(Пошла волна - я сразу вспомнил, как читал детскую книгу и напугался. Герои, тувинские мальчики, нагнали дыма в нору, а потом стали собирать добытых сурков. И вдруг...)
Утром мы снова принялись за работу. Недалеко от входа нашли еще одного сурка — вернее, не нашли, а нащупали палками. Он лежал примерно на расстоянии одного разброса рук. Мы попытались расширить нору еще, но скоро наткнулись на два больших камня, сдавивших проход. Отверстие между ними было совсем узенькое. Мы стали придумывать разные способы извлечь добычу: просовывали палки, пытались зацепить лопатой, но ничего не выходило, а тут еще дым ел глаза. Получалось, труд наш пропал впустую.
Алдан влез в нору, просунул между камнями руку, долго там что-то ощупывал, потом вылез и сказал, что нужно попробовать раздеться догола и попытаться проникнуть в нору.
Оказалось, что Теспижек толще меня. Полез я. Долго шарил руками, пытался протолкнуться и так и эдак, но, как всегда, мешала моя большая голова. Тем не менее я усердно елозил носом по камням, поворачивался то на живот, то на спину — все тщетно.
Вдруг почувствовал — лезу! Проскользнул почти без затруднений, только сильно ухо ободрал. По пояс перевесился и нащупал сурков. Я закричал:
— Тут они! Раз, два, три… десять штук! Ой, тут сено! Какое мягкое гнездо!..
Алдан остановил меня:
— Не трать зря силы! Подтаскивай их ближе к выходу, чтобы больше не возвращаться… Вот какой ты молодец!
Мальчики наверху радовались.
Я старался подтащить свою добычу совсем близко к выходу и чувствовал, что от жары и дыма начинает кружиться голова и пот заливает глаза. Я вспомнил Тонгур-Чучу — верно, я сейчас лазил ничуть не хуже этого жука.
Наконец я все сделал и начал, пятясь, вылезать. Пролез до груди, до шеи, вдруг — стоп!.. Голова моя в тисках, словно в узкогорлом кувшине. Повернулся так, эдак — никакого результата. Я почувствовал, что задыхаюсь.
— Ой, не могу вылезти! — закричал я. — Что вы там вовсе закрыли выход, дышать нечем!..
— Не ори! Не вырос же ты там за несколько минут? Береги силы. Все равно вылезешь, ведь влез же? Спокойней, ищи положение, при котором влез.
— Все перепробовал! Больше не могу! Умираю! Вытаскивайте меня за ноги.
Мальчики усердно потащили, а я опять заорал:
— Ой, ой! Шею свернете! Отойдите! Не закрывайте нору, задыхаюсь! Зачем вы меня сюда загнали, этот камень задавил меня совсем!
Алдан приказал Теспижеку принести воды и начал лить ее мне на спину; хоть она не достигла моего лица, я сразу почувствовал облегчение. Наверху я услышал хлопанье одежды — это мальчики старались подать мне побольше свежего воздуха. Я немного успокоился.
Отдохнув чуть-чуть, я снова стал пытаться выбраться, но делал все движения уже спокойней. Теперь я понял: когда лез вниз — помогали ноги. Я крикнул:
— Тяните меня, только тихонько.
Мальчики потянули. Я задыхался, не было сил уже ничего сказать, я только чувствовал, как мои оба уха трещали, а может быть, совсем оторвались.
Когда меня вытащили на воздух, все вокруг плыло и качалось, земля и небо казались желтыми. Меня стало рвать. Очнувшись, я увидел, что лежу тепло укрытый, а ребята свежуют вытащенных сурков. Заметив, что я проснулся, Алдан подбежал ко мне и помог мне умыться. Я встал сам и почувствовал, что хочу есть.
📚 В процессе итерации команда превращает одно или несколько неточно сформулированных требований в скомпонованную, протестированную и потенциально готовую к поставке программу.
Это означает, что команда последовательно добавляет одну или несколько небольших функций во время каждой итерации, но каждая добавленная функция встроена в продукт, протестирована и имеет качество, необходимое для релиза.
Итерации ограничиваются по времени, т. е. они завершаются вовремя, даже если приходится урезать функциональность. Принципиально важно, чтобы к концу каждой итерации продукт находился в потенциально готовом к поставке состоянии.
📚 Для обеспечения владельцу продукта максимальной гибкости приоритизации функции необходимо описать так, чтобы минимизировать их техническую взаимозависимость. Владельцу продукта сложно ранжировать функции по приоритетности в плане релиза, если выбор одной функции требует предварительной разработки трех других.
