Итак, я оказался в больнице с подозрением на острый алкогольный панкреатит. В палате со мной лежали:
1. Кирилл - молодой парень, у которого из документов была только справка об освобождении.
2. Мужчина лет 60-и - дед Васильич.
3. Евгений - человек, лет 40 - 45, проведший в этой клинике больше года.
Реальных имён я не помню, так что текущие имена подобраны случайно.
Мытарства Евгения.
Евгений встречал Новый 2012 год в больнице. К октябрю этого же года он перенёс около 4-х операций. Начинал он, как и Кирилл, с панкреатита.
Евгений работал сменами - в Сибири. Он был инженером по обслуживанию техники. Т.е. у него были лицензии, которые позволяли ему производить сложные операции с очень дорогими устройствами и машинами. Получал он много. И, как заправский представитель лесозаготовок, бухал тоже профессионально. Пока, в один прекрасный момент, его поджелудочная не дала сбой. Так он загремел в больницу. Его помурыжили, потом сделали операцию. Да вот беда - плохо зашили. Швы разошлись, началось нагноение. Его продержали до Нового Года, а потом сделали ещё одну операцию. В процессе операции, забыли у него в животе то ли тряпку, то ли медицинские тампоны. Пришлось резать снова, чтобы достать. Достали, пошло нагноение. Летом его снова пустили под нож, чтобы вскрыть полости и поставить катетеры. Таким я его и застал: он был продырявлен в нескольких местах. Из дырок торчали трубки, через которые выходил гной.
Евгений напоминал блуждающего биоробота. Он ходил со своими трубками везде. Что там у него ещё было - не помню, но вид у него был устрашающий: двухметровый худой мужик, из которого торчат трубки. Дырки замазаны не пойми чем. Катетеры покрыты гноем.
Евгений показывал свои фото до операции: он был толстым - под сто килограмм. Не знаю, сколько он весил на момент нашей встречи, но от былого живота остался только дренаж, из-за которого он сам стал походить на машину, которую обслуживали лицензированные хирурги.
Он четыре раза лежал в реанимации. Самым эпичным был второй раз - в январе. Он рассказывал, что реанимация в их больнице находится то ли в цоколе, то ли на -1 этаже. Ему не повезло - он очнулся прямо там. Рядом лежал труп другого пациента, который скончался после операции, а персонал не спешил тащить его в морг. Санитарка решила - фигли ему портиться - и открыла нараспашку окна. А зимы у нас лютые. Так он и лежал - в 30-градусный мороз, рядом с трупом, ожидая перевода в палату.
Врачи относились к Евгению, как к своему персональному экспонату. Он уже привык к больнице, которая так упорно желала его убить. Причины на то были. Но о них я расскажу в конце.
Диета.
Через несколько дней под капельницей мне полегчало. Так что, где-то во вторник или среду я проснулся с ощущением лютого голода. Но есть не давали ещё очень долго. Я уже начал ворчать, что тут можно помереть с голоду, и Евгений посоветовал обратить внимание на то, что написано на бутылке, которая торчит в капельнице. Оказалось, глюкоза.
На следующий день Кириллу разрешили нормально питаться, и он меня откровенно стебал:
- Слушай, тут мне обед принесли. Ты знаешь, тут такой охрененный суп! А второе - просто выше всех похвал.
- Ты ебанутый? - поинтересовался дед Васильич, - в хлеву с корыта жрать вкуснее!
- Он новенького стебёт, - объяснил ему Евгений, - ну или давно ничего не ел.
- Стебу, - пояснил Кирилл с набитым ртом.
- Зря стараешься, - сказал я из-под капельницы, - у тебя суп паршивый, а у меня целый торт.
- Чё пиздишь, какой торт? - не понял Кирилл.
- А вон - целая банка глюкозы.
Кирилл подошёл к моей койке и прочитал на этикетке: "глю-ко-за. Нихуя себе! И вправду, торт! И как, вкусный"?
- Ну, давай, махнёмся: я тебе кусок своего торта, а ты мне свой хлеб с маслом.
