Карикатура на Николая II
Карикатура из американского журнала «Puck» от 1905 года, на которой Людовик XVI указывает Николаю II на то, к чему обычно приводит игнорирование просьб своего народа.
Телеграм — История Веков
Карикатура из американского журнала «Puck» от 1905 года, на которой Людовик XVI указывает Николаю II на то, к чему обычно приводит игнорирование просьб своего народа.
Телеграм — История Веков
Сегодня любуемся пейзажем Саврасова :)
Алексей Кондратьевич Саврасов "Грачи прилетели" (1871)
Находится в Государственной Третьяковской Галерее (Москва, Россия)
Эта картина является, если не самой красивой, в творчестве Саврасова, то уж самой известной так точно. Вы точно видели ее в книжках, учебниках и на страницах энциклопедий. Давайте познакомимся с этой картиной поближе!
До начала 1870-х годов Алексей Саврасов в основном работал в окрестностях Москвы, а после стал ездить в провинцию. Больше всего художнику пришлась по душе Волга — он побывал в Ярославле, под Костромой, в Нижнем Новгороде, Юрьевце, и на целых пять лет волжские пейзажи стали главным предметом его живописи. В работе над картинами Саврасову помогал Василий Перов, с которым он близко общался и преподавал в Училище живописи, ваяния и зодчества.
В декабре 1870 года у художника возник конфликт с училищем — его упрекнули в том, что у него мало учеников, и лишили казенной квартиры. Саврасов с семьей остался фактически на улице. Он взял отпуск и уехал на полгода в Ярославль, в качестве финансовой поддержки обзаведясь заказами Павла Третьякова. В Ярославле зимой после тяжелых родов умер уже четвертый ребенок Саврасовых (из шести только двое выжили), жена Софья тяжело заболела. Тяжелые невзгоды привели живописца в село Молвитино (позже переименованное в Сусанино), в нескольких десятках верст от Костромы. Там он и создал первые этюды, которые позже легли в основу картины. Дописанную уже в Москве картину еще до первой выставки заметил и купил Третьяков (за 500 рублей), чем сильно разочаровал императрицу Марию Александровну — она смогла приобрести только копию полотна. «Грачи прилетели» стала вехой в истории русской живописи, утвердившей национальный лирический пейзаж. Посмотрим на картину детально.
При первом, беглом взгляде на картину, на что вы обратите внимание? Большинство посмотрит на грачей в ветвях берёз. Потому что это композиционный центр картины. Художник намеренно "ведёт" ваш взгляд сюда. Тонкие полупрозрачные ветки на синем небе совсем не отвлекают наше внимание от птиц. Обратите внимание, что фигуры птиц несколько велики по сравнению с реальными размерами, а их рисунок выглядит довольно приблизительным и даже наивным. Но это не центр картины. В центре – церковь и дома. Но не они главные герои. В этом изюминка работы Саврасова. Смещённый центр композиции в правый верхний угол полотна.
Есть в картине много деталей, которые придают ему так называемую «русскость». Как ни крути, наша сельская глушь всегда немного неряшлива, с налётом старины, как эта церковь, например (это православная церковь Воскресения Христова в селе Молвитино, построенная в конце 17 века). Мы и сейчас в деревне редко увидим ряды аккуратных домиков с разукрашенными заборчиками. Но эта потрепанность как раз и мила русскому человеку. Вообще Саврасов как будто специально выбирает самое неприглядное время года. До него раннюю весну русские художники почти не изображали. Согласитесь, проще написать куст цветущей сирени на фоне аккуратного заборчика и дорожки с гравием. Чтобы было приятно смотреть. А тут слякоть, потемневший снег, кривые деревья, грязь и голые ветки, одним словом середина или конец марта.
Что вы скорее всего заметите не сразу – это бескрайние просторы за церковью. Наши внимание так сильно приковано грачами и березами, что тяжело заглянуть вглубь картины, где до самого горизонта простираются равнинные поля, через которые протекает река — по всей видимости, разливающаяся весной Воложница, которая впадает в Шачу северо-западнее Сусанина. Передний план картины изображён так, что художник как будто находится вблизи земли. Но при таком ракурсе горизонт должен был бы находиться довольно низко, в то время как на картине он изображён примерно посередине холста, на уровне церковных главок. Это было сделано художником для того, чтобы лучше показать равнинные дали, которые играют в картине важную смысловую и образную роль. Но бессознательно это влияет на наше восприятие, вы ощущаете величие природы и масштаб русских деревень, а самое главное, вы перестаете замечать, что картина совершенно небольшая (в реальности она всего 62х48 см). Саврасов был, можно сказать, уникальным мастером в изображении пространства.
Здесь мы, кстати, можем увидеть подтверждение места – надписью, сделанной в левом нижнем углу полотна: «1871. С. Молвитино. А. Саврасовъ».
Небо на «Грачах» затянуто облаками и написано в серо-голубых, тусклых тонах. Для того чтобы в точности передать малейшие оттенки, Саврасов оставлял фрагменты холста, не покрывая его красками. Он использовал интересный прием: создавал «вертикаль» от земли к небу и изображал небесные блики и в проталинах на нижней части полотна. Обратите внимание, как старательно Саврасов проработал тончайший рисунок подтаявшего снега: где-то он потемневший, где-то — сиреневый, нежно-лиловый, голубой и даже розовый, где то на нем лежит легкая сетка теней от берез.
Обратите внимание, что по бокам картины часть берёз “срезаны” рамой, этот прием называется "занавес", он придуман не Саврасовым. Это дает нам ощущения неограниченности картины, наше сознание дорисовывает пейзаж дальше, уходя далеко за картинную раму.
Саврасов первый показал, что у природы нет малого. Его пейзажи формально бытовые, а не бытийные. Но в этом быте изображено бытие – извечное, бесконечное. Прилетевшие вместе с весной грачи вьют гнезда в корявых березках. Среди берез различима небольшая верба, готовая распуститься – как символ оживления, воскресения жизни после зимней спячки. На стенах старенькой колокольни облупившаяся штукатурка.
Спустя 10 лет после написания картины “Грачи прилетели” жизнь Саврасова пошла под откос. Он серьёзно страдал алкоголизмом. Искусствоведы так и называют его работы с 80-х годов 19 века – "пьяный Саврасов". Грачи иногда возрождались в рисунках, которые он наспех набрасывал, чтобы продать на ближайшем рынке за 2 рубля. Саврасову было не суждено оставить обширную галерею шедевров, как его современнику Айвазовскому или ученику Левитану. Однако "Грачи прилетели" внесли серьёзную лепту в развитие живописи. С этой культовой картины началась история русского пейзажа, который повествует о русской природе.
