25 июня 1989 года газета «Красная звезда» поместила статью «Это было в Корее», в которой говорилось о войне в Корее в 1950–1953 годах. В ней отмечалось, что «до недавнего времени об участии в ней советских воинов-интернационалистов широкая общественность не была осведомлена». Сегодня мы практически впервые приоткрываем завесу секретности над данной темой. «Корея - и наша любовь, и наша боль, - рассказывает бывший командир авиационного полка Герой Советского Союза Е. Г. Пепеляев. - Тогда, в пятидесятые годы, мы защищали Северную Корею и успели прикипеть душой к народу этой древней и вечно юной страны. С любовью относились и к китайскому народу, на земле которого дислоцировались наши полки».

Полки первой линии, вооруженные самолетами МиГ-15, размещались на аэродромах Дапу, Мяогоу и Аньдунь вблизи границы Китая с Кореей. 2. Кто сильнее - «миг» или «сейбр»?

Перерыв в воздушных боях после окончания второй мировой войны длился недолго. Уже через пять лет отношения между собой стали выяснять представители первого поколения реактивных истребителей. Основным противником нашего МиГ-15 был американский «Сейбр» F-86 , подвергшийся за время войны нескольким модификациям.

Воздушный бой, как известно, впервые контурно складывается в голове летчика. Это происходит при сравнении боевых возможностей техники - своей и противника. Если свой самолет имеет превосходство по основным тактико-техническим характеристикам, то остается найти пути реализации этого превосходства, выраженные в приемах и способах ведения боя.

В начале 50-х годов, то есть в рассматриваемый нами период времени, в журнале «Вестник Воздушного Флота» появилась статья трижды Героя Советского Союза А.И.Покрышкина, в которой он делился своим богатым опытом. Статья называлась на первый взгляд трафаретно: «Тактические приемы рождались в бою». Однако практический смысл ее был по достоинству оценен летчиками, участвовавшими в корейской войне. На основании сравнения «анкетных» данных самолетов определялись лишь «нормы поведения» - грубая модель боя. Обращение к ней позволяло отдать предпочтение наступлению или обороне, компенсировать недостаток качества количеством и т. д. Способы боевого применения техники, соответствующие ее реальным возможностям, замышлялись на земле, а рождались в воздухе. Без проверки в «натуре» ни один прием не рекомендовался к исполнению. Такая методика подготовки была принята в Корее, проверялась через тринадцать лет во Вьетнаме (где противоборство с американским «фантомом» вел истребитель следующего поколения МиГ-21) и утвердилась через двадцать лет на Ближнем Востоке.

Итак, чтобы родились эффективные приемы, нужен был бой. После экспериментов натурного моделирования с участием реального противника выяснилось следующее. «Микроскопическая» разница в двух сравнивавшихся на бумаге компонентах - нагрузке на крыло и тяговооруженности превратилась в ощутимую, способную повлиять на выбор тактики. «Миг» безоговорочно выигрывал у «сейбра» вертикаль и высоту в целом. «Сейбр» не уступал в горизонтальном маневре, причем равенство перерастало в преимущество по мере снижения к земле. Помогали «сейбру» круче разворачиваться большие воздушные тормоза («лопухи», как называли их летчики). За счет торможения - уменьшения поступательной и увеличения угловой скорости разворота - занималась выгодная позиция. Выявление сильных и слабых сторон техники в очных испытаниях определили логику боя, Для «мига» - это «на вертикаль и вверх», для «сейбра» - «на горизонталь (в вираж) и вниз».

Владея вертикалью, летчик «мига» мог контролировать дистанцию, используя лучшие характеристики разгона. Сближение с «сейбром» или отрыв от него обеспечивала техника (избыток тяги). Однако данное преимущество ликвидировалось при затягивании в длительное маневрирование со сменой мест противниками на малой высоте. Предпочтительной для «мига» становилась тактика «серии атак», реализация которой сдерживалась оборонительным характером выполнявшихся боевых задач.

Следовало отметить, что «миг» не настолько уступал своему противнику в горизонтальной маневренности на малых высотах, чтобы отказываться от фигур виражного характера, особенно когда их выполнение диктовалось условиями боя: например, в ситуациях, когда F-86 выпуском воздушных тормозов не добивался выигрыша в позиции, но терял энергию, необходимую для активного продолжения боя. «Сейбры» ставили на службу тактике относительно большой запас топлива. Часть сил выделялась для несения дежурства в воздухе вблизи аэродромов «мигов» - над морем, куда последним выходить запрещалось. Наблюдая сверху за движением на прибрежных аэродромах и в воздушном пространстве над ними, «сейбры» стремились атаковать взлетающие и заходящие на посадку самолеты. По неписанным законам локальной войны обстрел прекращался после касания колесами земли. Наши летчики на посадке «прикрывались» горами: высота полета по кругу составляла 200 метров. Кроме того, выделялись группы прикрытия аэродромов.

