Продолжение поста «Забрать ребенка у наркоманов»
Вышло хорошо.
Воспользовались всеми советами.
Пришлось привлечь полицию и тетку по детям.
Тетка по детям вообще зверская, пропи*донов вставила и мамаше и нам. :)
Теперь все хорошо, ребенок учится, если кому интересно....
Рассказ "Кубик-рубик"
На мое семилетие мне подарили кубик-рубик. Эта была сложная игрушка, которая не давалась мне даже с журналом по сборке. Целыми днями я крутил эту штуковину, пытаясь собрать ее. Дома. Во дворе. В школе.
Научился я собирать только нижний ряд.
- Не получается? - подсел рядом со мной какой-то мужик.
- Не-а.
- До куда уже собрал?
- Только нижний ряд.
- Хочешь покажу, как собрать второй.
- А вы что умеете? – обрадовался я.
- Ага.
- Ух ты.
Я отдал ему кубик и он несколькими движениями собрал второй ряд.
- Огооооо.
- Да это просто.
Затем он медленно показал мне, как крутить кубик, чтобы собрать второй ряд.
- А теперь сам.
- Смотрите, смотрите, у меня получилось.
- А дальше как?
- Потом покажу. Всему свое время, мой друг.
- А как вас зовут?
- Дядя Дима.
- А меня Вася.
Он крепко пожал мне руку и ушел.
На следующие утро Я снова сидел на лавке перед домом и крутил этот проклятый кубик. В журнале было написано, что я должен был теперь собрать на верхней стороне крест. Но там все так не понятно. Вот бы дядя Дима показал, но он не пришел. Не пришел и на следующий день. Кубик все не давался мне.
- Ну что, как успехи? - раздался голос дяди Дима из-за спины на третий день.
- Ооооо, дядя Дима, - обрадовался я, - что-то не получается. Покажите, как дальше.
Он сел рядом и начал объяснять, как крутить кубик.
- Эй, отошёл от него, - крикнул появившийся отец.
- Лёнь, да ты чего, я ж пацану только показываю, как кубик собрать.
- Если ты сейчас не потеряешься, я тебе втащу, понял, козлина?
- Да, понял, понял. Пока, студент, - подмигнув мне, дядя Дима встал и пошел домой.
Оказывается, жил он в соседнем подъезде.
- И к сыну моему больше не подходи, - крикнул ему вдогонку отец.
- Пап, а почему ты его прогнал, он ведь помочь хотел?
- Тебе нельзя общаться с незнакомыми взрослыми дядями.
- Ну я же его знаю. Это дядя Дима. Вон там живёт, - я показал пальцем в сторону его подъезда.
- Я все сказал.
- Ну почему?
- Да потому что он - наркоман.
- А кто это?
- Плохой в общем он.
- А мне показалось, что он хороший.
- Вася, я запрещаю тебе с ним общаться, понял?
- Понял, понял, - грустно сказал я.
Я продолжал изо дня в день тренироваться крутить кубик. После креста оставалась какая-то маленькая загадка и кубик был бы собран, но увы. Эта тайна так и осталась тайной. Вот бы дядя Дима помог, но его почему-то не было.
Спустя неделю я по традиции сидел на лавке и крутил этот треклятый кубик. Возле дома собиралась толпа. Все были в черном. Бабушки раскидывали еловые ветки. Мне стало интересно, что происходит. Какой-то мужик вынес две табуретки и поставил их друг напротив друга, а затем вынесли ящик, в котором лежал дядя Дима.
- Вася, иди сюда! - крикнула мне мама, пойдем домой, нечего тут смотреть.
- Мам, там дядя Дима лежит, который мне кубик-рубик собирал.
Мама молчала.
- Мам, это что гроб?
- Пошли уже. Умер твой дядя Дима. Снаркоманился.
- А что значит снаркоманился?
- Кашу не ел, вот и помер.
- Огоооо.
Так кубик-рубик мне и не покорился. Я оставил его недособранным на лавке у подъезда дяди Димы.
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонусы. Платье. Кнопка
Дорогие друзья!
Спасибо всем кто ждёт и отписывается.
Я никуда не пропала. Сейчас идёт вычитка и редактура по первой части. Дописаны упущеные моменты. Это не быстро, но близится к финалу. Новые части будут в течении недели или чуть больше.
