С холодных просторов Охотского моря, бурного и свинцового, наползают тяжёлые, почти осязаемые туманы.

Ложатся на склоны сопок, на зеленые чащи кедрового стланика и яркие пятна морошки.

На Колыме начали серийно собирать станки для плетения масксетей из старых «дисков здоровья».

На Колыме наладили серийное производство станков для плетения маскировочных сетей — в их сердцевине установлен «Диск здоровья». Речь идёт строго о советских экземплярах: современные версии, по признанию изобретателей, не выдерживают нагрузки и быстро сдают.

Волонтёры из магаданской группы «Сети 49» не скрывают: инженерам пришлось проявить изобретательность, чтобы вдохнуть новую жизнь в оборонную кустарщину.

Правда, для производства не хватает главного компонента — сохранившиеся диски магаданцев просят нести в мастерскую.

Как заявляется, станки отправили из Магадана волонтерам поселков Стекольный и Армань, а также на городскую ТЭЦ.

Плетение сетей в Магаданской области носит грандиозный размах: губернатор Сергей Носов сообщал, что сети плетут его мама и сестра; сети приходится делать сотрудникам Управления Федеральной налоговой службы «в обеденный перерыв и после рабочего дня».

Ими занимают в управлениях Росреестра, Федерального Казначейства, Федеральной службы судебных приставов, и других ведомствах.

В Магадане в марте 2024 проводили фестиваль «СВОи сети», на котором было сделано 50 штук сетей. В сентябре 2024 к работе привлекли магаданских заключенных из исправительного центра. А в марте этого года новый мэр Магадана Лариса Поликанова поставила станок прямо в здании администрации.

«В здании работают около 200 человек. Если прийти раньше минут на 15 на работу или остаться ненадолго после и сплести несколько рядов, это станет большим вкладом в поддержку наших земляков в зоне СВО», - написала Поликанова в своем телеграм-канале.

Как Колыма пытается справиться с «синдромом отложенной жизни» и есть ли у нее шанс пересобрать себя

«На отпуск копишь весь год, про “битву за билеты” вообще молчу», «Все новые стройки — как мертвому припарка, они не изменят реальность: суровая жизнь, собачий холод, гигантские цены», «Когда я закончила вуз, поняла, что идти мне некуда. Куда бы ни пошла, это было бы движение назад», — так наши собеседники объясняют, почему уехали или хотят уехать из Магаданской области.

Дальний Восток в целом продолжает терять жителей — несмотря на то, что Путин объявил его «национальным приоритетом XXI века», несмотря на триллионные вложения в инвестиционные проекты макрорегиона, несмотря на дотации для ремонта и строительства социально важных объектов, которые исчисляются сотнями миллиардов. С 2010 по 2020-й из Дальневосточного федерального округа (ДФО) уехали примерно 200 тысяч человек, тенденция неизменна с распада Советского Союза. Население сокращается почти во всех регионах округа, но Магаданская область — серебряный чемпион по убыли. За последние 30 лет число живущих здесь людей уменьшилось почти на 56 %.

От мехов до золота

До прихода русских Магаданскую область населяли эвены, коряки, чукчи и юкагиры — кочевые народы, привыкшие к суровому климату, охоте и оленеводству. В XVII веке сюда впервые добрались русские землепроходцы: в 1640-х казаки основали Пенжинский и Гижигинский остроги, чтобы закрепиться на новых землях и контролировать торговлю с местными жителями, преимущественно мехом. Однако долгое время регион оставался малозаселенным и труднодоступным.

Современное развитие Колымы началось в 1920–1930-х годах, когда здесь открыли крупные золотые россыпи. Для их освоения советская власть создала мощную систему лагерей ГУЛАГа. Ее центром стал Дальстрой — государственный трест, отвечавший за строительство и добычу полезных ископаемых, фактически управлявший регионом. Сюда массово ссылали заключенных, в том числе политических, которые строили дороги, шахты, предприятия и сам Магадан. Часть города возвели пленные японские солдаты, которых привезли сюда после окончания Второй мировой войны.

После войны начался новый этап развития региона: на Колыму заманивали специалистов со всей страны повышенными зарплатами, северными надбавками, льготами на жилье. Магадан стал важным промышленным узлом, особенно в золотодобыче и энергетике. В 1953 году была образована Магаданская область, в 1950–1980-е годы она достигла демографического и экономического пика: к 1989 году здесь проживало более 385 тысяч человек (тогда в регион также входила Чукотка).

Однако с началом 1990-х область столкнулась с разрушением прежней модели жизни и резким оттоком населения.

