Шизофазия — она повсюду
Combo-mashup-trailer
Combo-mashup-trailer
Как известно(тм), злобные голливудцы нагло украли весь фильм "Планета бурь" два раза и прокатили его в Америках переименовав даже нашего Жженова тоже два раза в разных нерусских. (История с "Садко" и "Тринадцать" к фантастике не относится.)
А что наши?. Смолчали? Да щас..
Ничего общего...?
... семья Робинсонов отправилась из Кейп-Кеннеди, штат Флорида, на космический корабль Юпитер-2, чтобы колонизировать Альфу Центавра, но доктор Захари Смит....работающий диверсантом для иностранного правительства, оснастил Робот управления окружающей средой уничтожает системы управления кораблем в течение нескольких часов после взлета. События приводят к тому, что Смит оказывается в ловушке на борту обреченного корабля, который сталкивается с метеоритным штормом и отклоняется от курса на несколько световых лет.
Вскоре робот становится активным и наносит дополнительный урон, прежде чем его можно остановить. Позже профессор Джон Робинсон.... пытается починить судовые сенсорные системы, но должен выйти за пределы корабля,
чтобы выполнить ремонт. Он становится непривязанным, и его жена Морин выходит, чтобы помочь ему....
Доктор Смит направляется на инопланетный корабль, который больше внутри, чем снаружи. Там две безмолвные плавающие головы говорят ему
о необходимости замены компьютера, но их технология требует непосредственного использования человеческого мозга. Обнаружив предательство в уме Смита, пришельцы решают, что его мозг ненадежен - к большому облегчению Смита - но заставляют его предоставить им другой мозг и надеть ему контрольный ошейник, который убьет его, если он не подчинится. Чтобы спасти свою шею, Смит решает передать молодую Уилл инопланетянам и уговаривает мальчика войти в их корабль. Тем временем Робинсоны приходят искать своего сына и должны спасти его, прежде чем инопланетяне заберут
Три сезона сериала с блестящими костюмами. Сериал был закрыт из-за ... слишком дорогих декораций. В 1968 году
Я считаю достойно ответили.
Пруфы для изучения
Я посмотрел доступные на ютубе серии. Там вот эти вот все блуждания с роботами, декорации в стиле "космическая фанера"
По свидетельствам вдовы режиссёра, он размышлял о возможности экранизации повести «Малыш», а сама книга братьев Стругацких долго лежала на его рабочем столе.
.....
руководство киностудии настоятельно рекомендовало Викторову рассмотреть сценарий «Москвы — Кассиопеи»,
Сценаристы сценарной национальности, против писателей той же национальности. Жизненно...
В издательстве «Зебра Е» вышла книга «Ричард Викторов. Тернии» — готовившийся несколько десятилетий монументальный том, посвященный автору «Москвы — Кассиопеи» и «Через тернии к звездам».
В книгу эту, собранную вдовой и любимой актрисой Викторова Надеждой Семенцовой, а также их детьми, вошли фрагменты дневников, рабочие заметки, письма, воспоминания коллег и близких. Из нее чуть лучше понятно, как этот реалистический режиссер вдруг превратился в виртуозного мастера фантастики, как никто в советском кино умевшего сочетать веселье с высоким пафосом.
Начиная с 1950-х космос стал одним из главных источников вдохновения советской культуры. Дело не только в том, что космическая программа была самым зримым и зрелищным успехом СССР, но и в особой нагрузке космического мифа. Космос был обещанием будущего, и потому в культуре он служил чем-то вроде замены, метонимии не поддающегося изображению коммунизма. Несмотря на все это, удачные произведения советской космической кинофантастики можно перечислить по пальцам: «Планета бурь» Павла Кулушанцева (1962), «Таинственная стена» Ирины Поволоцкой (1967), «Солярис» (1972) и «Сталкер» (1979) Андрея Тарковского, «Отель "У погибшего альпиниста"» Григория Кроманова (1979), «Кин-дза-дза!» Георгия Данелии (1986), а также три картины Ричарда Викторова — «Москва — Кассиопея» (1973), ее продолжение «Отроки во Вселенной» (1974) и «Через тернии к звездам» (1980). Для большинства режиссеров, пробовавших себя в фантастике, это был жанровый эксперимент. Для Викторова она стала делом жизни.