📚 Agile-команды фокусируются на разработке и поставке ценных для пользователей функций. Одним из лучших подходов к этому является работа с пользовательскими историями.
Пользовательская история — это краткое описание функциональности с точки зрения пользователя или клиента системы. Пример: «Как покупатель книг, я хочу осуществлять их поиск по номеру ISBN с тем, чтобы быстро отыскивать нужное издание».
У нас была и другая интересная дружба, принёсшая с собой очень важные следствия — следствия, которые, скорее всего, проявятся не в этой жизни, а в следующей. В Нью-Йорке есть клуб, который называется Клубом Знати. Как-то раз один член клуба попросил меня прийти и послушать беседу великого князя Александра, который был сыном одного из русских царей и зятем последнего царя Николая [здесь А. Бейли ошибается, по отношению к Николаю II вел.кн. Александр Михайлович был не зятем, а двоюродным дядей]. Я пошла скорее из любопытства, чем по какой-либо другой причине, и попала в комнату, до отказа заполненную всей элитой знати и членами королевских семей, собравшихся в то время в Нью-Йорке. Все мы встали, когда великий князь вошёл и сел в кресло на сцене. Когда мы снова сели, он очень серьёзно оглядел нас и сказал: “Я прошу вас на минуту забыть о том, что я великий князь, потому что я хочу поговорить с вами о вашей душе”. Я вздрогнула в изумлении, а после беседы подошла к своей подруге, баронессе ..., и сказала: “Как бы я хотела познакомить великого князя с теми людьми нашей страны, которым всё равно, является он великим князем или нет, но которые полюбят его самого по себе и за его весть”. Вот и всё, и я больше не думала об этом.
На следующее утро, когда я была у себя в офисе, позвонил телефон и голос сказал: “Его Императорское Высочество был бы рад, если г-жа Бейли будет в отеле Ритц в одиннадцать часов”. Поэтому г-жа Бейли прибыла в отель в одиннадцать часов. Меня встретил в фойе секретарь великого князя. Он усадил меня, торжественно взглянул на меня и сказал: “Что вы хотите от великого князя, г-жа Бейли?” Я удивлённо взглянула на него и сказала: “Ничего. Я не представляю, зачем меня пригласили”. “Но, — сказал г-н Румянов, — великий князь сказал, что вы хотите его видеть”. Тогда я сказала, что не добиваюсь встречи с великим князем и не представляю себе, что он хочет от меня. Я упомянула, что присутствовала накануне на беседе великого князя и высказала своей подруге пожелание, чтобы он познакомился с некоторыми людьми. Тогда г-н Румянов повёл меня наверх в номер великого князя, и после того, как я сделала реверанс и меня пригласили сесть, он спросил, что он может для меня сделать. Я ответила: “Ничего”. И продолжала: в Америке есть люди вроде г-жи дю Пон Ортиз, которые думают так же, как он, — у них прекрасный дом, и они редко ходят на лекции; я выразила надежду, что он, возможно, захочет познакомиться с ними. Он заверил меня, что сделает всё, о чём я попрошу, затем сказал: “Давайте теперь поговорим о серьёзных вещах”. И мы примерно час беседовали о духовном и о потребности мира в любви. Он только что опубликовал книгу под названием “Религия любви” и был заинтересован в том, чтобы её прочло по возможности больше людей.
Вернувшись к себе в офис, я позвонила Алисе Ортиз и попросила её приехать в Нью-Йорк и устроить приём в честь великого князя в отеле “Амбассадор”. Она решительно отказалась. Я столь же решительно склонила её к согласию. Она приехала и устроила приём. Посреди ленча г-н Румянов повернулся ко мне и спросил: “Кто вы, г-жа Бейли? Мы не смогли ничего разузнать о Вас”. Я заверила его, что меня это не удивляет, потому что я никто — простая американская гражданка английского происхождения. Он покачал головой, по-видимому, совсем сбитый с толку, и сообщил, что великий князь будет рад сделать всё, что я захочу.
Это было началом подлинной дружбы, которая длилась до смерти великого князя и после неё. Он постоянно приглашал нас с Фостером в гости в Вальми на несколько дней. Мы подолгу вели интереснейшие беседы. Одно из обстоятельств, которое, по моему мнению, мы оба глубоко осознали в этой дружбе, заключалось в том, что внутренне все мы схожи и что, будь мы королевской крови или самого низкого социального положения, у нас одни и те же симпатии и антипатии, одни и те же боли и страдания, одни и те же источники счастья и одно и то же побуждение духовно двигаться вперёд. Великий князь был убеждённым спиритуалистом, и мы увлекательно проводили время, устраивая небольшие сеансы в огромной гостиной Алисы.