Синдром отложенной жизни

— Мне нравится здешний климат. И мне нравятся люди, всегда открытые и готовые помочь даже незнакомцам. Вот это, в общем, для меня складывается в позитивную атмосферу, — говорит Даниил К. — Если б завтра мне сказали, что дают квартиру в Сочи где-нибудь, и работа будет, только переезжай — я бы отказался. Я в том возрасте уже, что не сильно готов к переменам, для меня сейчас личный комфорт дороже, чем какие-то «приключения». Я слышал про «синдром отложенной жизни», но это ко мне не относится. Я живу здесь и сейчас, и сознательно делаю выбор.

Даниилу 36 лет. Вся его жизнь прошла на Колыме, работает в школе учителем труда, растит сына и уезжать не собирается. Но он — в меньшинстве.

Как показывают социологические опросы, примерно две трети колымчан хотели бы покинуть регион, при этом у многих даже нет четкого плана обустройства на новом месте.

В советское время власти стремились «закрепить» людей в северных территориях (в Дальневосточном округе это Чукотка, Колыма и Камчатка) за счет финансовых стимулов — коэффициентов к зарплате и надбавок. Приезд в регион происходил по одинаковой схеме: заработать, построиться (на «материке») и уехать. 

«Этот “северный сценарий” почти не поддается рациональной коррекции, так как десятилетиями воспринимается окружающими как естественный. Для многих, родившихся на Дальнем Востоке — с самого раннего детства», — отмечает доктор психологических наук, магаданский писатель Владимир Серкин. Именно благодаря его работам термин «синдром отложенной жизни» получил распространение применительно к населению северных удаленных районов. Для магаданцев остальная Россия — «материк», а сами они живут на острове, «ненастоящей» жизнью, которая начнется только с переезда в центральные регионы.

В сравнении с другими территориями России, где климат похож, положение Колымы — почти уникально. Во-первых, сюда не идет железная дорога. Во-вторых, здесь не добывают нефть и газ. Местные говорят, что «по степени обреченности» к ним ближе всего Воркута или Териберка (свой труп кита в Магаданской области тоже имеется — его как-то выбросило из Охотского моря возле отдаленного колымского поселка Армань).

Надежда — в прошлом журналист, сейчас зарабатывает текстами и переводами как фрилансер — вернулась в Магаданскую область после 15 лет жизни в в Москве. Как и многие уехавшие, объясняет она, в свое время оставила здесь родителей, которые не хотели перебираться в другой регион. Теперь же они «состарились и нуждаются в помощи».

Говорит, после «материка» опять оказаться на Колыме было «очень тоскливо».

— Снова привыкать к девятимесячной зиме, снова астрономические цены, а зарплаты, представьте, такие же, как в центральных регионах. И еще сюрприз: оказалось, что северные надбавки, [которые раньше присваивались просто по факту рождения в регионе,] теперь нужно зарабатывать пять лет. А пока зарабатываешь, у тебя копеечная зарплата. Раньше ради надбавок только и ехали сюда, а теперь кто поедет?

Надежда — магаданка в первом поколении. Ее родители приехали в регион в советское время на заработки. Что-то удалось накопить, но инфляция съела все сбережения. После 1998 года они, как и многие, стали, по выражению Надежды, «заложниками севера»: на «материке» у них ничего не было, а в Магадане — квартиру получили от предприятия.

— Жить можно было, да и привыкли уже, — поясняет наша собеседница.

Она часто слышала от родителей, что их «там» никто не ждет, и считала естественным то, что лето — где-то далеко, куда нужно долго лететь на самолете.

В студенчестве Надежда побывала в разных городах центральной России, влюбилась в русскую старину Ярославля, Смоленска, Великого Новгорода: «уникальные здания, а не безликие советские хрущевки, какие мы привыкли видеть у себя». Тогда впервые подумала, что «в этой красоте можно жить». Повзрослев, поняла, что в Магадане люди лишены «самого простого» — того, что люди «на материке» имеют каждый день: натуральные овощи и фрукты, фермерская «молочка», свежее мясо.

Решающим стало отсутствие перспектив:

— Когда я закончила магаданский СВГУ, [где училась на преподавателя русского языка и литературы], то внезапно поняла, что идти мне теперь практически некуда. Мало возможностей, мало работодателей, мало свободы выбора. Куда бы я ни пошла, это было бы движение назад.

В 2000-м она уехала в Москву и, как говорит, впервые увидела «настоящую весну» — когда улицы и бульвары утопали в белом и розовом от цветущих яблонь и вишен.