Когда Викторов взялся за «Москву — Кассиопею», он был уже сложившимся режиссером, автором шести фильмов: соцреалистической идиллии о лесорубах «На зеленой земле моей» (1958), детектива «Впереди — крутой поворот» (1960), военно-окопной «Третьей ракеты» (1963), подростково-молодежных драм «Любимая» (1965), «Переходный возраст» (1968) и «Переступи порог» (1970). У него был свой выработанный стиль — лирический реализм со слегка морализаторским оттенком. Переход от него к межпланетным полетам и коварным роботам выглядит странным. Еще более необычным кажется то, что после всех этих вполне достойных, но совершенно не выдающихся картин Викторов вдруг снимает настоящие шедевры.
Фантастикой Викторов занялся почти случайно: к нему ненароком попал сценарий «Кассиопеи» авторства Авенира Зака и Исая Кузнецова (мастеров подросткового жанра, написавших, к примеру, «Достояние республики» Владимира Бычкова (1971)). К моменту, когда Зак и Кузнецов сочиняют свою историю о спасении советскими школьниками далекой планеты, мечты о контактах жителей Земли и иных миров, столь любимые авторами оттепели, доживали свои последние дни. В том же 1972 году, когда снимается «Кассиопея», братья Стругацкие, главные певцы контакта в советской литературе, как раз пишут «Пикник на обочине», в котором встречи человечества и космической цивилизации оборачиваются даже не катастрофой, а просто мрачным недоразумением. Одновременно с первой частью дилогии Викторова выходит, пожалуй, последний советский фильм, всерьез повествующий о встрече землян и носителей инопланетного разума,— «Молчание доктора Ивенса» Будимира Метальникова (у Тарковского, Кроманова, Данелии все же очевидно, что речь идет о земных делах, а космос — чистая метафора). Идея картины Метальникова: из этой встречи ничего не получится, земляне не готовы к дарам космоса, они коррумпированы насилием, лучше держаться друг от друга подальше. Действие фильма разворачивалось где-то на Западе, но обобщение это легко распространялось на все человечество, включая и СССР.
Почему Викторов берется за эту стремительно устаревающую тематику? Кажется, его не слишком интересовали тайны мироздания, покорение космических просторов и встреча человека с представителями иных миров. Его интересовала другая вещь — будущее. Судя по всем его ранним фильмам, воспоминаниям о нем и собственным текстам режиссера, Викторов воспринимал кинематограф как педагогический инструмент, средство воспитания, напоминания об идеалах, высоких целях и подстерегающих на пути к ним опасностях. Пафос был его стихией, но по-настоящему он раскрылся как режиссер именно тогда, когда пафос заботы о будущем стал постепенно умирать, выветриваться из советского искусства, уступая место иронии и меланхолии; в будущее переставали верить. Фильмы Викторова действуют столь чарующе-странно именно на фоне этого разочарования. Говоря о будущем, он на деле пытается как бы задержать, немного отмотать назад время.
Если далекое будущее в системе советской культуры представлял космический миф, то близкое будущее воплощали дети — те, кто будет жить в лучшем мире, который строится сейчас, те, кто несет за него ответственность. Затеей Зака, Кузнецова и Викторова было совместить эти два образа, отправить детей в космос. В сюжете фильма у этого предприятия есть научная мотивировка: земляне хотят ответить на сигнал бедствия, идущий с планеты в созвездии Кассиопеи, но лететь туда — десятки лет, взрослые космонавты просто не долетят, а дети прибудут в расцвете сил. Герои, однако, чудом преодолевают барьер скорости света и во второй части дилогии, «Отроках во Вселенной», оказываются на планете Вариана в свои тринадцать-четырнадцать.
