— Библеистика (Biblical studies) — это научная дисциплина, изучающая библейские тексты, с одной стороны, как памятники древней литературы, с другой — как исторические источники. Библеисты используют, как правило, те же методы из арсенала филологических и исторических наук, что применяются для исследования других древних текстов. Я сознаю, что на сам выбор объекта изучения повлияли некоторые богословские факторы, такие как представления о каноне. Так, например, израильские ученые под Библией понимают, как правило, лишь книги Танаха, то есть те, которые вошли в канон Еврейской Библии (все христиане, кроме католиков, называют их каноническими книгами Ветхого Завета, католики называют их протоканоническими), а европейские и американские ученые под Библией обычно понимают книги Ветхого и Нового Заветов. В последнее время, однако, наметилась тенденция изучать в рамках библеистики также древние тексты, находящиеся за пределами религиозных канонов, как иудейские (например, книгу Еноха, книгу Юбилеев, различные тексты, обнаруженные в Кумране), так и раннехристианские (Евангелие от Фомы, «Пастырь» Ерма и другие).
— Когда и при каких обстоятельствах у вас возник интерес к библеистике?
— Интерес к библеистике возник у меня где-то в середине 1990-х. Я принадлежал в то время к одной протестантской общине, и мне хотелось прочесть текст Библии на языках оригинала, на древнееврейском (Ветхий Завет) и на древнегреческом (Новый Завет). В 1995 году я записался на курсы современного иврита, дошел до уровня обучения «гимел» (третий уровень), а затем, несколько позже, нашел специалиста в области древнееврейского языка, Леонида Ефимовича Когана, у которого стал брать частные уроки. Мы читали с ним библейскую книгу Иисуса Навина, а затем книгу Екклесиаста. Также в середине 1990-х я стал изучать древнегреческий язык в качестве вольного слушателя в стенах Высшей религиозно-философской школы при Союзе ученых, где моим преподавателем была Татьяна Романовна Позняк. В 1998 году я поступил в Библейско-богословский институт св. апостола Андрея в Москве, где проучился всего один год. Узнав о том, что в Российском государственном гуманитарном университете начинается набор на первый курс специальности «филология древнего Ближнего Востока (Сирия и Палестина)», я приложил все усилия для того, чтобы поступить на это направление. Усилия увенчались успехом. Я проучился в РГГУ пять лет. Моими учителями были Леонид Коган, с которым я ранее занимался в Петербурге (он переехал в Москву незадолго до этого), Сергей Владимирович Лезов, Алексей Кимович Лявдянский, Михаил Георгиевич Селезнев, Сергей Владимирович Тищенко и другие выдающиеся специалисты в области гебраистики и семитских языков. Окончив РГГУ, я вернулся в Петербург. В 2016 году в Институте восточных рукописей РАН я защитил кандидатскую диссертацию, посвященную изучению кумранской рукописи книги Исайи (руководителем выступила доктор исторических наук Елена Никитична Мещерская). Могу сказать, что в процессе написания диссертации сфера моих интересов несколько изменилась. Я стал отличать исследовательский интерес от обычного интереса. Как человека меня по-прежнему интересует содержание библейских текстов, но мой исследовательский интерес фокусируется теперь на довольно узких проблемах, к числу которых относятся текстология пророческих книг, орфография кумранских рукописей, лексикология древнееврейского языка.
— Чем, на ваш взгляд, могут быть интересны Исайя и его книга светской аудитории?
— На ваш вопрос не так просто ответить. Дело в том, что книга пророка Исайи — самая неоднородная книга из корпуса великих пророков. Ее тексты писались в разное время, с VIII по IV вв. до н. э. (или даже по III в. до н. э.). Довольно часто ранние тексты чередуются с более поздними. Поэтому неподготовленному читателю обычно трудно читать эту книгу. К сожалению, на русском языке пока что нет хорошего историко-филологического комментария, который помог бы в понимании книги Исайи. Однако тексты этой пророческой книги могут быть интересны светской аудитории в связи с тем, что они сильно повлияли на европейскую культуру. В частности, многие тексты Исайи были положены на музыку Генделем, Бахом, Уильямом Бердом и другими композиторами, а текст шестой главы с описанием призвания пророка оказал влияние на Пушкина, который, прочтя его, написал стихотворение «Пророк». Интересными и актуальными могут показаться современному светскому читателю и многие «антиклерикальные» пассажи книги, в которых критиковался храмовый культ (например, главы 1 и 66). В них говорится о том, что Богу более угодна социальная справедливость, чем выполнение религиозных обрядов.