Такие дела, друзья! После тяжелого разбора Босха хочется чего то легкого и поэтичного, как вот эта картина, например. Читайте и любуйтесь, а еще Спасибо за вашу поддержку, мне очень приятно! :)
Продолжаем изучать искусство. Разбор получился очень большим, но картина интересная и того стоит :)
Василий Иванович Суриков "Утро стрелецкой казни" (1881)
Находится в Государственной Третьяковской Галерее (Москва, Россия)
Сегодня предлагаю взглянуть вам на эту картину, которая в свое время произвела фурор, ведь Василий Суриков написал главную трагедию истории, разделил народ и государство и стал достоянием отечества.
Эту картину, я думаю, многие знают с детства, кому то она попадалась в учебниках русского для написания диктантов, кому то ее показывали родители, кто то видел ее в Третьяковке (кстати, если видели, попытайтесь вспомнить ее положение и размер, это потом будет важно), кто то читал о ней в энциклопедиях и учебниках по истории. Давайте по доброй традиции с истории и начнем.
Что вы помните про стрелецкий бунт 1698 года? Мы можем вспомнить, что Петр I в то время уехал в Европу, это вызывало недовольство народа, царя слишком долго не было в Москве, поползли слухи, что он вообще умер, но это скрывают.
Больше всех недовольны отсутствием царя были, видимо, стрельцы. Тяготы военных походов, недостаточность жалования, оторванность от семей, назначение иностранных офицеров на высшие военные должности (стрельцы не доверяли иностранцам) и невозможность решить это, повлекли за собой серьезные последствия. И вот, будучи в Австрии, Петр получает письмо - в Москве вспыхнул новый стрелецкий бунт!
Началом второго стрелецкого восстания считаются первые числа апреля 1698 года, а ключевой датой стал бой у Новоиерусалимского монастыря 18 июня.
В апреле 1698 года в свои слободы около Москвы стали прибывать беглые стрельцы и им удалось установить связь с царевной Софьей, которая была заточена в Новодевичьем монастыре. Численность восставших стрельцов к середине июня достигла 2200 человек. Против них выступили правительственные войска численностью свыше 8 тыс. человек. Бой у Новоиерусалимского монастыря длился два часа. Стрельцы потеряли около 20 человек убитыми. Большинство стрельцов были отправлены в ссылку в разные монастыри, около 50 человек по приказу Шеина казнили.
Петр I вернулся в Москву в конце августа 1698 года и решил еще раз наказать стрельцов. В результате, около 1000 человек казнили, а еще 600 снова сослали. Казни и следствия продолжалась аж до 1707 года. Петр I добился своей цели: ускорил ликвидацию стрелецкого войска и создание регулярной армии.
Историю вспомнили, а теперь посмотрим на историю картины.
В декабре 1868 года, молодой и еще никому неизвестный Суриков, вместе с рыбным обозом отправился из Красноярска в Санкт-Петербург, сделав по пути краткую остановку в Москве.
Позже, Василий Суриков вспоминал: «И вот однажды иду я по Красной площади, кругом ни души. Остановился недалеко от Лобного места, засмотрелся на очертания Василия Блаженного, и вдруг в воображении вспыхнула сцена стрелецкой казни, да так ясно, что даже сердце забилось. Почувствовал, что если напишу то, что мне представилось, то выйдет потрясающая картина. Поспешил домой и до глубокой ночи всё делал наброски, то общей композиции, то отдельных групп. Надо, впрочем, сказать, что мысль написать картину стрелецкой казни была у меня и раньше. Я думал об этом ещё в Красноярске. Никогда только не рисовалась мне эта картина в такой композиции, так ярко и так жутко»
Работа над картиной заняла около трех лет. Василий кропотливо подходил к написанию картины, изучал исторические книги, рукописи, зарисовывал костюмы, оружие и здания. Суриков рассказывал о том, что, когда работа над «Утром стрелецкой казни» близилась к завершающей стадии, к нему домой зашёл Илья Репин (они жили недалеко друг от друга, в Хамовниках). Посмотрев на картину, он спросил: «Что же это у вас ни одного казнённого нет? Вы бы вот здесь хоть на виселице, на правом плане повесили бы». После этих слов Суриков решил попробовать и дорисовал фигуру повешенного стрельца. А на следующее утро, по словам Сурикова, в комнату вошла старуха-няня — «и как увидела, так без чувств и грохнулась». В результате Суриков пришёл к выводу, что прав был он, а не Репин. Проведённая впоследствии рентгенограмма картины показала, что повешенные стрельцы были изображены в правой части полотна в одной из ранних версий композиции.
Картина «Утро стрелецкой казни» была представлена на 9-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок ("передвижников"), открывшейся в Санкт-Петербурге 1 марта 1881 года. Картина Сурикова вызвала единодушный восторг, ей было отведено самое выгодное место на всей выставке, только ленивый не написал о ней, не выразил свое восхищение. А Павел Третьяков так и вовсе прямо с выставки выкупил картину в свою частную коллекцию. Но в этот же день, 1 марта 1881 года, в Санкт-Петербурге произошло покушение на императора Александра II, осуществлённое членами организации «Народная воля», бросившими под его карету две бомбы. Это событие омрачило триумф Сурикова, ведь его картина была взята под подозрение, как разжигающая ненависть, но позже обвинения были сняты.
Ну все, хватит историй. Давайте к самому интересному, картину рассматривать :)
Начнем с правой части. Что может бросаться в глаза? Обратите внимание на людей в этой половине картины. Они стоят достаточно прямо (солдаты сзади так вообще по линеечке), мы можем различить каждого из них. Их одежда не выглядит яркой и пестрой, их лица не выражают тяжелых эмоций, они где то в своих мыслях. Вся правая часть картины очень строгая и прямая - шеренга солдат, шеренга виселиц, шеренга зубцов Кремля. Кстати, это слегка выдуманный Кремль! Нет, он действительно был белым в то время, нет, эти две башни действительно существуют и так и расположены - но выглядят они совершенно иначе.
Судя по географии Красной площади, в кадре должны находиться Царская и Набатная башня, разве они выглядят так, как на картине? Также обратите внимание на расстояния между Собором и стенами Кремля
Суриков решил, что настоящий Кремль и его башни выглядят слишком нарядно и радостно для такой картины, поэтому взяв за основу Сенатскую башню, он перерисовал ее дважды на картину, чтобы Кремль выглядел более суровым и приземистым.
