Всем привет. Продолжаю писать цикл статей, про заброшенные дома и вещи из них, которые я достаю. Дома - не просто заброшены. Они выкуплены и их сносят. То есть, все, что я достал оттуда, должно было оказаться на свалке.
Продолжаю публиковать довольно атмосферные фото домов, которые забросили хозяева еще до канители со сносом:
Тут вообще жил, похоже, какой-то кришнаитили кто:
Это ведь точно - не Богородица?
Ну да ладно, теперь что по находкам:
Довольно большая этажерка, которая однако требует небольшого ремонта:
Ушла за 2К.
Так-то она крепкая - без гнили и плесени. Я думаю, найдется человек, который ее доведет до ума.
Пара лаптей - почти не ношенных. Шучу... Ношенных:
Пара зеркал:
Сани деревянные:
Снова - икона:
Почти в каждом доме, на чердаках я нахожу их... Хм...
Вот собственно и все. Осталось забрать пару расписных сундуков, но об них попозже...
ПС Вернулся - много чего случилось за время моего отсутствия здесь, расскажу попозже, а пока решил ознакомить вас с находками, которые нашел за этот сезон поиска по разным интересным местам. Все статьи публикуются с опозданием в 4 месяца, из моего блога. Кому не терпится сразу прочитать все - добро пожаловать на мой Дзен канал "Поиск интересного с Хрусталевым".
Если интересен видео формат, то Рутуб канал - здесь.
Всех обнял. С глубоким уважением, Евгений Хрусталев.
ПС 2. На моем Дзен канале есть подборка со старинной мебелью из заброшек. Если интересно, то нажмите - сюда.
«Кладбище кораблей» — общее название для трёх разных явлений.
Первое — промышленные площадки разборки списанных судов, где корпуса режут на металл, а оборудование уходит на вторичное использование.
Второе — зоны массовых заброшенных судов, когда корабли оставляют у берега без утилизации.
Третье — природные «кладбища»: опасные акватории, где за столетия погибли сотни судов, и теперь это объекты подводного наследия.
В идеале почти каждый списанный корабль должен попадать на переработку. Но в реальности всё упирается в экономику, логистику, правовые требования и наличие инфраструктуры. Поэтому на карте мира есть и гигантские разборочные верфи, и места, где старые корпуса годами ржавеют в отмели.
Крупнейшие центры разборки: где суда становятся металлом.
Аланг, Индия.
Полоса пляжей в штате Гуджарат — крупнейший в мире кластер судоразборки. Десятки участков тянутся примерно на 14 км вдоль мелководного берега залива Камбей. Высокие приливы позволяют «высаживать» многотысячные суда прямо на песок, а отлив — подводить технику и начинать резку. В пиковые годы сюда доходили сотни корпусов — от балкеров и контейнеровозов до круизников и танкеров.
Как это устроено изнутри: сначала судно проходит газоочистку и инспекцию опасных материалов, затем команда демонтирует оборудование и «корабельный быт»: мебель, электрику, тросы, якоря, шлюпки. Часть идёт в магазины «из корабля» (их в округе целый пояс), тяжёлые узлы уходят на ремонт и вторичную установку, а корпус режут на секции и отправляют на местные прокатные станы. Экономика округа десятилетиями жила за счёт стали и «вторички»: кислородные станции, мастерские, рероллинговые заводы, перевозчики металла.
Цифры: по данным отраслевых сводок, в Аланге 183 площадки с суммарной мощностью около 4,5 млн LDT и береговой линией ~14 км. Пик пришёлся на 2011–2012 финансовый год — ≈415 судов за год; в 2024–2025 — ≈113 судов (исторический минимум). В 2020 разобрали ~196 судов.
🔸Примечание: LDT (Light Displacement Tonnage) — «лёгкий» водоизмещающий тоннаж, то есть масса судна «налегке»: корпус, механизмы и стационарное оборудование без топлива, груза, балласта, воды и припасов. В судоразборке LDT используют как ориентир «веса для переработки». Поэтому 4,5 млн LDT — это приблизительная совокупная масса корпусов, которую кластер способен разобрать за период (обычно — в год).
Читтагонг (Чаттограм), Бангладеш.
