Есть самолеты, о которых с любовью вспоминают многие летчики. Прежде всего, это массовые учебные машины, на которых путевку в небо получали тысячи будущих пилотов. К середине 1950-х годов потребовался коренной пересмотр концепции летного обучения. Курсантам старших курсов авиационных училищ "пересадка" с поршневых учебных машин на реактивные учебно-боевые давалась нелегко. Слишком разные "весовые" категории этих самолетов и в прямом, и в переносном смысле слова. Возникла необходимость создания реактивного УТС для первоначального обучения. Именно на этой волне и создавались во всем мире первые реактивные учебно-тренировочные самолеты: СМ.170 Fouga "Magister" во Франции (1-й полет 13.01.54 г.), Cessna T-37 в США (1-й полет 12.10.54 г.), Aeromacchi M.B.326 в Италии (1-й полет 10.12.57 г.), British Aerospace Jet Provost в Англии (1-й полет 22.6.58 г.). К этому времени уже было завершено создание послевоенной системы стран социализма, с ее СЭВ (Совет Экономической Взаимопомощи - январь 1949 г.), и ОВД (Организация Варшавского Договора - 14.5.55 г.). Авиационной промышленностью из всех стран соцлагеря в то время располагали, само собой, СССР, а также Чехословакия, Польша и в некоторой степени, ГДР.

Инженер Зденек Рублич, кавалер чешского ордена Труда, руководитель одного из отделов ЛИИИ (VZLU - Vyzkumneho zkusebniho leteckeho ustavu - исследовательского испытательного летного института Чехословакии), созданного в 1954 году, вместе с группой единомышленников приступил к созданию реактивного учебного самолета по собственной инициативе в 1955 году. При расчетах и проектировании нового самолета первым и ближайшим помощником Рублича стал конструктор Карел Томаш, имевший большой опыт в создании учебных машин. Аэродинамические расчеты проводили инженеры Йозеф Хошек и Ян Глава. Когда в начале 1960-х Рублич и Томаш ушли на заслуженный отдых, ведущим конструктором по Л-29 стал ближайший помощник и ассистент Рублича Ян Влчек.

Конструкция Л-29 была весьма прогрессивной для того времени, хотя кое-что позаимствовали и от производившихся в ЧССР CS-102 (лицензионных МиГ-15УТИ). Так, фюзеляж, как и у МиГа, был составной, за крылом он мог расстыковываться, при этом заднюю часть можно было откатить в сторону на специальной тележке для доступа к двигателю. Прямое трапециевидное крыло было выбрано чешскими конструкторами для обеспечения простоты и дешевизны производства, снижения индуктивного сопротивления и рационального распределения аэродинамической нагрузки по размаху. Для улучшения взлетно-посадочных характеристик самолета крыло оборудовали щелевыми взлетно-посадочными закрылками, а для уменьшения усилий на ручке управления по крену элероны были сделаны с осевой аэродинамической компенсацией, составлявшей 26% их общей площади. Воздухозаборники установили по обеим сторонам фюзеляжа, а для предотвращения попадания в них заторможенного фюзеляжем пограничного слоя отодвинули от его поверхности на 50 мм и установили в этих "щелях" специальные аэродинамические "ножи". Хвостовое оперение Т-образной формы имело бесспорные аэродинамические достоинства: при штопоре стабилизатор не затенял руль направления и горизонтальное оперение на больших углах атаки не попадало в зону спутной струи за крылом (а это существенно повышает эффективность руля высоты). Шасси, гидро- и пневмосистемы во многом напоминали МиГовские.

Примерно в то же время группа конструкторов под руководством инженера Рады начала работы по созданию чешского реактивного двигателя. В начале 1956 года было принято решение создать для нового УТС турбореактивный двигатель с центробежным одноступенчатым компрессором с семью индивидуальными камерами сгорания и одноступенчатой осевой газовой турбиной - чешской авиапромышленностью уже был освоен выпуск похожих советских лицензионных двигателей РД-45Ф (М-05) и ВК-1 (М-06). Первый прототип двигателя, получившего обозначение М-701, поступил на стендовые испытания в сентябре 1958 года, а уже в апреле 1959 года его испытывали на всех режимах. После этого приступили к программе летных испытаний на летающей лаборатории Ил-28, завершенной лишь к лету 1960 года.

Весной 1959 года первый прототип XL-29 (ОК-70) был готов. Поскольку предназначавшийся для него двигатель М-701 еще не прошел весь цикл испытаний, на самолет установили английский Bristol Siddeley "Viper" Mk.20, с тягой 795 кг. И вот 5 апреля 1959 года на аэродроме ЛИИИ летчик-испытатель Рудольф Духон поднял в небо XL-29. Третий прототип XL-29 (OK-14), также летавший с двигателем "Viper" в действительности был вторым летным экземпляром, (второй прототип был использован для статических испытаний). ОК-14 внешне отличался от первого прототипа - была изменена форма фонарей кабин, в месте соединения вертикального и горизонтального оперения установлен веретенообразный обтекатель автоматического электропривода перестановки угла стабилизатора в зависимости от положения закрылков. Кроме того, оказалось, что при выпуске тормозных щитков начиналась сильнейшая вибрация хвостового оперения. Для ее устранения изменили обводы хвостовой части и сделали в тормозных щитках по 16 сквозных отверстий. Прототип "00031" (а позже - ОК-02), на котором уже был установлен чешский двигатель М-701Б взлетел в июле 1960 года. Именно тогда этому Л-29, а в дальнейшем и всем самолетам данного типа, дали название "Дельфин".

В конце 1959 года был объявлен конкурс на разработку единого УТС стран Варшавского Договора. В творческом соревновании приняли участие конструкторские коллективы из СССР, Польши и Чехословакии. Но провести этот конкурс смогли лишь в 1961 году, когда была завершена первая стадия летных испытаний опытных УТС в СССР и Польше. Советский Як-30 с двигателем РУ-19 ОКБ С.К.Туманского впервые поднялся в небо 20 мая 1960 года, а польский TS-11 "Iskra" с двигателем SO-1 - 5 февраля 1960 года. "Дельфин" к этому времени летал уже почти целый год. Весной 1961 года Л-29А "ОК-02" был отправлен в СССР для участия в конкурсе. В августе-сентябре 1961 года на подмосковном аэродроме Монино под руководством Заслуженного летчика-испытателя СССР полковника Ю.А.Антипова проходили сравнительно-испытательные полеты всех трех машин. По летным характеристикам и пилотажным качествам лучшим был признан Як-30, который при приблизительно такой же, как и у зарубежных аналогов, тяге двигателя был более чем на тонну легче. Однако Як-30 не имел вооружения и был в основе своей больше спортивным учебным самолетом, чем самолетом для первоначального обучения военных летчиков. "Искра" уступала "Дельфину" и по летным данным, и по степени завершенности летных испытаний, и по технологичности. По большинству параметров победителем был признан "Дельфин".

