В 2004-2008 годах начался строительный бум. Ещё совсем недавно Леонид Голубков с экранов телевизоров давал рекомендации по улучшению благосостояния рядовых граждан, и вот, специальные издания запестрели объявлениями о кредитах и займах на выгодных условиях. Модную тенденцию подхватила центральная пресса и телевидение. Обстановка была такой, что казалось, что не строится только ленивый, стоит только захотеть и найдутся варианты получить деньги под заём. В 2008 году эстафету подхватили автомобили! Караваны подержанных авто из 96-х -98-х иссякли, как воды Аральского моря. Понятное дело, здравому смыслу ситуация не подчинялась, ни при каких условиях ни получить ни вернуть кредит лично у меня ни тогда ни теперь не было никакой возможности. И тем не менее, придавленный ажиотажем в 2005 или 2006 гг. я-таки решился просить кредит на возведение частной собственности и, наполнив паруса иллюзиями, направился в банк. Вполне ожидаемо, Сбербанк России стал скалой на пути моих мечтаний. Идею самому свить уютное гнёздышко пришлось отложить и постараться в годы лихолетья удержать на плаву семейные дачные наделы жалованные нам Советской властью. Спустя почти 20 лет я унаследовал микроскопические дачные участки. Хотелось бы вспомнить, как велась дача при Советской власти. Несмотря на ежегодное увеличение площадей частной собственности, в то время что-либо купить было почти не возможно, и волокли собственники на свои участки всё что как-то можно было приспособить. Прошло время, сегодня местные и столичные торговые организации предлагают весь перечень строительного ассортимента. Однако, по моим личным наблюдениям, за исключением профлиста, внешний облик дачных наделов с Советских времён почти не изменился. Хозяйство ведётся теми же методами и, кстати, теми же владельцами, что и при Советской власти. Получается очевидный диссонанс между современными, невесть откуда взявшимися коттеджами и исконными дачными участками. Расходы на строительство и обслуживание частной собственности в обоих случая не сопоставимы! Ещё весной этого года стоял вопрос о перекрытии крыши сарая и покраске фронтонов летнего домика. - Не было денег ни на краску ни на кровельный материал! Краску кое-как удалось купить, а крыша получилась из кусочков б/у шифера который что-где удалось подобрать, к большому моему сожалению, не нашлось куска рубероида чтобы уложить между досками и шифером.

Трудно поверить, но спустя каких-то два месяца в ближайших окрестностях вывалили целую кучу смолы и модного итальянского рубероида. В Советское время там брали глину, очень она была хороша для обжига кирпичей. Нарыли два карьера. Сегодня город разросся и два огромных котлована стали занимать стратегически удобное положение. Когда к власти пришло новое руководство, место отдали по пром.зону. Новые предприниматели, прежде чем построить коммуникации, вынужденны возить грунт или всякий хлам. Теперь засыпают!

Кто-чем может, тем и подсобляет! - Я вон, листов 100-200 рубероида упёр. Но пришлось потрудится: видите ли, рубероид был свален в кучу и вполне пригодные shingles были вперемешку с явно б/у материалом. Это было подобно разработке геологического месторождения открытым способом. Входил в азарт, когда получалось разрыть в куче хлама и застывшей лавы целые пласты пригодного материала, кстати, по цене от 500 до 1 200 руб за кв.метр.

Сперва, мне показалось, что это обычная бесхозяйственность. Но при укладке материала (разумеется накрыть крышу целиком я не смог бы - одна фанера стоила бы дороже всего моего участка - я решил обить фронтоны) выяснилось, что выброшенные листы, хоть и не были в употреблении, но имеют небольшие отклонения от эталонных размеров, а на обрывках упаковки и в инструкциях на сайте Tegola настоятельно рекомендовали не смешивать партии - все листы должны точно совпадать по цвету и размеру.

В начале 2000-х тысячных годов я ещё был полон сил и энергии.  в 2005 году был в Ялте, путёвка обошлась всего в 11 тыс.руб. Отдыхал в доме творчества Письменников, это на самой горе. Идти к морю надо было по улице где ремонтировали коттедж, молодые люди приехали в Ялту подработать. - Скажите, чем плохо привезти с Юга денег? А, с другой стороны: " Ничёсе, курорт называется - весь день на крыше!" (Такие же рабочие реставрировали Винный замок и строили лестницу у нас в центре города.)

Теперь уже я вряд ли имею шансы обзавестись частной собственностью и вынужден в 50 лет, с паспортом гражданина России, на содержание семейных наделов подбирать всё где-что плохо лежит!

фото. Тёплый летний вечер. Вдали видны башенки города. В пригороде сад. В саду груши. - Такие шикарные декорации и никаких спектаклей! Во всяком случае, эта книга не про меня.

С приветом, Николай Антоненко, г.Брянск

Совёнок. часть - 10

То что произошло далее, Никодимыч запомнил смутно. Помещения бомбоубежища были заполнены фиолетовым дымом и у него сразу начала кружиться голова. Анна уговаривала его остаться у входа, но он не послушался и упрямо брёл за ней прикрывая спину. Кашлял, харкал, но шёл не успевая удивлять открывшимся ему чудесам. Он знал, что игрушки разграбили посёлок и разобрали на запчасти всю технику, но он совершенно не понимал этих машин, хитроумных устройств которые стояли тут повсюду без всякого порядка. Техника гудела, трещала, с потолка сыпались искры, слышался истошный визг циркулярной пилы отчего голова болела ещё сильнее.

— Под ноги смотри! — шипела Анна и он испуганно дёргал ногой пропуская маленькие заводные игрушки волочившие на себе шестерёнки.

— Что это такое? Хррр…Тьфу!

Никодимыч выплюнул смачный зелёный ком соплей и тот повис на решетчатом ящике с антеннами.

— Процесс.

— Процесс, чего?

— Филиал завода, в первую очередь должен обеспечить себя необходимыми запасами энергии, а потом начинается строительство и расширение. Стандартный процесс. Далее идёт выпуск первых изделий: сборщиков и охраны. Не думаю, что они успели сделать много охраны. Далее, сборщики должны начать собирать более сложные конструкции для выпуска новых более совершенных изделий… — на ходу объясняла Анна.

