-сам ты абориген! – встала на защиту Князева – лучше давайте думать, где еще можем узнать.

Они уже битый час, Петр, Алиса и Евгения (ленни не в счет, он не делал ровным счетом ничего, периодически пожёвывая простыню) пыталсиь найти хоть какую – то информацию. К сожалению, Именанд не мог внятно что либо сообщить, по причине:

А) у него отссутствовали связки и губы

Б) он череп!

Но Даже Ленни, слышавший как он выразился, в астрале Именанда, лишь развел руками – ну что я могу сказать.....

На 2000-3000 плюс минус 500 лет раньше

Коренастый, загорелый мужчина, с косым шрамом через лицо – свидетелем былых битв – стоял посреди комнаты и смотрел на пару, заключенную в причудливую пентаграмму. Одним из них был его плачущий, и умоляющий сын, который захлебываясь то умолял его простить, то просто ревел взахлеб. И второй бывший явно те тем, кем он был раннее – на неуклюжего раба это смотрящее нахально нечто никак не походило. Из молельни вынесли все лишнее, оставив лишь начинающее попахивать тело Шаджа. Из невнятных стенаний Именанда, властитель лишь понял что он ни в чем не виноват, и всё это дело рук жреца. Со слов же прочих жрецов выходило что именно Именанд виновен в смерти почтенного Чигару и появлении здесть этого нечто, и лишь самопожертвование старого Жреца позволило запечатать зло, не позволяя выйти наружу. Да и воскурение масел, жертвы и воззвания к богам являли знаки, что запертое внутри – не что иное как воплощенное зло. бывший же раннее рабом, лишь пообещал туманное «вознаграждение», если Псамметих сотрет пару линий, начерченых несомненно Шаджем.

- всем выйти – собственный голос показался Псамметиху чужим. Он не испытывал большой любви к своему четвертому сыну, скорее презрение и жалость, но тем не менее это была его кровь. Однако простить колдовство из зависти, да еще и со смертью жреца он просто не имел права – раз уж ни копье ни стрелы не берут это исчадие, всем выйти. Похороните почтенного Шаджа как положено, а это место должно быть замурованно и забыто. И ни один живущий не должен пересечь ныне и вовеки порог оскверненной мерзким кодовством молельни!

После чего Псамметих, правитель и намесник Мемфиса поспешно вышел, не оборачиваясь на вопли Именанда...

Наше время

... серость, необразованность, предвзятость и сплошные суеверия – это всё, что было у его предков

- и часто ты попадаешь в такие ситуации? – полюбопытствовал Петр

- ты не представляешь – остатки простыни (и куда только помещается – удивился Клюев) исчезли в ненасытной утробе Ленни – как-то раз меня призвали в мир, где всё было завязано на цифрах, уровнях, способностях. Кто лучше прокачался, тот и Герой! Такая дурость! А заказчик пожелал стать самым лучшим в этом мире!

- И как ты это умудрился сделать?

- как, как... нашел где сервер этого мира и отрубил его нахрен. Ты бы видел как они забегали, когда пропали все циферки и навыки! Хочешь быть кузнецом – учись, и не факт что сумеешь, хочешь быть силачом – да пожалуйста, вот тебе штанга и пять лет тренировок! Они аж воевать прекратили, потому что выяснилось, что их воюющие кланы самые обычные подростки – задохлики, которых без их навыков и професий разогнали поленом обыные лесорубы с соседней опушки.

- а как же желание твоего...эм...заказчика? – поадала голос Князева, отрываясь от телефона

- так я ж не совсем сломал сервер, я от него отключил всех, кроме желающего – хитро улыбнулся Ленни. И всё – он лучший, среди...себя

- напомните мне ничего не желать – открестилась Алиса –развалить мировой порядок ради одного человека?

- мелко мыслишь, дикарка, это для вас целый мир, а для меня мелкий мирок с глупой возней. И поверь, им там без циферок стало куда лучше. И даже Аватар порядка одобрил, потому что эта их система возрождений при смерти сильно портила статистику. И вообще, что вы за историки такие, что ничего не знаете и не можете? Вас кто и чему учит,а?

- кстати да! –воодушевился Петр, - а что если у нашего рабовладельца узнать, он то наверняка должен знать, не просто так же именно сюда мы приехали?

- мы с тобой, а то Клюев интересующийся теорией это крайне подозрительно! – девочки почти синхронно вскочили.

- не возражаю – Ленни, сиди тут, главное не грызи стены, принесем еще что нибудь пожрать. Не выходи, мы скоро вернемся. И вот еще что – Петр обратил внимание на обутые в его кроссовки ноги, принадлежавшие Именанду и торчащие из полуоткрытого шкафа – ты бы спрятал их в мой рюкзак, а то мало – ли. У нас сейчас знаешь ли запрещено хранить чужие конечности в открытом виде...

Часом ранее, Гахиджи, Алеф, Чибэйл в подвале

Гахиджи в который раз обвел глазами треклятую комнату. В свете керосинки Высохшие остатки человека – без головы, без ног, причудливые рисунки из песка по центру зала – и всё. Ни других входов, ни стен, ни посуды , ни надписей. Словно это было одноэтажное строение построенное только чтоб оставить навеки кусок этого тела внутри, без записей и прочего. Да ещё и сомнительный гость.

