Здравствуйте, дорогие друзья! Предлагаю начать страдать, не дожидаясь дождя и снега. Как я и обещала в предыдущей заметке, сегодня все умрут, не только оба лирических героя (что в общем-то закономерно, это ж опера), но и (спойлер) главный злодей. Что, согласитесь, чересчур.

Итак, ТА-ТАММ! У нас «Тоска» Джакомо Пуччини

Действие в этой знаменитейшей (кто не слышал о «Тоске») опере разворачивается, и это указано совершенно точно, 17 и 18 июня 1800 года. Все очень конкретно и компактно. И не удивительно: ведь Пуччини - верист, а значит его драмы очень жизненны, ни каких условностей!

Львиная доля событий происходит в знаменитом замке «Castel Sant'Angelo» («Замок Святого Ангела»).

Ради справедливости надо сказать, что мавзолей регулярно разорялся и страдал от войн, а все его красоты - статуи и отделка - были утащены для украшения зданий Ватикана, тогда еще испытывавшего недостаток в шедеврах. Поскольку изначально знание планировалось, как мавзолей, там полно подвалов, тайных ходов (по слухам, аж до Папских покоев) и прочего...

Замок служил и тюрьмой.

Так что ж там в опере случилось-то?

Да, кстати, у нас с вами Пуччини - «Тоска», «Royal Opera» 2011, Флория Тоска - Анджела Георгиу, Марио Каварадосси - Йонас Кауфман, барон Скарпиа - Брин Терфель (а кого вы ждали?), дирижер - Антонио Папано.

Поехали!

События происходят в Италии времен освободительных войн и революций. Кругом репрессии и террор. И в этой обстановке расцветает любовь молодого талантливого (и красивого) художника Марио Каварадосси и темпераментной певицы Флории Тоски...

А действие начинается просто стремительно: несколько тактов увертюры, и понеслось!

Вбегает Чезаре Анджелотти, бывший консул Римской республики, ныне беглый политзаключённый (все-таки как итальянцы на нас похожи). Анджелотти находит ключ и прячется в ризнице...

Тревожная музыка сменяется умиротворением и покоем - появляется ризничий, очень милый, банальный, простой человек. Спокойно и умиротворенно он зажигает свечи, снимает нагар, что-то поправляет, размеренно и неспешно - трагедии проходят мимо этого человека. Ворчит на неряху-художника, разбросавшего свои кисти...

Так, а что делает художник Марио Каварадосси в церкви?

Он расписывает фреску. Марио увлечен и доволен собой: работа интересная (и денежная), а еще он влюблен в прекрасную и темпераментную примадонну - Флорию Тоску. И она его тоже любит.

Как и положено примадонне, Тоска взбалмошна и очень ревнива, загорается буквально на ровном месте.

«Стоп, что это он заперся? Не иначе как бабу привел, и в ризнице спрятал...», - да признаемся, у Тоски в голове опилки...«А что это за блондинка на стене? Какая мадонна, кто позировал, я спрашиваю? Где она?» Дива докапывается буквально до всего, дует губы и вообще не понятно чего хочет.

Неумное поведение Тоски и притянуло последующие неприятности... Назовем это так. Но я забегаю вперед...

Легкомысленный художник любуется своей глупоголовой, но страстной дивой, заливающейся эффектными ариями. Но надо отдать ей должное: она не играет, голова ее пуста, но в сердце - искренняя любовь.

И все-таки сложно понять, чем руководствуется Тоска. Даже если не брать в расчет то, чем все закончилось - долго ли терпел бы Каварадосси подобные капризы? Морщит узенький лобик и соображает, из чего бы разжечь скандал. «Ну ты что вообще», - написано на лице Каварадосси.

А с другой стороны, им, пожалуй, все это нравится... Действительно, это же не два бухгалтера... Художник и певица... Скажем прямо: нужен темперамент, без энергии и харизмы Тоска превратится в истеричку с коммунальной кухни.

Кстати, у Пуччини по части истеричек был свой собственный опыт: у него была крайне ревнивая жена. Но и поводы он давал многократно.

Однако ж Флория Тоска изволили отбыть. Только она за дверь - художник моментально переключился, ай да Каварадосси! Ведь опальный консул Анджелотти еще не спасен... А ведь Каварадосси еще и патриот, и он включается в помощь беглецу...

Признаем, Тоска - яркая женщина, поэтому в нее влюблен не только романтик Каварадосси, но и зловещий барон Скарпиа, шеф полиции Рима... И этот человек на пороге церкви.

