хотят ходить в паранже, специально утрируя и гиперболизируя аргументы. А если подумать, то в гопорайоне парень в майке в сеточку, с крашеными волосами и в оранжевых шортах скорее всего тоже опиздюлится и такие парни вероятно это тоже понимают и пытаются придерживаться безопасных форм одежды если находятся в не особо безопасных местах.
И как следствие я имею 2 вопроса.
1 Как упомянутая выше выставка одежды опровергает тот факт, что чем более ярко, открыто и вызывающе ты выглядишь, тем больше вероятности получить проблемы на свою голову?
2 Вам действительно ваша личная безопасность менее важна, чем возможность всегда и везде ходить в трусах и лифчике или без них?
И тут даже от пола не зависит как мы выяснили.
Но у феминисток видимо все не так.
Хочу услышать аргументированную точку зрения феминисток и им сочувствующих на этот вопрос. Остальные комментаторы тоже приветствуются.
Во время войны, в деревне моей бабушки , ни осталось мужчин совсем. Только старики и подростки. Я в 70-х видел своими глазами, как бойкие бабули , весело под песни месили саман. Строили магазин. Штукатурки. А самая проворная за один день сложила печь. Необходимость обостряется разум. Девки на острове просто ленивые.