Сейчас трудно судить, что послужило причиной выбора в пользу чешского самолета. Кроме более высокой степени завершенности летных испытаний Л-29, была учтена необходимость загрузить авиационную промышленность молодых социалистических стран производственными заказами. Вот Чехословакии и достались "лавры первенства" в производстве учебно-тренировочных самолетов. Примерно в тоже время Польше передали лицензию на производство Ан-2, а затем и на Ми-2. Видимо, решение в пользу Л-29 было принято, прежде всего в интересах интеграции авиапромышленности стран СЭВ. Для Чехословакии выбор "Дельфина" означал не только признание первого чешского реактивного самолета, но и обеспечивал работой тысячи специалистов на многие годы вперед. Кстати сказать, выводы конкурсной комиссии тогда не были приняты польскими представителями. Правительство Польши приняло решение с целью экономии и дальнейшего развития собственной авиапромышленности строить свои "Искры", отказавшись от Л-29. Некоторое количество TS-11 им даже удалось продать в Индию (по одним данным - 50 самолетов, по другим - 180), но эти цифры несопоставимы с экспортными поставками "Дельфинов" - около 3000.

После завершения конкурса в Чехословакии продолжились испытания и доводка машин установочной серии. К концу 1961 года были отработаны сроки перехода от опытного производства "Дельфинов" на машиностроительном предприятии "Взлет" (позже это Среднечешский машиностроительный завод, а еще позже - "Красный Летов") к серийному производству на Среднечешском авиазаводе в Водоходах - народном предприятии "Аэро Водоходы". Но здесь проходила только окончательная сборка самолетов (с 1963 года - на народном предприятии "Лет" в Угорском Градиеште и Куновицах). А производство многих агрегатов, приборов и комплектующих для самолета и двигателя происходило на множестве больших и малых предприятиях Чехословакии. Машина была по достоинству оценена, получив Золотую медаль на Международной машиностроительной ярмарке в Брно 1964 года, и была удостоена звания "Совершенное изделие года" в 1965 году. В 1965 и 1967 годах "Дельфин" был основной частью чешской экспозиции на Международном Парижском аэросалоне в Ле-Бурже.

Реакцией на появление Л-29 в Париже стала целая серия публикаций в зарубежных авиационных изданиях, которые констатировали высокий технический уровень первого чешского реактивного самолета. Американский журнал "Aviation Week" сделал вывод, что: "...Чехословакия реально угрожает ведущим авиационным державам поставками своих новых учебных самолетов на западные рынки". Вывод вполне справедливый - "Дельфины", помимо Советского Союза, поставлялись на экспорт еще в 16 стран: Болгарию, Венгрию, Вьетнам, ГДР, Гану, Гвинею, Египет, Индонезию, Ирак, Йемен, Китай, Мали, Нигерию, Румынию, Сирию, Уганду. За годы серийного производства с 1961 по 1973 год было выпущено более 3500 самолетов Л-29, что превзошло выпуск наиболее распространенных в мире самолетов этого класса: французского "Fouga Magister" и американского Cessna T-37, включая и его боевой вариант А-37. У нас в СССР 11 августа 1964 года летчица-спортсменка Марина Попович (супруга космонавта Павла Поповича), установила на "Дельфине" мировой рекорд скорости на дистанции 100 км для самолетов весом до 3000 кг (по классификации ФАИ - категория C-1-d), показав скорость 600 км/час. Несомненно, что в своем классе Л-29 был одним из самых удачных образцов авиационной продукции стран СЭВ в 1960-е годы.
Всего было выпущено 42 серии Л-29 и внедрено более 45 доработок и изменений. Вот лишь некоторые, самые существенные или заметные внешне. На самолетах после 1-й серии приемник ПВД с обтекателя стабилизатора был перенесен на крыло - при испытаниях на штопор выяснилось, что на больших углах атаки ПВД, расположенный на обтекателе стабилизатора, попадает в зону возмущенного потока от фюзеляжа и начинает выдавать неустойчивые показания скорости. После 3-й серии упразднили сквозную перфорацию тормозных щитков - она существенно снижала коэффициент торможения, а для предупреждения вибрации хвостового оперения оказалось достаточно перфорировать только внутреннюю часть щитков. На самолетах с 10-й серии вместо тумблера "Запуск в воздухе" установлена кнопка - после запуска двигателя в воздухе тумблер иногда забывали выключить, что приводило к перегоранию пусковых свечей. На самолетах с 15-й серии магнитный компас ЛУН-1222 перенесли с дуги среднего щитка (задней кабины) на дугу козырька передней и вместо датчиков АД-155А-3К системы сигнализации пожара, частенько выдававших ложный сигнал, установили датчики ДТБГ. С 17-й серии с левого борта передней кабины убрана бортовая аптечка и установлена красная лампочка "Фонарь не закрыт". С 19-й - посадочная фара с нижней части центроплана перенесена на низ левой консоли крыла. С 37-й серии вместо бортового самописца К-2-717 (бароспидографа), который стоял в передней кабине за креслом обучаемого, была установлена система автоматической регистрации параметров полета САРПП-12Г в хвостовой части самолета и на правом борту фюзеляжа появился новый, прямоугольный лючок.

