Представьте: 1973 год. В театр, который тогда еще скромно именовался Театром имени Ленинского комсомола, приходит новый художественный руководитель. Марку Захарову уже за сорок — возраст, когда многие подводят первые итоги, а он только начинает творить историю .

К тому моменту за его плечами была уже целая жизнь: актерство в Перми, режиссура в Театре сатиры. Но именно здесь, в Ленкоме, ему было суждено стать тем самым Захаровым — магом и повелителем, собравшим под своим крылом самых ярких, самых талантливых, самых «неудобных» звёзд советской сцены.

Янковский, Абдулов, Караченцов, Чурикова, Леонов, Пельтцер...

Это не просто список фамилий. Это созвездие гениев, у каждого из которых был свой непростой характер, свои причуды и своя судьба.

Само название «Ленком» — такое короткое, звучное и современное — придумали именно они с Караченцовым. С первых же дней Захаров четко обозначил правила игры: «Я пришел создавать новый театр. Это будет ваш второй дом. Но если кто-то будет мешать — буду расставаться без сожалений». И он не просто собрал труппу — он выпестовал семью. Говорили, что он «переманивал» звезд. Нет, он создавал их заново и давал им крылья.

Закулисные истории: дружба, ревность и ночи до рассвета

Труппа Захарова — это был коктейль из сумасшедшего таланта, обостренного самолюбия и безграничной любви друг к другу. Вспомним знаменитую байку о пари Абдулова, Янковского и Збруева на каждую новенькую актрису. Но за этими легендами о «братстве» скрывались и настоящие, искренние человеческие связи.

Возьмем, к примеру, трогательную историю дружбы Николая Караченцова и Олега Янковского. Казалось бы, два первых красавца театра, два кумира — просто обязаны были соперничать. Но нет. Поргина вспоминает, как Коля однажды сказал Олегу: «Я так хочу дружить семьями — я с Людкой, ты с Людкой. Но ты завтра — в Ленинград на съемки, а я — в Крым. Как дружить? Я тебя обожаю, но жизнь наша расписана по минутам». Их дружба была не про застолья и посиделки, а про мгновения понимания в сумасшедшем ритме общей жизни.

А вот с семьей Инны Чуриковой и Глеба Панфилова дружба «семьями» получилась на удивление крепкой. Людмила Поргина с теплотой вспоминает их первый визит к ним в маленькую квартиру на Воробьевых горах: «Инна открыла дверь с полотенцем на голове. Мы приехали в шесть вечера, а уехали в восемь утра! Слушали музыку, читали стихи. Их доберман завывал под Моцарта, соседи стучали в стену... А потом мы пошли гулять в вишневый сад — вспомнить Чехова». Это была та самая богемная жизнь творческой интеллигенции, о которой теперь слагают легенды.

И конечно, главный вопрос: а как же ревность? Ведь Караченцов и Чурикова были блестящими сценическими партнерами и проводили вместе много времени, в том числе и на гастролях за границей. Но Поргина признается: никакой ревности не было. Только восхищение талантом коллеги и подруги. Их даже судьба свела удивительным образом: «Мы с Инной умудрились родить сыновей не только в один год, но и в один месяц».

Легенды и трагедии: от карточного стола до вечной славы

В этом театре уживались возвышенное и грешное. Яркий пример — история великой Татьяны Пельтцер. Она пришла в Ленком в 70 лет, но ее авторитет был непререкаем. Острая на язык, она могла и поспорить с самим Захаровым, который в ответ грозился ее уволить. Но в итоге он скажет: «Татьяна Пельтцер — моя самая большая любовь в жизни».

Но была у этой истории и темная сторона. Говорили, что именно Пельтцер, играя с Абдуловым в карты между репетициями, разожгла в нем тот самый губительный азарт, который позже станет одной из причин его глубокой депрессии и жизненных неурядиц.

Их гениальность и одержимость работой рождала чудеса. Апофеозом всего стал спектакль «Юнона и Авось». Это был не просто успех, это была истерия. На премьеру в 1981 году вызывали конную милицию, чтобы сдержать толпу, зрители ломились в окна. Это, без преувеличения, самый известный спектакль в истории российского театра.