Что касается расстояния, я думаю вы можете легко увидеть, что оно намного шире и размашистее, чем показано на картине, Суриков намеренно сдвинул стены и закрыл это пространство. Тем самым подчеркнув гнетущую обстановку. Он уменьшает количество воздуха. Нивелирует ощущение свободы. Там стоят виселицы, там тупик, это дорога в один конец.
Теперь перейдем к левой части картины. Что тут бросается в глаза? Во-первых это невероятное количество народу которые занимают 3/4 всей картины (всего в толпе нарисовано 50 человек, это огромное количество, до него едва ли мы найдем в русской живописи настолько многофигурные картины, это даже на 20 человек больше, чем в картине Карла Брюллова “Последний день Помпеи”). Но что делать, чтобы все персонажи были видны? Чтобы не закрывали лица друг друга? Суриков вышел из ситуации просто — разместил толпу ярусами, она как будто вытекает сверху вниз.
Обратите внимание на пестроту толпы, это не серо-черная масса, у каждого свой колоритный костюм. Это большая редкость для живописи того времени, дело в том, что в 19 веке многим русским художникам был свойственен так называемый "грязевой колорит". Тогда будущих мастеров учили избегать чистых, ярких цветов, делая акцент на важности сложных оттенков. В этой картине Суриков использовал интересный ход — толпа пестрая, а именно стрельцы одеты в белые рубахи — так их проще выхватить взглядом из толпы, плюс они разбавляют общую пестроту. Также у каждого стрельца в руке есть свеча — нарисовать свечу и ее пламя при дневном свете — очень тяжелая задача. Известно, Суриков общался с писателем Львом Толстым, который бывал у него дома и следил за работой над полотном. По словам самого художника, именно Толстой обратил внимание на то, что руки стрельцов, державших свечи, были чисты: по мнению писателя, во время перевозки на телегах на их руки должен был капать воск. Суриков признал справедливость этого замечания и доработал руки осуждённых стрельцов Свеча в данном случае — еще и символ веры, потухающая свеча как символ прощания с жизнью, а белые рубахи — очищение перед смертью.
Первый стрелец - это тот, что отвернут от нас лицом. На его плечо накинут поношенный, местами залатанный голубой кафтан с золотисто-жёлтой шёлковой отделкой. В ухе — серебряная казацкая серьга. Всё это свидетельствует о том, что раньше у него была возможность жить с размахом и носить новую нарядную одежду, но последние годы он, как и многие другие стрельцы, провёл в бедности. Выписывая такие подробности, Суриков показывает бедственное положение, в котором находились стрельцы перед бунтом. Мы не видим его лица. Его трагедия для нас понятна, но мы не знаем ее деталей: кто его семья и пришла ли она на его казнь. Для фигуры лежащего в телеге стрельца художнику позировал крестьянин села Липицы Саватеев.
Несмотря на то, что рыжий стрелец скован и его руки связаны, в его образе присутствует наибольшая решимость. Стрелец повёрнут к Петру и смотрит на него взглядом, полным ненависти, не обращая внимания на горячий воск, капающий со свечи на его руку. В образе рыжего стрельца «народный протест выражен наиболее убедительно, в нём мужество стрельцов показано особенно ярко». В правой части полотна находится Пётр I, прибывший на коне для того, чтобы лично руководить казнью. На площади он увидел «угрюмых стрельцов, торжественно приготовившихся к смерти, но не раскаявшихся и не покорившихся». Более того, почувствовав на себе яростный обжигающий взгляд рыжебородого стрельца, Пётр устремил на него ответный огненно-грозный взор. Кстати, Репин помог найти натурщика для образа рыжего стрельца — могильщика Кузьму с Ваганьковского кладбища. Для фигуры Петра I Сурикову позировал Кузьма Тимофеевич Шведов — управляющий имения Дерягиных, в котором художник работал в 1879 году.
Чернобородый стрелец сидит в телеге, сжимая в руке горящую свечу. Слева от него изображена старая мать, утирающая текущие по её лицу слёзы. Справа — его жена, выделяющаяся своей ярко-жёлтой одеждой, она хватает его за плечо, ведь она явственно осознала, что трагедия вот вот случится. Стрелец погружён в свои мысли, не замечая страданий окружающих его близких. В просвете между чернобородым стрельцом и его женой видно лицо охраняющего его солдата-преображенца. Ноги стрельца закованы в цепи, но над ними уже склонился другой солдат, отпирающий замок ключом. В целом этот стрелец представляет собой «образ упорного и волевого человека, в котором есть что-то разбойное и от которого веет несломленной внутренней силой». Натурщиком послужил дядя Сурикова — Степан Фёдорович Торгошин. Моделью для жены послужила Елена Корнилиевна Дерягина — сестра художника Николая Бодаревского, вместе с которым Суриков учился в Академии художеств.
В центральной части полотна изображён пожилой стрелец. К нему с обеих сторон прижались его дети — сын и дочь. Сын сидит на краю телеги и утирает слёзы рукавом порванного кафтана, который судя по размеру — станет единственным напоминанием об отце. Рыдающая дочь, перегнувшись через обод колеса, прильнула к груди своего отца, вцепившись пальцами в край его кафтана. Стрелец прощается со своими детьми, скорее всего говорит им последние слова. Справа, за его сыном, изображён солдат-преображенец, стаскивающий со стрельца кафтан и задувающий пламя его свечи. Наступил последний миг прощания с родными, свеча больше не нужна, час старого стрельца настал.
Фигура прощающегося с народом стрельца имеет историческое обоснование: указы от 5 и 15 февраля 1685 года отменяли смертные казни в Кремле и предписывали проводить их перед Спасскими воротами на Лобном месте, при этом «преступники, выслушав смертный приговор, молились на образ Спасителя, кланялись на все стороны и просили прощения у народа». Так и этот стрелец всем своим видом как бы просит прощения, но заметьте, что он отвернут от царя, он просит прощения не у него, а у толпы за то, что не справился.
И еще один, последний стрелец который от нас отвернут - его уже ведут в сторону виселицы. Позади остались жена и сын. Обратите внимание, как необычно придерживает его за спину стражник. Это очень похоже на дружеский жест. И если выдернуть этих людей из контекста картины, то можно подумать: это приятели возвращаются откуда-нибудь из кабака и один другого по-дружески придерживает. Вот это ощущение того, что разделенный волей истории народ в то же время братск и един, — это поразительное качество суриковского полотна. Посмотрите на фигуру жены, ужас предстоящей смерти отражается на ее лице, она кричит, ее мужа оторвали от родных и уводят к месту казни, жена оплакивает его, причитая: «Для чего тебя так скоро отнимают у меня? Зачем покидаешь меня? И в последний раз поцеловать нельзя? Не дают попрощаться с тобой в последний раз».