Однажды г-н Румянов позвонил моему мужу и спросил, свободны ли мы с ним сегодня вечером, и если да, то не согласимся ли сопровождать великого князя в два места, где ему предстоит выступить. Мы были рады сделать это и поехали с ним, а после беседы ограждали его от охотников за автографами. На обратном пути в отель великий князь вдруг повернулся ко мне и спросил: “Г-жа Бейли, если я скажу Вам, что тоже знаю Тибетца, будет ли это что-нибудь значить для Вас?” “Да, сэр, — сказала я, — это значило бы очень многое”. “Что ж, — ответил великий князь, — в таком случае вы понимаете этот треугольник: Вы, Фостер и я”. По-моему, это была наша последняя встреча. Вскоре он уехал на юг Франции, а мы поехали в Англию.
Пару лет спустя, однажды около 6.30 утра я сидела в постели и читала, как вдруг к моему изумлению, вошёл великий князь, одетый в темно-синюю пижаму, которую часто носил. Он взглянул на меня, улыбнулся, помахал рукой и исчез. Я пошла к Фостеру и сказала, что великий князь умер. Так и оказалось. На следующий день в газетах я увидела некролог. Покидая Америку, он подарил мне свою фотографию, конечно, с автографом, а примерно год спустя она исчезла. Она бесследно пропала, и поскольку его больше не было в живых, я очень сожалела о пропаже и была уверена, что её стащил какой-нибудь охотник за автографами. Несколько лет спустя, когда я шла вниз по 43-й улице в Нью-Йорке, я внезапно увидела великого князя, шедшего мне навстречу. Он улыбнулся и прошёл мимо, а когда я поднялась к себе в офис, то увидела на столе утерянную фотографию. Очевидно, между великим князем, Фостером Бейли и мною была тесная связь на духовном уровне. В каком-нибудь следующем воплощении мы узнаем причину встречи, установившейся дружбы и понимания в этой жизни.
На этой фотографии, которая запечатлела Зину в июне 1940 года, у неё ещё есть две руки и две ноги. Она счастлива и любима.
Есть совместные с молодым человеком планы на ближайший год: сразу, после окончания учебы, сыграть свадьбу и со всеми гостями вместе – посадить яблоневый сад.
Даже заранее выбрали дату – 29 июня 1941 года.
Зина Туснолобова. Июнь 1940 года
Но свадьбу 22 июня 1941 года пришлось отложить на неопределенное время...
Всем ранее приглашенным гостям сообщили, что свадьба переносится на первый день после Победы.
Зина попала медсестрой на Воронежский фронт. Восемь месяцев кровопролитных боёв – и уже в послужном списке у Зины числится вынесенными с линии огня 123 раненых солдата и офицеров.
Из её письма домой: «Дорогая мама, братик Женька. Пишу вам с воронежской горящей земли. Если бы вы знали, что здесь творится. Днем и ночью стонет земля. Сколько буду жить на свете, никогда не забуду эти воронежские степи, побережье Дона. За каждый метр земли идет кровавая битва… Но вы не волнуйтесь за меня. Пуля ищет боязливых, а я же, знаете, не из таких»
Тяжелое ранение
Ну, а дальше просто приведу отрывок из её письма своему любимому:
«Милый мой, дорогой Иосиф! Прости меня за такое письмо, но я не могу больше молчать. Я должна сообщить тебе только правду... Я пострадала на фронте. У меня нет рук и ног. Я не хочу быть для тебя обузой. Забудь меня. Прощай. Твоя Зина».
Писала это не она, – она диктовала... Решилась тоже не сразу...
Но то, что ответ её жениха изменил судьбу их обоих, – факт.
22 июня 1941 года Иосиф Марченко ушёл на фронт.
Зина ушла зимой 1942 года. Медсестрой на Воронежский фронт.
За смелость и отвагу Зина была награждена орденом Красной Звезды, и позже орденом Красного Знамени.
А всего, за 8 месяцев кровопролитных боёв на Воронежском фронте она вынесла с линии огня сто двадцать три раненых солдат и офицеров.
9 февраля 1943 года судьба решила проверить её на прочность и разделила её жизнь на «до» и «после».
Во время очередной атаки Зина была тяжело ранена. Врачи боролись за её жизнь, – спасли, но руки и ноги спасти не удалось.
Восемь тяжелейших операций пришлось ей перенести, но она выжила. Потом, понимая, что без двух рук и без двух ног, она станет обузой жениху, – надиктовала дежурной медсестре последнее письмо любимому, а сама решила вдохновлять своими пламенными речами рабочих. Первый раз она попросила комсомольцев госпиталя отнести её на «Уралмаш».