Перепуганный ризничий раболепно подает найденный веер: Веер связан с повстанцем? В блестящем мозгу Скарпиа возникает коварный замысел: он погубит Каварадосси, воспользовавшись неосмотрительностью красавицы Тоски, и сам станет ее возлюбленным (ну или как это в его мире называется).

Ну как можно быть таким злодеем!

И тут возвращается злополучная прелестница (успела и платьице переодеть). Она пытается кокетничать, строить диву и со Скарпиа - это очень недальновидно. Красавица одной ногой в ГУЛАГе, но не понимает этого. Все-таки глупость - благословение.

Скарпиа разыгрывает галантного кавалера - почему нет, он тоже хочет нравиться... Она все также закатывает глаза (прекрасные черные) и заламывает руки от ревности... «Попалась, птичка!», - ухмыляется Скарпиа.

Вот он пускает все свое обаяние и не выдерживает в конце: «Как не действует? Я же стараюсь!», - как испорченный ребенок. Девочка Флория Тоска из младшей группы детского садика продолжает задирать Скарпиа из старшей группы... Ей невдомек, что воспитателей для защиты не будет. Сколько энергии и страсти она тратит на совершенно посторонний веер... Знала бы - поберегла бы...

А Скарпиа ее обрабатывает - это надо смотреть и наслаждаться... Шаг за шагом.. «Дорогая сеньора, послушайте совет доброго друга»... В своих страданиях Тоска брезгует опереться на руку Скарпиа... И это он тоже запомнит..

И конечно же он поет знаменитую «Te Deum laudamus» («Тебя, Бога, хвалим»): идет церковная служба, хор хвалит Господа (традиционный момент в христианском богослужении), Скарпиа же в унисон поет свою кощунственную арию... «Почему ее надо уговаривать, если я так хочу ее принудить? Скажи, Господи? Я велю, отвечай!» Энергетики Скарпиа не занимать.

Собственно не каждый тенор, ой, не каждый Каварадоси, может противостоять такому... Если бы Тоска была бы поумнее, она бы выбрали Скарпиа. Но мы помним, что она в принципе круглая дура...

А у нас антракт. Я обещала вам кучу смертей - ждем.

Второй акт, Скарпиа в своем кабинете занят делами

И снова с места и в карьер - пара тактов, и мы со Скарпиа - он скучает за ужином в одиночестве. Такова судьба делового человека, человека действия.

В соседней зале идет концерт - поет прекрасная Тоска, рядом пыточные - там тоже кипит работа... Обычная текучка. Надо поработать с Каварадосси, да, он арестован, само собой. Наивный смельчак держится, дерзко отвечает, но куда ему против Скарпиа.

Скоро машина репрессий перемелет красавчика художника, несмотря на талант, на любовь, и прочие мелочи. Слабоват художник в прямой конфронтации...

А на заднем плане голос Тоски - злополучная дива, ни о чем не подозревая, поет в концерте.

Скарпиа шепчет парализованному страхом Каварадосси: «Скоро захрустят твои косточки»... Есть что то интимное в его жесте, он практически любит свою жертву. И художник не выдерживает, он кричит. А знаете, что это? это ужас и агония.

Какая милая библиотека, да он библиофил... Какая трогательная улыбка!

Коварный Скарпиа принимает в гостях прелестницу Тоску. Разгоряченная после в выступления, в вечернем платье и брильянтах, она не сразу понимает, во что ввязалась, КУДА попала.

Кто подумает, что эти фолианты - тайная дверь в пыточные подземелья? Так и внешняя цивилизованность скрывает мощное, жестокое животное... еще голодное... Он рисуется... И она рисуется... Красивая пара? Скарпиа думает именно так.

Пора ей показать, кто здесь главный, и подручные выводят окровавленного Каварадосси. Дива наконец-то понимает, что это не шутки, и дешево не отделаешься.

Тоска наконец-то выдает беглого Анджелотти, наивно полагая, что это что-то поправит. А чем она заплатит за жизнь Каварадосси? Барон предлагает сделку - ее любовь в обмен на указ об освобождении художника.

Есть в манере Скарпиа что-то искреннее. Лжет? Или поверил, что Тоска может им увлечься? В сущности что он сделал? Победил соперника...

Что интересно, на мгновенье кажется, что это действительно может быть: Тоска полюбит Скарпиа, оценит его мощь, целеустремленность, и одержимость ею. И сам шеф полиции все еще пытается ее уговорить.

Как же ж интересно за ним наблюдать! Это же почти любовная сцена. И все это происходит в такой уютной комнате с книгами, свечами, красноватым мягким светом...