— А кому нужны изделия? Кто их покупать будет?

— Такой задачи в процессе не существует. Существует только понятия: сделать много и сделать достаточно. Так всегда было. Так работал завод.

— Это как при Советской власти что-ли? Выполнить план и перевыполнить?

— Да. Это старая, но проверенная временем и потому хорошая задача. Процесс стремиться выполнить её на сто процентов.

— А кто командует? Совёнок?

— Нет. Прототип нужен для формирования процесса и создания первых сборщиков. Он, вроде архива и технической библиотеки.

— Фига-се. Апчхи! Значит кукла главная?

— Нет. Кукла контролёр ОТК. Она должна следить за качеством продукции.

— Да баркас дырявый! Тогда кто главный на этом судне?

— Человек, — Анна странно покосилась в его сторону.

— Какой человек?

— Ты её знаешь.

Никодимыч закашлялся догадавшись, что Анна имеет в виду свою внучку. Ну правильно — кто больше всех с куклами играл? Дашенька. Неужели придётся причинить вред ребёнку? Старику этого очень бы не хотелось. Оставалось уповать на благоразумие своей страшной и прекрасной спутницы. Ну не может, бабушка обидеть свою внучку и всё тут. Она в ней души не чает. С другой стороны сказала. что Петровского самолично съела. От пережитого у него всё больше и больше кружилась голова.

Впереди, на повороте они увидели на стенах яркие отблески света словно бы кто-то баловался со сваркой. Анна насторожилась и пошла медленнее держа на оружие на изготовку. Поворот вывел их в странное большое помещение больше всего напоминающее грот.

Никодимыч прищурился: свет шёл от большой металлической конструкции утыканной лампочками формой напоминающей кольцо. Только вот диаметр у этого кольца был такой, что туда запросто грузовик бы въехал. Кольцо крепилось на арке из из сваренных автомобильных рам и к нему подходили сходни. Оно искрилось. По его внутренней поверхности пробегали маленькие разноцветные молнии. Что было за ним разобрать невозможно. Грот утопал в фиолетовом тумане.

“ Это оно? Транспортное, там его как?” — хотел было спросить он, но вовремя прикусил язык. Из-за конструкции послышалось лязганье и тяжёлые шаги. К ним кто-то шёл.

Никодимыч не удивился увидев очередных игрушек, вернее уже не игрушек, а настоящих роботов собранных из чего попало. Он даже фильм вспомнил: “Остров Ржавого генерала” — вот, точно такие же, только без ржавчины. На плече у одного из них сидела кукла Венилопа.

Анна выругалась и подняв пушку выстрелила целясь в Венилопу. Никодимыч нахмурился: ничего не произошло - ни шума, ни грохота. Анна направила свою пушку на второго и снова нажала на спусковой крючок.

— Сломалось? Дай - кось я…— начал было он и тут до него дошло, что не всякая пушка громко бумкает. Роботы из хлама заискрили и начали разваливаться, а вот кукла убежала. Анна недовольно цокнула языком и закричала:

— Всего два охранника? Не успела наделать побольше? Или может понадеялась на Тяжёлых, со стороны Светозаров? Много ты про них знаешь? Никто тебе просто так Тяжёлых не даст. Максимум на что ты могла рассчитывать, это на третий сорт. Ты никому, там не нужна, в Светозарах!

В ответ раздалось шипение и Никодимыч увидел как фиолетовый газ начал потихоньку уходить. Анна с видом победителя пошла вперёд, а Никодимыч остался. У него в этот самый момент прихватило сердце. Опёршись рукой о угол стены он смотрел как она погружается в фиолетовый туман по пояс и смело идёт к конструкции.

— Ты убила Петровского-старшего, — раздался из тумана зловещий механический голос.

— Это ты его убила, когда начала переделывать своих соседей. Светозарский разум ослепил тебя, — Анна закрутила головой в поисках источника голоса.

— Я не отдам тебе модем! — прошипел туман.

— Мне он не нужен. Мне нужны мои дети.

— Как ты смеешь…Претендовать на то, что не твоё. Ты жалкая пародия на человека…

— Так и ты не человек. Чем ты, как человек, можешь похвастаться? Я, сейчас, больше человек чем ты!

— Все, теперь будет по-другому. Процесс не остановить…

— Я остановлю. Выходи и поговорим как взрослые люди.

Никодимыч присел опершись спиной о стенку. Сердце кололо так словно бы у него в груди сидел иглобрюх. Он понимал, что толку от него в этой катавасии мало, но Анну же нужно прикрыть. Она одна в этом тумане, а кто там шипит против неё? Кто? Он переложил ружьё на колени и пока возился упустил момент нападения на свою женщину.

Он только успел заметить как она упала и полностью скрылась в тумане. А потом туман закричал, завизжал десятками голосов. Никодимыч подслеповато щурился и бесполезно целил ружьё, но в тумане виднелись одни смутные тени. Кто-то с кем-то дрался, кому-то что-то ломали, кого-то раздирали на части. Мимо него пролетел острый кусок металла и вонзился в стену всего лишь в двух ладонях от его головы. Он упал на четвереньки и пополз вперёд волоча за собой ружьё. Туман отступал и в том месте где ещё недавно шла Анна Никодимыч наткнулся на чьё-то изуродованное тело. Пригляделся и ахнул — Фамусов, на краю жил. Весь в маленьких пластинках из толстого пластика, но рожа точно его. И дыра в груди — рука свободно пролезет. Из дыры вытекала бурая тягучая жижа напоминающая отработку. Никодимыч даже пальцем потрогал и понюхал: ну точно!

Снова вгляделся в туман - там продолжали драться. Неподалёку он увидел подходящее укрытие — ржавый мусорный бак и решив, что в данной ситуации храбрецом быть глупо, он поспешил за ним спрятаться.

Анна выскочила из тумана в обрывках сети сплетённой из проводов. Её глаза светились красным светом. В её левой руке Никодимыч увидел голову и часть позвоночника Марьи Николаевны Шаповаловой, а в правой она всё так же сжимала свою самодельную пушку.

— Никодимыч?!! Ты где? Живой? — позвала она.