Что бы вам не было скучно (для тех кто заходит каждый день и скучает) принесла вам ещё маленький кусочек про сквот и переписаную часть про Кнопку (ВНИМАНИЕ ПОЛОВИНА ТЕКСТА ПОВТОР)
Начало тут
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком"
Последний пост и хронология всех постов тут
История о том как я жила с бомжами или "Похороните меня под поребриком" (Часть 12 - последняя)
Хронология всех бонусов тут
История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Слово Божие
Платье идёт сразу после Казни.
Кнопка после Погоста и это расширенная версия части 3.
Дисклеймер. Внимание! во всех постах очень много мата. В этом посте бомжи, сквот, хреновое обращение с детьми, Наркоманы, психиатрия, белая горячка. Напоминаю что вы чтаете авторский рассказ. Такого не бывает.
Все картинки из интернетов. И их очень мало. Первые попавшиеся. Реально тяжело на всё это найти картинки.
________________________________-
Платье
На следующий день мы конечно вернулись. В гостиной музыка, там сидит Кира, и они с Фантом что-то играют. Сид идёт и садится с ними. По комнате хохлов прошёл дербан, и сейчас всё самое ценное вроде одеял и подушек наверняка у Похуя и Уха в комнате. Остатки перебирают Бес, Лиса и Даня-Алёна зашедшая в гости. Захожу туда. На полах видно, что там затирали кровь. Вспоминаю Оксану. Мне мерзотно. Интересно, что с Оксаниным ребёнком? Будут ли у неё когда-либо в принципе дети?
− Кто-нибудь расскажет, что здесь вообще вчера было? Похуй нахуя нас ждал? Хотел уточнить чьи трусы носит Даша?
− Ой! Да нужны вы! Вас не ждали. Мы сидели, Похуй сказал никто не выйдет, пока золотишко не найдётся. Нервы делал. Он же любит попонтоваться. Ну и кто взял, тоже понятно, как Оксана куда зайдёт – там сразу чего-то не хватает.
− Ага. К нам тоже как-то заходила, у меня расчёска исчезла, крыса она ебаная!
− Да забейте на них, смотрите что тут есть! − Откуда-то из глубины шкафа Лиса вытаскивает длинное свадебное платье.
− Ух ты! Класс! Ахуенное! Интересно это Даши или Оксаны?
− Оксаны. Она говорила, что платье с собой таскает. Дай померяю.
Лиса жмёт к себе платье:
− Чур моё!
Мы в троём расстроенно вздыхаем. Лиса стягивает с себя балахон и начитает залезать в платье. Когда Оксана выходила замуж, она явно была худее Лисы, платье корсетное, но всё равно не сходиться.
− Футболку снимай! И джинсы!
Лиса снимает с себя всё и снова пытается.
− Помогите мне!
Мы пытаемся запихнуть Лису в платье, из дверей комнаты ржач. Поворачиваюсь. За косяком двери как два суриката торчат Сид и Кира, подсматривают.
− А ну съебались!
Все смеются.
Лису в платье мы всё же запихнули. Ей хорошо белый к её красным волосам. Крутиться со всех сторон перед треснутым зеркалом. Вчера оно вроде было целым – но сегодня треснутое. Никто не обращает на это внимание – дурные приметы в сквоте не работают. Что может быть хуже, чем уже всё есть на самом деле?
До вечера Лиса рассекает по сквоту в платье. По широким лестницам за ней волочиться длинный подол как шлейф принцессы. Я ей завидую. Я тоже хочу быть принцессой, платье, а ещё каблуки и возможно замуж. Занавески на окна, маленькую уютную кухню. Кота. Я бы варила кофе по утрам и жарила бы Сиду котлеты, мы бы нормально жили, если бы смогли из всего этого вылезти. Если бы…
_____________________________
Кнопка
К вечеру ко мне вернулось трезвое сознание. Я сидела на той же лавочке, вся земля вокруг была в бурых пятнах. Лужица крови, оставшаяся от Сида стала грязью. Воздух был сырым и морозным. Было больно дышать и двигаться. Мне подломили два ребра, и по всем признакам у меня было сотрясение. Люто тошнило. На лавке рядом со мной, осталась лежать косуха Сида. Порезанная и в крови. В карманах нашлись зажигалка, две пачки сигарет - одна непочатая, одна из ассорти наасканых, немного денег - рублей триста, мелкий мусор, туристический нож, который больше был недоразумением, чем ножом и мобильник Сида. Это был дважды провал. Я вертела этот телефон в руках, не зная, что делать. В том сквоте остались вообще все наши вещи и гитара. У меня сохранились только документы, немного денег с последнего аска и телефон. Сид остался без косухи, вероятно без денег, и без телефона.