В процессе совершенствования самолета и двигателя возрастали и их ресурсные возможности - ресурс самолета до 9-й серии был установлен в 2300 часов, а с 9-й - 3000 часов. Турбореактивный двигатель М-701, в зависимости от последних трех цифр в обозначении, имел соответствующий ресурс до первого ремонта: М-701 ВС-150 - 150 часов; М-701 С-250 - 250 часов; М-701 С-400 - 400 часов; М-701 С-500 - 500 часов. К тому времени, когда мне довелось летать на Л-29, у нас почти все двигатели были М-701 С-500. Предпринимались и более существенные изменения конструкции, приведшие к появлению новых, как правило, не шедших в большую серию модификаций. В период с 1963 по 1966 год группа инженера Б.Листона занималась модификацией учебного "Дельфина" в вариант ближнего разведчика Л-29Р, проходившего в документации как Л-329. Самолет имел контейнер для фоторазведывательного оборудования и мог использоваться для ведения воздушной тактической разведки в ближней прифронтовой полосе. Л-29Р строился малой серией для ВВС ЧССР и Египта, в основном это были самолеты 18-й серии.
Л-429 (Л-29А) "Акробат" появился по инициативе бригады энтузиастов из числа конструкторов и сотрудников коллектива "Аэро Водоходи" под руководством Яна Влчека. Самолет был создан после переоборудования одного из первых прототипов - "00031", того самого победителя конкурсных испытаний в СССР. Задняя кабина была зашита дюралем для плавного перехода в фюзеляжный гаргрот, а вместо ее оборудования установили топливный бак для пилотажа с отрицательными перегрузками. Прототип, получивший номер "0517", впервые взлетел в октябре 1967 года, пилотировал его летчик-испытатель Юрай Шоук. Самолет продемонстрировал уникальные для своего класса пилотажные качества. Позже эта машина получила обозначение "OK-SZA". Было построено всего два таких самолета, оба они участвовали в Международных машиностроительных ярмарках 1968 и 1969 года в Брно, а в 1969 году Л-29А удивлял своим изяществом и красивейшими комплексами высшего пилотажа посетителей парижского авиасалона в Ле-Бурже.

В 1963 году перед Качинским и Черниговским ВВАУЛ, готовивших летчиков-истребителей, была поставлена задача через год приступать к практическому обучению курсантов выпускных курсов полетам на МиГ-21. В этих условиях новый реактивный УТС для первоначального обучения был просто необходим. В Главном штабе ВВС и управлении ВУЗ ВВС еще в начале 1963 года было принято решение о начале освоения Л-29 в 703 УАП Черниговского ВВАУЛ, базировавшегося на аэродроме Умань в Черкасской области. Полком в то время командовал подполковник В.Б.Горбунов. Обучение курсантов проводилось на самолетах МиГ-15УТИ. Для изучения новой авиатехники в марте 1963 года в Чехословакию была направлена группа офицеров и сверхсрочнослужащих под командованием подполковника С.М.Лядова (всего 30 человек). В течение месяца они изучали самолет и в начале апреля 1963 года начались полеты в ходе которых летчики группы п-ка Лядова успешно освоили программу переучивания. Уже тогда нашими летчиками и инженерами было внесено ряд предложений по конструкции самолета, которые были учтены при выпуске последующих серий.
29 мая 1963 года на аэродроме в Умани приземлились первые "Дельфины". Не прошло и десяти дней, как на них начались полеты инструкторского состава. Первой к переучиванию приступила эскадрилья п/п-ка Инякина. В числе первых на Л-29 переучились начальник училища генерал майор авиации Н.Ф.Кузнецов, полковник Ф.К.Щигорев, подполковники В.Б.Горбунов, А.М.Логинов, И.М.Спирин, майор П.И.Романовский, а также летчики-инструкторы звена майоры Головко: Е.В.Гашов, А.И.Лещенко, В.А.Кващук, А.Ф.Мартыненко, Г.П.Ревин. Как вспоминает полковник в отставке Д.Ф.Байнетов, бывший тогда летчиком-инспектором летно-методической группы училища, впечатление от нового самолета было просто восторженное. Даже по сравнению с МиГ-15УТИ, "Дельфин" был намного проще и легче в управлении, прощал многие вольности. Более современное авиационное и радиоэлектронное оборудование, эргономическая продуманность кабин, да и просто элегантный внешний вид делали самолет более привлекательным, чем МиГ-15УТИ, уже не говоря о Як-18, которые и должен был сменить "Дельфин". А другой ветеран училища - майор в отставке В.И.Говоров, вспоминает, что в то время, летчики-инструктора сравнивали "Дельфин" с "Волгой", "Як" - с "Москвичом-401", а "МиГ" - с "Победой".

Велась и подготовка к началу курсантских полетов на самолете Л-29. Для экспериментального обучения было определено звено м-ра Головко, в состав которого вошли курсанты 2-го курса А.Бутько, А.Желток, Н.Доценко, Ф.Зуенок, С.Карман, М.Клещев, Ю.Кирякин, А.Лантух, Н.Полуда, В.Могиль-ский, В.Поляков, В.Поздняков, К.Притуляк, Р.Полищук, В.Фокин, В.Посаженников, Ф.Староконь, В.Титович, И.Тарасенко (до недавнего времени - начальник службы безопасности полетов МО РФ, г-л п-к авиации), О.Цой (ныне - летчик-испытатель ОКБ Сухого, Герой России, Заслуженный летчик-испытатель СССР, п-к), И.Фабрисенко, Г.Шаповал, Н.Шульц, С.Шипшилей. Это были первые курсанты в ВВС СССР, летавшие на Л-29. Первым из них вылетел самостоятельно на "Дельфине" А.Лантух из группы летчика-инструктора Г. Ревина. Одновременно с обучением экспериментальной группы курсантов вводились в строй на Л-29 остальные летчики-инструктора 703 УАП и лидерные группы из других летных училищ ВВС.
1 сентября 1963 года училище приступило к проведению экспериментально - исследовательских полетов на самолете Л-29 в различных условиях днем и ночью. Руководителем программы была назначена инженер-испытатель НИИ ВВС п-к Ольга Николаевна Ямщикова. От ИАС училища в организации этих полетов участвовал инж.п/п-к Д.Г.Гужва. Наиболее сложные задания выполняли летчик-инспектор п-к П.А.Коротков, а также летчики эскадрильи п/п-ка Инякина. Особенно много сложных полетов выполнили п/п-к В.Б.Горбунов (полеты на проверку надежности запуска двигателя в воздухе на различных режимах), м-р М.С.Линьков (полеты на определение дальности и продолжительности) и м-р В.И.Малышев (полеты на практический потолок, достиг высоты на 250 м выше расчетной). Возникали и аварийные ситуации. Так, однажды на самолете п-ка П.Короткова и м-ра П.Романовского после взлета, в районе первого разворота остановился двигатель. Летчики не растерялись - используя хорошее аэродинамическое качество самолета, развернулись более чем на 90 градусов и благополучно совершили посадку на свой аэродром.