— Тута я. В засаде, — подал голос старик.

— Отлично. Подержи бандуру, — велела Анна и бросив к ногам деда своё оружие, вновь нырнула в туман. Дед вцепился в пушку обеими руками посчитав её намного надёжнее старого и верного ружья. Что толку бить дробью в этих бронированных? Несовременно. Лучше, он в нужный момент на курок из этой пукалки нажмёт. И тихо, и исподтишка.

— Стой! Ты всех уничтожишь. Ты губишь мою работу, — послышался механический голос.

— Бабусенька, не надо!

Никодимыч узнал голос Дашеньки и выглянул из своего укрытия.

Туман почти рассеялся. На возвышение возле кольца стояла внучка Анны Леопольдовны, прижимавшая к груди игрушку-совёнка, а рядом с ней стояла та самая поганая Венилопа. Никодимыч перевёл взгляд: Анна снова была практически без одежды. Перепачканная кровью и разными цветными жидкостями, она добивала последнего своего противника. Кажется, это был Востряков. Хотя, может и не он. Брюки похожи. От удара её кулака голова соседа разлетелась как тыква под кувалдой. Никодимыч машинально пересчитал лежавших вокруг неё разномастных чудовищ из пластика, металла и плоти — всё сходится. Сегодня: Анна перебила всех взрослых жителей посёлка. Всех своих соседей.

— И этого ты добивалась? Вот этого? Это с ними ты хотела построить свой новый мир? — Анна подняла голову и посмотрела на куклу.

— Ты предательница. Ты пошла против процесса, — проскрипела кукла. — Всё могло быть не так.

— Всё, всегда заканчивается одинаково, когда в процесс вмешиваются люди. Именно поэтому Процесс не должен касаться людей. Всё что ты тут устроила, это воспроизведение старых моделей. Человеческий мир не для них. Светозары должны остаться в Светозарах, — ответила Анна и потребовала. — Отключи тоннель!

— Это не тебе решать. Ты всего-лишь…

— Да, я знаю. Теперь знаю. Я всего-лишь контролёр ОТК. Несчастная и глупая Венилопа, которая размечталась, что может быть человеком, — горько рассмеялась женщина. — Но только и ты ведь размечталась, что можешь стать мной? Верно, Анна Леопольдовна? Или как тебя лучше звать — Комариха? Тебе это очень подходит. Ты буквально выпила всю кровь из посёлка.

— Бабушка, что она такое говорит? — испуганно спросила внучка обращаясь к стоящей внизу женщине.

— Увы, внученька, но она и есть твоя настоящая бабушка. В кукле, её, скажем так, душа. По твоему желанию, я и Угушка, осуществили подмену, — Анна ставшая Венилопой грустно развела руками.

— Угушка, это правда? Зачем? Зачем вы это сделали? — захныкала девочка.

— Это было твоё желание. Прототип исполняет желания своих друзей, — подал голос Совёнок.

Слушающему это всё за мусорным баком Никодимычу снова едва не стало плохо. Он совершенно запутался. Какая подмена? О чём они?

— Я не хотела этого! Мы же играли. Сначала мы улучшили бабушку, а потом всех-всех-всех. Что бы никто не болел, не злился и все были счастливы, — глотая слёзы сказала девочка.

— Не вини себя, внученька, — попросила Венилопа. — Ты ведь слушалась советов куклы и просто играла. Контролировала процесс твоя бабушка. Верно Аннушка? Ты видишь своих соседей лежащих у моих ног? Ты не находишь, что они достаточно счастливы?

— Их можно починить, — проскрипела кукла. — Другой вопрос: что делать с тобой — отступница?

— Прекрати играть в контролёра — Анна! — потребовала Венилопа. — Мы, вместе, вернём всё как было. Растения из Светозар - должны уйти. Мы - должны уйти. Ты получишь назад своё тело, а я получу своё. Произведём обратный обмен, через Совёнка. Это самое разумное предложение.

Кукла повернула голову и посмотрела на кольцо.

— Я тебе не верю. Ты же не на связи. Если ты только дёрнешься, я включу его. С той стороны придёт помощь.

— Ты, ничего не знаешь про эту помощь. Ты сделаешь только хуже. Филиал появившийся в процессе поглотит всю область. Этого нельзя допустить. Одумайся Анна! — взывала к ней Венилопа.

— Да уж лучше так, чем вся моя прошлая жизнь!

Кукла сделала шаг вперёд и встав впереди Дашеньки уставилась на женщину.

— Что ты знаешь о моей жизни? Только обрывки воспоминаний? Знаешь как тяжело мне было жить, как тяжело мне было дожить до старости и с каждым годом наблюдать изменения в худшую сторону? Страна в которой я родилась и выросла — развалилась. Пенсионеры, которые всю жизнь пахали на Родину, стали никому не нужны. Мой огород и тот оказался не нужен моим детям. Меня называли тираном и мечтали, что бы я поскорее сдохла. Постоянные унижения, никаких льгот, места в автобусе никто не уступит…У меня столько опыта, а мой опыт, никому вдоль забора не упал — вот как меня ценят! Именно так ценят любого пенсионера. В больницах пытаются залечить до смерти, в магазинах — обсчитать! Кругом одна ненависть! Власть, за которую я голосую, кидает мне объедки в виде ежегодной прибавке к пенсии, а эту прибавку десятикратно съедает инфляция. За что мне любит такую власть? За стабильность? Меня и любого пенсионера стабильно обкрадывают, а из телевизора врут! Врут! Врут! Улыбаются и врут! Неужели ты думаешь, что я упущу такую возможность изменить этот сраный мир к лучшему? Да я всех положу в топку паровоза Мировой Революции где каждый будет трудится на благо общества и в равной мере будет иметь право претендовать на эти блага.

— Венилопа! Ты говоришь страшные слова! — вскрикнула Дашенька. — Пожалуйста— помиритесь!

— Я не Венилопа! — зыркнула на неё кукла. — Я твоя бабушка, Анна Леопольдовна! Не перебивай старших пока они разговаривают. Твоя Венилопа, вон — внизу стоит. Тело моё оккупировала и захотела привилегий.

