Я всегда апатична.
Всегда стараюсь быть верблюдом, который молча и как будто бы мудро жует свой саксаул. Правда во мне нет горба, полного жира, чтобы не испытывать жажду. И эта жажда – мои эмоции. Хочется напиться эмоциями, но мне нельзя!
Иногда умела давать волю порыву. Есть грешок. Это когда осознанно даешь себя обмануть. Причин много.
Что ж, человек обычный, одним словом.
«Эффект колибри» со Стэйтемом, пожалуй, про меня, но без брутальных сцен аки скачущий боевой вояка, напротив, стараюсь быть монашкой Изабель, но не выходит. Поэтому лучше верблюд.
***************************************************************************************************
Эта жуткая история, но чур в ней я не ведьма.
Произошла она лет -цать назад. По работе делая кучу звонков, случайным образом познакомилась, как это обычно бывает у глупых или отчаявшихся, а может, скучающих (?) девушек, с парнем. Скажем, почти своего возраста. Разговорились, встретились, так сказать, немного повстречались, как-то даже покатались на чертовом колесе, сделали мне временную татуировку в парке, и начали жить вместе. Вы не подумайте. На шее я не сидела, но ездить было далековато, а финансы очень даже позволяли, в случае «провала», снять новое жилье. Так что, о финансовой стороне забываем напрочь.
Я много лет перед этим жила одна. Даже кошки не было, ни собачки. Работа была, подруги, которые заявлялись, когда разведутся, поругаются с мужьями, в депрессии, испытывали трудности с окружающим миром, жильем, и так далее, пропустить по стаканчику во имя старой дружбы.
Влюбилась я в парня? Скорее нет, чем да. Жира в горбу было пока достаточно на готовку, уборку, стирку, перестановку, так что, мне это нужно было очень даже. А, вот, парень был от меня в восторге. Умница, красавица, комсомолка, спортсменка, задаривал цветами, и я сияла как медный таз. Вы не подумайте, я не прям так что бы к этому относилась, это сейчас легко об этом писать, мол, я не я. Тогда все было очень даже красиво, гармонично, по- взрослому и даже по-доброму. Назовем его Слава.
Слава был хороший парень, немного трусоват, робок, но все скрывал за личиной бравады, что ли. Мол, такой весь компанейский рубаха-парень. Хозяйственный. Кошку завели, трехцветную, Кнопку. Вот. И тихонечко все пошло своим чередом. Как у людей, но мы не ругались. Я вообще не скандальна. А в те месяцы только решила выходить из своей апатичности. А, вдруг, все хорошо, а я в норе? Забыла. Верблюд.
Жили мы, не тужили, лепили пельмени, варили борщи, а Слава работал на ооочень интересной работе. Вахтой. Да, да, что, кстати, не мешало ему быть очень даже умным и деликатным во многих вопросах парнем. С другой стороны, я никогда не встречалась с человеком-вахтером, да и блеснуть количеством никогда не могла. Вы поймите!
Я знала, что он не приедет в тот день, и аж до конца недели. Утром за завтраком у нас была интересная и для меня отвратительная беседа.
Видите ли, я человек слова. Мне нельзя давать обещаний. Если я пообещала, держусь до конца. Так можно и второго пришествия дождаться, пока с меня слова не снимут, кому дала. Не знаю, где я взрастила в себе эту тайну букв, но это жутко неудобно. Поэтому, не бросаюсь словами, как вы поняли. Избегаю ответственности. Мне это, как правило стоит многих лет, дел, да и вообще.
Слава знал о моем секрете, и за завтраком попросил дать слово… не бросать его. Что бы ни случилось, мол навсегда-никогда-иногда.
Но, вспоминаем, что начали мы жить даже очень неплохо, горб полон добрых эмоций, мы взрослые, курс верный, я его знаю, как облупленного – мне хватает часа поговорить с человеком, чтобы понимать, как он и кто он – и я дала слово.