Самолет и летчик:

У наших летчиков, первыми вступивших в бой в небе Кореи, опыт полетов на самолетах МиГ-15 был еще небольшим. Однако переучившиеся на него с поршневых «лавочкиных» и «Яковлевых» не испытывали трудностей ни в пилотировании, ни в эксплуатации материальной части. Обращение с оборудованием было простым и нетрудоемким. Освобождение от черновой работы с арматурой позволяло сосредоточить внимание на оценке обстановки и принятии решений в бою. Открытый обзор из кабины обеспечивал круговой обзор. Самолет «предупреждал» о выходе на критические режимы тряской, которая ликвидировалась легкой отдачей ручки. Чтобы «загнать» МиГ-15 в штопор, требовались немалые усилия принудительного характера. Самолет «шел» за сектором газа двигателя без признаков инертности, что считалось особо важным при переходе на сближение с противником. Дополняли «портрет» самолета МиГ-15 высокие показатели надежности и живучести (понятия родственные), отсутствие отказов техники в воздухе.

МиГ-15 был создан для воздушного боя, то есть полностью соответствовал своему целевому назначению. Конструктор точно спрогнозировал условия его боевого применения и даже степень возможного сопротивления со стороны перспективных самолетов противника. У наших летчиков-интернационалистов не возникало сомнения в том, что они воюют на лучшем истребителе в мире. Им оставалось направлять свои усилия на умелое использование выдающихся боевых качеств МиГ-15 в схватке с воздушным противником.

Владимир Кириллович Бабич, «Воздушный бой (зарождение и развитие)», 1991г.

Почему в 1995 году в Северной Корее случился голод? Какие обстоятельства и события этому способствовали? Как правительство КНДР пыталось предотвратить и исправить ситуацию и какие ошибки допустило? Какие действия предпринимали другие страны для оказания и ограничения помощи?

Рассказывает Константин Асмолов, кореевед, кандидат исторических наук, ведущий научный сотрудник Института Китая и современной Азии РАН.

С генералом, кстати, вообще интересная история вышла. В 1956 году он ушел на пенсию с должности командующего корпусом. Был послом во Вьетнаме и Таиланде. В 1961 году искренне поддержал военный переворот, приведший к власти Пак Чон Хи. Стал министром иностранных дел Южной Кореи, а после послом в ФРГ. Убежденный антикоммунист и седьмой епископ Чхондогё [корейское религиозное движение такое] Чхве Док Син к 1970-м годам окончательно рассорился с сеульскими властями на фоне хронического неприятия их коррупции [справедливости ради, последние не оставались в долгу, регулярно поднимая вопрос сомнительных манипуляций с религиозными фондами Чхондогё].

В 1976 году генерал иммигрировал в США, откуда усиленно агитировал против Южной Кореи. Вот как описывают всю эту ситуацию ориентированные на Пхеньян СМИ.

«Итак, на закате жизни [1976] ему пришлось снова жить в эмиграции. Он часто испытывал душевную пустоту, сожалея о жалкой участи, на которую обречен из-за неправильного выбора жизненного пути. В эти дни он осознал, что для объединения Родины и процветания нации нет другого пути, кроме того, что Север и Юг Кореи должны волей-неволей взяться за руки, и стал с надеждой смотреть на КНДР. Именно в такое время президент Международной федерации тхэквондо Чхве Хон Хи, вернувшись после посещения КНДР, рассказал ему о его отце, прожившем жизнь на Севере и погребенном с почестями на Кладбище патриотов».

В ноябре 1978 года Чхве Док Син посетил КНДР, где навестил могилу отца, родное село [там даже по этому поводу, внезапно, никого не репрессировали]. Был принят Президентом Ким Ир Сеном. «На месте встречи он не мог поднять голову из-за чувства вины. Но Президент вдохновил его, отмечая, что прошлое-то есть прошлое, а сейчас, когда Родина находится на перепутье раскола и единства, ему следует рука об руку с нами внести свой вклад в ее объединение, и сфотографировался с ним на память».

В 1986 году Чхве Док Сик принял сенсационное решение переехать в КНДР. Не был расстрелян из минометов. Стал зампредседателя Комитета мирного воссоединения отечества, председателем Центрального комитета Чхондоистской партии Чхону, председателем Центрального руководящего комитета церкви Чхондогё в КНДР, председателем Совета корейских религиозных деятелей. Удостоен Ордена Ким Ир Сена и премии «Объединение Родины».

Ах, да. В 2019 году в аэропорту Пхеньяна приземлился самолет, на котором в КНДР на постоянное место жительства из Южной Кореи прибыл сын Чхве Док Сина – Чхве Ин Гук. Как об этом написали сеульские газеты, «он поклялся посвятить остаток своей жизни воссоединению Кореи под руководством Ким Чен Ына».

С учетом все более настойчивых «вбросов» западной прессы, что конфликт на Украине может быть завершен по корейскому сценарию, вся эта история начинать играть особыми красками… Как дни минувшего будущего.

Источники: 1, 2, 3, 4.