Шум был столь громок и силён, что складывалось чувство, что небеса сейчас разверзнутся и заоблачное стадо диких зверей, гонимое по небесам неведомой силой, незримым пастухом, спустится на землю с сокрушительным грохотом небес. Вместо этого, в паре километров от пяти дрожащих от страха существ, разверзлась земная поверхность, и на землю из её глубинных недр выбрался настоящий гигант. Животное, что считалось вымершим многие тысячи лет и до сих пор внушало трепет в умы людей своими размерами, да величием в том числе. То был мамонт с восседающим по верх его горба небольшим человеком. Огромный, целиком покрытый длинной шерстью, с величественными бивнями. Мамонт мгновенно двинулся в сторону Нави. Как только собаки заметили это, тут же разбежались в рассыпную, лишь бы быть по дальше от этой монструозности. Нави пригвоздило к месту, страх сработал совершенно неожиданным образом, он его просто обездвижил. Мамонт нёсся, сотрясая землю не только под собой, но и на многие километры вокруг от мест соприкосновения его массивных лап с землёй.
Приблизившись, человек, что восседал на мамонте, скинул верёвочную лестницу и спрыгнул на земь. Он мало чем отличался от других людей. Такие же пропорции тела, такая же растительность на лице, правда полностью седая, но разве мало седых людей на земле. Одет он был, как и прочие народы населяющие северные пустоши. Высокие пимы, уже отчасти обледеневшие, длинный совик, подпоясанный пёстрым национальным поясом. Даже рост не так сильно бросался в глаза, а мужчина перед Нави был заметно ниже него, по грудь, быть может чуть ниже. Была одна вещь, что сразу же замечалась и внушала природное чувство тревоги, это абсолютно белые глаза. Без намёка на хотя бы зарождавшийся зрачок. Нет, только лишь белок и ничего более. Такой же белый, как окружавшие их белоснежные покрывала снега в сумраке ночи.
Нави вспомнил, где ему уже доводилось видеть такие же глаза, а было это ведь совсем недавно, пару дней назад в ненской деревне. Такие же глаза были у местного шамана, который указал путь Нави, как и куда ему нужно двигаться, чтобы найти друга.
Белоглазый мужчина протянул руку. Это был определённо добрый жест и теперь уже точно, Нави можно было расслабиться, он так и сделал, протянув руку в ответ, для привычного, белому человеку приветствия, но белоглазый произвёл рукопожатие иначе. Настолько быстро и непривычно для Нави, что он не смог запомнить, что произошло, только первое движение, которым он перевернул его руку из вертикального положения в горизонтальное, а после положил поверх свою мохнатую лапу. После приветствия белоглазый махнул ему рукой, позвав его за собой, и указал на веревочные стремена на мамонте, пропуская его вперёд. Нави повиновался и полез наверх. Да и что ему оставалось делать в его ситуации. Но нет, страха благо не было совсем, такой детский, наивный восторг. Восторг перед новым и неизведанным, такой восторг, который испытывал любой будучи взрослым, или ученый с тем же археологом, во время исследований или раскопок.
Белоглазый коснулся головы мамонта, и они двинулись вперёд, в сторону разлома, из которого они прежде появились. Что удивительно, как белоглазый управлял мамонтом. На самом деле никак. Не было ни узды у мамонта во рту, ни шпор, ни хлыстов. Кто знает, рассуждал Нави, быть может ментальная связь двух детей природы. Между тем, они приблизились к проёму, Нави крепче схватился за сидение под собой, накрепко сжав пальцы во время спуска. Тряхало прилично, но при этом ощущалось совершенное спокойствие. Да и единственным громким звуком, после сокрытия земли за собой, остались лишь громкие шаги величественного зверя. Каждый шаг раздавался эхом в ушах, пролетал сквозь голову через ухо, выходил через противоположное ухо и терялся в тесных пустотах земляного туннеля. Со временем обстановка изменилась. Узкий, обшарпывающийся земляной, погруженный во тьму, туннель, сменился более широким проходом, со стенами из спрессованной земли и деревянными подпорками, удерживающие потолок от обвала, тем самым придавая окружению вид, что походил на старые шахты.
Наконец, показался свет, невероятно слабый, едва уловимый мягкий тёплый свет, так похожий на тёплые солнечные лучи. Это обрадовало Нави, после долгих часов путешествия без света. Когда они приблизились к самому источнику света на стене, белоглазый снял его и отдал Нави. Его радость стала запредельной. Теперь в его руках маленькое солнышко, так оно ещё и грело, а быть может ему просто казалось, что камень источал тепло. Быть может всё дело в том, что он соскучился по тёплому солнечному свету, по лучам, что так игриво прыгают через стёкла. Они прибыли.
За последним проходом было на порядок светлее, чем прежде. Можно было видеть даже без его карманного солнышка. За проходом, ширясь, уходила в глубину земли неизмеримая воронка. Наиболее широкая сверху, она сужалась к низу, теряясь в пучинах огня и жидкой породы. Каждый уровень не отличался от другого сугубо ничем, множество тёмных окошек в этих странных уплотнённых землёй жилищах. Хотя несколько отличий всё же имелось.
Первое, единственное жилище в виде привычного для местных народов чума, но чума на столько невообразимых размеров, что в нём могло спокойно уместиться огромное множество семей. К большому чуму прилегали чумы поменьше, образуя таким образом шапь, в некотором смысле, с остроконечными краями. Второе отличие было в статуе в центре. Двойная статуя, состоящая из местного пустоглазого человека, положившего руку на мамонта, который и был второй частью композиции. Удивляло, что они были отлиты из разных металлов. Мамонт из рыжей меди, а человек из молочного серебра. Вид внушал уважение и к величественным животным, населяющим эти земли, в том числе.