Косуху я натянула поверх пальто и пошла. У меня не было цели, только путь. Я шла куда вели меня ноги, плакала, уставала, останавливалась посидеть, курила, снова шла. В каком-то ночном купила воды и выпила. По Питеру я бродила до утра.
Надо было что-то решить. Куда-то пойти и что-то сделать. С Сидом мы были не плохой командой, без Сида я была – никто. Теперь нельзя было нааскать денег, только если приставать к прохожим с просьбой «Подайте просто так!», не было и мысли лезть одной на чердаки или в подвалы. Один вид заброшенных домов начал меня пугать.
В кармане звонил телефон Сида. Это был один из его знакомых у которого мы иногда вписывались.
− Алё!
− Здорово, казёл! Чё вы сегодня на Итальянскую идёте, не?
Мне кое-как удалось уговорить его меня вписать. В замен я обещала рассказать полную историю про Сида, и взять бухла. Я купила бутылку водки и поехала к этому чуваку. Это была классическая пьяная хата где постоянно кто-то сидел и выпивал.
С порога мне заявили:
− Ох тыж, ебать, у тебя видок!
− Можно вещи постирать?
− Пиздец! Давай конечно!
Мне выдали не свежие футболку и спортивки, я наконец-то помылась и закинула все вещи целиком в стиралку. На кухне я сидела и рассказывала свою историю. Там сидели ещё несколько человек, некоторых я знала, некоторых нет. Пили водку, закуси не было, занюхивали рукавом, курили.
Через какое-то время понеслась синяя бравада.
− Покажи тот дом, всех там нахуй раскидаю!
− Да я ему!
− Чё ты!? Надо было ему вот так! И так ещё! И в челюсть, блять!
Меня рубило, я ушла в коридор и легла спать на кресло. Когда я проснулась, на кухне частично сменился состав. История про Сида тиражировалась и обрастала подробностями.
− И он ему короче это, нож в самоё сердце вогнал! А Сид встал и раскидал всех нахуй!
− А потом короче они их догнали, и Сид одного с крыши скинул!
На этой квартире я прожила дня три. Вставала, шла пить на кухню, напивалась, спала, просыпалась, плакала, снова пила. На третий день хозяину надоело и всех нас выкинули.
Я бесцельно ходила по Питеру, заходила к знакомым у которых когда-то была, у некоторых оставалась. Иногда удавалось вписаться на ночь в литературный клуб, если вечеринка была до утра. В остальное время спала днём на лавочках, а ночью в подъездах, но не выше второго этажа.
Деньги кончились. Я продала мобильник Сида. За него давали на сто рублей больше чем за мой. Я не хотела его продавать, всё что у меня осталось от Сида – это мобильник и косуха. Подсознательно мне думалось, что я делаю что-то ужасное. Сид никогда не помнил никаких номеров телефонов. И мне казалось, что если я продам его телефон, он никогда мне не позвонит. Хотя это никак не играло. Телефона у него не было. И если он вообще жив, он либо вспомнит мой номер на память, либо нет…
В своих скитаниях я пала очень низко, а в мыслях сошла с ума. Я сидела у магазинов со стаканчиком. Молча, или просила десять рублей. Если что-то подавали, покупала водку. Если не подавали, то воровала. Я не помню, что я ела, мне не хотелось. Я не закусывала.
И постоянно видела его. Я вполне осознавала, что Сид которого я вижу – галлюцинация. Но для меня он был весьма реальным и живым. Я с ним разговаривала, звала его пройтись со мной по Невскому, просила у него сигу и зажигалку, доставала их из своего кармана и прикуривала. Я понимала, что я делаю это сама, но в другой половине моего сознания зажигалка горела в руках у Сида. Я заворачивалась в его косуху и слышала голос «Надела блять!». Я вообще постоянно его слышала. Я засыпала в подъездах, и Сид говорил «Нормально будет, я что-то придумаю…». Я бродила по Питерским дворам, а за мной шёл призрачный Сид и рассказывал свои истории.