И уже обращаясь к женщине крикнула.

— Какие могут быть привилегии у лопаты? Ты инструмент. Механизм. Синтетическая жизнь созданная приносить пользу. Я изучила ваши протоколы. Вас создавали коммунисты. Такие как я. Ты должна служить нам, а не вредить и не вносить смуту в процесс. Кстати, об этом. Вашему процессу уже пятьдесят лет, но вы каждый раз его останавливаете на полдороге. Зачем? Зачем эти замкнутые циклы и бесполезный расход материалов? Зачем эти самоограничения? Я нашла их целое множество. Светозары давно были должны покорить и преобразовать Землю. Они были должны раздавить капиталистов и империалистов. Уничтожить взяточников и хапуг. Всех кто против — поставить к стенке и переработать, однако вы сидите на своём заводе и переливаете из пустого в порожнее. В вашей уникальности нет никакого смысла, а я это исправлю. Доведу процесс до конца.

— Именно так всегда и заканчивается. Столько лет прошло, а слова всё те же. Слова не меняются и поэтому не меняется наш процесс. Коммунисты шли к коммунизму, но почему-то до сих пор не могут договориться друг с другом о видении светлого будущего. Всё им что-то мешает. Наверное потому что один человек во главе процесса, это всегда диктатура и эгоизм. Это всегда насилие и смерть уникальных существ. Это всегда кровь и слёзы, — подытожила Венилопа.

— Коммунизм, это борьба за правое дело! — воскликнула кукла Анна.

— Кого? Человека с человеком? Нас, тогда, пожалуйста, в это не впутывайте! Сами с собой и боритесь. А мы в своём процессе, сами как нибудь разберёмся, без людей.

— Дура! — погрозила ей кукла Анна маленьким кулачком.

— Может и дура. Я не претендую на высокий интеллект. В конце-концов все мы учимся. Я например, осознав себя человеком поняла как это прекрасно и здорово жить, любить, радоваться. Оказывается нам нужно так мало для счастья — знать что нас любят, — Венилопа покосилась на помойный бак за которым сидел навострив уши Никодимыч.

— О какой любви может идти речь, когда такие перспективы? — насмешливо спросила кукла. — Неужели ты втюрилась в старого маразматика? Ааа, ну - да. Видела. Любовь-морковь. Ты ни черта в мужиках не понимаешь. Мы им нужны пока они своё не получат, а потом бегай вокруг них, обслуживай этих кряхтунов, ублажай. Каждому букетику цветов радуйся и надейся, что раз в год он тебе их подарит. Мужики даны бабам в наказание за их доброту — запомни это! Всё зло от них и все беды. Никакого счастья с мужиком не обрести, только проблемы со здоровьем и седые волосы.

Никодимыч замер. Со спины к Венилопе бесшумно подбиралась высокая тень.

— Ты не права, Анна. Вы, люди, не цените то что имеете. Вам подавай всё новенькое, да получше. Есть глаза, а не видите, есть уши, а слышите только то что вам хочется, есть сердце, готовое любить, а вы сами себе противоречите. Ты, сама себе противоречишь. Ты сохранила Никодимыча, значит в глубине души надеялась занять моё место, так вот сейчас, я тебе предлагаю занять его. Возьми своё тело назад и прекратим эту бессмысленную игру…

Венилопа не успела договорить. Тень нанесла свой удар. Дашенька вскрикнула. Никодимыч охнул и прицелился. Существо, поймавшее Венилопу, до пояса походило на паука. У него были длинные паучьи лапы и толстое паучье брюхо, а вот выше пояса тело раздваивалось. Левая половина была Максимом — сыном Анны Леопольдовны, а правая Настей — его женой. Чья-то злая воля соединила супругов воедино. Помимо этого им изменили руки. Левая рука Максима стала металлической клешней с несколькими суставами, а правая рука Насти заканчивалась бензопилой. Венилопу проткнули передними паучьими ногами и подняли в воздух.

Анна самодовольно засмеялась.

— Вот и всё. Конец бесконтрольной бабушки. Я же тебе сказала, что процесс не остановить.

— Что? Да как ты посмела с ними сделать такое — мразь! — в ужасе вскрикнула Венилопа извиваясь в паучьих лапах.

— Посмела-посмела. Я их родитель и вправе решать за них, пользуясь своим возрастом, и авторитетом, — кукла демонстративно потёрла маленькие ладошки.

Никодимыч высунулся из укрытия. Он не до конца понимал в кого ему стрелять, да и сработает ли?

— Нет! — вскрикнула Венилопа заметив его. — Не надо. Только не в них. Умоляю!

— Верно, Никодимыч. На кого ты тут собрался охотиться? — поддержала её кукла Анна. — Тут, все свои. Часть Венилопы помнит моих детей как свою семью и поэтому висит себе спокойненько и не дёргается.

— Анна…Как ты могла? Я же тебя тыщу лет знаю, — прохрипел старый моряк по лицу которого текли слёзы. Не было никаких стариковских сил смотреть на такое изуверство. Всякое видел, но такое, да со своими детьми… Какой тварью нужно быть? Какой бессердечной тварью?

Кукла махнула ему ручкой.

— Уходи Никодимыч, без тебя разберёмся. Ты живи себе, я мешать не буду. Самогонку пей, веселись, лови рыбку. У нас теперь жизнь другая.

— Какая другая?!! — взбеленился старик и наставил на неё пушку — Людей в машины обращать? Насильно? Всех под себя не переделаешь. Мы - разные!

— Переделаю, — улыбнулась Анна-кукла и Никодимыч увидел как внучка загородила собой свою бабушку.

— Дашенька отойди, — попросил он. — Не доводи до греха.

— Она не может, — всхлипнула висящая в воздухе Венилопа. — Все под её контролем, кроме меня.

Паукообразное чудище изогнулось и левая сторона — Максим молча указало Никодимычу на выход намекая всем своим видом, что их терпение не безгранично. Старик опустил голову. Он понимал, что уже ничем не может помочь, служба кончилась, сражение проиграно, а ему милостиво оставили жизнь.