А на сцене творилось настоящее братство. Поргина рассказывает потрясающую историю: в Кемерово Караченцов неудачно спрыгнул и вывихнул колено. Что сделал Абдулов? Он буквально взвалил Николая на спину и доносил его до конца спектакля. И легендарную песню «Я тебя никогда не забуду...» Караченцов пел, опираясь на плечо друга. Зрители даже ничего не заметили.

Эпилог золотой эпохи

Кажется, что такая концентрация гениев в одном месте и в одно время — это уже не просто совпадение, а мистика. Золотой век Ленкома, конец 70-х — первая половина 80-х, был подарком свыше.

И мистическим, трагическим образом это созвездие стало гаснуть. Онкология забрала жизни Абдулова, Янковского, Броневого... Они ушли мучительно и слишком рано, оставив после себя не только славу, но и ощущение огромной потери.

После ухода из жизни самого Марка Захарова театр возглавил Марк Варшавер, а в 2022 году главным режиссером стал Алексей Франдетти, позже 4 июня 2024 объявил о своём уходе и переходе в «Театр эстрады». Сейчас же должность главного режиссёра упразднена, а Владимир Панков занимает пост художественного руководителя.

Новая эпоха пишет свою историю. Но то, что создал Захаров со своей командой, навсегда останется в истории тем самым, недосягаемым золотым стандартом — когда театр был настоящей семьей, полной любви, страсти, предательства и бессмертного творчества. Таким невероятным и прекрасным.

Ребят, спасибо, что дочитали до конца. Очень признателен всем тем, кто делится моими статьями, ставит лайки и оставляет комментарии. Я всегда только «ЗА» конструктивную критику или оправданные замечания. Благодаря этому, становлюсь лучше и лучше с каждым разом.

Вы также всегда можете поддержать автора канала (исключительно по вашему желанию и порыву)

Также буду рад, если присоединитесь к нашему уютному сообществу, где мы обсуждаем великих людей прошлого, делимся интересными фактами и эпизодами из их жизни

➡️ Сообщество

Всем добра и тепла, до скорых встреч❤️

Тогда муж спросил: а к кому вы, мужики?! И тогда первый, кто опоздал и чьё вино пили, вломил мужу в челюсть, заорав хрипло: "Это мой сын, понятно?". А второй, кто пришёл раньше, как-то напряжно подковырнул первого: "Ты тоже к Лене, что ли?"...

Спасатели только разжали кабину, удачно дотянувшую до этажа, как лифт вдруг свистанул и поехал. Оглушительно сомкнув двери.. Но они видели трёх мужчин на полу, заваленных погремушками и памперсами.

Ребёнок уже родился, но эти волхвы не успели и сейчас. Слишком долгим был путь, слишком горячим фитиль, чересчур осмотрительной оказалась Лена. Только лифт не смогла предусмотреть. (Точно забыла, что в доме происходит.)

Зато Сын уже переписал историю.

Осталось понять, где Отец.

- Да, я Андрюхи помогаю! Не видишь? Что ты кричишь? Щас сделаю всё, Мам! – Лёха продолжал сидеть на месте не шелохнувшись. – Ты, Андрюхи, расскажи, что за зверь к тебе повадился ходить.

- Да, что там рассказывать -старушка горестно махнула рукой. -Тут давно у меня чертовщина происходит Андрюш.

Старушка обернулась к Андрюхе.

- Помощь мне нужна. Может справитесь?

-А, что случилось то? – заинтересовался Андрюха.

– Да, вот, как Петровне стукнуло 94 года, бабка, что жила на окраине деревне. – начала рассказ старушка - Забрали её внуки в город. Осталась я жить в деревне совсем одна. А тут, ещё возьми и собака сдохни, старый пес, уже, был. Так зверь коли заходил из лесу, так собака лаяла, отпугивала. А теперь пугать не кому, то лис по деревне пробежит, то норка в курятник пытается залезть, всех кур переполошит, то медведь на окраину деревни к старым яблоням выйдет, то чёртов кабан, с края огорода картошку выкопает. Боятся я стала из дому выходить. Особенно ночью. А последнее время, зверь какой-то не понятный стал по огороду бегать.

- Да, заведи ты собаку, мам, давно тебе говорю – буркнул Лёха.