— В диссертации вы пишете о версии книги пророка Исайи, найденной в кумранской пещере в 1947 году. Чем кумранский вариант этой книги отличается от масоретского текста (МТ) и Септуагинты (LXX)?
— В кумранских пещерах найдена не одна копия книги Исайи, а остатки около двадцати. Наиболее древней из этих копий является Большой свиток Исайи (1QIsaa), который датируется второй половиной II в. до н. э. Его изучению и была посвящена моя диссертация. Свиток уникален еще и тем, что сохранился почти полностью. Все другие рукописи библейских книг, обнаруженные в Кумране, дошли до нас во фрагментах. Текст свитка содержит довольно большое число отличий от масоретского, а также от текста LXX. Основную часть отличий составляют орфографические и стилистические разночтения. Мне как исследователю интересно выяснять причины их появления. В тексте свитка присутствуют также отдельные варианты, которые свидетельствуют о своеобразной интерпретации текста библейской книги писцами. Так, например, в Ис. 52:14 содержится чтение mšḥty (вероятно, переводится как «Я помазал»), которое может указывать на мессианскую интерпретацию текста Четвертой песни Раба Господня (Ис. 52:13–53:12). В некоторых случаях текст свитка содержит те же варианты, что и LXX. Так, например, в Ис. 53:11 в 1QIsaa и в LXX присутствует слово, которое переводится как «свет», отсутствующее в МТ (древнеевр. ор = древнегреч. фос). Интересно, что Синодальный перевод отрывка основывается на МТ («На подвиг души Своей он будет смотреть с довольством...»), а перевод Российского библейского общества (РБО) — на традиции, зафиксированной в кумранском свитке («После бедствий он узрит свет и насытится...»).
— Что мы знаем об истории и религии Израиля до Вавилонского плена без учета библейских источников?
— В настоящее время библейские тексты являются важными, но не единственными источниками знаний о древнем Израиле. Помимо библейских текстов, в нашем распоряжении есть ряд клинописных текстов на аккадском языке, а также стела моавитского царя Меши с текстом на моавитском языке, арамейская стела из Телль-Дана. В этих надписях упоминаются некоторые цари Иудеи и Израиля. Также существует не очень большой корпус древнееврейской эпиграфики. Историчность некоторых событий, упомянутых в Библии, подтверждается внешними свидетельствами, хотя далеко не всегда. С другой стороны, клинописные тексты сообщают о некоторых событиях, не нашедших отражения в Библии (например, в стеле Синаххериба сообщается о том, что в Иерусалиме в заточении у Езекии находился царь Экрона по имени Пади, освобожденный от уз Синаххерибом). О религии древнего Израиля можно судить не только на основании библейских текстов, но и археологических находок (различные культовые предметы, статуэтки и прочее).
— Насколько хорошо мы знаем мертвый древнееврейский язык и какие проблемы перевода с этого языка существуют в настоящее время?
— Мы знаем древнееврейский язык, как правило, в его тивериадском варианте: во всех учебных заведениях он преподается в соответствии с традицией тивериадских масоретов, разработавших систему вокализации и акцентуации библейского текста во второй половине I тыс. н. э. Однако фонетика древнееврейского языка в библейскую и новозаветную эпоху, как кажется, могла сильно отличаться от тивериадской. Имена собственные в греческом переводе Писания иногда передаются с другим вокализмом, чем в масоретской традиции (так, например, в LXX Самсон, но в МТ Шимшон, в LXX Содом, но в МТ Сдом). Проблемы при переводе связаны, в частности, с тем, что в библейском тексте встречается множество редких слов, семантика которых не вполне ясна. Также иногда не ясен синтаксис многих предложений, в частности в поэтических текстах Библии.