- Не, спасибо, я лучше через рот поем!
Потом, правда, он меня стебал по поводу вкусовых характеристик моих "тортов", а я ему отвечал либо предложением вколоть себе кусок, либо отмахивался, пеняя на лечащего врача, который ещё несколько дней не позволял мне есть. Внешне это выглядело, как издевательство: он не назначал ФГДС и не разрешал питаться нормальной пищей. То ли экономил на мне продукты, то ли издевался, как над очередным "алкашом". Прошло больше недели с момента моего поступления прежде, чем он разрешил мне поесть. Если правильно помню, он назначил 4-й стол. Или что-то вроде того. При этом, я неделю ловил его в коридоре. После очередной поимки он назначил мне ФГДС, и, всё-равно старался меня избегать. На следующий день после процедуры я уже ломился к нему в кабинет, и только тогда он подошёл ко мне и сказал: "ну ладно, результаты у тебя обнадёживающие, а значит, когда пройдёт медсестра с обедом, скажешь ей пароль - четвёртый стол. Ясно?"
Куда уж тут было яснее?! Я сказал медсестре пароль. Мужики в палате выступили свидетелями, и всё-таки, она не поверила, пошла к врачу. Тот подтвердил. Но ни одной тарелки супа, к тому времени, не осталось - всё разнесли по палатам. Я снова помчался искать врача. Врач спросил: получил ли я обед? Когда выяснилось, что не получил, повёл меня к их больничному камбузу.
На камбузе медсёстры оперативно сливали остатки обеда в кастрюли и громко обсуждали кто и что себе возьмёт: у одной было трое детей, и она требовала им на сегодня рагу и винегрет. Другая возмущалась этому требованию, но, всё-таки, согласилась взять себе суп. Врач распорядился налить мне пол тарелки супа. Да без мяса и картошки - пожиже - диета, мол, такая.
Сестра, которой достались остатки супа, пилила меня глазами, будто пыталась уничтожить. Но в моих глазах читалось: "сука, если ты не нальёшь мне этот чёртов суп, я сожру тебя"! Она не стала лезть поварёшкой в мелкую кастрюлю, которую уже начислила себе для выноса: с жутким звуком металла о металл она выгребла из основного чана самые последние, донные остатки супа, вылила мне в тарелку и пожелала не сдохнуть приятного аппетита.
Неделя без еды не прошла незаметно: руки у меня тряслись, но я, с величайшей осторожностью, словно иерей потир, донёс тарелку до палаты. Нашёл в тумбочке ложку, которую мне выдали и начал есть. Казалось, что желудок у меня свернулся пустым мешком, и каждый глоток ощущался ясно - и как суп течёт по глотке, и как он падает в желудок. В тарелке плавал дохлый комар. Я взял его на кончик ложки и понёс к раковине.
- Что там у тебя? - спросил Кирилл.
- Мясо!
- Тогда нахера ты его выкидываешь?
- Не свежее!
Кирилл подошёл, посмотрел на комара в раковине до того, как я открыл воду, улыбнулся и поплёлся к себе.
- Как тебе вообще суп? - спросил он
- Я в восторге! Ничего вкуснее не ел! - в моем взгляде не было и доли иронии. - Охуенно вкуснее, чем нихуя!
Он часто звонил своей девушке. Она посещала его в больнице и, как я понял, ухаживала за его матерью. Сейчас он звонил ей и рассказывал:
- Да, Киса, тут пиздец! Что сомнительно? Вон, тут пацану суп с комаром дали - он вообще в восторге!
Самому Кириллу, однажды, привезли виноград. Очень много винограда. Он говорил, что это с его родины - из солнечной Азии. Я заметил, что скорее-всего, родня купила ему гостинец где-нибудь здесь - на рынке - у китайцев. Но Кирилл был непреклонен: "я что, виноград со своей родины не узнаю"?!