Помимо Черниговского училища к концу 1963 года первые "Дельфины" уже получили в Качинском,  Харьковском и Ейском летных училищах. В 1964 году на аэродроме Ивано-Франковск была создана специальная советско-чешская база, которая занималась передачей новых самолетов (чешские летчики перегоняли новые Л-29 из ЧССР в Ивано-Франковск и сдавали их своим заводским специалистам, прикомандированным к базе, а те уже готовили машины к сдаче в советские учебные авиаполки). По мере освоения этого самолета и увеличения количества обучаемых в училищах курсантов, по одному учебному полку первоначального обучения (на Л-29) оказалось мало. В 1968-69 годах в некоторых училищах были сформированы новые полки (105 УАП, 106 УАП), а в состав других передали боевые полки до этого бывшие в составе строевых частей (627 Гв.УАП, 761 УАП).

Кроме военных авиаучилищ, "Дельфины" должны были заменить учебные самолеты Як-18 в авиационных учебных центрах ЦК ДОСААФ. Эта программа начала реализовываться в 1966 году, когда первые Л-29 появились на аэродроме Волчанского авиационного училища летчиков-инструкторов ДОСААФ. В этом же году "Дельфины" начали поступать и в учебные Центры ДОСААФ. Подавляющее большинство Л-29 в УАЦ ДОСААФ передавали из учебных полков ВВС, а в полки получали новые машины из Ивано-Франковской базы. С 1966 по 1992 год на самолетах Л-29 первоначальное обучение проходили в следующих авиацентрах:

Волгоградский УАЦ ДОСААФ (аэр.Средняя Ахтуба);

Воронежский УАЦ ДОСААФ (аэр.Гремячье);

Ворошиловоградский(Луганский) УАЦ ДОСААФ (аэр. Новоайдар);

Вяземский УАЦДОСААФ 1982-86, (аэр. Вязьма-Двоевка);

Грозненский УАЦДОСААФ (аэр. Калиновская);

Егорьевский УАЦДОСААФ (аэр. Шувое);

Запорожский УАЦ ДОСААФ 1969-2002, (аэр. Широкое);

Казанский УАЦДОСААФ (аэр. Куркачи);

Калужский УАЦДОСААФ (аэр. Орешково);

Карагандинский УАЦДОСААФ 1966-92, (аэр. Талдыкудук);

Костромской УАЦДОСААФ (аэр, Сокеркино);

Кинель-Черкасский УАЦДОСААФ (аэр. Толкай);

Курский УАЦДОСААФ (аэр, Рышково);

Липецкий УАЦ ДОСААФ (аэр. Грязи);

Куйбышевский(Самарский) УАЦ ДОСААФ (аэр. Рождественка);

Омский УАЦДОСААФ (аэр, Марьяновка);

Рязанский УАЦДОСААФ (аэр, Протасово);

Саранский УАЦДОСААФ (аэр. Лямбирь);

Ульяновский УАЦДОСААФ (аэр. Белый Ключ);

Челябинский УАЦДОСААФ (аэр. Калачевка).

К сожалению, из этих 20 УАЦ после "реформ" 1992 года (тогда "разгон" учебных авиацентров был мотивирован развалом СССР в целом, а российских УАЦ - выходом Постановления Правительства Российской Федерации 340 от 17 мая 1992 г. "О мерах по обеспечению размещения авиационных воинских частей, подлежащих выводу из ЗГВ, СГВ, СЗГВ и ЗакВО на территорию РФ") в настоящее время не выжил ни один.
Всего за годы серийного производства в СССР из Чехословакии было поставлено около 3000 Л-29.

Нет в России человека, хоть как-то знакомого с историей отечественной авиации, который не слышал бы слова «Кача». Многие даже не ведают, что это всего лишь название маленького поселка неподалеку от Севастополя, а воспринимают его как какую-то загадочную аббревиатуру старейшей и самой элитной школы, выпускавшей лучших боевых летчиков ХХ века.

Севастопольская офицерская школа авиации Отдела воздушного флота, вошедшая в историю как Качинское Краснознаменное военное авиационное училище летчиков... Достаточно сказать, что из его стен вышли 117 Георгиевских кавалеров, в том числе восемь полных Георгиевских кавалеров Русской императорской авиации и 369 Героев Советского Союза и России. 13 боевых летчиков были удостоены этого звания дважды, а маршал авиации Александр Покрышкин — трижды. Среди выпускников училища послевоенных лет восемь летчиков-космонавтов и лучшие современные асы, создатели пилотажных групп «Стрижи» и «Русские витязи».

Существует легенда, что история русской военной авиации берет свое начало... с утренней газеты и чашечки кофе, которую в конце июля 1909 года, будучи на курорте в Биаррице, изволил испить великий князь Александр Михайлович. В свежем номере он прочел статью о том, что 25 июля французский авиатор и конструктор Луи Блерио совершил успешный перелет через Ла-Манш и приземлился на британской стороне. В этот момент председатель Императорского Всероссийского аэроклуба Александр Михайлович понял, что самолеты уже не просто рискованная забава авантюристов, а серьезное дело с огромными военными перспективами.

До этого в России строили дирижабли и воздушные шары, которые использовало в том числе военное ведомство, а эксперименты с аэропланами воспринимались как нечто легкомысленно-футуристическое. Но открывшиеся новые возможности аппаратов тяжелее воздуха полностью меняли дело. Великий князь тут же отправился к военному министру Сухомлинову, но тот поднял его на смех и средства выделить отказался. К счастью, адмирал Александр Михайлович Романов возглавлял и Особый комитет по усилению военного флота, созданный после Цусимской катастрофы и собиравший добровольные пожертвования на строительство и оснащение боевых кораблей. Заручившись поддержкой (кстати, весьма неохотной) своего друга детства Ники, как в семье Романовых звали императора Николая II, Александр Михайлович решил развивать русскую авиацию на общественные средства. У комитета оставалось на счету 2 млн рублей, и великий князь испросил разрешение у жертвователей использовать их не на флот, а на аэропланы. После этого он выехал в Париж для переговоров о закупке техники и обучения пилотов.