Берег Ситакунды — ещё один эпицентр разборки. Десятки площадок используют «пляжную» модель: судно заводят на полном приливе, а на отливе начинается работа. Здесь режут практически всё — от старых танкеров до контейнеровозов. Судоразборка даёт стране значимую долю стали для внутреннего рынка и работу тысячам людей, а вдоль трассы тянутся кварталы магазинов деталей: от швартовых и вентилей до каютной мебели и кухонной утвари.
Цифры: прибрежная полоса судоразборки тянется ~18 км. По разным оценкам, отрасль даёт 20–60% внутренней стали (в зависимости от методики подсчёта и периода) и обеспечивает 20–200 тыс. рабочих мест (прямо и косвенно). В 2024 в стране зафиксированы смерти 9 работников и 45 тяжёлых травм на пляжных участках Чаттаграма.
Гадани, Пакистан.
Гадани — третий крупный центр на «пляжной» схеме: длинная полоса участков, где суда встречают пламя резаков. Здесь работают с самыми разными корпусами, а рынок металла чувствует каждый большой «приход». После ряда трагических инцидентов требования к безопасности усилили: больше контроля, обучающие программы, регламенты по горячим работам.
Цифры по Гадани: рекорд 2009–2010 — 107 судов, ≈852 тыс. LDT; заявленная мощность — до ≈135 судов в год (до ~1,4 млн LDT). В обычные годы счёт идёт на десятки крупных корпусов.
Алиага, Турция.
Алиага под Измиром — противоположность «пляжной» модели. Это европейски регулированный кластер с доками, кранами, герметичными площадками, учётом опасных материалов и экспортом металлолома на сталеплавильные комбинаты. Сюда идут суда под флагами, которым нужны площадки из «евросписка», а также специфические корпуса — от паромов до круизных лайнеров. Во время кризиса круизной отрасли 2020 года здесь резали сразу несколько крупных лайнеров, что хорошо видно по кадрам с постепенным «исчезновением» палуб.
Цифры по Алиаге: за последнее десятилетие в этом кластере разобрали >2 000 судов; в Турции действует несколько EU‑listed площадок, принимающих суда под европейскими флагами.
Заброшенные «кладбища»: когда суда просто оставляют.
Нуадибу, Мавритания.
Побережье залива Нуадибу долгие годы считалось крупнейшим «кладбищем» заброшенных судов: здесь одновременно стояли и лежали на отмели сотни корпусов — от рыболовецких до небольших грузовых. По оценкам, исторически в бухте и на отмелях было до ~300 судов; экспедиции в середине 2000‑х фиксировали ~100+ корпусов над водой и два десятка под водой. Часть была затоплена рядом, образуя музей под открытым небом и серьёзную экологическую проблему.
Природные «кладбища»: когда опасная акватория пишет историю.
«Кладбище Атлантики», США.
Воды у побережья Норт‑Каролины, особенно район мыса Хаттерас и песчаных мелей Diamond Shoals, веками считались ловушкой для судоходства. Здесь встречаются тёплое течение Гольфстрим и холодные прибрежные потоки, из‑за чего рождаются туманы и резко меняются ветра; под водой — постоянно бродящие песчаные гряды. За несколько столетий на этом участке погибло множество судов разного класса — от парусников колониальной эпохи до пароходов XIX века. Во время Второй мировой здесь находился печально известный участок «Torpedo Junction»: немецкие подлодки топили торговые корабли буквально «у берега». В этих водах покоится и легендарный броненосец USS Monitor, ушедший ко дну в 1862 году неподалёку от мыса Хаттерас. Сегодня регион известен не только как опасная акватория прошлого, но и как центр подводной археологии и дайвинга; на берегу работает музей Graveyard of the Atlantic.
Остров Сейбл, Канада.
Узкая дуга песка в Атлантике печально известна 350+ зарегистрированными крушениями с конца XVI века. Сейбл лежит на пересечении штормовых треков, здесь часты туманы и резкие смены течений, а главное — постоянно меняющиеся песчаные банки: то, что сегодня глубоко, завтра становится мелью. В XIX–начале XX века на острове действовали маяки и спасательные посты, благодаря которым число жертв постепенно снижалось, но сами крушения не исчезали. В наши дни Сейбл — охраняемая территория (национальный парк‑резерв), доступ ограничен, а подвижные дюны порой выносят на свет фрагменты старых корпусов: история буквално «всплывает» после каждого большого шторма.