Виноград у него отобрал тот врач, с которым они ругались. Правильно сделал, кстати, но вот нахамил он Кириллу знатно. Ругал и поносил как только мог. Кирилл психанул, пошёл к нему в кабинет и отобрал виноград. Врач пришёл к нам в палату с заведующим отделения. Заведующий выслушивал, как его коллега кроет Кирилла матом при свидетелях, после чего попросил его выйти.
- Слушайте, - сказал он Кириллу, - я всё понимаю, но вам после операции виноград нельзя!
- Да это же натуральный продукт! С моей Родины! Без химии! Попробуйте сами!
- У нас были случаи, когда человеку после операции привозили фрукты - тоже из своего сада, с родины и т.д., и т.п. И после этого людям становилось плохо, и они снова шли под нож! Пробовать не буду - нам нельзя принимать еду от пациентов.
- И что же делать?
- Отдайте виноград в палату NNN - там лежат женщины с переломами. У них такой строгой диеты нет.
- Хорошо, а что насчёт этого Барбоса, который меня оскорблял.
- Примите мои извинения!
- Пусть он сам извинится! Или увольте его!
- Какой вы быстрый на расправу! Уволить я его не могу - он очень опытный хирург, и таких специалистов у нас больше нет. Я с ним поговорю и попрошу извиниться.
К слову, тот хирург извинился перед Кириллом. И, в тот же момент снова его оскорбил.
Виноград Кирилл отнёс женщинам. Небольшой пакетик, правда. Большую часть он оставил себе и, когда наступал вечер, сидел в коридоре на кресле - в любимой позе Доцента и поглощал его.
К тому времени я уже почти полностью восстановился (особенно, после того, как мне разрешили питаться), и частенько сидел с ним, пытаясь понять его самого и его историю. А ему только и нужен был собеседник! Когда я затронул тему винограда и обосновал разумность слов врача, Кирилл ответил: "Ага, буду я незнакомым бабам свой виноград отдавать! Я же их не ебу"!
Как выписаться из больницы.
Когда меня морили голодом и откладывали ФГДС, я решил забрать документы и свалить из этой больницы! Евгений ухмыльнулся и пожелал мне удачи. Впрочем, я видел Евгения с его катетерами и не хотел ложиться в этой клинике под нож. Где угодно, только не в этой клинике!
Я начал искать главного врача. Но его не было. Оказалось, он уехал в командировку. На неделю. Та же судьба постигла Заведующего отделением (а искал я его ещё до истории с виноградом). За эту неделю меня вполне могли положить под нож. Впрочем, как я потом узнал, мне грозило, максимум, очнуться в реанимации рядом с трупом. Или, если говорить про совсем худший сценарий, не очнуться вовсе. Это выглядело более гуманным, чем четыре операции и ношение дренажа.
К тому же, я уже пропустил рабочую неделю, а зарплата у меня была серая. Чем больше я лежал, ничего не делая, тем меньше был мой доход в конце месяца. Более-того, из своей основной части заработной платы, я бы получил не 8 000, а 6: плату за пол месяца, плюс больничный. Это меня не устраивало. К тому же, я рисковал своим повышением. Ведь, перестановки в кадрах были неизбежны, близились с каждым днём, а конкурентов у меня хватало.
Я решил испробовать вот какой способ: дело в том, что оплата моего пребывания в больнице производится страховой медицинской компанией, полис которой был у меня на руках. Получается, что страховая компания должна регулировать качество медицинских услуг. Насколько помню, в 2012 году ещё существовали независимые страховые компании и расширенные версии полисов (типа VIP). В общем, я стал звонить своей страховой компании.
Можете попробовать сами! Не знаю как сейчас, а тогда мне никто не ответил. Все телефоны, отмеченные для горячей линии, оказались... недоступными. Зато, по части получения полиса и по части доплаты за VIP полис, можно было дозвониться едва ли не круглосуточно.
Так я потерял часть надежды на освобождение. Ну а Евгений вскоре рассказал истинные причины своего плачевного положения, о чём я расскажу в последней части своей истории. Если вы, конечно, ещё не догадались.
Окончание следует...