— Вы были научным редактором издания «Как Библия стала книгой: текстуализация Древнего Израиля». Расскажите, пожалуйста, немного о значимости этой книги и о ее переводе на русский язык.
— Издание этой книги было осуществлено исключительно благодаря энтузиазму Всеволода Львовича Вихновича (1937–2022), который так увлекся чтением английского оригинала, что сделал русский перевод (совместно с Н. В. Сидоренко) и нашел финансирование на его издание. Именно он и пригласил меня написать вступительную статью и осуществить научную редактуру.
В этой книге Уильям Шнидевинд пытается описать процесс создания Еврейской Библии в контексте истории письма на Древнем Востоке и в Древнем Израиле. Для решения столь обширной задачи он привлекает результаты археологических исследований, изучения древнеизраильской эпиграфики и письменных текстов, написанных в различных странах, окружавших Израиль. В отличие от своих предшественников — библеистов середины XX века, которые полагали, что многие библейские тексты были написаны писцами XI–X вв. до н. э., находившимися при дворе Давида и Соломона (так называемое Соломоново возрождение), автор показывает, что процесс написания библейских книг не мог начаться раньше царствования иудейского царя Езекии в VIII в. до н. э. При этом он опирается на два важных факта. Прежде всего, согласно данным современной археологии, в XI–X вв. до н. э. Иерусалим был очень небольшим городом. Он начал разрастаться лишь во времена Езекии, превратившись при нем в крупный региональный центр. Кроме того, при Езекии начинает происходить и расцвет письменности. Катализатором обоих явлений послужили падение северного (Израильского) царства в 722 году до н. э. в результате нашествия ассирийцев и перемещение части образованного населения из Самарии на юг в Иудею. Поскольку тексты, написанные еврейским алфавитным письмом в более ранние времена, были обнаружены на территории Израиля в очень небольшом количестве, эти находки позволяют сделать вывод о том, что роль письма в обществе в раннюю эпоху была не столь значительной, оно использовалось лишь для утилитарных целей, а не для создания литературных произведений большого объема.
— В этом году в серии «Современная библеистика» вышла книга «Введение в библейское пророчество». Поделитесь, пожалуйста, мнением об этом исследовании.
— Эта книга, написанная испанским библеистом Хосе Луисом Сикре, может оказаться очень полезной тем, кто хотел бы получить информацию о различных пророческих книгах, входящих в канон Библии, обстоятельствах их написания, отразившемся в них богословии. Также в ней представлен интересный религиоведческий экскурс, посвященный соотношению пророчества с другими практиками дивинации (прорицания), например с гаданием при помощи различных предметов. Отмечу, что отдельные пассажи книги, где автор пытается реконструировать этапы биографии некоторых пророков (например, Аввакума) и ход их мыслей, кажутся мне несколько наивными.
— Какие наиболее важные открытия в мировой библеистике были сделаны за последние пять лет?
— Библеистика — не та область знаний, в которой регулярно совершаются крупные открытия. Тем не менее могу назвать два значимых открытия последних лет. В 2021 году в окрестностях Мертвого моря были обнаружены фрагменты греческого текста книг Захарии и Наума, которые датируются рубежом нашей эры. Важным достижением также явилось изобретение учеными из университета Гронингена (Нидерланды) метода отождествления индивидуальных почерков кумранских писцов посредством искусственного интеллекта. В частности, ученым удалось доказать, что текст Большого свитка Исайи был написан не одним писцом, как многие ученые считали ранее, а двумя.
— Какой перевод Библии вы бы рекомендовали использовать? И как вы относитесь к Синодальному переводу (СП)?
