Перманентная революция Это была его главная идея. Троцкий считал, что без победы революции в развитых странах (особенно в Европе) социализм в отсталой России обречен. Он верил в цепную реакцию. Проблема в чем? Это было красиво, но нереально. Мировая революция не случилась. Европейский пролетариат не поднялся. А что делать сейчас, здесь, в окружении враждебных государств? Троцкий не дал внятного плана выживания и построения в этих условиях. Его ответ – "ждать мировой революции" – звучал как призыв к самоубийству для молодого СССР перед лицом реальных угроз (интервенция, разруха, голод). Сталинская идея "социализма в одной стране" (хоть и выродившаяся потом в кошмар) была попыткой практического ответа на этот вызов, пусть и уродливой. Троцкий же просто сказал: "Так нельзя!", но не объяснил толком, как "можно" в реальном мире.

Троцкий яростно критиковал уничтожение внутрипартийной демократии, запрет фракций, культ Сталина. И тут он абсолютно прав по духу! Но... как бороться с бюрократией? Его рецепты ("политическая революция" против бюрократии, восстановление советской демократии) звучали слишком абстрактно. В условиях 20-30-х годов, когда страна была бедной, неграмотной, измотанной, окруженной врагами, а партия стремительно обрастала карьеристами, как конкретно провести такую "революцию", не развалив все к чертям? Троцкий не предложил работающего механизма, как вернуть власть реальным рабочим и крестьянам, а не новым вождям или той же бюрократии под другим соусом. Его призывы были благородны, но неконструктивны в той конкретной кровавой мешанине.

Троцкий, как и многие марксисты его времени, делал ставку на промышленный пролетариат. Крестьянство он часто рассматривал как отсталую, консервативную массу, которая может даже стать опорой реакции. Он критиковал нэп (как уступку мелкобуржуазному духу) и настороженно относился к насильственной коллективизации (хотя его позиция тут неоднозначна). Но он не предложил своей внятной, реалистичной аграрной политики, которая бы обеспечила страну хлебом и не превратила деревню в пороховую бочку. Сталинское "решение" (коллективизация) было чудовищным по цене, но проблема, которую оно пыталось решить (как накормить город и индустриализироваться за счет деревни?), была реальной, и Троцкий не дал на нее лучшего ответа.

В целом Троцкий был блестящим диагностом. Он как врач, который точно указал на раковую опухоль сталинизма – бюрократическое перерождение. Он предупредил о страшных последствиях. И в этом его огромная заслуга. Но он был плохим лекарем. Его главное лекарство – "перманентная революция" – оказалось не по рецепту для реального мира.

Он не смог предложить практичной, реализуемой альтернативы тому, как строить и защищать социалистическое (или хотя бы некапиталистическое) общество в огромной, отсталой, изолированной стране в условиях жестокого ХХ века. Он сказал: "Сталин ведет в тупик!" (и оказался прав), но его собственный путь был таким же. Он критиковал Сталина за тоталитаризм, но не смог убедительно показать, как избежать его, не откатившись назад или не скатившись в новый хаос. В этом трагедия и ограниченность его идей. Он увидел ад, но не нашел из него выхода

- Вопрос состоит в том, что мы все были под властью идей наступления на Советскую власть. Фашизм наступает. Фашизм ведет антикоммунистическую линию. Еще были во власти того, что борьба идет внутри страны, и борьба эта может кончиться восстанием, гражданской войной. Так оно и было бы. Так и было бы.

И фашизм победил бы наверняка, потому что раскол бы внесла гражданская война. Далее. Были политические группировки - правая и троцкистская. Троцкий имел корни в армии. Правые имели корни в армии своей политикой правокулацкой. И в армии, конечно, были настроения антипартийного порядка.

И все-таки какая-то группировка командного состава была. Не могла не быть. Она была. Вся эта верхушка в Германии проходила учебу, была связана с немцами. Мы получили сведения, у Сталина были данные, что у нас есть связанная с фашистами группа. Называли Тухачевского и Якира. Тухачевский когда-то был в плену в Германии и бежал из плена. Есть какая-то группировка. Что многие из них носили у себя в портфеле жезл Наполеона - это несомненно. Тухачевский был, по всем данным, бонапартистских настроений. Способный человек. Мог претендовать.

- Вы, наверно, знали Якира по Украине…

- Я из этого секрета не делаю. Дело было так: я с Якиром дружил. Он был моим другом. Я к нему очень хорошо относился в последние годы. В первые годы я к нему относился подозрительно. В двадцать пятом году меня послали генеральным секретарем ЦК Украины. На Украине были Петровский, Фрунзе, Раковский… Я тогда молодым был. Мне трудно было. Освободилось место командующего Украинским военным округом. На Украине тогда поднимали голову троцкисты, рабочая оппозиция и зиновьевцы.

В ЦК Украины большие колебания были, Квиринг был секретарем, старый большевик, хороший человек. В шестнадцатом году его жена приехала в Екатеринослав из-за границы, Ленин ее послал. Я ее знал. Квиринг колебался, Петровский колебался, решили туда послать Кагановича. И я поехал, повел борьбу за спасение организации на платформе ЦК. Они присылали ко мне своих людей, пробовали меня.

Предложили Якира на округ. Я Якира знаю. Проявлял колебания троцкистские. Поэтому, если мы его возьмем командующим округом… Я написал Сталину. Сталин мне прислал большое письмо, в котором писал: «Якира мы знаем. Фрунзе его особенно знает. И ручается за него. Я прошу вас не отказываться от него». Это предисловие.

В тридцать седьмом году, когда было дело Тухачевского и Якира, меня вызвали в ЦК. Там Ворошилов, Калинин, Молотов. Сталин меня спрашивает: - Как вы относитесь к Якиру? - Я говорю: - Я - хорошо. - Что же это - хорошо? - Я знаю его как крепкого командира.

Я говорю: - Вы, товарищ Сталин, хорошо помните, что я возражал против Якира в двадцать пятом году, и вы мне писали письмо, в котором просили принять Якира командующим, и что Фрунзе за него ручается. Вы знаете, как я отношусь к вашему слову. Я ему поверил, бывал у него на военном совете, он бывал у меня. Я ему доверял.

Сталин так посмотрел: - Верно, верно. Я писал письмо. Вопрос исчерпан.

Где данные для реабилитации?

- Сейчас пишут, что документы, на основании которых их репрессировали, были фальшивыми, их подбросила разведка…

- Это еще вопрос, - говорит Каганович. - Я не имею данных, на основании которых их реабилитировали. Я не имею данных. Однако, все теперь им кланяются! Приветствуют! Это не так просто, как изображается дело. Пишут вранье.

«Так говорил Каганович», Феликс Иванович Чуев, 1992г.