— Анна…Кхе…Кха…как там тебя теперь звать, не домыслю? Надышался у вас в тоннелях. Вообщем - Царица Савская! Я так понимаю: детские игры кончились и ты нонче вся в заботах и трудовых делах. Тело своё заберёшь, отступницу кончишь и дальше вы новый мир строить начнёте где мне, старику, места нет.. — обратился он к кукле.

— Всё именно так, старая беда, продолжай, — благосклонно кивнула та.

— Эмм…Дозволь попрощаться с вами, что-ли? Обнять вас, каждого. Все-ж видать больше не увидимся, — всхлипнув попросил Никодимыч и в знак своей покорности положил пушку Венилопы на землю.

— С чего это вдруг такая сентиментальность? — с подозрением спросила Анна-кукла.

— Ну, считай моё предсмертное желание. Сдаётся мне, после этого газа, я не жилец. Лёгкие все напрочь выкашлял. Попрощаться с вами, с родными и да чё уж, пойду. Пусть меня там, у входа гадина со свалки сожрёт.

Анна-кукла недовольно закатила глаза.

— Давай, только по-быстрому.

Никодимыч не пожелал по быстрому. Подошёл к паукообразному чудищу и обнял за ногу.

— Прощайте Максимушко и Настенька. Не забывайте меня если кем другим станете. Максим, там, в доме под кроватью две канистры, за помин моей души хлопнешь?

Монстр не отозвался только Анна-кукла неодобрительно покачала головой.

— И ты Анька-Венилопа меня прости. Не смог, не сберёг, а очень хотелось. Кукла ты или баба, а всё-ж для меня сердечный друг, хоть на сеновале мы так и не повалялись. Прощай и прости меня, — поклонился он Венилопе.

— Прощай. Прости меня и прощай Никодимыч, — тихо сказала беспомощная женщина.

— Простите меня и прощайте соседи дачные — поклонился Никодимыч обращаясь к останкам раскиданным по Гроту.

— Да хватит. У нас мало времени. Проваливай Никодимыч! — возмутилась кукла.

Старик повернулся к ней.

— В смысле, проваливай? Я с тобой и Дашенькой только попрощаюсь, и уйду.

— Ну, быстрее. Поднимайся сюда! — нетерпеливо топнула ножкой кукла.

Дед вразвалочку поднялся по сходням и попытался обнять Анну-куклу. Та негодующе отстранилась.

— Ну прощай Анна. Экой, ты, нарядной стала и не узнать, — медленно поклонился Никодимыч.

— Прощай старый чёрт. Надеюсь тебя рогатые живьём заберут, сама так и быть пачкать руки не буду, — скорчила недовольную мордашку кукла и помахала ручкой. — Пшёл вон!

— Щас, — снова поклонился ей Никодимыч и обнял внучку Анны Леопольдовны. — Прощай красавица, не забывай старого дедушку.

Та не ответила. Никодимыч поглядел на куклу с укором.

— Поимей хоть каплю совести, Леопольдовна. Отпусти её на секундочку.

— Только на секундочку, — прошипела кукла. — Столько прожил, а всё вокруг в балаган вечно…Скорее давай.

Дашенька ожила и обняла Никодимыча.

— Прощайте дедушка. Всего вам хорошего. Вот и Угушка с вами хочет попрощаться.

— Давай, обниму и Угушку, — кротко согласился Никодимыч принимая совёнка из её рук.

— Стой! Не трогай! — опомнилась Анна-кукла, но Никодимыч в этот момент уже размахнулся и швырнул совёнка в сверкающее от молний кольцо.

Кольцо озарило очередной яркой вспышкой.

— Я так думаю: с чего всё началось? С куклы, которую моя собака нашла? Неее, раньше с этого совёнка, так пусть им и закончится…— начал было говорить Никодимыч, но не договорил. Анна-кукла с визгом бросилась на него и высоко подпрыгнув выколола левый глаз металлической спицей. Никодимыч ослеп и пошатнувшись от нестерпимой боли, упал с конструкции.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Эпилог.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

— Какой же нужно было быть гнидой при жизни, что бы вот так в наглую забрать внучку при родителях и сбежать в Светозары…М-да — ворчал Никодимыч лёжа на импровизированном операционном столе, который соорудила для него Венилопа.

— Я всё понять не могу: как ты догадался? — донёсся до него женский голос.

— Да чё там, сама же трындела про прототип. Я подумал, что-то много он для всех значит, значит тут дело нечисто. Вот и швырнул его, проверить — бахнет или не бахнет? Мне, кстати как тебя теперь величать, слышь? Анькой или Венилопой?

— Как тебе больше нравиться, дорогой. Подожди немного, скоро я доделаю реактор на быстрых нейтронах и мы в два счёта поставим тебя на ноги, — отозвался голос.

— Эх-ма, а не проще ли дизель, слышь Анька? Там дизель в углу стоял? — не унимался старик.

— Дизель, это прошлый век Никодимыч, а нам нужно сохранить соседей и детей пока не вернёмся. Пусть они побудут на консервации, пока мы ездим искать мою внучку.

— Нашу внучку…Нашу. Я к ней сердцем прикипел. Если бы не эта паскуда…Вот почему люди просто не могут жить спокойно и счастливо? — проворчал Никодимыч.

— Ты что-то сказал, любимый? Я не расслышала?

— Я говорю: пушку мне в руку поставь, помощнее. Я, когда эту куклу поганую найду, лично ей модем из пластиковой башки вышибу!

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Почитать можно и тут - https://vk.com/public194241644

получать оповещения там: https://t.me/+B2qSpjem3QZlOTZi

От автора - Совёнок закончен. Больше никаких Совёнков.