— Я с уважением и даже с любовью отношусь к Синодальному переводу, считаю, что его появление было значимым событием для русской культуры. Этот перевод обладает многими преимуществами. В частности, текст СП легок для запоминания и цитирования. Возвышенность стиля, которая достигается, в частности, использованием славянизмов, создает у читателей ощущение того, что они имеют дело с особым, священным текстом. Однако современному читателю иногда непонятны некоторые слова, которые встречаются в СП, но не используются в литературном русском языке (например, пакибытие, милоть.). Это не является, на мой взгляд, большой проблемой, поскольку внимательный читатель может воспользоваться словарем или даже скорее спросить о значении слов у гугла. Более значительным недостатком СП является неясность или неточность при переводе некоторых выражений и слов. Так, например, древнеевр. иш хамудот, которое встречается в книге пророка Даниила, переведено как «муж желаний». Это калька с древнееврейского выражения, а не осмысленный перевод. В переводе, вышедшем под редакцией РБО, оно переведено как «избранник» (то есть «муж, к которому благоволит Бог»). В некоторых случаях неточность СП обусловлена богословскими причинами. Это отразилось, в частности, при переводе книги Екклесиаста. Например, начало стиха Еккл. 7:16 в СП передано следующим образом: «Не будь слишком строг, и не выставляй себя слишком мудрым...». Однако более точно значение древнееврейского текста передано в переводе РБО: «Не будь ни слишком праведен, ни чрезмерно мудр...»
Я бы посоветовал читателям использовать сразу два перевода: Синодальный и перевод РБО для книг Ветхого Завета, а для книг Нового Завета Синодальный и перевод, вышедший под редакцией епископа Кассиана (Безобразова), либо переводы Андрея Сергеевича Десницкого. Для читателей, которые могут читать по-английски, советую пользоваться New Revised Standard Version (NRSV). Отмечу, что современные переводы Писания иногда опираются на древние варианты библейского текста, которые были неизвестны переводчикам XIX века (например, варианты из кумранских рукописей).
— Какие книги вы бы посоветовали прочитать тем, кто хочет узнать о Библии, но ни разу ее не открывал?
— Я думаю, лучше постараться внимательно прочесть текст самой Библии. Начать чтение можно с книги Бытия (для тех, кому интересны литература древнего мира, иудаизм, и для тех, кто любит все читать с самого начала). Но можно сперва прочитать Новый Завет (для тех, кому интересно христианство), а затем перейти к чтению Ветхого. Первичное восприятие текста очень важно. Если сначала читать книги о Библии, а затем саму Библию, библейский текст неизбежно будет восприниматься сквозь призму литературы, прочитанной ранее.
— Посоветуйте, пожалуйста, книги о Библии тем людям, которые часто читают Ветхий и Новый Заветы.
— Могу посоветовать прочесть «Введение в Ветхий Завет», вышедшее под редакцией Эриха Ценгера (русский перевод: М.: ББИ, 2008) и «Введение в Новый Завет: обзор литературы и богословия Нового Завета», написанное Петром Покорным и Ульрихом Геккелем (русский перевод: М.: ББИ, 2012). В этих книгах даются основные сведения о библейских книгах, обстоятельствах и времени их написания, выделяются главные проблемы их интерпретации. Для читателей, которые читают по-английски, могу посоветовать библейские книги с комментариями, вышедшими в свет в академических сериях «Anchor Bible», «Hermeneia», «Historical Commentary on the Old Testament», «Eerdmans Commentary on the Bible».
— На какие российские и зарубежные бакалаврские и магистерские программы по библеистике вы порекомендовали бы обратить внимание абитуриентам?
— В России это бакалаврская программа «Библеистика и история древнего Израиля» и магистерская программа «Классический и современный Восток: языки, культуры, религии» (трек «Библеистика») в НИУ «Высшая школа экономики». Руководителем обеих программ является Михаил Георгиевич Селезнев.
Заграничных программ очень много, но я бы посоветовал обратить особое внимание на программы в университетах Германии, которые имеют давние традиции изучения библеистики (Тюбингенский, Гейдельбергский, Геттингенский, Мюнстерский). Эти университеты, в частности, обладают уникальными библиотечными фондами.
