В преддверии Потсдамской конференции американское руководство разработало проект совместной декларации союзных держав, который должен был стать последним предупреждением Японии. Этот документ, созданный без участия СССР, тем не менее учитывал советские интересы в регионе, что позволило советской делегации впоследствии поддержать его основные положения. Примечательно, что текст декларации был утвержден Трумэном 24 июля 1945 года - в тот же день, когда был подписан приказ о подготовке атомной бомбардировки Японии, что наглядно демонстрировало двойственную природу этого дипломатического шага. Потсдамская декларация, обнародованная 26 июля, содержала жёсткие, но справедливые требования: полную капитуляцию японских вооруженных сил, ликвидацию милитаристского режима, ограничение японского суверенитета основными островами архипелага и установление временного союзного контроля над страной. Эти условия были направлены на окончательное уничтожение очага агрессии в Азии и создание предпосылок для демократического развития Японии. Японское руководство оказалось перед тяжелейшим выбором. Группа реалистично мыслящих политиков во главе с министром иностранных дел Того Сигэнори понимала необходимость принятия ультиматума, надеясь лишь сохранить символический статус императорской власти. Однако военная клика во главе с военным министром Анами Корэтика и начальником генштаба Умэдзу Ёсидзиро, не желая признавать поражение, настаивала на продолжении войны. Их позиция подкреплялась иллюзорными расчетами на то, что предстоящее вторжение на Японские острова обойдется союзникам в такие огромные потери, что заставит их пойти на переговоры. 27 июля на заседании Высшего совета по руководству войной было принято компромиссное решение - официально не отвергать декларацию, но и не принимать её, сославшись на необходимость дополнительного изучения. Одновременно японская сторона предприняла последнюю попытку через посла Сато в Москве выяснить позицию Советского Союза. Однако уже на следующий день под давлением военных премьер-министр Судзуки Кантаро сделал роковое заявление о том, что правительство "игнорирует" Потсдамскую декларацию. Это решение, ставшее проявлением политической близорукости японского руководства, фактически развязало руки американской администрации для применения атомного оружия и предопределило дальнейшую трагическую развязку войны на Дальнем Востоке.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

Здравствуйте Уважаемые читатели! В ходе Висло-Одерской операции в январе 1945 подразделения 44-й гв тбр И. И. Гусаковского, не встречая организованного сопротивления врага, прорвались к населенному пункту Хохвальде, за которым начинался Мезерицкий укрепрайон, один из мощнейших в Европе, который был построен ещё до войны на старой восточной границе Германии и Польши. Не дожидаясь пока противник займёт всё укрепления, танкисты идут на прорыв и, потеряв четыре человека, преодолевают этот рубеж, на котором могли застрять на несколько дней и понести тяжелые потери. Далее танкисты закрепляются в следующих населенных пунктах: Мальцов, Туареги, Линдов. Итог следующий: до своих 70 километров, попытки установить связь успеха не имеют, но для Красной армии в 1945 это было не страшно, укрепрайон был прорван, и своих надо было только дождаться. И вот, 1 февраля 1945 к окружённым танкистам пробились авангарды 1-й гв тбр, после чего последовал бросок к Одеру За этот подвиг, без преувеличения выдающийся, танковый командир Гусаковский был удостоен второй Золотой Звезды Героя. А у себя на канале я рассказывал, как наши Ил-2 разнесли аэродром под Сальском, который кормил Сталинградский котел, драка в воздухе была еще та. А на этом все. Спасибо за внимание. До свидания!