— Люди живут в раю и не знают об этом. Нет вечного ледяного ветра, сырости, холода от земли. Я не ношу в кармане «летнюю шапку», а в рюкзаке «летнюю куртку». Я забыла, что значит одеваться «как капуста». Я впервые увидела балет — не по телевизору, а в настоящем Театре оперы и балета! Всего этого мы на Колыме лишены.

По выводам исследователя Владимира Серкина, осознанно разделяют сценарий «синдрома отложенной жизни» до 70 % жителей Магадана, неосознанно — до 90.

Как власти пытаются компенсировать отток населения с помощью мигрантов

• Мигранты на сегодня составляют примерно 12 % населения области. Судя по цифрам, которые в марте 2025 года опубликовала Общественная палата Колымы, в основном это граждане постсоветских стран, приезжающие на заработки. В 2024 году в область прибыли 16 239 иностранцев (в 2023 году — 15 206), подавляющее большинство — граждане Узбекистана (11 072). При этом Министерство труда получило 10,5 тысяч уведомлений от работодателей о приеме иностранных граждан на работу.

• Также власти стремятся привлечь специалистов из других регионов России. Точной статистики нет, но, например, в апреле губернатор Сергей Носов заявлял, что в 2024 году в Магаданскую область приехали 50 врачей и 37 специалистов со средним медицинским образованием. Сколько из них остается в регионе — неизвестно. Например, в главной областной больнице за 15 месяцев главный врач поменялся четырежды. Двое приехали на Колыму из других регионов и вскоре уехали обратно, а бывший главврач из местных (и одновременно депутат облдумы) уволился и покинул регион.

Отчёты vs реальность

Дмитрию Савкину 37 лет. Он бизнесмен, в Магадане владел риелторским агентством. В 2022 году уехал из Магаданской области вместе с семьей, сейчас живет в Узбекистане, работает в IT-сфере. Отъезд был связан с начавшейся в стране мобилизацией, но, говорит Дмитрий, покинуть Колыму он планировал давно.

— Планировал, но, знаете, как все здесь планируют: в перспективе. Конкретных шагов не предпринимал. Мои родители, например, так прожили в Магадане 35 лет. Все зарабатывали, чтобы уехать, я с детства слышал это: «Вот-вот накопим и поедем». В итоге они сподобились переехать, только когда брат перебрался в Питер, а затем я — бежал от мобилизации. Теперь не жалеют.

Анастасия переехала из Магадана в Санкт-Петербург в 2022 году. Ей 30 лет, сыну 12. На Колыме работала на телевидении, затем начала собственный бизнес — открыла салон красоты.

— С каждым годом я сильнее ощущала, что на коммуналку и продукты уходит все большая часть моей зарплаты. Старалась выбирать самое дешевое и часто сравнивала цены с ценами на «материке», — объясняет она свое решение. — Кроме того, в Магадане мало вариантов досуга. Из доступного — ресторан или клуб, а хотелось проводить свободное время более интересно. Если смотреть в перспективу, то для детей ее просто нет: на всю область один вуз — и куда потом? На отпуск копишь весь год, про «битву за билеты» вообще молчу: чтобы точно полететь, их нужно купить за полгода до поездки.

Депутат местной городской думы Рафаэль Фатыхов пока не уехал, но собирается. Перечисляет причины: низкое качество продуктов питания при их дороговизне, оторванность от центральных регионов России, медицинская помощь «хромает». Плюс суровый климат и высокие расходы на семейный отдых.

— В Магадане не хватает солнца в первую очередь. Летом замечательно, но оно короткое, а остальное время — серые будни, холод, мороз, ветер, снег. Детей вывозим, сами выезжаем погреться, «поесть витамины», есть такое выражение у нас. Всю семью вывезти — серьезные затраты.

Из раза в раз в публикуемых рейтингах (благосостояния и уровня зарплат, скорости накопления миллиона) Магаданская область занимает лидирующие позиции в России. Это не отражает реальное положение дел. Да, официально средняя зарплата в Магаданской области в 2024 году — больше 150 тысяч рублей, однако эта цифра получилась благодаря высоким, до 300 тысяч, зарплатам в отдельных отраслях — у чиновников, рыбаков, медиков и тех, кто занят в добыче ресурсов. У остальных — зарплаты на уровне 60–80 тысяч рублей, что сопоставимо со среднероссийским уровнем, вот только на Колыме из-за высоких цен этих денег на нормальную жизнь не хватает.