Вариана — техноутопия, обернувшаяся антиутопией: ее жители создали роботов, выполняющих все задачи, включая управление другими роботами, но, обретя сознание, машины решили избавиться от своих хозяев и навести идеальный порядок. Они не убивали их, но делали абсолютно счастливыми, блокировали желания, тягу к новому и так обрекали на вымирание. Дети, только открывающие для себя мир больших чувств и поступков, идеальны для сопротивления такой насильственной тяге к счастью, только они способны устроить революцию и свергнуть власть роботов. Здесь работает мировоззрение родом из оттепели: прогресс — это хорошо, но он ничто без дерзания, порыва, то есть без коммунистической субъектности, которая и делает обитателей настоящего причастными к будущему.
Это мировоззрение определяет и эстетику фантастики Викторова. И дилогия о Кассиопее, и развивающий ее мотивы «Через тернии к звездам» сняты в своеобразном фресочном стиле: персонажи застывают в героических позах, смотрят в камеру, произнося громкие фразы; кадр часто напоминает едва ли не икону. Эта манера возникла из адаптации кинематографом приемов оттепельной живописи «сурового стиля». Так сняты историко-революционные драмы 1960-х: «Оптимистическая трагедия» Самсона Самсонова (1963), «Первороссияне» Александра Иванова и Евгения Шифферса (1967), «Комиссары» Николая Мащенко (1969). В 1970-х и эта эстетика, и стоявшая за ней идеология уже выглядели отжившими свой век. Но, как это часто бывает, то, что умирает во взрослом искусстве, может вполне органично существовать в детском и подростковом. Космические фильмы для юношества оказались для Викторова возможностью оживить дорогую ему оттепельную чувствительность.
У этого оживления была своя цена. Викторов понимал: чтобы возродить искусство высокого пафоса в эпоху, когда пафосу больше не верят, к нему надо привить иронию. Поэтому в его фильмах столько эксцентрики: нелепые одежки и походки роботов, фразочки вроде «мы дефектные, мы ваши друзья», инопланетный ученый в облике ворчливого осьминога и зловещий карлик Туранчокс в «Терниях». Возвышенное работает только в связке со смешным; сказать высшую правду о человеке можно лишь говоря не совсем всерьез.
Последняя завершенная картина Викторова «Через тернии к звездам», написанная им в соавторстве с Киром Булычевым,— его лучший, самый остроумный, но и самый отчаянный фильм. Это лабораторный эксперимент по производству высокого пафоса. Совершенным героем, спасителем планеты от экологической катастрофы и беспощадного капитализма, здесь становится девушка-андроид Нийя, буквально созданная в пробирке.
«Через тернии к звездам» — фильм абсолютно игрушечный и одновременно предельно возвышенный. Это нечто вроде фантастической мистерии, картина о революционном подвиге, но рассказанная даже не как метафора, а как сказка со злыми гномами и говорящими животными. В 1980 году, в эпоху глубокого застоя, способным на такой подвиг уже невозможно представить себе человека — даже человека будущего, даже ребенка. Только прекрасного инопланетного гомункулуса. Именно здесь — в требовании идеала и возможности разыграть его только в почти пародийном виде — скрытая драма кинематографа Викторова.
Источник: https://www.kommersant.ru/doc/6339235
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
Фильмы СССР в жанре фантастика это нечто особенное: невероятная работа художников по костюмам, звуки синтезаторов «Поливокс», «Аэлита» и других. Труды режиссеров и сценаристов наивысшего класса и, разумеется, внушительная игра актеров. Советский Sci-Fi несомненно является «маст-хэвом» как для киноманов, так и для тех, кто просто изучает культуру прошлого века.
© Киностудия им. М. Горького
Картина Ричарда Викторова, которую он снял вместе со своим сыном Николаем. Елена Метелкина в образе андроида по имени Нийя приковывала взгляды сотен тысяч зрителей и стала идеалом для многих мужчин. Эдакая Анджелина Джоли в советских реалиях. «Через тернии к звездам» — очень красивое и увлекательное представление о 23 веке. За все прокатное время в СССР фильм посмотрели 20,5 млн. человек. Премьера в мире состоялась в 1982 году.
© Киностудия им. М. Горького
Мини-сериал Павла Арсенова который покорил как детей, так и взрослых. Ребятишки советского и постсоветского пространства верили, что среди их одноклассников может быть девочка из будущего и мечтали иметь Миелофон, чтобы читать чужие мысли. Алису Селезневу знали за три года до выхода «Гостьи из будущего» по мультфильму «Тайна третьей планеты», но культовым персонаж стал после роли Натальи Гусевой. О приключениях Алисы было снято несколько фильмов и мультфильмов, а также выпустили 4 игры.
