Наташа жарит котлеты молча. Писатели такое молчание называют красноречивым.
Врут!
За десять совместных лет Влад убедился: жена не замолкает никогда. Ни на секунду. Даже если её губы сомкнуты от обиды, найдёт как сказать: я просто хочу больше внимания. Разве так сложно? Тыщу лет прошу — своди меня на свидание. Уже даже не намекаю, прямо говорю!
Сковорода чадит. Наташа отнимает крышку, и к потолку поднимается, жирея, прогорклое облако. Фарш пригорает, стреляет, шипя, редкое масло. Боль от его цапок иголками жалит Наташины руки. И через это масловое шипение Наташа как бы сама шипит: я же просила бутылку подсолнечного взять. Сам теперь будешь подгоревшее...
... жрать. И можно подумать, что это голодный после работы Влад свербит стулом. Тоже как будто молча. Но ножки стула сами по плитке делают короткий утробный звук: жрать.
Влад поднимается из-за стола, чтобы выйти покурить. Наташа прихлопывает котлетный дым крышкой. К лопатке прилип едва схватившийся фарш. На молчаливом языке жены это значит: хватит! У нас и так кухня маленькая. Что ты шляешься туда-сюда? Только мешаешь! У Влада нет своего молчаливого языка, но в глазах читается: это не фарш прилип. Это мозги мои, которые ты по ложечке выедаешь, прилипли.
Влад задерживается на пороге и молчит жене в спину. Халат у неё сердитого красного цвета. Россыпь засаленных крапинок на нём — глаза, чтобы смотреть на мужа не оборачиваясь. Влад не выдерживает этого взгляда, собственный прячет в ладонях, в одной из которых пачка сигарет, в другой — зажигалка. Обе примиряюще-синие. А еще у него большой палец через дырку на носке стыдливо выглядывает, а сама дырка похожа на округлившимися в немом вопросе рот.
Влад подбирает пальцами дырку, прячет сигареты и зажигалку в карман и делает шаг обратно. Наташа гасит огонь под сковородой. Старенькая вытяжка над плитой тянет, как нескончаемую макаронину, струйку дыма.
Влад обнимает Наташу осторожно, как берут в руки кусок сухого льда, боясь обжечься. И удивительно мужу, как в разгорячённой готовкой кухне, где по́том оплывают и окна, и лоб жены, сама она умеет оставаться холодной.
Через секунду Наташа размягчается, и тогда Влад сжимает её в кольце рук чуть крепче.
На их общем молчаливом языке это означает: ну и ладно. Давай поужинаем.