- Да, на кой мне хрен, эта ваша собака, без толку.

- Ну, так лаять будет, зверь и побоится лезть.

- Без толку, вот в соседней деревне, и собака злая у людей была, и лаяла, а всё равно лис со двора курей утащил. Не хочу! – старушка махнула рукой. - Так, вот слушай Андрюш! Как-то утром, хотела выйти во двор, глянула с веранды в окно, а там эта зверюга по огороду шастает. Темная какая то, размером с небольшую собаку.

- Лиса?

- Нет не лиса. Лису то я видала, тоже утром глянула как-то в окно, на дорогу, а она прям стоит на дороге, перед окном. Рыжая такая, пушистая, красивая, смотрела в сторону курятника. А это, какая-то другая зверюга, как лиса, но не лиса.

- Чупакабра, какая? – в шутку предположил Андрюха.

- Не знаю, но такой зверюги я не видела. А ещё эта зверюга засрала мне весь огород. Бегает и срет по всему огороду, ступить нельзя. Да и дерьмо с какими-то ягодами.

- Да рябина это. – встрял Лёха.

- Ну, может быть. Не знаю. Вы б пристрелили её? что ли? Житья нет. Вот боюсь, открою утром дверь, а она меня дожидается.

- Ага, прям хвать тебя за ногу. – съязвил Лёха

- Ну, что ты Лёша, может она бешенная какая? Я ж боюсь! – неожиданно всхлипнула старушка.

- Странно. Это ж, что за зверь то такой, сам как собака и ягоды жрёт? Да, ещё срет по огороду. Прям как Гитлер какой-то, гадит. Енот, наверное? Или как его там называют? Енотовидная собака? – принялся разгадывать Андрюха.

- Во! Во! Вот и я думаю енто-видная собака – точно! - утвердил Лёха.

- Вроде у нее строение челюстей позволяет ягоды есть, хотя сама она как собака. А, морозец уже был, теперь небольшая оттепель, ягоды немного забродили. Вот сволочь и жрет побродившие ягоды. Енот – алкаш. Затиранил говном всю деревню, форменный Гитлер. Ну, это мы пособим. Найдем и пристрелим эту бешенную собаку. Расстреляем как Гитлера. – уверенно заверил Андрюха.

- Да, пристрелите вы его, измучил меня- всхлипывала старушка. – Давай Лёшь, иди убери инструменты.

-Щас мам!

Андрюха открыл крышку казана, и смахнул ножом кусочки мяса с разделочной доски, кусочки плюхнулись в казан, и издав звук «Пыщь», зашкворчали барахтаясь в вытопившемся жирку.

Маленький, квадратный стол был накрыт по «богатому». Были и солёные огурцы и раскрытая банка шпрот, и обильно заправленный сметаной салат из свежих овощей с помидорчиками, огурцами и луком. Порезанная полукопченая колбаска пыталась делать вид, что заветрелась. Вокруг колбаски, как бы дружно взявшись за ручки лежали не до конца разрезанные прямоугольные кусочки сальца. В огромной железной миске, с отбитыми краями, стоял, порядком поднадоевший всем, подкопчённый, желтый сырно-яйцевый «салат». Дополняло всё это, уже остывшая, слегка посиневшая отварная картошка с разбросанными по тарелкам надкусанными кусочками ржаного хлеба. Мутные рюмки, как грибы в осеннем лесу торчали между придвинутых плотно тарелок с остатками еды. От нехватки места, бутылки со спиртным стояли в шкафу. Из редка кто ни будь из мужчин тянулся в шкаф и доставал, казалось неиссякаемый запас, какого ни будь спиртного пойла. Тут было всё, на непритязательный вкус охотников, паленая водка из канистр, предварительно разлитая, для удобства злоупотребления, в пластиковые полуторалитровые бутылки, и виноградный спирт крашеный сахаром, выдававший себя за азербайджанский «пятизвёздочный» коньяк «Шираз», «хенд мей» недавно выгнанный, очищенный угольком 50 градусный самогон и остатки каких то горьких настоек в тени которых прятался не дорогой купажированный «шотландский» виски сделанный в тиши Соловецкого монастыря, припасённый для особых гурманов.