Бинго.
*******************************************************************************************************
Я его знала хорошо, но не знала, о его прошлой жизни. Знаете, как-то не горела желанием узнавать о женщинах, с кем дышал, ел. Это было бы важно, если бы я хоть на секунду заметила в его глазах отклонения, а они, как вы знаете, проявляются, когда человек живет нездорОво. Но этого не было или я хитрю.
Все началось вечером. Я поужинала, кошку покормила. Тихо смотрела какой-то документальный фильм о макромире. Позвонил Слава. Не могу промолчать, что он был подшофе. Вахтер. И мой чуткий слух уловил компанию. Ну, хорошо, Слава, я тебе доверяю. А звонил он по ошибке. Я не стала перезванивать.
Через час Слава позвонил вновь, но я услышала уже крики, ор, мат, это была точно драка. Только кого с кем? Славу били? Если бы я знала, с кем он дерется и где. Тут я не на шутку перепугалась, и перезвонила. В ответ гудки.
Вот, спустя тысячу лет с тех пор я так и не пойму, что мною двигало? Почему я ему звонила раз за разом, а в ответ были только гудки, и ни разу ответа? Через два часа жамканья кнопки вызова в тридцатый раз, мне ответили!
Далее диалог, но не мой. Антураж – громкая клубная музыка.
- Так ты Аня?
- Аня, а это моя подруга Марина.
- Официант! Вино дамам! – Слава играет в алкогольного мецената.
- (кажется, Аня) Нет, мы текилу будем.
- А моя тоже в офисе работает.
- Если твоя работает в офисе, что ты тут делаешь? (снова Аня)
- Отдыхаю!
- Или твоя серая мышь, или очень понимающая, раз ты так спокойно находишься в клубе.
Дальше было много разговоров о погоде, об эпохе Возрождения, о Космосе; произведениях русских классиков, кто-то зачитал стихи Есенина. Шучу.
Сказать, что я ошалела, ничего не сказать. Меня отключили.
Мой горб жира резко иссяк. Я захотела попить воды вдоволь. Я задыхалась. Мне было обидно? Наверное, не помню. Но я начала по-новому, раз за разом по кругу Данте или Боттичелли, кому как корректно – звонить вновь и вновь, проваливаясь в Ад из слез, задыхания в районе диафрагмы, унижения. Вот тут надо уточнить, что это было лишь первое проявление чувственности, и зря.
Первый час ночи. С тех пор я все еще дозваниваюсь. И мне снова ответили! На этот раз с улицы. Тихо вокруг, слышно только редкие проезжающие машины. Слышу голос чужого:
- Привет, я Домроед Мирославович.
- Где Слава? – сухо я.
- Слушай, твой Слава дурак. Ты пойми, он привык жить именно так. Ты ему не нужна. Я пытаюсь ему объяснить, но он не понимает! Может, ты его вразумишь?
Видимо, это был один из вахтеров.
- Передайте трубку Славе, мне с ним надо поговорить.
- Ты не понимаешь! – и в таком духе еще минут двадцать пьяного гона, как все говорят.
От этого Мирославыча я узнала, что они-де вахтеры работают как бы большим семейным подрядом. Слава жил с одной из сестер Олей, этот Домроед с другой из сестер Леной, и там с ними есть еще некто Грыл Мирославович, младший брат Домроеда. который живет с третьей, младшенькой Настей. Сказка без царевны лягушки. Что к ним-де, вахтерам, то бишь не пробраться просто так. А Слава с недавних пор стал другим, чем сильно их расстраивал и они решили его немного, так сказать, вернуть к жизни.
Не понравились мне эти Мирославычи. Совсем. Сказать, что я была в гневе – тщедушие. Мысленно босиком я взмылась в небо в черном и длинном плаще, как смерть без косы и рванула к звездам, как самая настоящая ведьма. Я была в бешенстве!