Почему не все суда сразу отправляются на переработку.
Логистика и деньги. Отбуксировать старый корпус к крупной верфи дорого. Для малых судов это может быть экономически бессмысленно — их бросают в ближайшей отмели или в порту, если контроль слабый.
Опасные материалы. Старые суда содержат асбест, ПХБ, тяжёлые металлы, остатки масел. Их нужно правильно удалить и утилизировать — не везде есть условия и специалисты.
Правовые требования. В одних странах контроль слабый, в других — строгий. В переходные периоды (до вступления новых конвенций) часть судов «зависает» в серой зоне.
Историческая ценность. Отдельные корпуса сохраняют как музеи или искусственные рифы — после очистки от опасных веществ.
Что меняется с международными правилами.
С 2025 года в отрасли действует обязательная рамка безопасности и экологии: переработка должна идти с учётом инвентаря опасных материалов на борту, контролем условий труда и утилизации. Для судов под европейскими флагами также действует требование переработки только на сертифицированных площадках из утверждённого списка. Это постепенно выдавливает «дикий» разбор и сокращает число мест, где корпуса просто бросают у берега.
Экономика и люди.
Судоразборка — это не только металл, но и занятость для целых регионов: тысячи рабочих мест напрямую и в смежных отраслях — от проката стали до магазинов «корабельной утвари». Одновременно это одна из самых травмоопасных сфер тяжёлого труда, поэтому тема безопасности, обучения и контроля здесь критична.
Экология: цена ошибок.
Главные риски — утечки масел и топлива, токсичная краска, асбест, загрязнение песчаных отмелей и прибрежных вод. На современных верфях эту проблему решают закрытыми доками, системами сбора стоков и сертификацией. Там, где суда годами гниют в мелководье, последствиями становятся мёртвые пятна экосистем и долгие программы очистки.
Итого.
«Кладбища кораблей» — это срез целой индустрии на стыке истории, экономики и экологии. Где‑то корпуса уходят в печи и возвращаются в виде арматуры и листового проката. Где‑то они десятилетиями ржавеют на мели, становясь мрачными памятниками эпохи.
Форт Боярд в Каспийском море, сколько он ещё простоит - неизвестно, но совершенно точно, что недолго. К моему удивлению, попасть на него пока можно и весьма бюджетно, если не брать экскурсию в интернете, а найти катер прямо на пляже Каспийска.
После вчерашнего дня, запомнившегося утренней песчаной бурей, необычным взглядом на Рыбинск с воды и впечатляющей встречей с «Метеором» (если пропустили, то вот предыдущий пост), настало время новых приключений!
Сегодня, 26 июня 2024 года, мне предстояло сразиться с коварным Морфеем, столкнуться с серией “дождевых шуток” от Волжских туч и, наконец, встретиться со стаей пернатых "бомбардировщиков". В общем, скучать не пришлось!
День 35. Сонный марафон, небесные капризы и пернатые агрессоры.
Пройдено: 22 километра. Всего: 851 километр.
Жаркое утро и борьба с Морфеем.
Сегодня я смог проснуться только в половину девятого, и то потому, что в палатке стало нестерпимо душно. Подумал: «Ага, ночи-то теплее стали, надо форточки перед сном открывать!» Выбрался наружу, умылся и приступил к завтраку. Ярко светило солнце, по небу плыли крупные облака. По реке, периодически, неспешно следовали по своим делам баржи и круизные теплоходы.
Утро на Волге во всей красе.
Закончив завтрак, почувствовал, что меня опять неумолимо тянет в сон, и решил изучить информацию о городах, ожидающих впереди, чтобы как-то взбодриться. Казалось, план был надёжный, как швейцарские часы, но потом что-то пошло не так.
Не сумев справиться с сонливостью, я вернулся в палатку, полежал немного на ещё разобранной постели, затем опять умылся, попробовал продолжить чтение… И так по кругу. Окончательно голова прояснилась только к полудню. И только тогда я стал собираться в дорогу.
Небесные игры: тучи-хулиганы.
Частично уложив вещи в каяк, я хотел свернуть палатку, и тут неожиданно поднялся сильный ветер. На горизонте, быстро приближаясь, возникла грозовая туча, из которой проливался ливневой дождь.