- Что -то долго нет наших рыбаков- процедил Кирюха.  - пойдем встречать?

- Пойдём- согласился Андрюха – время уже, глянем, что за улов.

Мужчины собрались, накинули свои куртки и вышли на улицу. Свет в избе не выключали. Выйдя за калитку, они перешли дорогу и в темноте, по тропинке, на которую падал свет из окна избы, пошли, между покосившихся стен соседских изб с развалившимися крышами, к реке. Тропка шла между двух участков заброшенного поля, некогда служившими огородами, до деревьев растущих на высокому берегу не широкой речки, и дальше резко срывалась в крутой спуск выводя к небольшому плотику, сооруженному из пустых канистр, обитых деревянным каркасом, болтающемуся на воде в качестве пристани.

На реке шумел Лёха.

При свете фонариков было видно, как небольшая резиновая лодка не спешно шла против течения. На веслах спиной к носу сидел Димка и усиленно греб. Леха, подбоченясь, в охотничьем костюме и военной панаме афганке с лихо завернутым в верх одним краем, сидел, вопреки всем наставлением, позади, на самом краю резинового борта лодки.  Вид у Лехи был командирский.

- А. я тебе говорю- гремел Леха- неправильно сети поставили. Не там. Надо было по течению вдоль кустов, там щука сидит.

-Да! Пап! Я всё правильно сделал, там, где ты и сказал- отмахивался Димка.

-Нет! Я тебе не так говорил, не в то место- не унимался Лёха

- Да, ладно. Мы же всегда там ставили-

-Нет, видишь улова нет, я тебе говорю не там- давил Леха.

Чувствовалось, что переполненный обильными спиртовыми возлияниями Леха был преисполнен, как ему казалось, справедливого гнева. Разговор был неприятен Димке, который ощущал какую-то скрытую несправедливость по отношению к нему. Димка рвался поскорее освободится от назойливого бати.

- Ну что? Есть хоть какой-то улов? -  спросили встречающие.

-Пару «окушков», всего то. Да, не там сети поставили, в неправильном месте. - Прорычал Леха.

Не доплыв до импровизированной пристани, лодка качнулась в сторону берега и с размахом ткнулась носом в прибрежный ил. Димка кинул конец причальной веревки и не дождавшись, когда его подберут, с ведром в котором лежали «окушки», прыгнул на берег.

Дальнейшее события происходили как в замедленной съёмке фильма-катастрофы.

Лодка, резко изменив цент тяжести, неожиданно, как «Титаник», который решил залезть на айсберг перед утоплением, пошла носом вверх. И единственный пассажир «Титаника» вытянув ноги, которые вместе с телом образовали угол девяносто градусов, мастерски совершил сальто через голову в воду. «Титаник» перевернулся, и накрыл, как заправская портовая шлюха купленной любовью, своего капитана.

От неожиданности наступила пауза.  Перевернутая лодка слегка отошла в сторону и из-под неё вынырнул недавно сидевший «гоголем» на корме своего «корабля» капитан с полностью промокшей «репутацией».

Дружный хохот разорвал тишину ночи.

Леха, не понимая, что произошло стоял в воде по пояс. Вода стекала ручьями с Лёхи. Первая попытка выбраться на берег оказалась не удачной. Пытаясь вылезти, Лехины ноги скользнули по мокрой глине, и он, снова упал вводу, сменив позу циркового медведя, идущего на двух ногах и вытянувшему вперед лапы, на позу бегущего кабана. Вызвав тем самым повторный взрыв смеха.

Твоюж мать – рычал Лёха, преодолевая сопротивление агрессивной среды. Сгорбившись от смеха, Андрюха двинулся к плотику.

- Подгребай к плоту, сейчас мы тебя вытащим. – сквозь смех прокричал он.

Но, более расторопный Димка уже подавал руку отцу. Мокрого Лёху вытащили на плотик.

Лёха, совершенно трезвый от пережитого, напоминал Вини-Пуха, которого, только что достали из норы кролика. Так же кряхтя и ухая он поковылял в верх от пристани к дому.

- Да беги ты быстрей- утирая слёзы от смеха прокричал Андрюха. – переоденься в сухое, все-таки осень на дворе, ноябрь. Как бы не простыл.