Вот как он сам описывал последующие события в книге «Мои воспоминания»:
Военный министр генерал Сухомлинов затрясся от смеха, когда я заговорил с ним об аэропланах.
— Я вас правильно понял, Ваше Высочество, — спросил он меня между двумя приступами смеха, — вы собиpaeтесь применить эти игрушки Блерио в нашей армии? Угодно ли вам, чтобы наши офицеры бросили свои занятия и отправились летать чрез Ла-Манш или же они должны забавляться этим здесь?
— Не беспокойтесь, ваше превосходительство. Я у вас прошу только дать мне несколько офицеров, которые поедут со мною в Париж, где их научат летать у Блерио и Вуазена. Что же касается дальнейшего, то хорошо смеется тот, кто смеется последним».

Весной 1910 года первая группа русских офицеров и техников отправилась во Францию. В нее вошли капитан 2-го ранга Янович, подполковник Зеленский, штабс-капитан Матыевич-Мацеевич, капитаны Мациевич, Александров, Ульянин, поручик Комаров и военнослужащие нижних чинов кондукторы Жуков и Черепнов, минный машинист Смирнов, матрос Митавский, рядовые Михляев, Иванкевич, Дегтярев. Во Франции Янович попал в аварию, и его заменили лейтенантом Пиотровским. По возвращении они были готовы приступить к обучению коллег на поле Воздухоплавательного парка.

Вскоре прибыли закупленные во Франции первые 11 машин. К этому времени Военный совет Российской империи переименовал Учебный воздухоплавательный парк в Офицерскую воздухоплавательную школу (ОВШ), а местом тренировок было выбрано принадлежащее военному ведомству Волково поле. В то же время стало ясно, что погодные условия Балтики сильно ограничивают возможности для тренировок пилотов, посему для авиационного отделения школы решено было искать новую базу на юге страны. Выбор пал на Севастополь.

Конечно, главную роль сыграл не столько крымский климат, сколько близость военно-морской базы, а главное, ее мастерских. В Гатчине было решено проводить занятия «только летом с обучающимися специального класса, чтобы они, кроме усовершенствования в сложных и дальних полетах по вырабатывавшейся совместно с военным ведомством программе, могли проходить и теоретические занятия в одном из высших учебных заведений Санкт-Петербурга». Основной же состав еще только формируемой авиашколы готовился к отправке на юг.

октября 1910 года по просьбе великого князя Александра Михайловича Севастопольская городская дума «предоставила в распоряжение Отдела воздушного флота Куликово поле... для обучения полетам на аэропланах». Символично, что сегодня на этом месте в городе-герое находится проспект генерала Острякова — летчика, Героя Советского Союза, командующего ВВС Черноморского флота, погибшего во время второй обороны Севастополя.

Летчиками-инструкторами должны были стать офицеры, прошедшие подготовку за границей, а к общему руководству удалось привлечь едва ли не самого известного русского пилота тех лет — Михаила Никифоровича Ефимова. Он обучался у Анри Фармана, считавшего его своим лучшим учеником, потом успел установить несколько рекордов и выиграть ряд крупных международных авиационных состязаний. В конце октября 1910 года из Петербурга в Севастополь по железной дороге прибыли первые инструкторы-авиаторы и школьное имущество, в том числе два моноплана «Антуанетт», четыре моноплана «Блерио» и два биплана «Фарман». К ноябрю 1910 года в Офицерскую школу авиации для обучения полетам по распоряжению военного и морского ведомств были командированы 14 офицеров и 23 нижних чина для обслуживания самолетов.

Первыми руководителями полетов в школе авиации были: на самолетах «Блерио» — штабс-капитан Матыевич-Мацеевич и лейтенант Пиотровский, на самолетах «Фарман» — поручик Руднев и вольнонаемный летчик Ефимов, на самолетах «Антуанетт» — капитан Зеленский и поручик Комаров. Учебные полеты в Офицерской школе авиации производились почти каждый день, отрабатывались прежде всего взлет и посадка. Всего за 1911 год общий налет составил около 500 часов. Следующей весной руководители и ученики Офицерской школы авиации впервые принимали участие в маневрах Черноморского флота, не только выполняя задачи воздушной разведки и связи, но и решая вполне боевые задачи — например, по уничтожению дирижаблей и воздушных шаров противника. К этому времени на самолетах уже пробовали устанавливать пулеметы и даже фотоаппаратуру. А на учениях в 1912 году летчиков Гатчинской и Севастопольской школ специально развели по разные стороны, чтобы проверить возможности нового рода войск в реальной обстановке. Командование русской армии было впечатлено успехами пилотов, а император даже извинился перед Александром Михайловичем за свой первоначальный скепсис.

За первый год обучения в Севастопольской офицерской школе было подготовлено 27 пилотов, которым по итогам выпускного экзамена была присвоена различная квалификация: 17 человек получили высшую оценку и звание «военный летчик», шесть — просто «летчик» и четыре — «летчик-наблюдатель». Еще пять человек, согласно списку выпускников, удостоились фразы «учились летать». 26 выпускников были офицерами, и лишь один — военнослужащим нижнего чина.

В 1912 году решено было увеличить число курсантов Севастопольской школы до 60 и переоснастить парк машин. Кроме того, стало очевидно, что Куликово поле слишком мало и необходимо искать для школы новую базу. Таковая была найдена в 20 км от города, в районе устья реки Кача, близ хутора Максимовича. Военное министерство ходатайствовало перед Государственной думой и Государственным советом о выделении необходимых средств, и в июне 1912 года был высочайше утвержден указ о выделении 150 тыс. рублей на приобретение 650 десятин земли и 900 тыс. рублей на постройку зданий. Официально новое место было названо «Александро-Михайловский лагерь», в ознаменование заслуг инициатора основания школы. Поселка с названием Кача тогда не было, но между собой школу авиаторы называли именно так. К концу ноября ангары, учебные здания, офицерское собрание, каменные двухэтажные жилые дома для пилотов и казармы для нижних чинов были готовы.

Торжественное открытие нового школьного городка приурочили к 21 ноября (по новому стилю), когда на Руси отмечается праздник архангела Михаила, которого Русская православная церковь официально объявила небесным покровителем Офицерской школы авиации. Поэтому и день рождения школы иногда отмечают не 24-го, а 21-го числа.