Она проходила ближе к противоположному берегу, и была вероятность, что дождь не заденет меня, но я решил не рисковать. Быстро покидав все лежащие вокруг вещи в каяк и накрыв их, я, на всякий случай, спрятался в палатку.
Как только застегнул молнию тента изнутри, по нему стали сильно барабанить крупные капли дождя. “Надо же, в последнюю секунду успел”, — облегчённо вздохнул я, и принялся пережидать непогоду.
Мой лагерь зацепило самым краем осадков, и уже через минуту всё стихло. Вновь выглянуло солнце. Осмотрев палатку и каяк, я увидел, что их даже не успело толком намочить. Те капли, которые всё же попали в цель, уже начали высыхать под жаркими лучами солнца.
Не успел я раскрыть ранее укрытые вещи, чтобы разложить их по местам, как налетела ещё одна туча, и история повторилась.
И так четыре раза!
Окончательно дождевые тучи перестали подкрадываться ко мне только к двум часам дня. Подождав, пока палатка, теперь уже промокшая, высохнет, я уложил её на место, собрал оставшиеся вещи и отправился в путь.
Попутный ветер и чайки-бомбардировщики.
Мне предстояло пройти больше двадцати километров, чтобы встать на границе города Тутаев, который я хотел завтра посмотреть, поэтому пришлось напрячь силы, чтобы прибавить темп. К счастью, ветер всё так же дул в спину, создавая попутное течение, и окружающие меня виды смещались назад значительно быстрее обычного.
По пути я встретил небольшой остров, на котором сидело множество чаек. Когда я подошёл ближе, меня заметила одна из них, и взлетела с пронзительным криком. За ней, в точности повторив действия, вторая. А дальше наступила цепная реакция.
Цепная реакция в действии. Было очень громко!
Взлетали даже те чайки, до которых от меня оставалась добрая сотня метров, и небо в одно мгновение заполнилось десятками орущих птиц, кружащихся прямо надо мной.
Я, видимо, им сильно не понравился. Чувствую себя мишенью.
Опасаясь прицельной бомбардировки, я сжал весло, и начал грести изо всех сил, выходя из зоны поражения. В этот раз мне повезло, и я выбрался из птичьей гущи без потерь.
Мотыльковый десант и загадка исчезнувших туристов.
Погода стояла отличная. Было по-летнему тепло. Солнце, после полудня иногда пытающееся обжечь, периодически пряталось за облаками.
Летняя идиллия на Волге.
Вокруг всё ещё вилось огромное количество приставучих мотыльков, периодически садившихся на меня, но я оперативно сбрасывал их в воду. Мотыльки оказались водоустойчивыми, и, отряхнувшись, улетали по своим делам.
Я заметил, что за два дня пути после плотины Рыбинской ГЭС, я увидел только три палатки, хотя до этого иногда бывали трудности с нахождением места на ночлег, настолько берега были усеяны отдыхающими. Возможно, данная особенность этих мест связана с постоянно меняющейся береговой линией, но выглядело это всё равно странно.
Так, за разглядыванием берегов, борьбой с мотыльками и наслаждением погодой, я незаметно подошёл к окрестностям Тутаева, и стал искать место для ночлега.
Пора искать ночлег. Куда бы тут причалить?
Таинственное здание и чудо-родник.
На карте я приметил песчаные отмели неподалёку и направился туда. К моему большому удивлению, они оказались забиты до отказа: целые толпы отдыхающих приехали на машинах жарить шашлыки и провожать закат.
Переплыв на противоположную сторону Волги, я увидел красное кирпичное здание, стоящее на внушительном бетонном основании, недалеко от берега. К нему вёл узкий и длинный мост, но само здание казалось заброшенным много лет назад, почти все его окна были заложены кирпичом. Прямо за ним начинался небольшой пляж, к которому я и направился.
Заброшенный кирпичный "форт" с мостом, окна замурованы. А прямо за ним – пляж!
На середине реки мой курс пересек круизный теплоход с говорящим названием “Лебединое озеро”, на бортах которого красовались лебеди.