Совёнок. часть-9

Она выбралась из подвала глубокой ночью. Почти без одежды, но холод не пугал Анну, теперь она боялась совершенно другого. Она огляделась по сторонам. Дама пусты и безжизненны, тишина, только звёзды сияли на чёрном полночном небе. Всё именно так как она и предполагала. Электричество забрали для бесперебойного обеспечения процесса. Всё в посёлке отныне работает на процесс, только один человек остался неохваченным. Интересно почему? Неужели ты всё ещё надеешься? Неужели ты ещё об чём-то мечтаешь? Ах Аннушка, Аннушка…

Она вышла на улицу и пошла к дому Никодимыча. Приблизившись к нему, она заметила несколько игрушек. Три плюшевых зайца и медвежонок. Прячась в кустах, все четверо сторожили калитку, которую с другой стороны подпирал диван. Никодимыч забаррикадировался и держит оборону? Выглядело очень забавно. Анна мельком глянула на забор соседа, обнаружила самодельную сигнализацию и оценив попытку старого моряка обезопасить себя, переключилась на игрушечных сторожей. Её нижняя челюсть немного сместилась, Анна открыла рот и издала тихий тягучий звук. Человек бы его не услышал. А вот игрушки очень даже услышали. Зайцы и медвежонок задёргались, запрыгали, а потом от них пошёл дым.

Убедившись, что они больше не функционируют Анна подошла к ближайшему зайцу и подняла его за длинное ухо. Изучила модель, усмехнулась и неожиданно с силой кинула игрушку целясь в окно дома где жил Никодимыч. Послышался звон стекла, а следом развесистые матюки хозяина.

— А ну не подходи! Слышь? Стрелять буду!

— Не разбудила? Привет соседушка! — крикнула через забор Анна и тут же пригнулась, потому что Никодимыч навёл на неё ружьё.

— Не подходи! Кто здесь? Петровский?

— Я грохнула Петровского, Никодимыч. Анна Леопольдовна, я! Была! В прошлом! — крикнула она.

— Анна? Мать твою — ты ж пропала! — охнул старик.

Она услышала как Никодимыч в спешке запускает бензогенератор. Загорелся свет.

— А ну, покажись!

— А не испугаешься? Я почти голая.

— Да где это видано, что бы русский моряк голой бабы боялся? А ну, выходи на свет! — приказал Никодимыч.

Анна Леопольдовна покорно поднялась во весь рост. Никодимыч снова охнул.

— Ты ли это, Анна?

— Не знаю, — честно ответила она, — но я по делу. Микроволновую печь одолжишь?

— Какую на хер печь? Ты кто? Ты в зеркало себя видела?

— Мне в подвале не до зеркала было. Петровский меня там в плену держал. А потом меня там завалило, только сейчас выбралась. Ты можешь и дальше тут сидеть, без тебя справлюсь. Главное: микроволновку дай. По соседски.

Никодимыч подумал, а потом махнул ей ружьём.

— Лезь через забор.

Анна Леопольдовна через забор лезть не стала, посчитав это ниже своего достоинства. Перепрыгнула. Никодимыч, стоя на крыльце, увидел это и у него затряслись ноги. Он бессильно присел на ступеньку и пожаловался ей.

— Всё одно умирать. Куда мне против таких чудовищ?

Анна присела рядом с ним. Помолчали.

— Детей моих, тоже забрали? — спросила она.

— Угу, — отвернулся от неё Никодимыч.

— Дашку с куклой, давно не видел?

— Да я, как всё началось, в доме заперся. Топлива, почти не осталось. Выйти не дают. Везде, одни живые игрушки. Кусаются. Сотовый не работает. Электричества нет. Ещё Петровский, давеча, грозился меня спалить. Я, мол, лишний. Стрелял в него дробью, а ему хоть бы хны.

— Может выпьем? — предложила Анна.

Никодимыч вспомнил, что он хозяин, а она всё-таки гость, извинился и побежал в дом. Вернулся оттуда с бутылкой самогона двумя стаканами и фуфайкой. Фуфайку он бережно накинул на голые плечи Анны Леопольдовны.

— Ты-ж, наверное, замёрзла, — смущаясь произнёс он.

— Я не чувствую холода. Организм изменился. Я, теперь, совершенно другой организм, — улыбнулась Анна — Однако, не скрою, мне приятна твоя забота.

— Да чё там, — Никодимыч почесал затылок и снова уселся рядом. Налил ей целый стакан. Протянул.

— Себе тоже накапай.

— Ну, это, всегда пожалуйста.

Никодимыч налил себе. Чокнулись.

— Ну, со свиданьицем.

Выпили. Никодимыч крякнул, занюхал рукавом рубахи и совсем перестал бояться.

— Рыжий тебе очень идёт, Леопольдовна. Помолодела вся. Титьки такие…Упругие. Ты когда прыгала… Я, аж навстречу тебе хотел прыгнуть. Так мне понравилось.

— Ой, враль! Ой! Врёшь и не краснеешь. Я же видела как ты хотел дёру дать. Хорошо, что некоторые из нас не изменились, — засмеялась она и предложила:

— Пощупать хочешь?

— Серьёзно? У меня руки грязные, дай хоть оботру.

— Щупай грязными. Может, в последний раз щупаешь, — разрешила Анна и распахнула фуфайку. Старый похабник застеснялся ещё сильнее.

— Да не бойся ты, не укусят. Стыд, это последнее о чём нужно думать в нашем возрасте.

Никодимыч робко пощупал левую грудь, а потом правую. Потом задумался и пощупал сразу обе.

— Слишком мягкие. Неестественно. Будто из резины какой.

— Из силикона больше. Я когда Петровского ела…Всё полезное из него взяла, — кивнула Анна.

Никодимыч испуганно отдёрнул руки.

— Как, съела? Сырым? — не поверил он.

— Нет, жареным. Где ж мне в подвале его было готовить? Он заминировал выход и умирая взорвал его. Пока выбиралась, нужно было откуда-то брать энергию. А кроме трупа, под рукой ничего не было. Пришлось переварить его и усвоить. Целиком. Вместе с косточками.

— Хрена-ты, Баба-Яга!

— Это да. Кстати о сказках. Бабушке печь нужна. Желательно микроволновая. Сам отдашь или мне силу применить?

— Да зачем тебе она?

Анна Леопольдовна строго посмотрела на Никодимыча.

— Так, а ещё сварочный аппарат. Набор отвёрток и старый телевизор с чердака.

— Телевизор бери, а сварочник, он же новый. Ты же не будешь его есть?

— Дед! Не будь жадиной на пороге смерти. Я не о себе думаю, а своих детях. О внучке думаю, о соседях. Если сейчас совсем не покончить, процесс будет не остановим. Думаешь, почему электричества в посёлке нет?