Он всё больше жалел что позволил себе слабость оставить приезжего, и не прикопать. Да, возникли бы проблемы, но уже казалось что их можно было бы решить, и не выдать себя. Ну поискал бы – сколько их пропадает по всему миру? А теперь, Гахиджи был уверен, что пацан явно нашел что-то нужное именно им. Ну не может тут быть пустой комнаты, и всё тут! Это была часть древнего храма! И ноги он же и отрезал, по видимому не смог снять с них дорогих украшений. По крайней мере других обьяснений, зачем ему ноги не было.

Решено – надо как можно быстрее прибраться в его комнате. А если там пусто, то придется с ним поговорить.

Вкрадчиво и по пунктам.

- Я не спрашиваю вас, двух идиотов, почему тут никого не было. Я не спрашиваю как вы это проворонили. но сейчас я вынужден буду заняться не самой приятной работой, а вы двое останетесь тут. Точнее нет, ты – он ткнул в чибейла пальцем – остаешься и чтоб никто сюда не заходил. А ты – палец в Алефа – идешь за лампочками и пробки проверяешь – этот сопляк умудрился спалить всю проводку. И зачем я только с вами связался...

Раздав ЦУ, Гахиджи поднялся на первый этаж, зашел на кухню и тоскливо посмотрел на разобранную кухонную плиту, которая в вечернем закате смотрелась особенно удручающе. Немного подумав, он захватил кухонный молоток, на случай если прийдется проводить более агрессивные переговоры.

Второй этаж встретил его тишиной, Чибэйл умудрился выкрутиться со сломанной плитой, закупив в ближайшей лавке готовых продуктов, и по видимому все отправились в столовую – так даже лучше – хмыкнул Гахиджи, подходя к двери. Замков предусмотрено не было, поэтому он просто открыл дверь...и застыл в проеме.

Комната выглядела так, будто в ней взорвали пару гранат. Стол сиротливо косился на одной ноге, обивка на стуле напрочь отсутствовала по видимому составив компанию исчезнувшим занавескам, на покусанной тумбочке лежал надкушеный тюбик от зубной пасты, а на подоконнике по турецки сидел пацаненок, глядя в окно и пожевывая кусок оторванных обоев. Вот он протянул руку к стене, не отрываясь от созерцания вечернего Саиса, не торопясь оторвал очередной лоскут сосредоточено начал его жевать. Из ступора гахиджи вывел очередной звук «тхрррыть» изданный новой порцией оторванного куска обоев.

- эй, ты кто? Ты что тут делаешь? – ноль реакции – эй, я тебе говорю! – мальчишка, с оттопыреными ушами даже не взглянул в его сторону. Гахиджи огляделся, и увидел стоящий рюкзак, набитый чем то обьемным. Решив сперва разобраться с содержимым, а уже потом со щенком, гахиджи прошел в комнату и взялся за клапан раздутого рюкзака.

В следующую секунду пацан соскочил с подоконника и резво выдернул рюкзак у него из руки

- Нет! – сказано это было на родном языке для Гахиджи

- ах ты, верблюжье вымя! – взьярился Гахиджи, и ухватил наглого мальчишку за руку, однако тот не стал дергаться и наоборот положил свою ладонь поверх руки гахиджи.

Дальнейшее, Гахиджи помнил очень плохо, но помнил до конца своих дней. Позже он пытался вспомнить был ли он хоть раз ТАК напуган, и не мог вспомнить ни одного случая, такого животного ужаса. Даже когда он находился в тюрьме, и был должен двум бандам сразу, он не был в таком ужасе, и смог повернуть всё в свою пользу, столкнув их лбами. Но здесь...

...сперва Гахиджи хотел стряхнуть руку мальца, и отвесить тому пинка покрепче, чтоб не лез под руку взрослым дядям. Однако почему-то не хотелось утруждать себя таким...трудоемким...делом, поэтому он решил сначала дать пинка. Потом ему подумалось что и ногу поднимать это так надоедливо и банально, что стоит придумать что то попроще. Надо только подумать. Мысли потекли вяло, ленно, гахиджи не замечал, что стоит так уже минуту, держа ребенка за руку, и вяло размышляя. Внезапно ему захотелось сесть, ведь стоять – это так утомительно для ног. Гахиджи –нет, не сел – рухнул на месте. Звуки отошли на задний план, будто в уши набили вату, а глаза стали слипаться. Неожиданно захотелось есть. Вот только съестного поблизости не было. Хотя как – не было? Слюна начала выделяться, стоило ему опустить глаза к руке. Сделав усилие над собой, он оторвал ее от ставшего неважным ребенка, и посмотрел на такие аппетитные, мясные, без сомнений питательные пальцы своей руки. Нехотя поднес к себе, и словно наслаждаясь моментом прикусил один. Стало больно, но как будто не ему. Даже кричать было лень. А зачем?