Левее жены стрельца, уводимого на казнь, прямо на земле сидит другая стрельчиха. Её лица не видно, Суриков из чувства художественного такта не стал показывать безысходное отчаяние на лице стрельчихи, изобразив её с опущенной головой и предоставив зрителю самостоятельно осознать степень её горя. На ней простая крестьянская одежда — грубый сарафан и рубаха, на голове — простой тёмный платок, на ногах — лапти. В руках стрельчиха держит погасшую свечу как символ конца жизни ее мужа. Старый кафтан и свеча — по-видимому, это всё, что у неё осталось от уведённого на казнь. Ей не с кем прощаться, не на кого больше смотреть; она ничего не слышит и не видит — так погружена она в переполнившее её горе. Слева от закрывшей лицо руками стрельчихи стоит маленькая девочка — её дочь. Радостные цвета её детского наряда, ярко-красный платочек, розовая сорочка и лиловый сарафан, составляют резкий контраст с её заплаканным лицом и испуганными глазами. Не понимая, что происходит вокруг неё, она громко плачет от страха.
Осмотрим всю картину снова. Историческая живопись 19 века, ориентированная на внешнее правдоподобие, обычно рассказывает об одном герое, который направляет историю или терпит поражение. Картина Сурикова здесь — яркое исключение. Ее герой — толпа в пестрых нарядах. Это картина описывает конфликт народа (слева) и государства (справа). Про этот конфликт говорить можно очень много. Владимир Стасов, критик и историк искусств, назвал картины такого рода "хоровыми". Действительно, в них отсутствует один герой — в них отсутствует один двигатель. Двигателем становится народ. В этой картине очень хорошо заметна роль народа. Иосиф Бродский в своей нобелевской лекции прекрасно сказал, что настоящая трагедия — это не когда гибнет герой, а когда гибнет хор.
Такие дела, дорогие друзья! Надеюсь, что вы не устали читать, и вам было интересно, ждите следующих постов и спасибо за вашу поддержку :)
Картина «Неизвестная» (1883) вызывала бурный интерес у Петербургской публики. А вот Третьяков наотрез отказался приобретать картину для своей коллекции.
"Неизвестная" начала своё путешествие по частным собраниям. Вскоре начали происходить странности: первого ее владельца бросила жена, у второго сгорел дом, третий обанкротился. Все несчастья приписывали роковой картине.
Не избежал беды и сам художник, вскоре после написания картины скончались два сына Крамского. Картину продали за рубеж, где она продолжила приносить владельцам одни несчастья, пока в 1925 году полотно не вернулось в Россию.
Когда портрет оказался в коллекции Третьяковской галереи, несчастья прекратились.
Источник: Кулуары истории
Ю. М. Непринцев «Пей, сынок, пей» Государственный художественный музей Алтайского края (Барнаул)
О великой отечественной войне написано много художественных произведений. С одной стороны, она затронула практически каждого советского человека, поэтому многим есть что про неё сказать. С другой стороны трудно сделать что-то по-настоящему душевное, избежав клише, пафоса или «казёнщины». Вот несколько замечательных картин, авторы которых не только известные художники, но и фронтовики.
Юрий Михайлович Непринцев - известный художник, видевший войну своими глазами. Ю. М. Непринцев родился в Тифлисе в семье архитектора М. С. Непринцева. Живописью он начал интересоваться рано, сначала учился у Бориса Фогеля при тбилисском Доме Красной Армии, затем в 1926 году приехал в Ленинград. В 1926—1930 годах он занимался в студии академика В. Е. Савинского, а в 1934 году поступил на отделение живописи Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры, где его наставником был известный живописец и один из основателей соцреализма И. И. Бродский. Во время войны художник служил на Ленинградском фронте, с июля 1941 по октябрь 1942 года был командиром взвода морской пехоты, который охранял дивизион дальнобойной артиллерии. Затем до конца войны он был художником Политического Управления Балтийского Флота.
Ю. М. Непринцев «Отдых после боя» (1955) Государственная Третьяковская галерея
«Отдых после боя» - самая известная картина Непринцева. Считается, что она навеяна поэмой А. Твардовского «Василий Тёркин». Художник работал над ней с 1949 по 1951 год. Есть версия, что Тёркин похож на Твардовского, хотя художник и поэт лично знакомы не были. Себя художник изобразил в образе стоящего справа от главного героя смеющегося бойца. Многих из персонажей картины он писал с однополчан. Все пейзажные зарисовки делались в окрестностях Зеленогорска. За работу художник получил Сталинскую премию первой степени. Оригинал картины «Отдых после боя» был подарен руководителю КНР Мао Цзэдуну. В 1953 году Непринцев пишет вторую авторскую копию для Георгиевского зала Большого Кремлёвского дворца, а в 1955 году — третью версию для Государственной Третьяковской галереи
Ю. М. Непринцев "Вот солдаты идут" (1970) Приморская ГКГ
У художника много и других картин военной тематики. Также много графических работ, посвящённых жизни блокадного Ленинграда.
Михаил Иванович Лихачев «Наши пришли» (1948)
«Наши пришли» (1948) - одна из самых тиражируемых советских картин о войне. Михаил Иванович Лихачев с детства хотел стать художником. В 1939-м он сдал экзамены в художественное училище, но был призван армию, а затем на фронт. Подо Львовом он попал в плен. С 1946 по 1947 годы Лихачев учился в Московской центральной студии «Всекохудожник». Первое широко известное полотно – «Наши пришли», и сразу успех.
"Память" (1974)
*****************************
"Нашла сына" (1991)
Лихачев работал в жанре соцреализма. Картины на военную тему художник писал редко, и они больше посвящены памяти о погибших. Более подробный пост о нем тут
Р. Д. Зенькова «На освобожденной земле» (1949)
Раиса Дмитриевна Зенькова с детства мечтала быть художницей. Она закончила художественное училище в Благовещенске, год преподавала в школе рисование и черчение, а в 1940 году она поступила в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры, однако учёбу прервала война. Молодая художница ушла на фронт. Сначала она трудилась медсестрой, а затем стала снайпером, сражалась под Ленинградом и отправила к праотцам 18 фашистов, имела боевые награды. В 1944 году она вернулась с фронта и продолжила учёбу. На освобожденной земле» - ее дипломная работа.
