Совёнок. часть-9⁠⁠

Совёнок. часть-8

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Петровский. Этот гигант, который приволок её в подвал был Петровским-старшим. Господи, как же он изменился! Что же они с ним сделали?

В кромешной темноте время ощущалось иначе. Анна Леопольдовна первое время нервничала и пыталась освободиться, но пообщавшись со своим внутренним “Я” постепенно успокоилась. Суетиться и переживать о других - нет смысла, если ты не можешь позаботится о себе. Она сосредоточилась на одной задаче и принялась терпеливо ждать. Что-то должно произойти. Рано или поздно и она должна быть к этому готова.

Анна точно знала о времени проведённом в подвале, достаточно было только подумать и ответ приходил сам по себе. Она неожиданно для себя стала знать о многих вещах и работе, в которой раньше не разбиралась. Главное: сосредоточиться и мысли начинали собираться в конструкцию. Темнота не имеет значения. Запахи скажут всё. Спустя, буквально час, после разговора с проклятой куклой она знала, обо всех предметах в подвале. А самое удивительное, она знала о том что было скрыто для человеческого глаза, там, под ящиками, прямо у неё за спиной.

От появившегося в подвале Петровского-старшего пахло солидолом. Он пришёл покормить её. Да, для полной трансформации ей необходимо есть. Это не голод, а важная часть общего процесса. Ей нужно есть и приобретать новые свойства. Тело должно измениться окончательно.

Она втянула ноздрями воздух изучая явившегося гостя. Петровский не принёс ей столовых приборов. Он притащил только тяжеленный мешок.

— Медь, — пробормотала Анна Леопольдовна. — А ещё электроника и стиральный порошок.

— Медь, — прогудел ей в ответ Петровский-старший и бухнул мешок прямо к её ногами.

— Руками кормить будете?

Петровский странно всхрапнул, потом загудел и неожиданно почти человеческим голосом попросил.

— Заканчивала бы ты кобениться, Анна? Я эту мелочь полдня по всему посёлку собирал.

— В темноте, на - ты, не переходят. Кто ты такой?

Она не собиралась открывать глаза и подставлять рот для питания. Им надо - вот пусть и возятся. Петровский обиженно загудел. но вынужден был уступить строптивой соседке. Он покинул подвал, чтобы вскоре вернуться и расставить по углам три фонарика на аккумуляторах. Только тогда она соизволила посмотреть на него.

Её сосед изменился. Стал выше ростом и шире в плечах. Одна рука у него была металлической, а на правом плече из тела рос небольшой электромотор.

— А зачем? — она кивнула указывая на плечо. Петровский, как ей показалось, с гордостью продемонстрировал руки и ответил с гудением.

— За спиной у меня лебёдка. Отращиваю усилители, чтобы брать больше груза.

— Да пошто тебе?

— А ты дуру-то из себя не корчь, — посоветовал ей сосед. — Это ты у нас в почёте и на диете, а нам, простым смертным, нужно самим себя улучшать. По помойкам шариться.

— Так ты это всегда любил. Помойки-то. Что изменилось? Может ты сам?

— Эхххх, — с сожалением прогудел Петровский, — тяжело общаться с убогими, да ещё голосом. Понятно: почему тебя тут держат. Ждут, пока ты модем не отрастишь, что бы слиться со всеми в единой связи. Ты не слышишь и не понимаешь ничего, что происходит — ведь так?

— Какая разница? — пробормотала Анна вглядываясь в его мертвое белое лицо. — Ты стал машиной. Я смотрю, тебе нравится таким быть.

Петровский вытянулся перед ней в полный рост, словно красуясь.

— О да. Мне это нравится, Леопольдовна. Это новая жизнь. Это достижение для всех нас. Для первенцев Нового мира. Я становлюсь совершенным.

— Смотри как бы от гордости ржавчина не поела, — посоветовала она ему.

Петровский опустил голову и посмотрел на неё сверху вниз.

— Дура.

— Спасибо. Я с техникой никогда не дружила.

— Я тут вынужден заниматься тобой пока моя семья пребывает в консервации. Мне это тоже не доставляет удовольствия, знаешь ли. Лучше бы я кормил их.

Он выгреб из мешка горсть деталей и поднёс ей к губам ладонь.

— Ешь.

Анна Леопольдовна подчинилась. Ей пришлось есть, пока бдительный охранник не решил, что достаточно. На прощание Петровский-старший выключил в фонариках свет. Больше он в этот день не появлялся.

В следующий визит Петровского-старшего пенсионерка заметила, что её охранник снова изменился. Теперь у него на голове был металлический шлем почти полностью скрывавший лицо.

— Меня опасаешься Петровский? Старой бабушки? — попыталась съехидничать она.

— Нет, это часть моего развития, — прогудел сосед и невозмутимо принялся копаться в мешке выбирая оттуда детали.

— А ты не боишься, что я путы свои раздербаню и тебя разберу?

— Не боюсь. Ты не сможешь нарушить процесс. А если уничтожишь меня, то всё равно отсюда не выйдешь. Подвал заминирован, — объяснил Петровский.

— Ловко вы подстраховались, — признала свою беспомощность пенсионерка.

— А как иначе? С сумасшедшими надо всегда так. Ты пока ещё не с нами, а значит тебя нужно контролировать.