Композиционная статуя находилась на платформе подле огромного чума, который в свою очередь был так же на платформе, но только своей собственной. Обе платформы подвешивались за третью, верхнюю платформу, металлического вида канатами. Похоже они и были металлическими, канаты, если судить по звуку от упавшего на один из них камня. Такими же канатами держалась третья платформа, она была вровень земли, к ней вёл подвесной мост от поверхности воронки. Это и было третье отличие. К ней они и направились, прочь от копошащейся внизу массы живых существ. Мысли Нави так и были там внизу, на разных уровнях воронки, он не переставал думать об увиденном, пока они поднимались наверх.
Впереди Нави за подвесным мостом, что вёл к платформе из прессованной земли, подвешенной металлическими канатами, виднелся чум. Гораздо меньше, чем предыдущий, там внизу. На много более аккуратный и не такой громоздкий. Нави двинулся к нему, на платформу через мост к чуму, под кругом из чистого звёздного неба, в окружении сплошной небесной серости. На поверхности платформы земля была рыхлой, в ней восседало множество цветов и трав, но на общем фоне выделялась ромашка. Обычная, маленькая ромашка, на тоненьких зелёных стебельках, нет, совсем не те роскошные бело-жёлтые цветы, что любят многие девушки, нет, эта ромашка любима в большей степени бабушками-травницами за свои свойства. Нави постучался в дощечку у чума и заслышав ответ, вошёл внутрь.
Внутри сидел необычайно старый седой шаман, в малице, подпоясанный поясом. Он был человеком, таким же, как и Нави, не как белоглазый до этого. Глаза не были белоснежными, они были внеземного фиолетового цвета, такого чуждого и такого чудесного. Убранство чума выглядело обыкновенно, таким же, как чумы в ненской деревне. Одна отличительная черта, в нос по входу в чум мгновенно ударил резкий, стойкий, лекарственный аромат ромашки, в остальном всё, как у всех.
Нави предпринял попытку поговорить с шаманом, но увы не вышло. Языковой барьер не давал двум мужчинам понять друг друга, и тут Нави вспомнил о деревянной фигурке из дома друга. Он достал её, а фигурка была не большой, сантиметров двадцать в высоту, изображала прелестную молодую деву, и показал шаману. Тот заулыбался, зажмурил глаз и издал звук, извещающий о достижении понимания со стороны двух пришельцев друг для друга. Шаман попросил его присесть напротив себя, чему Нави тут же повиновался. Шаман же вновь уселся на своё прежнее место, простелив перед этим своё место ветками со свежей листвой. Достав бубен, шаман запел, камлание началось.
Сперва, не происходило ровным счётом ничего особенного. Шаман сидел на своём насесте, бил в бубен и вибрировал голосом. О да, голос определённо вызывал трепет, такой завораживающий и потусторонний. Голос, от которого мурашки пробегали по коже и порой казалось, что он входит в ритм сердца самого Нави своими вибрациями и переливами. Нави бывал и на других камланиях, но такой эффект производило только сие действо, от старого шамана, в чуме, окруженном безветренным ничем.
Далее началась настоящая магия. От поверхности, поднялась земля, спрессовалась и образовала не то человека без ног, не то стойку с руками. Факт был одним, бубен теперь держался спрессованной землёй невесть откуда взявшейся. Следом в воздухе возник воздушный поток, едва ли уловимый, его можно было заметить, только если захотеть. Поток задул в торец бубна, прямиком в ручку, музыка ветра не заставила себя долго ждать. Чум наполнился невероятными звуками, образованные от разных источников, создавая настоящую музыкальную магию для уха несведущего человека. Порой такая гипнотизирующая. После, вода, она поднялась из ведра с водой и образовав руку-хлыст, забила в бубен. Шаман был свободен теперь от своего музыкального инструмента. Со всем справлялись стихии. Нави, пораженный увиденным, рассуждал, какая роль будет у огня в магическом представлении пред его глазами. Прошло не много времени, первая искра, вторая, третья из костра в центре чума, и вот уже вокруг костра в танце завился огонь. Пламя в трёх частях кружило вокруг костра в танце, переливаясь, не в состоянии оставаться на месте.
Огонь здесь, вода на месте, воздух с землёй также не отказались от участия в параде стихий и больше никого не должно быть. Все элементы стихий присутствовали. Вдруг! Из шамана вышел его бестелесный дух. Само тело продолжало вибрировать голосом в такт бубну. Дух шамана отдался танцу вместе с пламенем. В конце третьего круга он неожиданно, дух, повернулся к Нави и ударил его, от чего тот провалился в очередное ничто. Это ничто было настоящим.
В этом месте не было совсем ничего кроме шквального ветра и колоссальной птицы. Всё остальное было пустотой, пространством без ничего. Нави приблизился к птице. Постарался обратить её внимание, и когда это удалось, вновь понял, что опять происходит непонимание и тут же потянулся к фигурке. Он наклонил голову и на вытянутой руке показал птице фигурку. Птица приняла её, Нави оказался в воздухе, он летел. Опять. Сквозь тучи и облака. Когда же небо стало чистым, сперва он подумал, что ему показалось, но после убедился, что нет. К нему что-то летит, возможно невидимое, а может и нет, было видно лишь поток воздуха. Воздух с силой удрали в Нави. Он полетел вниз с оглушительной скоростью.