К началу Первой мировой войны военная авиация России состояла из 39 авиационных отрядов, имевших на вооружении 244 самолета (это всего за пять лет!) и около 270 военных летчиков. Из них 192 летчика были подготовлены в Севастопольской офицерской школе авиации Отдела воздушного флота. Здесь преподавали лучшие мастера пилотажа, в том числе мастер-классы давал знаменитый автор «мертвой петли» Петр Нестеров.

С началом войны потребность в пилотах еще возросла, к тому же многим летчикам требовалось переучиваться на новые модели самолетов. Быстро стала обозначаться специализация боевых машин — например, появилась истребительная авиация, для которой до войны пилотов специально не готовили. Базой для переобучения стала именно Качинская школа.
Вот выдержка из воспоминаний выпускника 1916 года Д.М. Павловского, прибывшего в 1917 году в школу для переучивания на летчика-истребителя:
Я снова был в Севастопольской авиационной школе, в так называемой школе высшего пилотажа для воздушного боя, где все принципы обыкновенного полета были нарушены... На экзамене надо было совершить довольно много упражнений, что шло вразрез с обыкновенным летаньем. Это была, скорее всего, акробатика в воздухе. Падение листом, переворачивание через левое или правое крыло, так называемая бочка... затем надо было делать английскую букву S... переход в штопор с десятью витками, и самое неестественное — «мертвую петлю»... На экзамене надо было сделать три петли. Это было самым трудным упражнением. После этого экзамена на Morane-Saulnier G я должен был сдать экзамен на Nieuport-bebe, повторив все те же упражнения.

Однако возможности школы были ограничены количеством машин и единственной взлетной полосой. Тогда учебный парк увеличили до 100 с лишним машин и создали два полевых аэродрома-филиала в Симферополе и Бельбеке. Это позволило еще увеличить число курсантов. В 1915 году школа подготовила 166 пилотов, в том числе со званием «военный летчик» — 128 человек. И, что весьма интересно, офицеров из них было только 49, а военнослужащих нижних чинов и «охотников», или вольноопределяющихся, — 79. Кадровый состав авиации менялся на глазах, но ведущая роль крымской школы сохранялась: по подсчетам военных историков, 65% всех русских летчиков, участвовавших в мировой войне, прошли обучение в Каче, которая с мая 1916 года официально именовалась «Севастопольская его императорского высочества великого князя Александра Михайловича военная авиационная школа». 117 ее выпускников стали Георгиевскими кавалерами, а восемь — полными Георгиевскими кавалерами.

Сразу после Февральской революции офицерский состав школы во главе с Ефимовым (кстати, происходившего из одесских пролетариев) перешел на сторону новой власти. Но из-за наступления немцев самолеты пришлось срочно эвакуировать из Крыма. Союзники-французы вовсе сожгли мастерские и ангары. Часть летчиков воевала в Добровольческой армии на своих самолетах, но из-за недостатка машин из курсантов и офицеров была сформирована и полевая рота. Об учебных занятиях в 1918 году пришлось забыть. Осенью 1919 года в Крым перебазировались авиашколы из Одессы и Чечни, что дало возможность снять с фронта и возвратить на Качинский аэродром «школьный» авиаотряд. Занятия возобновились.

Последний начальник школы полковник Усов в 1920-м году писал:
Приняв полтора года тому назад разоренную и распроданную немцами и большевиками, а затем сожженную французами школу, благодаря крайнему напряжению сил переменного и особенно постоянного состава школа, никем не снабжаемая и никем почти в течение года не пополняемая, пережившая эвакуацию на Кубань, снова вернувшаяся на Качу, ожила и заработала ускоренным темпом... Начав осенью прошлого года обучение полетам, школа к весне настоящего года выпустила 28 отличных летчиков... Сердечно благодарю руководителей школы, и особенно корнета Арцеулова К.К., несшего всегда двойную и трудную работу по обучению учеников и по испытанию и пробе самолетов.

Выходец из рязанских крестьян, боевой летчик, награжденный Георгиевским оружием за храбрость, Михаил Иванович Усов скончался в конце 1920-х годов от инфекционной болезни в эмиграции где-то в бельгийском Конго.

Осенью 1920-го барон Врангель дал приказ к эвакуации. Офицеры и курсанты были посажены в автомобили, и колонна убыла в Севастополь, где школьных авиаторов принял на борт французский пароход. Однако ушли не все — инструкторы штабс-капитаны Капустян, Макеев, капитан Зеленин и корнет Арцеулов предпочли остаться в Каче. Командованием им была выписана «охранная грамота», которую нужно было передать «первому на территории школы красному командиру, вверяя его защите указанных офицеров ввиду их добровольного отказа от дальнейшей борьбы и бегства». Дальше всё развивалось вне единой логики: капитана Зеленина расстреляли, Арцеулова — нет. Между прочим, внук великого художника Ивана Айвазовского корнет Константин Арцеулов (18 сбитых самолетов в Первую мировую!) вошел в историю как первый летчик, умышленно пустивший самолет в штопор и вышедший из него. Вскоре у него будет учиться летному искусству Валерий Чкалов.

1922 году приказом по Рабоче-Крестьянскому Красному воздушному флоту на базе Севастопольской школы путем присоединения к ней Егорьевской (эвакуированной из Гатчины) школы была образована Летная школа № 1, позже переименованная в Первую военную авиационную школу летчиков. Начальником ее был назначен боевой летчик, выпускник Офицерской школы авиации 1912 года бывший полковник Александр Степанович Воротников. Так две лучшие школы России — Гатчинская и Севастопольская — объединились, чтобы готовить пилотов уже для новой страны.
В 1920–1930 годы Качинская летная школа считалась главной кузницей кадров отечественной военной авиации. Сначала курсанты летали на старых самолетах, но затем пересели на советские учебные бипланы У-2, потом И-5 и И-6, а со второй половины 1930-х — на новейшие И-15 и И-16. Количество курсантов каждый год росло, обустраивался городок, в который была проложена асфальтовая дорога от Севастополя. В 1925 году училищу присвоили имя кандидата в члены ЦК партии Александра Мясникова (Мясникяна). Решение было довольно странное, поскольку с самолетами старый большевик никак связан не был, разве что погиб в авиакатастрофе. А вот официальное присвоение название «Качинское» было встречено летчиками с энтузиазмом.