1/2
“Лебединое озеро” на Волге
Причалив, я вытащил каяк и начал прикидывать, насколько это место будет удобным для ночевки. Подход к воде оказался каменистым, что облегчало подъём лодки. Дальше шла смесь гальки и песка. И хотя берег имел небольшой уклон, я был уверен, что смогу выровнять место под палатку.
Но самым главным плюсом, увидев который я сразу отбросил все сомнения о месте ночлега, был родник, стекающий с холма в Волгу, в тридцати метрах от меня! Это было настоящее сокровище!
Этот источник обрадовал меня не только возможностью наполнить бутылки чистой, свежей и холодной водой. Он был знаком того, что теперь мне опять будут попадаться родники, уже давно исчезнувшие с моего пути, и задачи с поиском питьевой воды исчезнут.
Загадочный свет и ночная колыбельная.
Решив оставить все дела на утро, я поставил палатку, и поужинал, любуясь закатным солнцем, которое вскоре спряталось за таинственным зданием.
Вечерний релакс: ужин и закат за зданием-загадкой.
Вдруг одно незамурованное окно ярко осветилось. Сперва я подумал, что сквозь него пробивается закат, но вскоре на мосту зажглись фонари, протянув к зданию световую дорожку. И тут до меня дошло: это не какая-то там заброшка, а вполне себе действующий объект! Хорошо, что я встал на ночлег подальше от него.
Думал, заброшка. Оказалось — вполне себе действующий объект!
Утром я планировал проснуться пораньше, чтобы было больше времени на изучение Тутаева, и лёг спать ещё засветло, накрыв голову капюшоном спальника. Мимо проходили суда, напевая своеобразную колыбельную своими двигателями, с другого берега доносились обрывки смеха и фраз, где-то вдали лаяли собаки. Все звуки и образы, увиденного за день, смешались, и, незаметно, перетекли в сны.
Итоги дня:
Режим сна нарушен: проспал половину утра, сражаясь с духотой и сонливостью.
Дождевая рулетка: четыре повторных ливня за пару часов – когда природа играет в свои игры.
Воздушная тревога: чудом избежал “бомбардировки” от стаи чаек.
Битва с мотыльками: обнаружил, что местные мотыльки водоустойчивы и очень назойливы.
Речные аномалии: отсутствие туристов и теплоходов продолжает удивлять.
Чудо-родник: нашёл источник чистой воды! Моя система водоснабжения снова в строю.
Таинственный ночлег: Заночевал у загадочного, но явно не совсем заброшенного здания.
Завтра меня ждал Тутаев – город с удивительной историей, разделённый Волгой на две части. Готовьтесь узнать: чем я расплатился за стоянку каяка (спойлер: это не деньги!), как перебрался через реку, упустив паром прямо из-под носа, и какие необычные места посетил – от сквера СССР до колокольного завода! Обо всем этом – в следующем посте!
P.S. Фух, чуть не забыл! Только сейчас осознал: сегодняшний 35-й день пути – это не просто очередная дата в календаре. Это, друзья, самый настоящий экватор моего путешествия по Волге! Из 70 дней пути половина уже позади. Чувство, конечно, странное: вроде и пройдено уже нереально много, а впереди еще столько приключений, городов и неожиданностей! Главное — не сбавлять обороты. Погнали дальше!
Если понравилось — плюсуйте, и подписывайтесь, чтобы всегда быть в курсе новых приключений!
Крайне интересная заброшка на "нетуристическом" берегу Волги в Рыбинске.
Как известно, Рыбинск называли бурлацкой столицей. Труд безумно тяжёлый, опасный, никто о них не заботился; по сути, заболевших и травмировавшихся бурлаков зачастую просто выцепляли из лямки, обходили и шли дальше. И хотя формально закон запрещал судовладельцам оставлять больных в ненаселённой местности без помощи, их предписывалось доставлять в ближайшие населённые пункты, где есть хоть какой-то медик. Но соблюдалось это далеко не всегда, да и бурлаки сами не особо доверяли тогдашней медицине.
И вот около полутора сотен лет назад в Рыбинске купечество начало собирать деньги для строительства какой-никакой, но больницы для множества нуждающихся бурлаков. Дело шло медленно, но в восьмидесятых годах XIX века больницу всё же построили. Назвали длинно и красиво: "Больница императора Александра III и императрицы Марии Фёдоровны, для бесплатного лечения рабочих рыбинских пристаней, в память священного коронования 15 мая 1883 года".