В одной такой истории он остановился, как тогда на мосту с караваном, и мне пришлось за ним вернуться. Сид был более чем настоящим, стоял молча и курил.
− И что потом? Чем закончилось?
− А потом я умер…
Он исчез.
БЛЯТЬ!
Я это слышала точно! Действительно по-настоящему. Он сказал мне это почти в ухо. И это было страшнее чем разговаривать с галлюцинацией. Я стояла одна и визжала на всю улицу. До этого он был живой, где-то там в больничке и в моём сознании. Но этот глюк был на столько реальным и страшным, что я могла подумать только одно – именно в этот момент в какой-то реанимации у Сида остановилось сердце.
Я подвинулась мозгом окончательно, я была сумасшедшей.
Я так и шлялась в одиночестве по Питеру. На какой-то вписке увели моё драное пальто, или я сама его где-то проебала. Из верхней одежды у меня оставалась только порезанная косуха.
Конечно я пыталась искать Сида. Даже не смотря на то, что он сам сказал, что он умер. Я не верила в это, не хотела верить. И даже призрачный Сид снова появился, хотя теперь он больше молчал и был похож на какого-то зомбаря. Я спрашивала у него где мне его найти, но он не отвечал.
У меня не было какого-то справочника больниц, мобильник часто был разряжен, да и денег на нём не было. Я ходила по популярным местам аска и всех расспрашивала. Невский, тёплая труба, арка Генштаба, Васька. Везде знали какого-то Сида. В те времена у каждого пятого панка было погоняло «Сид» или реже «Виш». Иногда мне даже отвечали «Это я! Чё нада?» Но тот самый Сид, призрак которого ходил за мной всё это время – не находился.
С Кнопкой я познакомилась на одной из вписок. Это была толстая девушка невысокого роста. На прокуренной кухне она сидела в углу, и укачивала ребёнка месяцев шести.
− Слышь? Курить есть? Пойдём покурим?
С людной кухни мы вышли в парадную. Кнопка курила выдыхая дым прямо ребёнку в лицо.
− Твой? − спросила я.
− А, это Янчик – заебал меня уже!
Янчика мне было жалко.
− Дай подержать?
Кнопка вручила мне ребёнка с облегчением. Мы поговорили о детях. Дома у Кнопки была ещё дочь. Детей звали Ян и Яна. Кнопка жаловалась как они её заебали, и хоть бы кто с ними помогал.
− Давай я?
− Без бэ, поедем ко мне потом.
Кнопка жила в Адмиралтейском районе Петербурга не далеко от метро. Квартирой или даже впиской это было назвать сложно, это был притон. Мать и отчим были героиновыми наркоманами, ещё у Кнопки был старший брат. Квартира выглядела даже хуже вписки у Клопа, где мы когда-то с Сидом были. Грязная от пола и до потолка, вещи валялись кучами, лужи мочи и блевоты, поломанная мебель, разбитая сантехника, никаких хоть сколько-то ценных вещей в квартире не было.
Кнопка жила в очень маленькой комнате без обоев, наверное, в шесть или семь квадратов. У окна стояла кровать, рядом детская кроватка Яны, а на против стол. Проход между кроваткой и столом был очень узким. У самой двери стояли шкаф и детская коляска в которой спал Ян – своей кровати у него не было. Тут же были натянуты бельевые верёвки на шурупах.
Я осталась жить у Кнопки, не знаю зачем я это сделала, и что могло быть хуже. Тут по крайней мере была крыша над головой, электричество и водопровод. Мы с Кнопкой спали на одной кровати, из окна нестерпимо дуло. Детей, даже Яна, кормили гречкой с сахаром. По квартире постоянно кто-то шлялся, но меня ни разу не спросили кто я и к кому.
Если вы думаете, что героиновая хата – это прям героин, то нет. На том дне где я оказалась, героин добывать на много сложнее, в основном такие нарики часто переходят на крокодил. Варево живёт не долго и делается сразу большой дозой на хату. В такие моменты на варево собираются все друзья с района, а потом они обдолбаные валяются по квартире. Кнопка и дети – единственные кто не был в квартире наркоманами, мы бухали.