Р. Д. Зенькова «Разведчики» (1974)
***********************
А. Л. Гландин «Песня о Родине» (1957) Музей Академии художеств
«Песня о Родине» - тоже дипломная работа выпускника Академии художеств и при этом фронтовика. Алексей Леонидович Гландин родился в 1922 году в Одессе, и назвали его сначала Андрео Энглянди. Отец Леонардо Энглянди был итальянцем и умер, когда сыну исполнился один год. Поначалу мальчик воспитывался в доме итальянского консула, и тот собирался вывезти воспитанника в Италию, но мать в последний момент отозвала своё разрешение. Первым его учителем стал Григорий Цейтлин. В 12 лет Гландин стал одним из лучших учеников изостудии под руководством итальянца Антонио Дивари. В 1940 году он по рекомендации И. И. Грабаря без экзаменов был принят сразу на второй курс живописного отделения Одесского художественного училища. В первые дни войны будущий художник записался добровольцем и тогда же изменил итальянское имя на более привычное для советского уха. К иностранцам в армии относились с подозрением. На фронте Гландин часто делал зарисовки , писал портреты однополчан. В итоге молодой художник был отправлен в штаб картографом к командующему 62-й армией генералу Василию Чуйкову. Со штабом Чуйкова Гландин дошел до Берлина. Считается, что он первым поднял телефонную трубку, когда на связь выходили представители немецкой армии с предложением о капитуляции. Вернуться в училище молодой художник смог только в 1949 году. Жена и единственный сын Гландина - тоже художники.
Н. К. Соломин "Пришел с войны"
Николай Константинович Соломин - еще один молодой художник, в чью жизнь неожиданно вмешалась война. Он родился в 1916 году в Москве. В 1931 году он закончил семилетку, затем поступил в Московское художественное училище памяти 1905 года. Сначала учился на оформителя, потом перевелся на отделение станковой живописи, которым руководил известный художник Николай Петрович Крымов. В 1936 году Соломин с отличием закончил училище и по рекомендации Крымова без экзаменов поступил в Московский государственный художественный институт имени В.И. Сурикова. Не доучившись, он был отправлен на фронт, где пропал без вести. Много лет спустя сын художника Николай Николаевич Соломин в интервью вспоминал: «Первые годы я папу, в общем-то, не видел. Он ушел на фронт добровольцем — как мои дед и дядя. Те с войны не вернулись, а отец попал в плен. Угодил в лагерь. Потом немецкая помещица забрала его на работы: здоровый парень был, вырос в деревне, косил хорошо. Нам пришла бумага, практически похоронка: “Пропал без вести”. Вернулся он только в ноябре 1945 года. А мама молодая была — родила меня в 16 лет — и буквально за неделю до его приезда вышла замуж».
Н. К. Соломин "Письмо белорусских партизан фюреру" (1960)
Соломин позже снова женился. А еще стал известным советским живописцем. Сын продолжил династию. О них у меня уже был пост
Серафима Васильевна Рянгина «Подруги» (1945)
Художница Серафима Васильевна Рянгина, в отличие о остальных героев поста, сама на фронте не была, но ее картины о войне тоже одни из самых душевных.
Серафима Васильевна Рянгина «У эшелона» Ярославский художественный музей
************************
Серафима Васильевна Рянгина «Подарки на фронт» (1943)
Антивоенная карикатура советского художника Юлия Ганфа. Была опубликована в журнале "Крокодил" в 1954 году.
Телеграм — История Веков
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Говоря о питомцах, стоит отметить, что раньше подход к домашним животным был более утилитарным, исходя из их полезности в хозяйстве. Долгое время к кошкам и собакам относились примерно также как к корове, козе или петуху, разве что в суп им попасть не грозило. Однако со временем отношение изменилось, и они стали настоящими друзьями человека (а некоторые даже смогли поработить двуногих). Встречались в дореволюционных домах и другие примечательные обитатели. Также взглянем на домашних питомцев в русской живописи.
Франц Кюгер «Портрет императора Николая I»
Моду на тех или иных животных среди знати, как правило, задавали монархи. Известно, что первый российский император Петр I имел гладкошерстного терьера по кличке Лизетта, также звали любимую лошадь императора. Из Европы он привез булленбейсера Тирана, которого часто брал в военные походы, и подаренного голландским купцом кота Василия. Из почивших обоих Лизетт и Тирана в итоге сделали чучела, которые и сейчас можно увидеть в зоологическом музее. Были у Петра I и другие собаки. Сохранилось его послание Апраксину, где он просил нанять какого-либо иностранца, который обучил недавно появившихся щенков, чтобы «чтоб носили поноску, шапку снимать, под птицами в воду ходить, через палку скакать, чтоб умела есть просить и сидеть». Последний русский император Николай II очень любил собак. В детстве и подростковом возрасте у него были собаки породы колли. По воспоминаниям фрейлины Анны Вырубовой: «…У Алексея Николаевича был спаниель Джой и большой кот, подаренный генералом Воейковым. Кот этот спал на его кровати…». У цесаревны Анастасии был спаниель Джемми, а у Татьяны - бульдог Ортино. Также в Царском селе жил слон. Пес Джой оставался со своим хозяином до по последнего дня в Ипатьевском доме.
Когда именно собаки появились на Руси, однозначно сказать сложно, наверное, так давно, что никто теперь и не вспомнит. При этом поначалу собака была, прежде всего, сторожем дома или помощником на пастбище, а не домашним любимцем. Более того, многие считали ее грязным животным, которому место во дворе, а не в хозяйском доме. Недаром назвать человека собакой, шелудивым псом, сукой считалось оскорблением. В средневековье их стали применять для охоты, но, как известно, псовая охота была развлечением для элит, поэтому появление охотничьих собак, живших в царских псарнях, не сделало отношение к обычным «дворянам» более уважительным. И в 20 веке они по-прежнему жили в будках, сторожа хозяйское добро.