Это был комплекс деревянных зданий, несколько корпусов, включая лабораторию, часовню, роддом (!) и жилой дом врачей.
В 1891 году главное больничное здание сгорело, но вскоре на его месте были отстроены два новых корпуса.
Лечение в больнице было бесплатным.
Правда, к моменту, когда больница начала принимать пациентов, эпоха бурлаков была уже практически закончена.
Терапевтический корпус:
На переднем плане часовня, за ней дом врачей:
Жилой дом медперсонала поподробней:
Близко подходить не рекомендуется)
Столовая:
Роддом:
Главное здание (его фасад был на первом фото):
Обратите внимание на подпорки:
Они здесь не просто так; в здании ведутся кое-какие работы. На входе висит такое объявление:
Больничный комплекс признан объектом культурного наследия, но пока, к сожалению, никто, кроме волонтёров, им не занимается.
Ходил на сапе вокруг Белого острова и наткнулся на "затонувший пароходик". Вспомнились "Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна". Место тихое. Ни катеров, ни судов, ни аквабайков. Близко подходить и залезать не рискнул. Вода мутная, что там торчит со дна не видно. Надо будет посетить с компанией и фотоаппаратурой.
Справа обходить уже не стал. Усталость. Еще домой возвращаться. В следующий раз, да.
Видео 150-300 метров, 3 минуты MP4. Не загружается... Штош. Ссылка на телегу.
Плавучая мастерская. Тип судна: двухдечное судно с железобетонным корпусом, вертикальными бортами, плоским днищем, палуба без погиба и седловатости. Назначение судна: плавучая мастерская для ремонта судов. Место постройки: СЗ имени Георгия Димитрова (Болгария, г. Варна). СЗ имени Ил. Бодяжиева (Болгария, г. Бургас) Класс Регистра: "Р" Характеристики: Длина: 67,5 м Ширина: 13,4 м Высота борта: 3,7 м Высота габаритная: 9,6 м Водоизмещение с грузом: 1332 т Осадка с грузом: 1,9 м Водоизмещение порожнем: 1188 т Осадка порожнем: 1,65 м Тип ДГ 1: ДГ100/1 (дизель Д6С-150, генератор МС117-4) Мощность ДГ 1: 2х110 кВт Тип ДГ 2: дизель 2МЧ10,5/13, генератор МСА72/4А) Мощность ДГ 2: 1х14 кВт
Цитата из романа:
Это был пароход, который разбился на скале. Мы дрейфовали прямо к нему. Вспыхнувшая молния осветила всё с небывалой яркостью. Пароход наклонился и торчал частью верхней палубы над водой, и мы могли видеть, с небывалой ясностью каждый шпенёк и кресло у большого колокола, со старой сутулой шляпой, висящей на спинке. Ну, это было ночью и в бурю, и все было так таинственно, что я чувствовал себя так, как чувствовал бы себя любой другой мальчик, видя мрачную жертву крушения, лежащую так печально и одиноко посреди реки. Мне захотелось залезть на борт этой посудины и спуститься внутрь и посмотреть, что там случилось.
P.S.: с редактором постов происходит... что-то грандиозное. 10й раз пытаюсь его нормально отредактировать и залить все те картинки и тексты, которые планировались. Постоянно отваливаются и пропадают. Нечто. Феерия.
Полагаю, про этот мост в деревне Мокры Канашского района Чувашии слышали многие, уж слишком часто про него пишут разные туристы)
В самом объекте нет ничего загадочного, он был построен перед революцией и использовался до 1986 года, пока рядом не был построен новый.
А вот с историей создания забюрократизированная насквозь википедия что-то мудрит)
Она утверждает, что эта история достоверно неизвестна, при этом приводя разные источники, среди которых, кроме официального сайта сельского поселения Канашского района, есть фрагмент из книги Передерия, где он утверждает, что именно он является автором этого моста.
Мне кажется, словам Григория Петровича про мост можно верить безоговорочно)
На момент постройки мост был вторым в Европе по величине железобетонным сооружением.
Сейчас там очень много туристов. Мы были в будний день в хорошую погоду, и любопытствующих видели там немало.