Мы просыпались, ели, если было что, если с вечера оставалось бухло – с самого утра пили. Кормили детей, одевались, брали их, и шли аскать куда-нибудь в район Невского. Кнопка не стесняясь просила у прохожих «Детям на молочко», через какое-то время так научилась делать и я. Подавали плохо, много ругались, обвиняли, жалели детей, но денег не давали. Жили мы впроголодь.
Аскать с чужим ребёнком – наверное было самое ужасное в моей жизни. Даже сидеть со стаканчиком и воровать водку было не так стыдно. Но я была сумасшедшей, и я сломалась. Просто пошла за Кнопкой по её пути, потому что своего пути у меня не было и никого рядом тоже. «Моим» ребёнком Кнопка назначила Яночку – она была тяжелее, и её надо было таскать на руках. Янчика возили в коляске. Я даже почти приняла эту роль. Думала часто над тем, что было бы если я умудрилась бы где-то залететь, жила в притоне, без любой поддержки, без денег, без работы, и без надежды… В этих мыслях я на всю жизнь для себя решила, что аборт – это точно не грех.
Я сижу в тёплой трубе на том самом месте, где сидел когда-то Сид. Я пьяная и ужасная. Яночка плачет. Я готова начать её ненавидеть, но я плачу вместе с ней. Зомби Сид больше не появляется. Но я слышу его голос. Я всё ещё его слышу. Шёлком по ветру по ребрам потолка несётся:
«Закрой за мной дверь. Я ухожу.
Закрой за мной дверь. Я ухожу.»
Мир покатился по хуям, и я на самом дне. Сид ушёл, а я осталась. Сид ушёл и дверь за ним я так и не закрыла. Сид ушёл и я никогда его больше не увижу. Как там говорят – не забывайте говорить любимым, что любите их. Я ему так и не сказала по-настоящему. Но это не важно. Не забывайте обнимать любимых, когда им плохо. Отдавайте им пельмехи, когда они голоднее. Делитесь с любимыми последней сигой. Будьте рядом, когда им страшно. Не важно, что ты сказал или не сказал, важно, что ты сделал. Слова – это пустое. Может быть Сид тоже меня любил, но он не сказал.
Сид кинулся за меня на ножи. И умер. Он ушёл, а я осталась. Я больше не услышу его голос по-настоящему. Никогда! Но я не умру, я не сдохну, я выживу! Выживу ради того, что он не сказал, а сделал. Когда-нибудь я принесу цветов ему на могилу. Скажу «Спасибо!» и «Не зря!». Но сейчас я только плачу…
После аска мы покупали детям гречку и сахар, иногда молоко, себе брали на оставшиеся. В основном алкоголь и сигареты. Если денег не было, мы воровали. Я постоянно пьяна, на трезвую голову терпеть всё это дальше – невыносимо. Но я всё ещё стараюсь быть хотя бы «в осознанке».
Спать в наркоманском притоне часто было страшно. За дверью орали, били по стенам, дрались. Вы слышали, как орёт наркоман с ломкой? Под этот вой я засыпала почти каждый вечер.
В общие места – стирать вещи, в туалет или мыться мы выходили в двоём, по возможности старались не выходить. Это так же была причина по которой дети ели гречку, а не другую кашу.
Гречку мы просто заливали кипятком из электрочайника. Лишний раз ходить на кухню было опасно, как и куда-то ещё. Что бы помыться или постирать, ванну часто приходилось отмывать от чужой блевоты или говна. Иногда если детские вещи были просто обсосанными, а не обосранными, Кнопка просто вешала их сушить и надевала на детей прям так.
Ничего в квартире я старалась просто так не трогать. Не известно, что тут можно подцепить. Все обитатели вичевые или уже спидозные, а у некоторых гостей, судя по кашлю – туберкулёз.