А. Г. Венецианов «Вот-те и батькин обед!» (1824)
Из воспоминаний Константина Коровина: «На дворе в нашем доме, за колодцем у сада, жила собака в собачнике – такой маленький домик, – а в нем круглая лазейка. Там-то и жила большая лохматая собака. И привязана она была на цепи. Вот это-то мне и не нравилось. А собака такая хорошая, звали ее Дружок. За каждым обедом я оставлял ей кости и выпрашивал куски чего-нибудь и потом уносил и кормил Дружка. И спускал его с цепи. Пускал его в сад и в беседку. Дружок любил меня и при встрече клал лапы мне на плечи, отчего я чуть не падал. Языком лизал меня прямо в лицо. Дружок также любил и брата моего Сережу. На крыльце всегда сидел с нами Дружок и голову клал мне на колени. Но только как кто идет в калитку – Дружок срывался опрометью и в злобе бросался на входящего и лаял, так что пугал невозможно всех. Зимой Дружку было холодно, и я тихонько, никому не говоря, проводил его через кухню к себе в комнату наверх. И он спал около моей постели. Но мне это запретили, как я ни просил отца, мать – ничего не выходило. Говорили: нельзя. Я говорил это Дружку. Но я все-таки ухитрялся брать Дружка к себе в комнату и прятал его под постель. Дружок был сильно лохматый, большая собака. И мы с братом Сережей как-то летом решили его обстричь. И обстригли так, что сделали из него льва: до половины обстригли. Дружок вышел лев настоящий, и его стали еще больше бояться. Приходящий утром булочник, который носил хлеб, жаловался, что ходить нельзя, зачем спускают Дружка, он чисто лев бросается. Я помню, отец смеялся – он тоже любил собак и всяких животных».
Е. А. Тихменев
Охотничьи собаки стоили довольно дорого, в том числе поэтому псовая охота пробивала брешь в карманах многих дворян, при том что далеко не все действительно любили это занятие. Некоторые просто считали регулярные выезды на охоту элементом престижа и дорогим способом развлечь гостей. Так, например, относился к охоте Ростов-старший в «Войне и мире». Герой Пушкина Троекуров наоборот был страстным охотником, но его псарня также была и элементом хвастовства. «Хозяин и гости пошли на псарный двор, где более пятисот гончих и борзых жили в довольстве и тепле, прославляя щедрость Кирила Петровича на своем собачьем языке. Тут же находился и лазарет для больных собак, под присмотром штаб-лекаря Тимошки, и отделение, где благородные суки ощенялись и кормили своих щенят. Кирила Петрович гордился сим прекрасным заведением и никогда не упускал случая похвастаться оным перед своими гостями, из коих каждый осмотривал его по крайней мере уже в двадцатый раз. Он расхаживал по псарне, окруженный своими гостями и сопровождаемый Тимошкой и главными псарями; останавливался пред некоторыми конурами, то расспрашивая о здоровии больных, то делая замечания более или менее строгие и справедливые, то подзывая к себе знакомых собак и ласково с ними разговаривая. Гости почитали обязанностию восхищаться псарнею Кирила Петровича. Один Дубровский молчал и хмурился. Он был горячий охотник. Его состояние позволяло ему держать только двух гончих и одну свору борзых; он не мог удержаться от некоторой зависти при виде сего великолепного заведения. “:Что же ты хмуришься, брат, — спросил его Кирила Петрович, — или псарня моя тебе не нравится?” — “Нет, — отвечал он сурово, — псарня чудная, вряд людям вашим житье такое ж, как вашим собакам”. Один из псарей обиделся. “Мы на свое житье, — сказал он, — благодаря бога и барина не жалуемся, а что правда, то правда, иному и дворянину не худо бы променять усадьбу на любую здешнюю конурку. Ему было б и сытнее и теплее”. Кирила Петрович громко засмеялся при дерзком замечании своего холопа, а гости вослед за ним захохотали, хотя и чувствовали, что шутка псаря могла отнестися и к ним. Дубровский побледнел и не сказал ни слова. В сие время поднесли в лукошке Кирилу Петровичу новорожденных щенят; он занялся ими, выбрал себе двух, прочих велел утопить». Для современников было очевидно, что образ Троекурова писан с одиозного генерала Измайлова. Однажды Измайлов выменял нескольких своих слуг на собак. Этот эпизод упомянут А. С. Грибоедовым в монологе Чацкого «А судьи кто?»
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окружённый слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь, и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменял борзые три собаки!!!
"Офицер с собакой" (Другое название картины - "Великий князь Георгий Михайлович с сеттером Фельдманном") (1886) Донецкий областной художественный музей
Со временем масштабные охоты проводились все реже, в том числе из-за обеднения дворянства, а место гончих и борзых стали чаще сеттеры, пойнтеры и другие охотничьи породы.
В. Л. Боровиковский «Екатерина II на прогулке в Царскосельском парке» (1794)
Если говорить о комнатных собачках, то они стали входить в моду в 18 веке. Забавный эпизод можно встретить в воспоминаниях императрицы Екатерины II. Однажды фаворит императрицы Елизаветы Шувалов подарил ей пуделя. «У меня в комнате был истопник, Иван Ушаков, и ему поручили ходить за этим пуделем. Не знаю, почему, но другие слуги вздумали звать моего пуделя Иваном Ивановичем, по имени этого человека. Пудель этот сам по себе был забавным животным; он ходил большею частью на задних лапках, словно человек, и был необычайно взбалмошный, так что я и мои женщины причесывали и одевали его каждый день по-разному, и чем больше на него напутывали, тем больше он бесновался; он садился с нами за стол, ему надевали салфетку, и он очень чисто ел со своей тарелки; потом он поворачивал голову и тявкал, прося пить у того, кто стоял за его стулом; иногда он влезал на стол, чтобы взять то, что ему приходилось по вкусу, как, например, пирожок или сухарик или что-нибудь в этом роде, что смешило всю компанию. Так как он был мал, то он никого не беспокоил, и ему все позволяли, потому что он не злоупотреблял свободой, которой пользовался, и был образцовой чистоты. Этот пудель забавлял нас в течение всей зимы; летом мы взяли его с собою в Ораниенбаум; камергер Салтыков-младший приехал к нам с женой, и эта последняя и все наши придворные дамы целыми днями только и делали, что шили моему пуделю разные чепцы и одеяния и друг у друга его отбивали. Наконец, Салтыкова так его полюбила, что он особенно к ней привязался, и, когда она уезжала, ни пудель не хотел от нее уходить, ни она от него, и она так просила отпустить его с ней, что я отдала его. Она взяла его подмышку и отправилась вместе с пуделем в деревню к своей свекрови, которая тогда была больна. Свекровь, при виде ее с собакой, выделывавшей разные штуки, захотела узнать ее кличку; услышав, что ее зовут Иваном Ивановичем, она не преминула выразить свое удивление в присутствии разных придворных особ, которые приехали навестить ее из Петергофа. Последние вернулись ко двору, и через три-четыре дня весь двор и город были заняты рассказами о том, как все молодые женщины, враги Шувалова, имеют каждая по белому пуделю, с кличкой Иван Иванович, в насмешку над фаворитом императрицы, что они заставляют этих пуделей выделывать разные штуки и носить светлые цвета, в которые он любил рядиться. Дело дошло до того, что императрица велела сказать родителям этих молодых дам, что она находит дерзким позволять такие вещи. Пуделю тотчас же переменили кличку, но с ним по-прежнему носились, и он оставался в доме Салтыковых любимцем своих хозяев до самой смерти, несмотря на императорский из-за него выговор. В сущности это была клевета; только одну эту собаку так называли, да и то она была черная, и о Шувалове не думали, когда давали ей эту кличку». Годы спустя французский посол подарил императрице болонку. Также у нее были левретки.