И тут до него дошло что он делает. Над ним с интересом разглядывая его стояло Исчадие ада в облике ребенка:

- Не. Трогай. Чужое. – прочеканил он и снова потянул руку к Гахиджи.

Взвыв раненым зверем, Гахиджи из положения лежа пнул двумя ногами пацана, придав ему вектор движения воздух – окно – земля, вскочил желая только одного, оказаться как можно дальше от этого демона (но не забыв прихватить рюкзак). Вылетел в коридор, и метнулся на кухню, по пути чуть не сбив идущих с ужина иностранцев.

- что это с ним – удивился было Аликин, которого Гахиджи первым чуть ли не отшвырнул в сторону. Дальше развить тему ему не дали, поскольку Гахиджи почти сразу выскочил назад, идиотски похихикивая, бормоча что-то вроде «сдохни мерзкий иблис» и поливая коридор резко пахнущей жидкостью. Запах был достаточно узнаваем, поэтому Владимир Сергеевич скомандовал «все на улицу», не пытаясь остановить умалишенного, который уже чиркал зажигалкой...

Из отчета местного отделения полиции

...как следует из отчета патрульного Ф. Примерно в 20:21, после устранения очага возгорания на участке оцепления в его зоне ответственности из под сгоревших завалов вылез ребенок (словесный портрет прилагается) с человеческим черепом в руках. На попытку его остановить он пожал руку Ф., после чего Ф. Принял решение не останавливать ребенка, а лечь спать на ввереной ему территории, где и был обнаружен непосредственным руководителем....

Начальник отделения, капитан Д.

Из ответа на отчет

...и высушу всех! Напомнить патрульному Ф. о недопустимости принятия психотропных и ноотропных веществ во время несения службы! А вот с вами....

Чуть чуть раньше. Столовая. Петр и Ко

- знаешь, Клюев, а ты умеешь удивлять – Аликин медленно повернул на него голову – вроде и балбес - балбесом, а на лекциях не спал смотрю? Неужто интерес появился?

- ну Владимир Сергеевич, вы же знаете, аппетит приходит во время еды. Тем более что столько детей у мужика было! Ну не мог же он от одной их заделать?

Ужин подходил к концу, Преподаватель был в благодушном настроении, да и вопрос был напрямую связан с темой изысканий, поэтому Аликин решил ответить, хоть и не без иронии:

- ребят, как заметил Петр, аппетит приходит во время еды! Поэтому простим Клюеву его бестолковость, и незнание того, что на Руси, на минуточку были семьи и с двенадцатью – пятнадцатью детьми! Но Псамметих, что был похоронен неподалеку от свои хвладений, то есть тут, имел всего пять детей и две жены. Но здесь, я вам скажу, великих откровений не светит – все сейчас найдены, установлены и даже выставлены в местном музее как культурное наследие, что же до территории...

- стоп, как все? А Именанд? – перебила Ефимова Аликина

-какой Именанд? – не понял Аликин

- ну, четвертый сын.

-Не было такого, четвертый сын был назван Тесум, и он там же где и остальные – в музее. Знаете, завтра мы с вами туда сходим, и там уже подробно...что за... – из глубины отеля донёсся грохот и звон стекла. Владимир Сергеевич поднялся, за ним по привычке потянулись студенты. Неожиданно на них сбежал с диким взглядом и трясущимися руками местный, чуть не сбив с ног Преподавателя и пару студентов, впрочем повозмущаться им не дали, поскольку лишь учуяв запах керосина никто не стал ждать поступившей команды на выход, а сразу ломанулись подальше

- стойте! – уже на улице выдохнул Петр – девчата, там же это... он покосился на Аликина, стоящего чуть в стороне и куда то звонившего – а как же Ленни?

Мимо них, проскочил вышеупомянутый Ленни, юркнув во вход. Петр хотел рвануть следом, но в этот момент полыхнуло так, что их сбило с ног. Кто то из студентов закричал про вещи, где то в отдалении, на удивление быстро (не иначе Аликин вызвал) раздался вой сирены.

- всем отойти, - оторвался «Рабовладелец» - сохраняйте спокойствие, документы ваши у меня, остальное – ерунда. Никто никуда не отходит, стоим в поле моего зрения! Вениамин! Я что сказал?! – прикрикнул он на вечно рассеянного студента.

Окна весело подмигивали рыжим пламенем, внутри что то ухнуло и их обдало теплым ветром напополам с копотью. В небо поднимались искры, куда то крался не замечая бдительного ока Аликина, Вениамин, в подворотню нырнул Гахиджи с рюкзаком Петра в руке, идиллия....

Стоп! Гахиджи! Рюкзак! А ведь Петр прекрасно помнил, как перед их уходом, Ленни бесцеремонно вытащил нехитрые запасы Петра из рюкзака, и начал пихать туда ногу Именанда под укоризненым взглядом глазниц последнего. Он толкнул девчат, и вкратце обрисовал увиденное.

«спонтанное решение – это лучшее решение». Так говорил всегда Глава Рода Клюевых, поэтому молча кивнув девушкам, и получив в их глазах полное понимание, воспользовавшись тем что Аликин крался следом за крадущимся Вениамином, вся троица решительно юркнула следом.