Слава не подошел к телефону. В этот раз отключилась сама. Как-то это было интеллигентно, мне было сложно. Ну, сильно не дотягивала я до их уровня.
**********************************************************************************************************
Собрав вещи, начала ждать утра. Наревелась, хочу сказать, вдоволь. За все последние десять лет одиночества по своему желанию. Полегчало.
Часа в четыре утра, только сомкнула, таки глаза, позвонил Слава. Пьяный:
- Сюх, я еду. Не уезжай, пожалуйста, я все объясню!
Я бросила трубку.
Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Открываю, стоит Славик. Избитый так сильно, что правый глаз заплыл фиолетовым синяком. Бровь с другой стороны порвана, кровь спеклась. С сильным перегаром, естессно, в засосах, простите. Ажн до тошноты. Одежда порвана в разных местах. Он вошел и упал. Не понимая, как он добрался домой, выбежала на улицу, успеть посмотреть на чем приехал. Приехал на своей машине, скорее на том, что осталось от его «десятки». Как он мог проехать по российским дорогам расстояние в 150 км с оторванным бампером, в хлам разбитым лобовым стеклом, и вусмерть пьяный? – загадка.
Я решила уехать позже. Не оставлять же, вдруг, умирающего на пороге?
Проспался к вечеру. Я человек добрый. Острый суп приготовила. То, что он мне рассказал еще не конец истории.
А рассказал он, что ДО (видимо) объяснения мне Домроедом щепетильной истории, как пропадает в этой жизни со мной Славик, они просто на пару с братом Грылом побили этого вот. Битой. И пока этот вот валялся на асфальте, успели ответить по телефону мне, разбили его машину, насколько позволили им силы. Оставив его не то умирать, не то что, а по вечерам было уже весьма холодно, Октябрь, ушли спать.
******************************************************************************************************
Теперь, только вдумайтесь в концовку.
Вечером того же дня, а мы уже решили, что я съезжаю, что все у него будет хорошо, и он сам забрал с меня данное мною слово (Слава, мать его, Богу), зазвонил его телефон. Женский голос в истерике. Слава похымкал, послушал, громко не поверил, положил трубку.
- Грыл застрелил случайно Домроеда, в грудь. Понял, что тот умер, и застрелился сам, дулом в рот, язык оторвало и лицо в месиво. Приехала скорая, Грыла увезли в больницу, по дороге умер и он.
********************************************************************************************************
Мораль? Я не желала им смерти. Я просто поняла, что мне лучше никогда, никогда не проявлять сильных эмоций. Ни в любви, ни в разлуке, ни в дружбе, ни в чем. Я всегда апатична, никогда не испытываю к кому-либо злости, привязанности, гнева, восхищения; рациональна, сдержанна, кроме проституции и наркомании могу объяснить всё. Контроль себя вошел давно в привычку, и я мило улыбаюсь, хотя иногда завожу разговоры о справедливости и замолкаю. Да, вы правы, люди должны быть добрее, лучше, но кто я такая, карать их? Это не я, это их совесть, полагаю, но мне лучше держаться августовской прохладой.
- Зрелища! Зрелища! – закричите вы в четвертый раз.
Брат брата убил и суицидом кончил - это страшно…
Не мизантроп, муж не боится меня. Я люблю людей.
Только вот сейчас, пока писала это, оказия вышла. Сижу, значит, печатаю, жую бутеры, запивая кофе, умиротворена, на улице солнышко, в квартире тихо. И с задней стенки, где у соседа коридор внезапно заработала дрель, прямо в спину. Я чуть не выплюнула, что ела и чем запивала, забыла кто я, где я, как меня зовут:
- П..дор! – заорала от страха и тут же спохватилась. Прислушалась, он зашаркал в комнату.
Эмоции, что.
Всегда стараюсь быть верблюдом, который молча и как будто бы мудро жует свой саксаул.