После отставки беспомощного правительства Коисо Куниаки в апреле 1945 года, окончательно дискредитированного военными поражениями и внутренним хаосом, господствующие классы Японии предприняли последнюю попытку сохранить власть, выдвинув на пост премьер-министра 78-летнего адмирала Судзуки Кантаро. Этот ставленник придворно-олигархических кругов, формально считавшийся "умеренным", возглавил кабинет 7 апреля 1945 года, в условиях, когда империалистическая война уже привела страну на грань полного уничтожения. Состав правительства наглядно отражал баланс сил в правящей клике: ключевые посты заняли генерал Анами Корэтика (военный министр), фанатичный сторонник войны до конца, и адмирал Ёнаи Мицумаса (военно-морской министр), сохранивший также пост заместителя премьера. Министерство иностранных дел и по делам "Великой Восточной Азии" – инструменты для возможных дипломатических манёвров – достались опытному бюрократу Того Сигэнори, а министерство вооружений возглавил адмирал Тоёда Тэйдзиро, ответственный за бесплодные попытки наладить военное производство на фоне разрушенной экономики и тотальной нехватки ресурсов. Публично кабинет Судзуки, как и его предшественники, был вынужден продолжать оголтелую милитаристскую риторику, требуя от народа "войны до полной победы" над США и Великобританией. В своём первом выступлении Судзуки лицемерно призвал к "укреплению боевого духа" и "самоотверженной защите родины", повторяя лозунги военщины, надеявшейся, что отчаянное сопротивление позволит избежать безоговорочной капитуляции и сохранить реакционный государственный строй, милитаристскую верхушку и власть императора. Этот пропагандистский фасад, однако, лишь прикрывал истинную задачу кабинета, поставленную перед ним наиболее дальновидными и напуганными представителями финансовой олигархии и придворных кругов: любой ценой найти пути к прекращению кровавой бойни и спасти основы господства эксплуататорских классов от неминуемого революционного взрыва. Международная изоляция Японии к этому моменту была абсолютной: Германия капитулировала, все союзники разгромлены, территория метрополии подвергалась систематическому уничтожению американскими "ковровыми" бомбардировками (к апрелю 1945 года были стёрты с лица земли десятки городов, включая Токио). В условиях нарастающей катастрофы, группа "умеренных" во главе с Того и Ёнаи, за спиной которых стояли терпящие колоссальные убытки концерны (Мицуи, Мицубиси), попыталась использовать сохранявший формальный нейтралитет СССР как канал для зондажа условий мира. Уже в июне 1945 года, через доверенных лиц, японские правящие круги начали тайные попытки вовлечь Советский Союз в посредничество, надеясь добиться сепаратного мира на условиях, позволяющих сохранить имперскую систему и избежать оккупации. Однако эти манёвры были изначально обречены: во-первых, милитаристская клика во главе с Анами и Умэдзу (начальник Генштаба армии) саботировала любые шаги к миру, требуя продолжения бессмысленного сопротивления и готовясь к тотальной войне на территории метрополии ("Операция Кэцуго"). Во-вторых, Советский Союз, верный союзническим обязательствам перед антигитлеровской коалицией и имевший свои исторические интересы на Дальнем Востоке, решительно отверг японские интриги. Потсдамская декларация (26 июля 1945 года), потребовавшая безоговорочной капитуляции, стала смертным приговором японскому милитаризму. Правящая клика раскололась: Судзуки и Того склонялись к принятию ультиматума при условии сохранения императора, но военная верхушка, опираясь на мифы о "непобедимом духе", потребовала его полного отвержения, что привело к дальнейшему затягиванию агонии. Кабинет Судзуки, раздираемый непримиримыми противоречиями между группировками правящего класса и полностью зависимый от военщины, оказался неспособен ни вывести страну из войны, ни предотвратить окончательный крах японского империализма, который приближался с неотвратимостью исторического возмездия.

Безнадёжность военного положения Японии к весне 1945 года, усугублённая сокрушительными поражениями на фронтах, тотальным разрушением промышленности и городов от американских бомбардировок, а также нарастающим народным недовольством, вынудила часть господствующего класса искать пути к компромиссному миру. Эта группировка "миротворцев", представлявшая в первую очередь интересы напуганной финансовой олигархии (тесно связанные с концернами Мицуи и Мицубиси) и отдельных придворных кругов, включала бывших премьер-министров принца Коноэ Фумимаро, адмирала Окада Кэйсукэ, барона Хиранума Киитиро, Вакацуки Рэйдзиро, а также действующего министра иностранных дел Того Сигэнори и его предшественника Сигэмицу Мамору. Их цель заключалась не в справедливом мире, а в спасении основ империалистической системы, императорского строя и привилегий эксплуататорских классов от неминуемого краха путем сепаратной сделки с одним из противников. Японская дипломатия, отражая этот раскол в верхах, металась по трём направлениям, пытаясь расколоть антифашистскую коалицию. Первой авантюристической попыткой, предпринятой ещё в марте 1945 года по инициативе военных кругов, стремящихся высвободить силы в Китае для обороны метрополии, стали переговоры о сепаратном мире с гоминьдановским