© Киностудия им. М. Горького
Захватывающие приключения Виктора Середа и компании на корабле «Заря» стали неотъемлемой частью детства школьников 70-х и двух последующих десятилетий. За все время существования этих фильмов на IMDb их удосужились оценить всего лишь несколько сотен человек и только единицы выразили свое восхищение работой Ричарда Викторова. Один из зарубежных пользователей с удивлением отметил достаточно высокий бюджет для Sci-Fi фильма 70-х, главные герои в котором — дети. Забавно, что в описании к фильму на IMDb пионеров называют советскими скаутами.
© Мосфильм F/X Unit
В отличие от вышеупомянутых фильмов картину Тарковского не посоветуешь к семейному просмотру с детьми. Говоря современным языком, это настоящий психологический триллер. Воздержавшись от любых анонсов (спойлеров) к «Солярису» скажу лишь то, что тем, кому повезет посмотреть этот шедевр впервые, можно позавидовать.
материал: © видеодвойка
Не забывайте подписываться, друзья! Это лучшая поддержка :)
Cassiopeia Chronic
С исходниками печально все. Найду лучше - буду переделывать
https://vk.com/video-204897338_456239191?list=dc817ae4d01d63...
Москва–Кассиопея. СССР, 1974. Режиссер Ричард Викторов. Сценаристы Авенир Зак, Исай Кузнецов. Актеры: Иннокентий Смоктуновский, Василий Меркурьев, Лев Дуров, Юрий Медведев, Пётр Меркурьев, Миша Ершов, Владимир Басов (мл.), Ольга Битюкова и др. 16 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 20,5 млн. зрителей).
Отроки во вселенной. СССР, 1975. Режиссер Ричард Викторов. Сценаристы Авенир Зак, Исай Кузнецов. Актеры: Миша Ершов, Саша Григорьев, Володя Савин, Владимир Басов (мл.), Ольга Битюкова, Надежда Овчарова, Ирина Савина, Вадим Ледогоров, Иннокентий Смоктуновский, Игорь Ледогоров, Лев Дуров и др. 16 млн. зрителей за первый год демонстрации (по другим данным – 20,5 млн. зрителей).
Режиссер Ричард Викторов (1929–1983) поставил 11 полнометражных игровых фильмов, пять из которых («Переступи порог», «Впереди крутой поворот», «Через тернии к звездам», «Москва–Кассиопея» и «Отроки во вселенной») вошли в тысячу самых кассовых советских кинолент.
Детская и подростковая аудитория смотрела фантастический фильм «Москва–Кассиопея» с большим энтузиазмом, с удовольствием погружаясь в мир космических приключений.
Советская пресса отнеслась к этой картине в целом неплохо, хотя и обращая внимание читателей на очевидные недостатки.
Вот что, к примеру, писала о «Москве–Кассиопее» кинокритик Наталья Зеленко в «Советском экране»: «Фильм погружает нас в мир осуществленной научно–технической грезы… Однако в несколько парадоксальном словосочетании «научная фантастика» фильму, пожалуй, ближе второе слово. Да, собственно, авторы вовсе не ставили своей целью сообщить зрителю некую сумму научных знаний. Более того: «научность» фильма – понятие очень относительное, спорное и своеобразное. В нем присутствуют популярные в современной фантастической литературе гипотезы, связанные с преодолением пространства и времени и первыми контактами с инопланетными цивилизациями. Однако авторская фантазия и научная достоверность не всегда в ладу. Это естественно: решение научных проблем – дело ученых, авторов же фильма интересует другое, несколько вольное обращение с наукой – в данном случае их право. … Справедливости ради надо сказать, что фильму не удался старт. Не удалось сразу взять нужный темп, и первая треть картины огорчает: длинный «космический» сбор, где чересчур умытые, чересчур нарядные и чересчур благоразумные ребята обсуждают полет к Альфе Кассиопее, лишь слегка оживляется проказами рыжего Федьки–изобретателя. Все ребята, исполнители главных ролей, играют в меру достоверно, но следует заметить, что поначалу вялая драматургическая ситуация не дает возможности выявить в полную силу актерские способности юных исполнителей. И постановка и изобразительное решение первых эпизодов кажутся весьма стандартными» (Зеленко, 1974: 6).