На самом деле «Тоска» - это как будто не совсем Пуччини... Очень уж по-французски быстро, как вода, несется действие. Это не тот случай, когда ария сменяется арией, это тот случай, когда сюжет движется непрерывным потоком.

Маски сброшены, она уже мечется, не пытаясь быть обворожительной, он... Они - два сапога пара, правда? Где там идеальный Марио Каварадосси, романтичный художник (и либерал)? Эти двое умеют приспособиться. Какая хорошая пара.. Ой я не то хотела сказать.

Вопрос. А как она отличает возбуждение от страха? Он-то понятно, а она? Не испытывает ли Тоска удовольствия от процесса? Не то ли это, на что она выводила Каварадосси в первом акте?

У Набокова есть роман «Приглашение на казнь», где палач и жертва - равноценные участники спектакля, так вспомнилось...

И вот Скарпиа подписывает заветную бумагу... Противники ходят вокруг друг друга, интересно, кто кого дурит? «Тоска, наконец моя!», - восклицает Скарпиа, долго ж он терпел! И, она закалывает его, такого большого, мощного, стремительного. Удивительно, но жертва здесь он...

Умер... Тоска выхватывает окровавленное разрешение и убегает...

Хочется спросить, а на что Тоска рассчитывала с этим разрешением? Как вообще могло сыграть эта бумага при убитом Скарпиа? Непонятно... Но может дело в отсутствии интернета и телефона... Хотя скрыть в Риме что кого-то из начальников убили... Ну, не знаю...

Как ни странно, Тоска справилась с квестом, но ничуть не поумнела, она переполнена как настоящим героизмом, так и искусственными театральным пафосом. Я не удивлюсь, если идея заколоть Скарпиа пришла к ней по аналогии с пьесками, в которых она играла... Поскольку с фантазией и здравым смыслом у Тоски беда, то заранее представить, как это: втыкать столовый нож в живую плоть, она не могла, все-таки слишком примитивна. Это ее, наверное, и спасло от паники. Ничтоже сумняшеся, растрепанная дива, размахивая окровавленной запиской, бежит к начальнику стражи, оставив в полумраке кабинета бездыханное тело шефа полиции.

Дождемся третьего акта...

А в крепости буднично проходит разбирательство: Марио Каварадосси приговаривают к расстрелу. Каварадосси пишет прощальное письмо возлюбленной, выменяв такую возможность на дорогое кольцо. Задумчиво он поет арию, даже не совсем арию, просто разговор с самим собой... Перед рассветом... «Вся жизнь, вот и вся жизнь. Tanta la vita. Почему? Почему?»

Тоска прорывается к своему возлюбленному, она воодушевлена, Разве что в грудь себя не бьет: «Посмотри, какая я молодец!». Согласно этой бумаге Каварадосси расстреляют «понарошку». А потом они пойдут домой. Такой вот прощальный финт Скарпиа.

Верил ли Каварадосси на самом деле в ее планы? С одной стороны, наверное, да, он же в сущности просто художник, а не стойкий революционер, чтобы принять конец невозмутимо. А с другой стороны, помните, как в начале он легко переключался с любовной сцены на беседу с заговорщиком? Может быть он смог абстрагироваться и прожить последние несколько минут более счастливо? Кто их, художников, знает?

Инстинкт подсказывает Тоске, что что-то не так...Но она все еще себя уговаривает - обойдется...Наблюдает издали за расстрелом и бежит к телу любимого. Марио мертв! А за ней уже идут солдаты. Несчастная в панике мечется...

И все-таки и перед смертью Тоска не удержалась от красивого жеста - она просто по-другому не может: «О Скарпиа...», и прыгнула с башни замка Сант-Анджело на каменную мостовую.

В общем все умерли.

p/s/: У меня не влезли две важных арии, так жаль... Но они есть в моем телеграмм-канале https://t.me/zoyawrites2024. Подписывайтесь, Не стесняйтесь!

Последняя бабочка тёплого лета лилового цвета

Куда ты летишь, на какие вопросы ты ищешь ответа?

Последний полёт словно медленный танец над летом зелёным.

Прощальное танго, мадам Баттерфляй

И стынет печальное слово "прощай"

В холодных глазах Пинкертона.

Прощай, моё лето, прости и прощай,

Прощай, моя радость, моя Баттерфляй.

Кончается август, на сердце дожди,

Тепло не вернется, напрасно не жди.

Прозрачные крылья, вечернее платье, оплывшие свечи

В осенних объятьях растаяли лето и танго и вечер.

И флаг канонерки мелькнул над заливом последним приветом,

И долго смотрел Пинкертон не дыша,

Как вслед канонерке летела душа

Последняя бабочка лета.