П. А. Федотов «Завтрак аристократа»
Со временем небольшая собачка стала атрибутом любой барыни. Это не раз высмеивали и художники. П. А. Федотов оставил рисунок «Смерть Фидельки». А. И. Корзухин написал картину «Похороны собачки».
П. А. Федотов «Смерть Фидельки» (1840-е)
********************************************
А. И. Корзухин «Похороны собачки» (1871)
А. П. Чехов в рассказе «Дама с собачкой» «снабдил» Анну Сергеевну белым шпицем. В 19 веке декоративные собачки были не только в дворянских домах.
В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи» упоминает собачий рынок возле трубной площади. «Каких-каких собак здесь не было! И борзые, и хортые, и псовые, и гончары всех сортов, и доги, и бульдоги, и всякая мохнатая и голая мелкота за пазухами у продавцов. Здесь работали собачьи воры. И около каждой собачьей породы была своя публика. Вокруг мохнатых болонок и голых левреток, вечно дрожавших, как осиновый лист, суетятся франты, дамские угодники, высматривающие подарок для дамы сердца. Около сеттеров, легашей и пегих гончих — солидные члены богатых обществ, ружейные охотники. Возле дворняг и всяких ублюдков на веревках, без ошейников — огородники и домовладельцы с окраины, высматривающие цепного сторожа. Оборванцы, только что поймавшие собаку, тащили ее на рынок. Между ними бывали тоже особенные специалисты. Так года два подряд каждое воскресенье мальчуган приводил на веревке красивую и ласковую рыжую собаку по кличке Цезарь, дворняжку, которая жила на извозчичьем дворе-трактире в Столешниковом переулке, и продавал ее. На другой день собака с перегрызенной веревкой уже была дома и ждала следующего воскресенья. Бывало, что собаку признавали купцы, но доказать было нельзя, и Цезарь снова продавался. Яркой группой были борзятники, окружавшие своры борзых собак, псовых, хортых и паратых гончих; доезжачие в чекменях и поддевках с чеканными поясами, с охотничьим рогом через плечо, с арапником и лихо заломленными шапками… Они осматривают собак, спорят. Разговор их не всякий поймет со стороны… Были тут и старики с седыми усами в дорогих расстегнутых пальто, из-под которых виднелся серебряный пояс на чекмене. Это — борзятники, москвичи, по зимам живущие в столице, а летом в своих имениях; их с каждым годом делалось меньше. Псовая охота, процветавшая при крепостном праве, замирала. Кое-где еще держали псарни, но в маленьком масштабе».
Б. М. Кустодиев «Купчиха за чаем» (1918)
Отношение к кошкам тоже поначалу было утилитарным, но все же более уважительным. Возможно, отпечаток наложило то, что кошки в России появились намного позже и стоили поначалу очень дорого. К 18 веку они жили преимущественно в домах состоятельных людей, а также при монастырях. В отличие от собак, кошки свободно гуляли в жилых помещениях, потому что грязными животными не считались. Их заводили прежде всего для борьбы с грызунами, поэтому их не слишком обильно кормили. В 1745 году Елизавета подписала «Указ о высылке ко двору котов», который гласил: «Cыскав в Казани здешних пород кладеных самых лучших и больших тридцать котов, удобных к ловлению мышей, прислать в С.-Петербург ко двору ее императорского величества… И ежели кто имеет у себя таковых кладеных (кастрированных) котов, оных бы для скорейшего отправления, объявили в губернскую канцелярию конечно от публикования в три дни, опасаясь за необъявление, кто оных имеет, а не объявит, штрафа по указам…» Елизавета кошек любила, Екатерина II – не очень, однако при ней их стало даже больше.
Филипп Будкин. «Девушка перед зеркалом» (1848)
К 19 веку кошки перестали быть редкостью в деревнях, что отразилось в фольклоре. Появилось множество пословиц и поговорок. Например, «не все коту масленица – будет и Великий пост», «ночью кошки все серы», «знает кошка, чье мясо съела», «кот из дома – мыши в пляс», «без кота мышам раздолье», «борода в честь, а вот насчет усов, так они и у кошки есть», «блудлив - как кошка, как кот пакостлив». Иногда народное творчество сопоставляло кошек и собак, например, «как собака с кошкой живут: одна фырчит, другой рычит», «позавидовал кот, житью собачьему», «муж и собака постоянно на дворе, а жена и кошка всегда в избе», «собака не съест не потаскавши, а кот не поворчавши», «говорили, что богат Тимошка, а с богатства собака да кошка».
П. А. Федотов «Свежий кавалер» (1846)
В «Евгении Онегине» А. С. Пушкин, упоминая святочные гадания, пишет, что «милей кошурка сердцу дев». Речь о так называемых подблюдных песнях, когда девушки складывали небольшие предметы на блюдо, накрывали тканью и под песни поочередно, не глядя, их доставили. Каждая песня имела символическое значение. Была и такая: «Уж кличет кот кошурку в печурку спать – “Ты поди, моя кошурка, в печурку спать, У меня, у кота, есть сткляница вина, Есть сткляница вина и конец пирога, У меня, у кота, и постель мягка”». Кошуркой называли кошку. Были и другие варианты этой песни, и все они предрекали скорое замужество.