Чуть теплее отозвался об этом фильме кинокритик Ромил Соболев (1926–2011): «В фильме участвуют И. Смоктуновский, В. Меркурьев и многие другие хорошие «взрослые» актеры, но надо сказать, что они безнадежно проиграли своим юным коллегам. Об этом фильме трудно говорить коротко — каждый его компонент интересен и заслуживает подробного анализа, что, впрочем, все равно ничего не объяснит тем, кто не видел «Москву — Кассиопею», — хороший фильм, как музыку, нельзя пересказать — его надо видеть. Но если попытаться коротко определить главное его достоинство, то оно будет заключаться в серьезности разговора, который ведут авторы с детьми и вообще со зрителем. Много это или мало — серьезность разговора? Это поймет каждый зритель, посмотревший «Москву — Кассиопею» и вспомнивший массу картин, полных глупостей или снисходительного сюсюканья, дидактики или холодного равнодушия» (Соболев, 1974).
Кинокритик Валерий Кичин отмечал, что «Москва–Кассиопея» «вовсе не имеет в виду поставить на общественное обсуждение вопрос об участии малолетних космонавтов в полетах. Фильм играет. В мечту. У кино есть только ему доступная возможность реализовать эту игру–мечту с максимальной степенью совершенства. На экране возникает звездолет, созданный фантазией такой, какая бывает только в детстве, во всеоружии ее поистине не знающего границ могущества. И это горделивое «все могу» непременно увлечет зал. Я видел, специально наблюдал, как впивались в экран зрители «до 16 лет». И как легко и охотно принимали условия игры» (Кичин, 1974).
Фантастический фильм «Отроки во вселенной» был связан с «Москвой–Кассиопеей» общими персонажами и тематикой.
Кинокритик Наталья Зеленко отнеслась к этой работе Ричарда Викторова более доброжелательно, подчеркнув, что «Отроки во вселенной» оказались более динамичными: «Фильм сделан в хорошем ритме, космическая романтика сочетается в нем с довольно лихо закрученной приключенческой интригой. … По сравнению с «Москвой — Кассиопеей» отроки очень сильно выросли. По крайней мере внешне. Усложнились и задачи, стоящие перед ними. В «Отроках во Вселенной» происходит то главное, ради чего, собственно, и задумывалась, наверное, космическая дилогия — встреча с внеземной цивилизацией. … Еще в первой части фильма один из героев утверждал: человечество вышло в космос, и сегодня космические проблемы стали нашим реальным делом. Как видите, в рамки «космического» сюжета авторы вложили вполне реальные проблемы: что значит быть счастливым, можно ли сделать человека счастливым насильно, какие душевные качества формируют личность? Проблемы, хотя и земные, но в достаточной степени философские. … Вообще надо сказать, что авторы неизменно добиваются удачи там, где фантастика обретает чуть–чуть комедийный характер. … Ну, а как обстоят дела с философскими проблемами, которые по ходу дела отроки пытались решить? Никак. Проблемы эти лишь затянули действие. Это не значит, что они в принципе неуместны в фильмах такого рода. Беда в другом: отроки к серьезным раздумьям на серьезную тему все–таки не готовы. Ребята в этом фильме воспринимаются не каждый сам по себе, а лишь вместе — как экипаж звездолета. Вероятно, юным актерам было чрезвычайно сложно играть такие обобщенно–безликие роли. Настолько безликие, что иногда закрадывается подозрение: собственно, где же здесь живые люди? Может быть, авторы шутят, и все герои картины сплошь одни роботы!» (Зеленко, 1975).
Уже в XXI веке киновед Андрей Вяткин обратил внимание читателей журнала «Мир фантастики», что «единство же обоих фильмов в том, что космос здесь был символом Зрелости. Выход в околоземное пространство — это выход во взрослую жизнь и одновременно уход от будничной реальности. Герои фильмов — это типичные члены кружков юных космонавтов и одновременно члены клуба самодеятельной песни. В эпоху застоя и то, и другое было формой бегства, внутренней эмиграции» (Вяткин, 2003).