В новейших исследованиях об экономике Колымы заявляется, что «большинство фиксируемых статистикой “достижений” Магаданской области при ближайшем рассмотрении оказываются не более чем мифами, которые разбиваются о суровую реальность».

— Если оценивать ситуацию по экономическим показателям, то может сложиться впечатление уверенного роста благосостояния населения. Но каждый [показатель] нуждается в уточнениях и комментариях. Так, среднемесячная заработная плата в Магаданской области в 2020 составила порядка 102 тысяч рублей — в два раза больше, чем в среднем по стране. Однако покупательная способность этой зарплаты на Колыме была выше общероссийской всего на 0,3 пункта. Следует помнить про высокие расходы жителей Магаданской области, — пояснил специалист лаборатории экономики Северо-Восточного научно-исследовательского института (просил не указывать имя).

То же самое можно сказать, например, в отношении жилищного фонда. Номинальная обеспеченность жильем к 2020 году составила 29 квадратных метров на человека. Это немного выше общероссийского показателя того же года (26,9 кв. м), и с 1990-го показатель вырос в два раза. Однако увеличение достигнуто не за счет нового жилищного строительства, а за счет убыли населения и учета пустующих домов и квартир в отдаленных районах области, откуда люди уезжают, просто бросая свои квадратные метры — их не продать.

Северные зарплаты не компенсируют повседневные трудности: до 14 % заработка (по минимальным оценкам) приходится тратить на оплату жилищно-коммунальных услуг, в рационе местных жителей не хватает овощей и яиц — в первую очередь из-за высоких цен на эти продукты, годами копятся проблемы в коммунальном хозяйстве (высокий износ коммунальных сетей и зданий) и медицине (нехватка врачей, медоборудования и медикаментов).

«Золотое проклятье»

— Будущее у Магаданской области… Здесь останутся те, кто живут по накатанной и чувствуют, что нигде больше не пригодятся, и влюбленные дураки, которым нравится подледная рыбалка или сноуборд и лыжи. То есть люди, у которых есть хобби, которое настолько ценно, что перевешивает нормальное желание жить в лучших условиях, — размышляет бизнесмен Дмитрий Савкин. — Кстати, хобби может быть довольно экстравагантным. У нас есть такой местный депутат — олигарх [Александр] Басанский. Мужик — давно миллиардер, занимается золотом, мог бы жить где угодно, а живет в поселке в 80 километрах от Магадана. Но его хобби — зарабатывать деньги, вот оно его и не отпускает.

Басанский — основной владелец Колымского производственно-коммерческого концерна «Арбат», который добывает драгоценные металлы, производит и продает ювелирные изделия. По объемам добычи золота Магаданская область входит в первую тройку регионов, наряду с Якутией и Красноярским краем, а по серебру уже больше 20 лет держит лидерство. Однако этот ресурс, как ни парадоксально, не помогает магаданцам: налог на добычу полезных ископаемых распределяется в пропорции 60 на 40 процентов, большая часть уходит в федеральный бюджет.

Впрочем по мнению экс-главы минфина Колымы Валентины Моисеевой (управляла финансами региона с 1998 по 2018 год), даже если 100 % налога будет оставаться в области, это не даст существенных изменений в экономике: отрасль не такая прибыльная, как нефте- и газодобыча. Ни один регион России, где много золотоносных месторождений (Колыма, Чукотка, Приморский Край, Якутия) не являются регионами-донорами. Исключения — Красноярский Край и Иркутская область, но там параллельно добывают и другие ресурсы.

Почему золото называют проклятьем Магаданской области

• Оно было главной причиной заселения, но оно же стало «капканом». Многие в советские годы приехали в отдаленные поселки Колымы, которые строили недалеко от золотых, угольных и серебряных разрезов, за «длинным рублем». В то время эти поселения действительно были местами притяжения молодежи со всего СССР, но сегодня превратились в свои мрачные тени, без каких-либо перспектив. Человек из Ягодного, Сусумана, Синегорья, Усть-Омчуга, продав квартиру и все нажитое за долгое время, не сможет купить жилье даже в Магадане. Поэтому люди либо доживают посреди тайги и холода, либо просто бросают свои прежние квадратные метры.

• Самим золотодобывающим компаниям осколки советского прошлого тоже не нужны, они поддерживают их только по указанию властей. Многие разработки, которые были начаты в СССР, уже исчерпались, нет резона размещать сотрудников в умирающих поселках и затем транспортировать к нынешним местам золотодобычи. Проще и дешевле строить вахтовые домики-времянки рядом с месторождением.