И. Л. Горохов "Девочка с котятами" (1895)
*********************************************
П. А. Федотов «Сватовство майора» (1848)
Говоря о кошках, стоит помнить, что оценивали их долгое время в первую очередь с точки зрения ловли мышей, а внешность была вторична. По этой причине выведением пород, как, например, в случае с собаками или лошадьми, в России не занимались (да и во многих других странах дела обстояли примерно также). Просто в отдельных регионах под влиянием естественного отбора появлялись определенные типажи. Попытки задокументировать само существование пород и утвердить жесткие стандарты начались ближе к концу 19 века, тогда же прошли и первые выставки кошек. Поэтому, когда в некоторых источниках пишут, что, например, в 18 веке в Зимний дворец завезли русских голубых кошек или сибирских – это явная неточность. Например, кошка, известная сейчас как русская голубая, предположительно появилась в Архангельске, поэтому изначально ее называли архангельской. Целенаправленно разводить их стали только в 1893 году, когда Карен Кокс привезла в Британию из Архангельска пару местных котят. Жителям Туманного Альбиона данная порода пришлась по вкусу.
Н. К. Бодаревский «Любимчик» (1905)
Помимо кошек и собак во многих домах в качестве питомцев держали птиц. Люди состоятельные могли позволить себе экзотических попугаев или павлинов. Так, например, в богатом доме родителей слишком разборчивой невесты на картине П. А. Федотова можно увидеть большого попугая.
П. А. Федотов «Разборчивая невеста» (1847)
Певчих птиц особенно любили купцы. Из книги И. Шмелева «Лето Господне»: «В передней, рядом, гремит ведерко, и слышится плеск воды! “Погоди… держи его так, еще убьется…” — слышу я, говорит отец. — “Носик-то ему прижмите, не захлебнулся бы…” — слышится голос Горкина. А. соловьев купают, и я торопливо одеваюсь. Пришла весна, и соловьев купают, а то и не будут петь. Птицы у нас везде. В передней чижик, в спальной канарейки, в проходной комнате — скворчик, в спальне отца канарейка и черный дроздик, в зале два соловья, в кабинете жавороночек, и даже в кухне у Марьюшки живет на покое, весь лысый, чижик, который пищит — “чулки-чулки-паголенки”, когда застучат посудой. В чуланах у нас множество всяких клеток с костяными шишечками, от прежних птиц. Отец любит возиться с птичками и зажигать лампадки, когда он дома. Я выхожу в переднюю. Отец еще не одет, в рубашке, — так он мне еще больше нравится. Засучив рукава на белых руках с синеватыми жилками, он берет соловья в ладонь, зажимает соловью носик и окунает три раза в ведро с водой. Потом осторожно встряхивает и ловко пускает в клетку. Соловей очень смешно топорщится, садится на крылышки и смотрит, как огорошенный. Мы смеемся. Потом отец запускает руку в стеклянную банку от варенья, где шустро бегают черные тараканы и со стенок срываются на спинки, вылавливает — не боится, и всовывает в прутья клетки. Соловей будто и не видит, таракан водит усиками, и… тюк! — таракана нет».
В. Е. Маковский "Любители соловьиного пения" (1873)
В. А. Гиляровский также упоминает любовь купцов к соловьиным трелям. «У Никитских ворот, в доме Боргеста, был трактир, где одна из зал была увешана закрытыми бумагой клетками с соловьями, и по вечерам и рано утром сюда сходились со всей Москвы любители слушать соловьиное пение. Во многих трактирах были клетки с певчими птицами, как, например, у А. Павловского на Трубе и в Охотничьем трактире на Неглинной. В этом трактире собирались по воскресеньям, приходя с Трубной площади, где продавали собак и птиц, известные московские охотники». Неудивительно, что продажа птиц была достаточно прибыльным делом. В крупных городах постоянно работали птичьи рынки.
В. Г. Перов «Птицелов» (1870)
Были и специализировавшиеся на этом товаре купцы. Птиц обычно ловили и продавали осенью, чтобы они скрашивали досуг в холодное время года, а весной часто выпускали на свободу. Существовала также традиция выпускать птиц на Пасху. Кто-то освобождал своих питомцев, а кто-то специально покупал на птичьем рынке.
Д. Я. Минченков в книге «Воспоминания о передвижника» упоминает страсть, которую к птицам питал художник Куинджи: «Ежедневно, в двенадцать часов, когда ударяла пушка в Петропавловской крепости, казалось, все птицы города летели на крышу дома, где жил Куинджи. На крышу выходил Архип Иванович с разным зерном и кормил птиц. Он подбирал больных и замерзших воробьев, галок, ворон, обогревал в комнате, лечил и ухаживал за больными. Говорят, что какой-то птице, заболевшей дифтеритом, он вставлял перышко в горло и тем спас от смерти. Жаловался на жену: “Вот моя старуха говорит: с тобой, Архип Иванович, вот что будет - приедет за тобой карета, скажут, там вот на дороге ворона замерзает, спасай. И повезут тебя, только не к вороне, а в дом умалишенных”. Карикатурист Щербов изобразил в карикатуре Куинджи с клизмой, которую он приготовляется ставить вороне на крыше дома».
А. С. Степанов «Утренний привет»
Разумеется, кошки, собаки, птицы - далеко не все питомцы, которые жили в дореволюционных домах. Встречались, например, обезьяны. Художник Коровин в мемуарах вспоминает о ручном медведе. «Как-то он купил медвежонка и отправил его в Борисово. Это было недалеко от Москвы, поблизости Царицына, за Москвой-рекой. Это было небольшое имение моей бабушки, где был дом-дача и где летом мы жили. Медвежонок Верка – почему так называлась? – скоро выросла с меня и была замечательно добрая. Играла со мной и братом в деревянный шар на лужку перед дачей. Кувыркались и мы с ней вместе. А ночью спала с нами и как-то особенно бурлыкала, каким-то особым звуком, который, казалось, доносился издалека. Она была очень ласковая, и кажется мне, что она думала про нас, что и мы медвежата. Целый день и вечером мы играли с нею около дачи. Играли в пряталки, катались кубарем с горки у леса. К осени Верка выросла выше меня, и как-то раз мы с братом ушли с Веркой к Царицыну. А там она залезла на огромную сосну. Какие-то дачники, увидав медведя, заволновались. А Верка, сколько я ее ни звал, не шла с сосны. Пришли какие-то люди, начальники, с ружьем и хотели ее застрелить. Я разревелся, умолял не убивать Верку и в отчаянии звал Верку, и она слезла с сосны. Я и брат увели ее домой, к себе, а начальники тоже пришли к нам и запретили держать медведя». В итоге Верку изъяли и отправили в зоопарк, где она и сгинула. А. П. Чехов привез из заграничного путешествия мангуста, которого назвал Сволочью. В итоге Сволочь писателю надоела и тоже отправилась в зоопарк.
К. Коровин "Черный кот на подоконнике" (1902)
мой дзен