Её держали на руках, а она говорила:
— Дорогие друзья! Мне 23 года. Я очень сожалею, что так мало успела сделать для своего народа, для Родины, для Победы. У меня нет теперь ни рук, ни ног. Мне очень трудно, очень больно оставаться в стороне, — потом попросила, чтобы все подошли к ней поближе и окружили её, у неё заканчивались силы, и продолжила — Товарищи! Я вас очень, очень прошу: если можно, сделайте за меня хотя бы по одной заклепке для танка.
Через сорок пять дней на фронт ушли пять танков, которые рабочие «Уралмаша» выпустили сверх плана. На бортах у них краской было выведено:
«За Зину Туснолобову!»
Главный хирург свердловского госпиталя Н. В. Соколов утешал её и обещал чуть позже «сделать» руку. Она отказывалась — слишком болезненны были эти операции. Но ответ, который прислал в письме Иосиф, её Иосиф, вдохнул в неё новые силы.
Вот он:
«Милая моя малышка! Родная моя страдалица! Никакие несчастья и беды не смогут нас разлучить. Нет такого горя, нет таких мук, какие бы вынудили забыть тебя, моя любимая. И у радости, и у горя — мы всегда будем вместе. Я –– твой прежний, твой Иосиф. Вот только бы дождаться победы, только бы вернуться домой, до тебя, моя любимая, и заживем мы счастливо, и обязательно у нас будет свой яблоневый сад... Писать больше некогда. Скоро пойдем в атаку. Ничего плохого не думай. С нетерпением жду ответ. Целую бесконечно. Крепко люблю тебя, твой Иосиф».
Зина воспряла духом и согласилась на сложную операцию. Разделение костей левой руки, которые обшили мышцами, прошло успешно. Получились два сжимающихся «пальца».
Через месяц она умела умываться, причесываться, брать различные нетяжелые предметы. На остаток правой руки ей сделали резиновую манжетку, в которую вставлялся карандаш, — и Зина смогла научиться писать.
12 мая 1944 года, после освобождения Крыма и Севастополя, напечатали её письмо к бойцам 1-го Прибалтийского фронта, где воевал Шамиль Газданов.
Фронт приближался к её родному городу, – Полоцку.
Зина Туснолобова рассказала свою историю и обратилась с призывом:
«Русские люди! Солдаты! Я была вашим товарищем, шла с вами в одном ряду. Теперь я не могу больше сражаться. И я прошу вас: отомстите!»
Это письмо читали солдатам перед штурмом Полоцка.
Имя Зины Туснолобовой писали на стволах орудий, минометов, самолётах, танках, бомбах. Так, эта бесстрашная девушка, не имея ни рук, ни ног, громила фашистов до самой Победы!
Свадьба Иосифа и Зины состоялась в июле 1945 года.
У них родился сын Владимир, потом – дочь Нина.
Зинаида уже могла стряпать, топить печку и даже штопать ребятам их одежду. Зинаида Михайловна старалась не терять в своей жизни ни одного дня. Работала диктором на радио, выступала в школах и трудовых коллективах, писала письма в разные концы огромной страны, научившись управляться пишущей ручкой с помощью локтей.
Иосиф Марченко и Зинаида Туснолобова не расставались до конца жизни. Любили своих детей и яблоневый сад, о котором мечтали в дни войны и писали друг другу о нем в письмах.
Зинаида Туснолобова–Марченко стала Героем Советского Союза. Зинаида Михайловна была удостоена, также и высшей награды Международного Красного Креста — медали имени Флоренс Найтингейл.
В Советском Союзе данная награда была присвоена только трем женщинам, одна из них Зина.
Отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в двух томах.
Если понравилось, вышлю всем желающим жителям этого ресурса
Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах fb2\epub\pdf). Пока два тома, третий на выходе, даст бог.
Есть печатный вариант двухтомника в твёрдом переплёте
Зинаида Туснолобова–Марченко стала Героем Советского Союза. Зинаида Михайловна была удостоена, также и высшей награды Международного Красного Креста — медали имени Флоренс Найтингейл.
В Советском Союзе данная награда была присвоена только трём женщинам – медсёстрам, одна из них Зина.
Я расскажу вам историю о моей рыбке. Это рыбка №641 за всю мою жизнь. Родители купили мне первую рыбку, чтобы научить меня любить и заботиться о ком-то другом. 640 рыбок спустя, я знаю лишь одно: все, что ты любишь, умрет.