• Каждый год какие-то населенные пункты в регионе ликвидируются, часть квартир в строящихся домах Магадана выделяют под расселение, но их мало, нередко людей просто перемещают в другие поселки, еще не закрытые. С 1997 года действует программа по выдаче жилищных сертификатов. На них могут рассчитывать те, кто прожил на Колыме 35 лет, документ дает возможность купить жилье в любом городе или поселке России. Однако в год выделяют всего по 50–70 сертификатов, в очереди на получение сегодня стоит 665 человек, еще 5,3 тысячи — в листе ожидания.

Сегодняшняя Колыма существует на дотации, которые составляют до половины всех бюджетных расходов. За счет участия в федеральных программах в городе строят различные социальные объекты: парк «Маяк», этнокультурный парк «Дюкча», спортивный комплекс «Президентский».

— Позитив есть, но на уровне жизни он не сильно сказывается. Руки дошли, но поздновато уже, отток людей не останавливается, — считает депутат Рафаэль Фатыхов.

— Все эти стройки, парки — как мертвому припарка, они не изменят реальность: суровая жизнь, собачий холод, гигантские цены, — соглашается бизнесмен Дмитрий Савкин.

— Зачем-то затевают большие стройки, которые никому не нужны, — также недоумевает Надежда. — Никто сюда не едет, кроме мигрантов и чиновников. Но последние долго не задерживаются, холодно им… Инфраструктура сокращается, поселки закрываются, люди уезжают. Молодежь поступает учиться в другие города и не возвращается. Население Магадана стареет. Но все равно нам, оставшимся — или оставленным — надо жить, искать свою «дверь в лето».

Так где же дверь?

Власти пробуют разное. Например, пытались удержать людей с помощью программы «Дальневосточный гектар», которая действует в макрорегионе с 2016 года. Поначалу затея активно пиарилась в магаданском инфополе, но востребованной не стала. За восемь лет на Колыме раздали меньше гектаров, чем в Приморье за один только 2024 год: всего 2 206 участков. Магаданская область — зона рискованного земледелия, сельское хозяйство субсидируется из регионального бюджета, взять гектар и развить на нем приносящее прибыль производство фактически невозможно. А строить на участке свой дом — чересчур затратно, тем более не в Магадане, а в отдаленном районе: вечная мерзлота повышает стоимость строительства в два-три раза.

В 2023 правительство России приняло план развития Магадана до 2030 года. Программа разнонаправленная, в ней есть и строительство школ с детсадами, и ремонт дорог, и подключение к интернету отдаленных поселков. Понять, на основе чего выбирались приоритеты документа — сложно: так, стройка лыжного стадиона имени Елены Вяльбе, родившейся и начинавшей карьеру в Магадане, начинается раньше возведения нового хирургического корпуса областной больницы или централизованной детской поликлиники, несмотря на напряженную ситуацию в здравоохранении. Сама олимпийская чемпионка не понимает смысла этого дорогостоящего объекта: «Я против построек лыжных стадионов за миллиарды, думаю, это деньги на ветер».

— Положительная сторона жизни в Магадане: природа. Летом замечательно. Кто остается — это рыбаки, охотники. Когда бухта Гертнера замерзает, лед трескается, машины проваливаются, но сотни авто [все равно] на льду, все рыбачат. Это истинные патриоты севера Магадана, — говорит Фатыхов о плюсах региона.

Надежда сомневается: природа и рыбалка — «как-то маловато для целой большой жизни». Главным достоинством Магаданской области она считает людей:

— Это то, что уехавших магаданцев всегда тянуло обратно. Доброта колымчан, их отзывчивость. Я удивилась, что о ней даже на «материке» наслышаны. Там есть всё, но таких людей, как у нас на севере, нет нигде.

— В городе население — около 90 тысяч, все знакомые через несколько рукопожатий. Если ты сделал что-то плохое, все это узнают. Коммуникация очень легкая, — объясняет Фатыхов. — Еще нет пробок, можно пешком весь город обойти.

Бизнесмен Дмитрий Савкин в «особый менталитет» колымских жителей призывает не верить: «люди как люди, все зависит от круга общения». Суровая природа Колымы Дмитрия тоже не привлекает, ему больше по душе южный колорит, чтобы «апельсиновые деревья и оливки, а внизу море плещется». Единственной радостью бывшего колымского бизнесмена был сноубординг — кататься в Магаданской области можно почти девять месяцев.

— Я, наверное, потому и не уезжал, что занимался этим: непрофессионально, для души с компанией каждые выходные мы катали. Еще друзья: чтобы созвониться и через 20 минут уже в баре сидеть, душу изливать… Вот по этому — скучаю.