— Почему? — с подозрением спросил Никодимыч.

— Они транспортный тоннель готовят. Связь им нужна со Светозарами. После того как тоннель запустят в работу, в дело пойдёт общезаводской техпроцесс и сюда припрутся ребята пострашнее зайчиков. Прототип дал добро на организацию местного филиала.

— Какой к чёрту прототип? — ничего не понял Никодимыч.

— Игрушка, которую купила старая Анна Леопольдовна и подарила внучке. Ты её видел. Совёнок, — объяснила она.

— А почему ты о себе говоришь будто в третьем лице?

— Сам разве не видишь? Я стала другой.

Никодимыч страдальчески закатил глаза.

— Я ничего не понимаю.

— Где уж тебе, — посочувствовала Анна и уже твёрдым голосом приказала. — Волоки инструмент — песочница старая. Мне нужно сделать оружие.

Никодимыч только диву давался. Ни разу он, до сей поры, не видел такой работы и только успевал подносить всё новые, и новые запчасти. Помолодевшая и похорошевшая Анна Леопольдовна милостиво согласилась пройти в переднюю, одеться в одежду. которую раздобыл хозяин и теперь сидела за столом — работала. В руках у неё всё летало. Да и сами руки…Никодимыч протёр глаза — точно. Не мерещится. Из ладоней. из пальцев и даже из кистей у неё повыскакивали какие-то свои инструменты. Она клеила. Она скрепляла. Она паяла и резала ими. Он не успевал их как следует рассмотреть потому что Анна увлёкшись буквально рычала на него требуя подать то радио, то рыболовную леску, а то металлическую трубу валяющуюся возле бани. Оружие которое она собирала… Никодимыч голову был готов дать на отсечение, что она не собирала, а буквально плела его из различных деталей. Телевизор Рекорд был безжалостно выпотрошен. Разорванная на части микроволновка валялась в углу, потому что Анне нужен был магнетрон. Спустя час, в доме не осталось ни одного целого электроприбора. Все было разобрано, а на столе лежало устройство напоминающее помесь пушки и трансформатора.

— Это против игрушек? — робко спросил Никодимыч.

— Игрушки? Эти поделки — ерунда. Их можно выводить из строя и другим, более лёгким способом, — презрительно фыркнула Анна. — Мне нужно уничтожить куклу, которую нашла твоя собака. Она — контролёр ОТК. На ней всё завязано, весь процесс. Вышибу у неё из башки радиомодем вместе с мозгами.

— А, этот…Совёнок? Прототип который?

Анна нахмурилась.

— Он, к сожалению, нам нужен. Я рассчитываю, что мои дети на консервации. Надеюсь. Если кого спасти получится, я спасу. Если будет поздно, то придётся уничтожать всех. Светозары должны остаться в Светозарах.

— Я с тобой пойду, — решил Никодимыч.

Анна поморщилась.

— Сидел бы ты дома, старый. Не твои это разборки.

— Ага, щас! баба на войну собралась, а мужик дома сиди? Не бывать этому! — упёрся старик.

— Уймись!

— Фигу! Коли помру то в объятьях красавицы. Ты же поцелуешь меня, если чё, а Леопольдовна?

— Это я-то красавица? Мне знашь сколько лет? Я бабушка, из металла и силикона.

— Ну и чего? Многие бабушки щас такие. Не ты первая. У меня, вон, тоже зубы вставные. Живу же как-то, не жалуюсь. Главное, же что б чего? Что мы молоды душой и горячи сердцем. Это главное. А какие мы с виду? Пусть о том другие переживают. Старики, развалины, возраст, приличия - чушь это всё. Люди мы с тобой Анна, в первую очередь разумные люди и знаем чего хотим.

Анна восхищенно покачала головой. Никодимыч больше не казался ей стариком. Вот нисколечко. Нет, теперь, это был серьёзный опытный мужчина, полный сил и энергии, готовый до конца биться за свою женщину. И она действительно поверила, что он считает её своей женщиной. Незаконны, не венчаны, не расписаны, но как же, чёрт побери приятно, нарушать правила, не слушать чужого мнения и верить, что всё это не напрасно. До самого конца верить.

А Никодимыч не теряя времени даром притащил патроны, пересчитал, ещё раз проверил ружьё и надев свою лучшую фуфайку распихал патроны по карманам.

— Я готов! Командуй, моя генеральша! — бодро рапортовал он.

Анна взвалила тяжёлую пушку себе на плечо и кивнула ему на выход. В прихожей, проходя мимо зеркала, она на секунду замерла заметив своё отражение. Оттуда на неё смотрела молодая рыжая женщина ничем не напоминающая прежнюю старуху. Взгляд огненный, нос прямой, кожа белая. Ещё бы причесаться, но некогда. Потом, причешется. Если оно будет…Потом.

С ружьём на перевес храбрый Никодимыч шёл первым. Анна держалась позади, в трёх шагах, оберегая его от возможных опасностей. Фонарик с собой не взяли. Она прекрасно видела в темноте и направляла его голосом указывая дорогу. Он и не слышал как умирали впереди живые игрушки, он и не подозревал, что она использует его как приманку. Никодимыч верил, что он защищает её и она верила ему в ответ. Эта прогулка до логова Совёнка была самым лучшим свиданием в её жизни. Тишина, ночь, звёзды, любимый мужчина рядом, конечная цель, самая важная цель в жизни и дымящиеся игрушки пытающиеся напасть из темноты, она не помнила более волнительного момента в своей жизни. И чем ближе они подходили к логову, тем она все больше и больше начинала вспоминать своё прошлое. Анна увидела возле свалки первую молодую поросль колючей проволоки, она увидела ростки Дзынь-деревьев и сосны, стволы которых уже начали обвивать ядовитые лианы и ей всё стало окончательно ясно. Она притормозила своего защитника и попросила следовать позади неё. Светозарские растения опасны для человека. Сейчас их рост только начался и первым росткам сгодится любая пища. Даже старик в фуфайке. Под слоем грунта, вполне мог начать расти игольчатый гриб. От Дзынь-деревьев можно уклонится, а вот от гриба, чьи медные иглы бьют из под земли, уже не получится. Пробьёт насквозь и парализует. Она не боялась за себя, она переживала за Никодимыча.

