Продолжаю готовиться к сплаву по реке Щугор и поднятию на главную вершину Северного Урала, гору Тельпос-из. Начало истории в первых частях серии постов.
Четыре года назад, Олег Чагодаев, прошел все Уральские горы, с юга на Север. Но до него, в 1991 году, своим маршрутом, прошел по Уралу Николай Рундквист с группой товарищей. Итогом этого путешествия стала книга-«Сто дней на Урале». Благодаря этой книге у меня и родилось желание сплавиться по Щугеру и подняться на Тельпос-из. Родилось давно, но все как-то не складывалось. Решил, что надо идти. Кто же, кроме меня самого исполнит мои мечты.
Вчера достал с полки эту книгу и сел заново перечитывать. Предлагаю вспомнить как это было.
23 апреля 1991 года, Николай Рундквист и товарищи отправились в свое великое уральское путешествие. За 100 дней на велосипедах, байдарках, ногами, катамаранах было пройдено 3335 километров. По окончанию путешествия Николай Антонович написал:
"В этот трудный для России год мало кто мог понять и одобрить наше мероприятие. Но у нас не было возможности откладывать наши затеи до лучших времен, и я вполне счастлив".
Команда Николая Рундквиста за 100 дней прошла по Уральскому хребту от Магнитогорска до Карского моря. Общий километраж 3.325 км:
— 1325 км пешком
— 1273 км на велосипедах
— 737 км сплав на катамаранах
Слева направо: С. Ткач, Б. Добровольский, С. Разборов, Л. Полянский, А. Зорин, А. Корж, Б. Васин, Н. Рундквист.
Основная группа экспедиции состоит из восьми парней. Если разобраться по существу, мы очень разные. Наш диапазон — от 21 до 36 лет, от холостых до многодетных, от среднего образования до ученых степеней. Некоторые интересуются музыкой, кто-то футболом, другие не знают Майкла Джексона и Лотара Маттеуса. Тем удивительнее кажется мне наша непоколебимая монолитность в достижении главных целей, которую нам еще удастся проявить.
Проехав километров десять, мы остановились на ночевку в придорожных кустах на границе Челябинской области и Башкортостана.
Лесные пожары подошли к поселку Вижай.
За мостом через Вижай спрятались женщины с несчетным количеством детей. Они удивлены, что мы спокойно проехали через горящий лес. Они просят не бросать их. Располагаемся огромным табором на безлесном полуостровке. Если со всех сторон будет гореть лес, то и тогда отобьемся. Напряженная ночь оказалась безветреной, пожар не распространялся. Детей вывез вертолет.
Места вокруг перевала жутковатые. В каменных останцах воет ветер, рядом возвышается хмурый купол Солат—Сяхла — горы Мертвецов. Это мансийское название дано задолго до трагической ночи в 59-м году. Согласно легенде на вершине погибло девять манси. Известный знаток топонимики Урала А. Матвеев, неоднократно поднимавшийся на гору, писал: «... должен признать, что более суровой и мрачной горы в этой части Северного Урала нет...».
Большой Порог на Щугере, находящийся десятью километрами выше генерального поворота реки на запад, состоит из нескольких завалов камней. Всего их пять. Наиболее сложный четвертый. Первые три иногда называют ступенями первого порога, а два других самостоятельными порогами. Разведка нагнала страха — все вымокнем, требуется костер, страхующий стоит с веревкой, когда смоет, плыви вперед ногами и т.д. Занесли вещи за третий порог, вернулись обратно и поплыли. На первых ступенях помотало, слегка облило и придало уверенности в конечном успехе, потому что не так черт страшен, как его малюют. Наиболее сложное место — сужение русла до 20 м, по краям камни, в центре два мощных валуна, между которыми сливы высотой около одного метра.
Манарага — царица гор. Ее причудливо зубчатый гребень воплощает в себе красоту Уральских гор. Пожалуй, на Урале больше нигде нет такой длинной стены отвесных сторожевых башен. До 1927 года, пока А.И. Алешков не определил Народную высшей вершиной Урала, главной горой в этих краях считалась Манарага. Хотя она на 200 м ниже Народной, царственная обособленность ее положения создает впечатление величественности.
Переночевали в душном балке. Почти не спали, то ли от обилия еды и комаров, то ли от перегрузок. Тем не менее, мы после завтрака попрощались с гостеприимными хозяевами полустанка и бодро пошагали по шпалам мимо самого северного знака-стелы «Европа-Азия» на околице разъезда.
До чумов, которые мы видели накануне, не более полудня хоть бы. Предстоит пройти вчерашний перевал и вернуться в долину Харуты. К трем часам в тумане и под моросящим дождем мы подошли к чумам. Нас прекрасно встретили, напоили чаем с сухарями и маслом, выслушали и предложили жить у них пока больной не выздоровеет. Связи с «Большой Землей» абсолютно никакой. «Вертолет прилетал на президентские выборы, теперь его не будет до следующих; вездеход с ветеринаром был недели две назад, теперь будет через месяц, а может быть через два». Значит, пойдем пешком.
Экспедиция «Большой Урал —91 » завершена
Все впечатления участников контрастны. Только черное или белое, без всяких полутонов. Нас никто не воспринимал всерьез ни до, ни, по инерции, после экспедиции. Самая лестная оценка была подслушана мною в диалоге наших фотографов. Женя Савенко говорил Владимиру Ивановичу:
—Молодцы ребята, такую экспедицию организовали, тем более сейчас.
Центральное телевидение, всесоюзное радио, печать время от времени давали информацию о нашем продвижении к Ледовитому океану. Общественное мнение о нас наиболее кратко удалось сформулировать согнутой тяжестью вещевых мешков старухе на пыльной обочине дороги:
— В Ивдель на лисопедах? Да, вы, сынки, тронулися!
В этот трудный для России год мало кто мог понять и одобрить наше мероприятие. Но у нас не было возможности откладывать наши затеи до лучших времен, и я вполне счастлив.
«Одним из самых, трагических свойств человеческой натуры, насколько мне известно, — писал незабвенный Дейл Карнеги, — является наша склонность откладывать осуществление своих чаяний на будущее. Мы все мечтаем о каком-то волшебном саде, полном роз, который виднеется где-то за горизонтом, — вместо того, чтобы наслаждаться теми розами, которые растут под нашим окном сегодня».
Сто дней на Урале» Николая Рундквиста — это книга-исповедь, книга-путеводитель и книга-предупреждение. После её прочтения Урал перестаёт быть точкой на карте. Он становится живым, дышащим, зовущим. И, надеюсь, мой поход на Урал будет уже не простым туристическим маршрутом, а диалогом с частичкой истории.