Ян и Яна часто плакали и орали, мы даже не всегда вставали к ним. Если они сопливили, Кнопка ничего с этим не делала, говорила, что «Так пройдёт!». Что бы вызвать врача или сходить в поликлинику – документов на детей у Кнопки не было. Яночку она родила неизвестно от кого в Белоруссии и привезла обратно в Питер стопом. Отца Янчика Кнопка тоже не помнила. Яна она родила прям здесь, в этой квартире, одна. Иногда я её спрашивала – не хочет ли она сходить оформить на них документы, может быть она смогла бы отдавать хотя бы Яночку в ясли, пока сама с Яном «работает». Кнопка говорила, что ей это «нахуй не надо» и дальше на это забивала.
Иногда если дети мешали уснуть Кнопка их поила. Мякиш хлеба с сахаром в марлю и в пойло. Детям как соска. Они успокаивались и засыпали. Если не засыпали Кнопка особенно если была пьяна орала и отвешивала им пиздюли. Это не помогало. В таких случаях она поила их прямо из бутылки. Я понимала, что всё это не правильно, они орут от того что голодные и обосраные. Но сделать с этим что-либо – не могла. Мне было уже всё равно. Я только мечтала сдохнуть, но вспоминала Сида и понимала, что ради него мне надо выжить.
Не было человека который мог бы как-то помочь или попытаться это остановить. Был только человек за воспоминания о котором я держалась.
Несколько раз нам выбивали дверь. Валера – отчим Кнопки врывался в комнату, раздавал тумаки на право и на лево, орал «Где деньги, бляди?», таскал Кнопку за волосы и грозил немедленной смертью. Денег у нас обычно не было. Мне тоже от него прилетало. В таких драках можно было бы и ответить, но драться со спидозным наркоманом я боялась.
Иногда приезжали менты, кого-то пиздили, кого-то увозили. В основном это происходило по вызовам от соседей, когда нарики буянили по парадной или валялись там же, в том виде в котором не понятно – надо человеку в больницу или в морг. В таких случаях мы с Кнопкой закрывались в комнате, и менты нас не трогали.
В адском наркоманском притоне я прожила до лета.
_________________________
Всем спасибо за отзывы и комментарии. Новые части будут.
Как я наркоманов изгонял (удачно)
Жил на 9-м этаже и повадились у нас на площадке между 8 и 9 пролётами нарики тусить по ночам.
По утрам, когда трёхлетнюю дочь надо было в детский сад отводить,
было пиздец, как не приятно, что на полу валяются, шприцы, кровавые ватки, осколки ампул. и всё такое сопутствующее.
Я тогда был подвержен несколько театральным эффектам, поэтому распечатал объявление, с примерным текстом, что мол если поймаю, то наверное не убью, но не калечить, не обещаю, по всем вопросам обращаться в кв№69 и приколол его шприцом к оконной раме в подъезде.
Две недели было хорошо, а потом его кто-то сорвал и всё пошло по старому.
Через неделю звонок в дверь, открываю, стоит соседка лет 55, тётя Неля
- Саш, объявление для наркоманов ты ведь вешал?
- Ну.
- Может ещё одно повесишь, так хорошо было, чисто, а сейчас с внучкой, как в притон иду, а не домой.
-Объявления больше вешать не буду, но обещаю тёть Нель решить вопрос.
Встречаюсь на следующий день на работе с другом коллегой, обрисовал ситуацию ,попросил помощи,
тот сказал мол не вопрос (жил рядом, в соседнем доме).
Когда нарики в очередной раз скучковались, позвонил другу и попросил занять позицию в моём подъезде на шестом этаже и встретить пиздюлями стадо, которое я на него погоню.
Вышел из квартиры, встал перед ними(наркушами) и спросил, объявление видели? Я предупреждал.
И начал их пиздить руками и ногами, реально очень зол на них был, ну кОлитесь и колИтесь, ваше здоровье, нахуй мусорить-то.
Побежали они вниз, я за ними, подпинывая отстающих. До шестого этажа бежали беспрепятственно, а там их Сашка встретил конкретными такими пиздюлями. Укладывать их штабелями мы не стали, но гнали пинками по лестницам до выхода из подъезда довольно жёстко.
Нарики тусить в подъезде перестали. Видимо по своему "радио" прошла инфа, что в том подъезде очень недружелюбный народ.
Тётя Неля потом подошла ко мне в подъезде, сказала, что ей соседка с пятого этажа рассказала, как наркоманов гоняли,а ещё сказала ещё, что не очень одобряет подобные методы, но иногда без них никак и поблагодарила.