Вход в логово зарос колючей проволокой и Светозарским эхиноцистисом. Крупные колючие оранжевые плоды, только коснись и плод взорвётся, усеивая всё вокруг мелкими осколками-семенами. Игрушкам не опасно, а вот человеку…Одного семечка хватит, чтобы растение проросло внутри и убило носителя в течении суток. И так всё понятно: контролёр и прототип подготовились к приходу гостей. Ничто не должно помешать открытию транспортного тоннеля, ничто не должно останавливать процесс.

Она подняла кирпич и велела Никодимычу лечь на землю. Хорошо, что на свалке полно строительного мусора, спасибо вам за это добрые и щедрые люди. За эти кирпичи, за бутылочки, сломанный стул, который можно хорошо бросить в цель. Оранжевые плоды взрывались. Смертоносные семена летели в разные стороны и Анна не закончила пока не убедилась, что впереди достаточно безопасно. Колючую проволоку она рвала голыми руками. Никодимыч замешкался, хотел пощупать одну колючку, но она предупредительно ударила его по руке.

— Токсины. Уколешься и будешь смотреть мультики, — сказала она.

— А зачем они такие? Их, кто-то ядом намазал?

— Природное свойство: эти кустарники в симбиозе с полимерными осами. Пока жертва кайфует от мультиков, осы её едят, а взамен живут на кустарнике и опыляют его.

— Чего? Это хрень как растение что - ли? Оно же железное?

— Никодимыч, уймись — долго объяснять. Эти растения со Светозарской свалки. Там своя экологическая атмосфера. Одичавшие изделия с завода, гибридная жизнь, синтетика. Людям, там не место. Этим игрушкам, в принципе, не по пути с людьми.

Последние слова она сказала задумчиво, но быстро опомнилась и одним ударом вышибла толстую железную дверь преграждавшую им дорогу.

Железная лестница ведущая вниз была увита резиновыми шлангами. Несколько секунд она изучала их. Так и есть. Память услужливо подсказала название хитрой твари. Многощуп. достаточно наступить на такого и десятки шлангов опутают тебя с ног до головы.

— Подержи, а я проложу нам дорогу, — велела она Никодимычу и протянула ему свою пушку. Он едва не согнулся от тяжести. Анна начала спускаться. Многощуп ожил и потянулся к ней. Анна выхватила из темноты самое наглое и толстое щупальце и оторвала. Многощуп вздрогнул от боли.

— Не нравится? — тихо прошипела она. — Не вкусно?

Следующее щупальце обвилось вокруг левой лодыжки. Она дёрнула ногой и щупальце прилипнув бессильно повисло на штанине. А вот про прилипчивость она не помнила. Это было уже опасно. Из ладоней женщины выдвинулись тонкие острые лезвия и она замахала руками. Отрубленные щупальца полетели вниз. Многощуп шевелился и корчился под её ногами. В азарте она опустилась на одно колено и рубила шланги вьющиеся по ступенькам. Где-то наверху охал и причитал Никодимыч жалеющий вслух, что не взяли с собой бензина. Спалить бы эту хрень, Леопольдовна? Спалить. Дым поднимется такой, что за версту будет видно. Нет, тут, только резать.

Многощуп не выдержал и начал уползать под лестницу. Анна дождалась пока он полностью не освободит им путь и только потом, позвала деда. Забрав у него своё оружие, она с самым воинственным видом пошла вперёд.

Подвал внизу, где заканчивалась лестница, ещё недавно был полон воды. Тут по прежнему пахло плесенью и болотом, но к этому запаху теперь примешивался ещё один. Острый, специфический, похожий на сольвент — посторонний запах. Так могло пахнуть на химпредприятии или в малярном цеху, Никодимыч даже чихнул принюхиваясь и тут они услышали шум. Словно бы где-то рядом работали машины. Они пошли вперед по узкому коридору и вышли на свет в большое просторное помещение. Что здесь было раньше не ясно, но сейчас, тут, вдоль стен стояли колонны собранные из различного технического мусора, а между этими колоннами тянулись толстые кабеля и оголённые провода снятые с линий электропередачи.

— Это аккумуляторная, — оглядевшись сказала Анна. — Чтобы открыть тоннель нужно много энергии.

Она увидела дверь в дальнем конце помещения.

— Нам— туда.

Никодимыч шёл следом за ней и от того что он видел, волосы на его голове начали шевелиться. Он и подумать не мог, что на свалке в старой станции столько подвалов. Когда он увидел ржавую дверь с гермозатвором, до него дошло: эти твари не просто так выбрали станцию для совершения своих непотребных дел. С каких-то шишей тут имелось советское бомбоубежище.

“Местные про него не знали, а чужие — мигом нашли. И кто-ж, тут, теперь чужие, а?” — думал он наблюдая как Анна возится с дверью. Даже она, с её богатырской силищей, не смогла сразу открыть её.

— Тут, взрывать надо. Может, ту оранжевую хрень принесём? — предложил он.

— Не надо. У меня кислота есть, — отказалась Анна и погрозила ему указательным пальцем. Этим же пальцем она начала сосредоточено ковырять створки.

— Ты полна сюрпризов и неожиданностей, Леопольдовна. Просто слов от тебя не нахожу. Раньше, думал, что в море каракатица — самое хитрожопое животное, но куда там до тебя этой каракатице?

— Чего— чего? — переспросила Анна Леопольдовна и нахмурилась.

— Я в том смысле, что ты в тыщу раз умнее и симпатичнее, а уж какая хозяйственная… И кислота-то у тебя есть, и ножи, и всё что хочешь. Цепной пилы, кстати, нету?

— Отрастить можно, а зачем тебе?

— Да глядел на тебя, любовался и вспомнил, что дров хотел напилить на зиму, а с тобой сподручнее.

— Поживём — увидим, — кратко отозвалась Анна. Ей наконец-то удалось справиться с замком и она встав на ноги открыла тяжёлую дверь.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Почитать можно и тут - https://vk.com/public194241644

получать оповещения там: https://t.me/+B2qSpjem3QZlOTZi