— Не боитесь, что я стану сильнее?

— Что ты! Наоборот. Очень этого ждём. Особенно я, — отозвался Петровский приближаясь к ней, после чего попросил. — Открывай ротик. Пора: ням-ням.

Он почти не разговаривал с ней. Уклонялся от ответов. Гудел. На третий день, подсчитав время его следующего визита Анна решила, что просидела в заключении достаточно и легко разорвала удерживающую её арматуру. Потом она пошарила под ящиками и нашла инструменты. Ржавый лом и кувалду. Ручка от кувалды совсем сгнила. Ей пришлось сделать новую из куска арматуры. Спрятав своё оружие под листом шифера, она снова села на стул и приняла прежнюю позу. Петровский появился через пятнадцать минут и она с сожалением отметила, что он снова себя усовершенствовал. Сосед щеголял в самодельном панцире состоявшим из множества металлических пластин и напоминал экзотического Панголина.

— На войну что-ли собрался? — спросила она. — Ты же и так совершенный. Куда столько железяк нацепил?

— Это необходимость, — прогудел Петровский, кидая на пол новый мешок с едой для заключённой.

— А как семья твоя? Жена как? На консервации?

— Да.

Петровский сделал два шага вперёд.

— А внучка моя как поживает? Почему не навещает свою бабушку? Гуляет поди небось. Ты ведь не завидуешь ей за то что она руководит процессом пока твоя семья отдыхает? Все кругом развиваются… А ты, тут…Кормишь убогую…Время теряешь…Глядишь, про твою семью забудут в общем процессе…Отправят в утиль…

— Заткнись! — прогудел Петровский. — Я был с ними с самого начала. Меня не посмеют забыть. Я важен! Моя семья — важна!

Анна Леопольдовна неожиданно осознала, что он переживает. У Петровского сохранились чувства. Значит наверху происходит что-то действительно важное и она вовремя решила покинуть своё узилище.

— А я слышала переговоры, что в вас нет ничего особенного…— начала она и Петровский загудел словно паровоз.

— Ууууу.

— Именно поэтому ты нацепил броню. Ты боишься, — догадалась пенсионерка.

— Да пошла ты! — прогремел Петровский. — Процесс идёт полным ходом и никому не хочется быть на обочине. Я понимаю, что ваша семейка в приоритете. Вы встанете во главе, но я не позволю тебе и твоей внучке решать за других. Мы договаривались, что моя семья получит все привилегии. И моя семья достойна не меньше вашей.

— Ты инструмент. Какие могут быть привилегии у лопаты?

— Лопаты? Да я своими руками отправил в переработку половину дачников, пока ты, тут, микросхемы посасываешь и созреваешь. Я разобрал все автомобили в округе. Я переделал электроснабжение и теперь только от меня зависит, когда заработает транспортный тороид. А ты значит, мне такое говоришь? Ну, ладно. Мы ещё посмотрим - кто тут самый сильный?

Петровский повернулся к ней спиной и потопал к выходу.

— Куда? А покормить? — крикнула ему вслед Анна Леопольдовна.

— Говна на лопате, — не оборачиваясь и совсем по человечески пообещал ей бронированный сосед.

А она только этого и ждала. Того самого момента, когда он повернётся спиной. Она сразу засекла уязвимость в его панцире. И едва только Петровский поравнялся с решёткой как она быстро нагнулась и подобрав лом со всей силы метнула в него.

По всем законам физики лом должен был отскочить, однако этого не случилось. Не зря она ждала столько времени да и тюремная диета открыла ей много новых сил, и возможностей. Лом застрял в спине железного рыцаря и Петровский завалился на живот. Не давая ему опомнится, пенсионерка подхватила кувалду и подскочив к поверженному врагу начала наносить короткие методичные удары целясь в верхушку лома.

— Перестань! — взвыл Петровский бестолково суча руками.

— Э-нет, дружок. Ты слишком опасный. Нако-ся!

С этими словами она ударила со всей силы и лом пробив панцирь пригвоздил Петровского к бетонному полу.

— Дура! Старая дура! — прогудел он ища руками опору чтобы освободиться. — Я взорву нас обоих.

— Знакомых и друзей, значит, не пожалел, ради себя любимого? Что игрушки тебе посулили? Вечную жизнь?

— Дура…Я за детей…За жену свою. У неё рак. А сейчас, по-другому всё. Не будет болезней. Мы обретём молодость и совершенство. Можно модифицировать любую часть тела. Отобъём у буржуев ресурсы и ликвидируем всякую шваль…Америке “кирдык” сделаем. Ты же сама этих Натовцев ненавидишь. Новая жизнь начнётся…Освободи меня…

— Во-на, что ты задумал? Впрочем, я не удивлена. Всегда считала, что ты много телевизора смотришь. Особенно те передачи, где патриотизмом словно мудями трясут. Революцию устроить решили и соседи наверное, все, вас поддерживают?

— Все кто хороший… Тех оставим. Мы - не против, мы - за…

— Сдохни!

Анна Леопольдовна обрушила на голову Петровского-старшего кувалду. На шлеме появилась глубокая вмятина.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Почитать можно и тут - https://vk.com/public194241644

Скачать можно там - https://author.today/work/160435