Тема сатириков заходит неплохо, неплохо для "средних умов", кем я и являюсь и Валентин Иосифович Гафт, как раз в масть. Он был колоритным, хорошим актёром, его Сатанеев в "Чародеях" однозначно был родственником Люцифера-"Верю! Верю!". Все его роли запоминаются, даже если второстепенные. Как и глаза, в которых вселенская мудрость. На язык он был остёр, как клинок всех мушкетеров вместе взятых. У него был свой кодекс чести, кодекс любви, кодекс ответственности перед этим миром. Муза стихосложения никак не хотела уходить с его плеча. Ей было уютненько с ним. А ему с ней. Он сочинил множество талантливых эпиграмм, коротких, философских и едко-остроумных, заняв достойное место среди сатириков. Афоризм, что "Мир театр и все мы в нем актеры" знаком всем. Но, Гафт с присущим ему юмором, предоставил всем возможность оценить, что театр это целый мир и актёры тоже люди.
Вообще феномен такого времени времён застоя в том, что люди были настолько самобытны, что куда ни плюнь, попадешь в личность ни похожую, ни на кого, принципиальную, как минимум и зачастую талантливую. Трудное и не сытое детство ли закалило характер людей, эхо войны, либо гены с отсутствием ГМО этому способствовали, одному господу известно. Но, действительно "поцелованных богом", одарённых людей было много. С изобретением принципа ксерокопирования в технике и в умах, ускорения темпа жизни и различных видов "кидалово" разжижало, как нашу внешность, так и принципы с рассудком.
Есть у крота секрет, известный лишь ему:
Он вечно ищет свет, предпочитая тьму.
Артистом можешь ты не быть, Но гражданином — будь любезен.
– Когда ты сочиняешь эпиграммы, Ты сам себе копаешь яму.
***
Короткий взгляд, мазок, еще мазок. И подпись краткая... Ван Гог.
Пошли последние этапы, Уже недолго ждать конца, А мне навстречу только шляпы, И нет ни одного лица.
Кадр из фильма "О бедном гусаре замолвите слово".
Образ человека в нашем сознании складывается из отдельных впечатлений: чаще в виде едва обозначенного рисунка или мозаики, реже как проникновенный портрет, а иногда даже как чертеж или схема.
Все чаще вспоминается мне детства Зефирно-шоколадный рай.
***
Обижаются только горничные.
Всем известно, Жизнь -- Театр. Этот раб, тот -- император, Тот молчун, а тот -- оратор, Честный или провокатор... Кто мудрец, кто идиот -- Людям роли Бог дает. Расставляет нас с небес, Для него мы все -- игрушки... Александр Сергеевич Пушкин, А напротив -- Жорж Дантес!..
"Ах, если бы она была жива, Я все бы отдал за нее, все бросил". Слова, слова, слова, слова, слова, Мы все их после смерти произносим. И пишутся в раскаянии стихи, Но в глубине души навеки будут с нами Грехи, грехи, грехи, грехи, грехи, Которые не искупить словами.
Он странен, будешь странным тоже, Коль странность у тебя на роже, Но иногда бывает так: И очень странный, и дурак...
Пушкин, у которого вечное выражается в обыкновенном, — это и есть настоящий современник.
Я строю мысленно мосты, Их измерения просты, Я строю их из пустоты, Чтобы идти туда, где Ты. Мостами землю перекрыв, Я так Тебя и не нашел, Открыл глаза, а там... обрыв, Мой путь закончен, я - пришел.
Футбол — не просто мячик на траве, Не только наши радости и беды. Жизнь — это поле — половины две: Здесь пораженья, там — победы.
Какого цвета грязь? — Любого. Пол грязным может быть и слово, Идея, руки, площадь, шины, Грязь — лишний штрих, и нет картины. Грязь в вечном споре с чистотой, И дух свой, смрадный и густой, Свое зловонье, безобразье Грязь называет простотой, И чистоту ведет на казни Грязь-простота убийц и палачей. В орнаменте народного фольклора Есть в лживой простоте ее речей Смертельная тональность приговора. Грязь-простота страшнее воровства. Из-за таких, как мы, в нее влюбленных, Молчание слепого большинства Кончалось страшным воем заключенных. И так проста святая простота, Что, маску позабыв надеть святоши, Открыто, нагло, с пеною у рта Устраивает грязные дебоши. Уже близка опасная черта, Пустые души искажают лица. О, вечная земная Простота, О, вечная земная Чистота, Спасительница мира — Красота, Явись скорей, хочу успеть отмыться.
***
Отчего так предан Пес И в любви своей бескраен? Но в глазах — всегда вопрос: Любит ли его хозяин? Оттого, что кто-то — сек, Оттого, что в прошлом — клетка! Оттого, что человек Предавал его нередко. Я по улицам брожу, Людям вглядываюсь в лица, Я теперь за всем слежу, Чтоб, как Пес, не ошибиться.
С женой Ольгой Остроумовой.
Я и ты, нас только двое? О, какой самообман. С нами стены, бра, обои, Ночь, шампанское, диван. С нами тишина в квартире И за окнами капель, С нами все, что в этом мире Опустилось на постель. Мы лишь точки мирозданья, Чья-то тонкая резьба, Наш расцвет и угасанье Называется — судьба. Мы в лицо друг другу дышим, Бьют часы в полночный час, А над нами кто-то свыше Все давно решил за нас.
Мир полон звуков, звуки все - мы сами. Лишь Бог тихонько ходит между нами.
Эпиграммы на знаменитых людей:
Какой пассаж! Какая прелесть!
Перед комиссией разделась!
Актрисой стали Вы теперь,
Мой ласковый, рациональный зверь!
В ней - толстой совместилось емко,
Любовь к искусству и комиссионкам.
Владимиру Высоцкому
Ты так велик и так правдив -
Какие мне найти слова?
Мечте своей не изменив
Твоя склонилась голова.
Не может быть двух разных мнений: -
Ты просто наш Советский гений!
Не будь "иронии" в судьбе,
Мы б и не узнали о тебе.
Ирине Муравьевой
В искусстве для тебя теперь раскрыты двери
И зря твердит молва: "Москва слезам не верит".
Сыграла Ира очень натурально.
Еще чуть-чуть и будет гениально.
Нине Ургант
Любить тебя должны за то:
За "Белорусский твой вокзал"
За песню лучшую в кино!
Я потрясен! Я все сказал!
Это не тролль, а немного своей правды и приколов от знаменитостей, известных людей, которая как известно у всех своя. Эти слова вызывают у нас где-то улыбку, смех, где-то недоумение, заставляют задуматься и которые, смею надеяться, приближают нас к истине, которая как известно едина для всех.