В 1931 году на IX съезде ВЛКСМ прозвучал призыв «Комсомолец, на самолет!», и конкурс в училище значительно увеличился. Стали набирать и женские группы. Еще до войны прославились выпускницы училища Полина Осипенко и Вера Ломако, совершившие знаменитый перелет Севастополь–Архангельск. Чуть позже за перелет на Дальний Восток Осипенко получила звание Героя СССР. До начала Отечественной войны Героями СССР стали качинцы Яков Смушкевич, Григорий Кравченко, Георгия Байдуков. Выпускник школы Яков Алкснис стал командующим ВВС. Всего в 1930-е годы Качинское училище подготовило около 7 тыс. боевых летчиков, в основном истребителей и штурмовиков.

Школа считалась элитной, попасть в нее было великой честью. Достаточно вспомнить, что здесь учились летать сын «вождя народов» Василий Сталин, три сына Анастаса Микояна, будущий Герой Советского Союза Тимур Фрунзе. Все они потом воевали на фронтах Отечественной. На фюзеляже боевой машины Василия Сталина была надпись: «За Володю!» в память о его погибшем под Сталинградом друге Владимире Микояне.
С самого начала войны Качинская школа оказалась в гуще событий. Враг рвался к Севастополю, и на базе училища был сформирован полк, сражавшийся в крымском небе. Само же училище летом 1941-ого было эвакуировано в город Красный Кут Саратовской области. Там за годы войны было подготовлено для фронта 2228 боевых летчиков. В 1954 году училище перебазировалось в Сталинград (с 1961 года — Волгоград), сохранив название Качинское. Почему оно не вернулось на историческую базу в Крым, остается загадкой.

1950-е Качинское училище перешло на обучение курсантов по программе высшей школы, первым стало тренировать летчиков на сверхзвуковых самолетах, подготовив за последующие годы около 5 тыс. пилотов. Когда началась космическая эра, восемь качинцев вошли в отряд космонавтов. Всего за советский период училище подготовило 16 574 летчика, среди которых было 352 Героя Советского Союза, 17 Героев России, 119 заслуженных военных летчиков и летчиков-испытателей, 12 маршалов авиации и более 200 генералов.

Однако в начале 1998 года старейшее летное училище страны прекратило свое существование. Оказалось, что боевые летчики-истребители России теперь не нужны, точнее, не нужно два училища, их выпускающих: Армавирское оставили, Качинское расформировали. Министр Сердюков заявлял, что историческое название перейдет к Краснодарскому летному, но обещание осталось не выполненным. Так слава знаменитого училища и затерялась где-то между Качей, Волгой и Кубанью...

В 2014 году поселок Кача вместе с Крымом и Севастополем вернулась в состав России. Формально теперь это часть города-героя. Рядом с поселком по-прежнему военный аэродром, а в центре стоят те самые дома, которые закладывал еще великий князь Александр Михайлович. Но об училище ничто не напоминает, разве старенький истребитель МиГ-21 на постаменте. Наверное, вернуть летное училище в его былом виде в Качу уже невозможно, но возродить память — вполне. Например, присвоив славное имя кадетскому корпусу, ориентированному на подготовку будущих пилотов. Или создав современный, интересный музей, который сможет привлечь туристов. Вариантов много, было бы желание. К сожалению, пока его не видно.

Есть у меня племянник, смышлёный парень учится в физико-математическом классе. Достаточно, я плохо знает английский, и со здоровьем у него все в порядке. В этом году ему поступать.
С детства он интересовался авиацией, я был просто уверен, что, после школы он будет поступать в лётное училище, в прошлом году даже на ВЛЭК с ним ездили. Учитывая то, что средний балл по аттестату для поступления в лётной училище должен быть 3,5-4 балла, он легко мог бы поступить в Сасово, Красный Кут или Бугуруслан. На мой вопрос "почему?" Он ответил: "это не выгодно, я взвесли все плюсы и минусы, и понял, что нет особого смысла"
И показывает мне листок, в котором описал как он считает все плюсы и минусы.
+Интересная профессия
+корпоративные билеты
+отпуск 70 дней в году.
+возможность в последствии трудоустроиться за границей.
А теперь минусы:
- проблема с трудоустройством
- ущерб здоровью (радиация и постоянная смена часовых поясов)
- ответственность (в случае чего экипаж делают крайним)
- ненормированный график
- бессонные ночи
- вечная учеба
- стресс
Я возразил:
-а как же зарплата и пенсия?
-Ты сам говорил, что зарплата начинающего пилота 120-180 тысяч, эти деньги можно сейчас на земле заработать, ну а пенсию могут и отменить - ответ был очень логичный, у меня даже не нашлось, что ответить.
В принципе он прав, если учесть, то что в летных училищах гражданской авиации не понятная ситуация с учебными самолетами не факт, что через три года у него на руках будет пилотское. А кроме всего прочего куда он пойдёт на работу? Самолетов пока, что нет, а если учесть, то что поставки SJ-100, МС-21, Ил-114 сдвинули на 2026 год, а те самолеты которые есть сейчас так или иначе будут выбывать из строя не понятно что будет с действующими пилотами. А про выпускников и говорить нечего.
Лично у меня нет сомнений что эти самолёты полетят вопрос только когда?
В общем у меня сложилось впечатление, что современная молодёжь весьма расчётливо подходит к выбору профессии, оно наверное и правильно. Но вот лично мне обидно, что профессию "уронили".