правительством Чан Кайши. Через посредника Мяо Бина японские милитаристы предложили условия: вывод своих войск из Центрального и Южного Китая в обмен на признание власти Чан Кайши и сохранение японских экономических интересов в Северном Китае и Маньчжурии. Однако эти условия, фактически означавшие сохранение японского господства над ключевыми промышленными районами и марионеточным режимом Маньчжоу-го, были справедливо отвергнуты китайской стороной, понимавшей близость полного разгрома Японии и не желавшей легитимировать её захваты. Параллельно, с 1944 года, через шведского дипломата в Токио Вид Багге, японские правящие круги пытались зондировать почву для сепаратного мира с США и Великобританией. Эти контакты, однако, быстро зашли в тупик из-за категорического требования союзников о безоговорочной капитуляции и полном отказе Японии от всех захваченных территорий, включая Корею и Тайвань, что было абсолютно неприемлемо для японской военщины и императорского двора, цеплявшихся за колониальную империю. Наиболее отчаянные и стратегически важные усилия были направлены на Советский Союз. Японский империализм, видя в СССР единственную силу, способную повлиять на США и Великобританию и опасаясь его вступления в войну, пытался использовать его как посредника. Эти попытки, отражавшие глубокое непонимание японскими правителями природы Советского государства и его верности союзническому долгу, начались задолго до 1945 года. Ещё в сентябре 1943 года, когда положение Германии ухудшилось после Сталинграда и Курска, Япония лицемерно предложила Москве посредничество в переговорах с Берлином, надеясь облегчить положение своего главного союзника и тем самым отсрочить собственный крах. Это предложение, как и следовало ожидать, было решительно отвергнуто. Не вняв уроку, японская дипломатия в 1944 году вновь попыталась вовлечь СССР, на сей раз в качестве посредника для заключения мира с англо-американцами. Расчет строился на иллюзорной надежде, что СССР, заинтересованный в скорейшем окончании войны на Дальнем Востоке, сможет добиться для Японии условий, более выгодных, чем безоговорочная капитуляция. И вновь Советский Союз, неуклонно выполнявший свои обязательства перед союзниками по антигитлеровской коалиции, отклонил эти предложения. Положение катастрофически ухудшилось 5 апреля 1945 года, когда СССР, денонсировав Пакт о нейтралитете, наглядно продемонстрировал неизбежность своего скорого вступления в войну против японского агрессора. Однако даже этот грозный сигнал не отрезвил правящую клику Токио. Оказавшись в тисках между непримиримой военщиной, требовавшей сражаться до последнего японца ("Операция Кэцуго"), и паникой финансовых магнатов, министр иностранных дел Того Сигэнори 20 апреля отчаялся предложить встречу с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Эта попытка, не подкрепленная конкретными реалистичными предложениями и саботируемая военной партией внутри японского правительства, закончилась безрезультатно. В июне 1945 года, уже при кабинете Судзуки, отчаянные усилия возобновились: Того поручил бывшему премьеру и доверенному лицу при дворе Хирота Коки провести секретные переговоры с советским послом в Токио Я.А. Маликом. Хирота, действуя по указаниям "миротворческой" группировки, предложил Москве заключить широкомасштабный договор о дружбе и сотрудничестве, включая уступки на Сахалине и в рыболовстве, в обмен на посредничество в мирных переговорах и поставки нефти. Но и эти манёвры, являвшиеся по сути попыткой подкупа, были обречены: Советский Союз, готовившийся выполнить ялтинские соглашения о вступлении в войну, вновь ответил отказом. Последней отчаянной ставкой японских правящих кругов стала попытка направить в Москву в июле 1945 года специальную миссию во главе с принцем Коноэ, наделённым полномочиями лично от императора, дабы любой ценой склонить СССР к посредничеству. Однако 26 июля 1945 года, когда миссия Коноэ тщетно ожидала виз для выезда, была опубликована Потсдамская декларация, подписанная США, Великобританией и Китаем, а впоследствии поддержанная СССР, требовавшая безоговорочной капитуляции Японии и навсегда похоронившая надежды японских империалистов на спасение своей преступной системы путём сепаратных переговоров.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

Здравствуйте Уважаемые читатели! Подлый удар со стороны ВВС союзников. В праздничный день 7 ноября 1944 года советские части на марше, вдалеке от линии фронта, атаковали американские летчики. В ответ на это в небо поднимаются советские Як-и с приказам не атаковать первыми и продемонстрировать красные звезды на фюзеляжах. Но американцы сбивают наш самолет и воздушного боя избежать не получается. Как итог, наши теряют два самолета, а американцы три и уходят. Но вскоре появляется еще одна группа самолетов США, которая наконец замечает красные звезды на советских машинах. Американцы по итогу признали потерю двух самолетов, наши трех, но одна машина была сбита своим ПВО. Части 6-го ск потеряли 34 человека, включая командира генерала Котова. А у себя на канале я рассказывал про дебют советской ЗРК С-75 под Пекином, который вошел в мировую историю. Еще больше фактов на канале в ТГ "Наша история это Гордость". До свидания!