А кинокритик Денис Горелов писал, что «дилогией «Москва — Кассиопея» и «Отроки во Вселенной» сценаристы Зак и Кузнецов с режиссером Викторовым задали тон галактической кинофантастики на четверть века вперед. Автоматизировав производство и быт, человек испугался бунта машин. Достаточно было самосовершенствуемой системе чуток отрегулировать программу, чтобы прийти к выводу о полной ненадобности людей. Противостояние теплого и пушистого холодному и гладкому, а гения и бессмертия — чувствам и душе станет определяющим для fiction–кино конца века (см. «Терминатор» и «Возвращение Джедая»), но Россия тут опередит всех. Смешанные экипажи с мужественными фамилиями, враждебные в звездную крапинку миры, искусственные сады на орбитальных станциях, модели добрых–болтливых роботов и усовершенствованных гоблинов–убийц, общая эстетика блестящих одежд и легкого трепа о гравитации, телекинезе и защитных полях, фобия лазеров, зомбирования и механического самоуправления придут в США лишь на излете 70-х — в «Черной дыре», «Звездных войнах» и «Звездном пути». … В конце 70-х, период массового отлива взрослых от кино, породивший всю крупнобюджетную детскую классику от «Звездных войн» до «Индианы Джонса», на сценарии Зака — Кузнецова можно было миллионы из воздуха делать. … В 80–х нищая Россия уступила мировому центру наживы все приоритеты — и в космосе, и в кинофантастике. Слабым утешением было то, что слоны все-таки родились у нас — и только через годы улетели на ушах за океан с криком «ОНИ никогда не платят!» (Горелов, 2018).
У части зрительской аудитории кинофантастика Ричарда Викторова стал своего рода культовой, в интернете даже существует фан–клуб этих поклонников этих лет:
«Замечательный детский фильм с прекрасной игрой молодых актёров! … Считаю, что этот фильм (а также его вторая часть "Отроки во вселенной") является одним из лучших детских фильмов мировой кинематографии. Уровню игры молодых актёров могут позавидовать многие современные взрослые актёры» (Е. Кирьянова).
«Фильм, как и вся дилогия, просто замечательный… Так и хочется сказать: "Вот, учитесь, современные режиссёры, как надо снимать кино для детей и вообще кино!"» (Саша).
«Мне кажется, это не просто детский фильм, это – настоящее взрослое кино. Для своего времени достаточно современное, в меру патриотичное. Накануне полета герои стоят на Красной площади у Мавзолея – снято не пафосно, а так, что дрожь пробирает. Эти замечательные серебристые костюмы, эти завязывающиеся нежные отношения – романтика!» (Марина).
Однако есть, разумеется, и более скептические зрительские мнения:
«Фильм моего детства. Пионеры, космос, патриотические песни за пределами солнечной системы. При сомнительной художественной ценности и изобилии советской пропаганды рекомендую всем посмотреть» (О. Садовский).
«Смотрел этот фильм в пионерском детстве и представлял собой ту самую целевую аудиторию, для которой предназначался фильм, поскольку бредил романтикой космических перелетов, перечитал всех писателей–фантастов, которых смог найти: Беляева, Ефремова, Лема, Гаррисона, Азимова, Брэдберри и многих других. … Казалось, должен был с восторгом воспринять этот фильм. Ан, нет, не покатило. Сразу какой–то неприятный осадок остался, фальшивка какая–то. Прежде всего, покоробила пафосность фильма. Мне самому было тогда 12 лет, но даже в этом детском возрасте понимал, что работа в космосе – это не "героическая романтика подвига", а прежде всего – очень трудная, тяжелая и опасная работа. Как у моряка–подводника, летчика–испытателя, полярника и им подобных. … В фильме же эти подростки, отправляясь в полет, всем своим видом показывают, что они идут на героический подвиг, пафос хлещет через край. … не понравился мне этот напыщенный пафос» (Стройбат).
Александр Федоров, 2020