Коррупция от начала поступления и до конца обучения. Заранее составляются списки, кто поступит, а кто нет. Используются серые схемы с торговлей оценками к школьным аттестатам. В вечерних школах-экстернатах заказывают нарисовать в дипломах нужные оценки. Просто устраивается спектакль, как будто человек заново переучился и пересдал все на "5". Выдернете любого поступившего за рукав и попросите решить простое логарифмическое уравнение или написать под диктовку несколько предложений - все фальшивые оценки разобьются в пух и прах. Факт рисования фиктивных оценок в настоящий бланк аттестата, конечно, недоказуем. Человек по бумагам учился и посещал занятия в вечерней школе. Все последующие зачеты и экзамены проставляются за деньги. На бесплатные бюджетные места также переводят с платного факультета за взятку, включая перевод из других учебных заведений. Все это тщательно покрывается руководством Росавиации, которые также в доле. В 2022 арестовали Максима Павлюка (зам. Нерадько), который брал взятки с действующих пилотов под угрозой фабрикации мнимых нарушений и последующей аннуляции лицензии. При попытках уехать в другую страну на ПМЖ не подтверждали лицензию без взятки, чтобы человек не смог устроиться за рубежом. Все частные авиашколы РФ были ликвидированы при помощи административного ресурса, т.к. там учили лучше, дешевле и быстрее. После уничтожения конкурентов добавили еще негласный запрет на трудоустройство в Российские компании с иностранными лицензиям без российского диплома, чтобы сформировалась тотальная монополия для беспрепятственного разворовывания колоссальных бюджетных средств, выделяемых на финансирование государственных училищ. Самолеты летают с отработанным ресурсом запчастей, под видом новых ставятся б/у после кустарного ремонта без соблюдение тех.регламента, не говоря уже про более банальные вещи, как обновление навигационных баз в компьютерной системе самолета (полеты в США со старыми базами нелегальны и влекут серьезные последствия). Используют махинации при закупках горюче-смазочных материалов. Кроят деньги на всем, складывая разницу в карман. Небольшие инциденты и отказы оборудования замалчивают, скрывают. Начальник училища Караман Александр ранее руководил преступной группировкой из Краснокутского УФСКН, занимающейся подбрасыванием наркотиков случайным лицам с целью вымогательства и повышения плана раскрываемости преступлений. Приписывают фальшивый налет: сажают по 3 пассажира в кабину, а документируют как будто каждый сам летал в качестве командира за штурвалом. Самостоятельно не летают - рядом всегда сидит инструктор, хотя обязаны по закону летать одни без посторонних лиц на борту. На посадках отбирают штурвал у студентов, чтобы они не разбили дорогостоящий самолет. Преподают бесполезные и морально устаревшие знания, растянутые на несколько лет, которые не имеют ничего общего с реальностью и не нужны абсолютно нигде, кроме стен этого самого заведения. Знания настолько слабые, что многие не способны ответить на элементарные вопросы по теории полетов. Практических навыков у бывших студентов тоже нет, они не умеют управлять техникой. Представьте себе водителя, который не знает современных правил дорожного движения, путает газ с тормозом и не может выполнить параллельную парковку. Вобщем, это полная профанация под видом обучения за 6 млн. руб. За рубежом во всех развитых странах готовят коммерческих пилотов за 5-6 месяцев с нуля и в два раза дешевле, а количество катастроф кратно меньше в пропорции к количеству выполняемых полетов (рейсов в год). Эта как лакмусовая бумажка, которая свидетельствует о качестве. Андрей Борисевич, директор летной школы в США, рассказывает, что даже действующие командиры из Аэрофлота не способны выполнить требования простых упражнений для сдачи экзамена в Америке: соблюдение высоты, скорости, курса и крена при полете. Они летают как пьяные, с превышением всех допустимых параметров, виляя и петляя из стороны в сторону. Они не знают правил воздушного движения и у них настолько слабый английский, что их даже не решаются допустить до сдачи экзамена, т.к. потом у школы могут возникнуть проблемы. Все это красноречиво лишний раз подтверждает вышесказанное. Вместо финальной проверки летных навыков (как сдача ‘площадки’ и ‘города’ на авто) всем рисуют на бумажке, что молодцы и прошли испытания. Ни о каких камерах в кабине самолета (как в авто ГИБДД) и речи даже нет, а следовательно полная безнаказанность. Как летают на самом деле эти ребятки известно только одному Господу, т.к. независимого контроля нет. Писать об этом бесполезно. Монополия на обучение коммерческих пилотов в России выгодна не только Александру Нерадько (бессменный руководитель Росавиации уже 23 года), который разворовывает сумасшедшие суммы из бюджета страны (которые могли быть направлены на пенсии, зарплаты и другое) и имеет дополнительною подпитку от взяток обучающихся студентов (за поступление, за отличные отметки на экзаменах, за возможность отлетать практику вне очереди, за нарисованные и приписанные часы налета, которых не было в действительности), но и самим людям из авиации: командиры всех уровней, главбухи авиакомпаний, начальники отделов разных, и прочие представители отрасли. Им невыгодно, чтобы с их детьми за ‘хлебные’ рабочие места пилотов конкурировали те, кто получил за границей передовой западный опыт и качество подготовки, т.к. эти люди на три головы выше в сравнении с бездарями из российских летных училищ. У них нет никакой мотивации учиться – их пропихнули задарма в отсутствии состязательности, для получения высокой зарплаты за непыльную работу. Летает, не падает вроде (благодаря топовой автоматике Боинга и Эйрбаса) – и так сойдет. Более того, люди, учившиеся за свои деньги за рубежом, не беря ни одной бюджетной копейки, лишний раз демонстрировали бы воровство и неэффективность государственных летных училищ - выкинуть из жизни 3-5 лет и не получить взамен никаких знаний. Для связанных с авиацией, конечно, это обоюдовыгодная схема: Нерадько ворует на финансировании этих кормушек, а твои дитятки по блату бесплатно учатся за счет налогоплательщиков и потом в отсутствии конкурентов из частных школ занимают места в авиакомпаниях. Если Вы не из авиаотрасли, где все друг друга так или иначе знают (рука руку моет и прочее), то для вас действует система прейскуранта, где вы будете приплачивать за то, за это, пятое-десятое. Но не думайте, что взятки кончатся после обучения: переучивание на тип самолета, ввод в строй, распределение выгодных маршрутов и т.д. Все будет через друзей, родственников, хороших знакомых, через Иван Иваныча, через Москву и т.д. Все сладкие места - только ‘своим’ из кланов и семейных подрядов, облюбовавших конкретную поляну и охраняющих ее от чужаков. В сухом остатке – система российских училищ создалась для разграбления федерального бюджета, а также в первую очередь для бесплатной учебы детей, чьи родители вовлечены в авиаотрасль. Они будут кричать в первых рядах, что все хорошо (для них и их отпрысков) и что зря другие наговаривают. Потом идут дети взяточников, у кого нет связей и не хватает грамотности учиться на английском. Так что, если вас устраивает такой расклад – дерзайте! Если нет, то лучше подыскать $35,000 для обучения на CPL за рубежом, чтобы не быть зависимым ни от кого. Сэкономите время (5 месяцев против 3-5 лет), не будете трястись за обнуление лицензии в случае отказа дать взятку, а самое главное – вам дадут современные знания, с которыми Вы сможете спокойно найти работу в любой стране мира.