Армия + Войска

В июне 2019 года я, буквально за 15 минут сделал так, что следующие 365 дней жизни я провел в Вооруженных Силах Российской Федерации. Сначала призывной пункт, затем связистская учебка, из которой меня не хотели забирать, но потом, к счастью, всё же забрали уже в "боевой" батальон связи, где я "поднялся" в служебной иерархии: начал ходить в наряды дежурным по роте, но в конечном счёте перевелся на узел связи, так как меня не прельщала ответственность за сотню не всегда очень адекватных солдатиков.

Это был краткий пересказ моих армейских похождений, которые полномасштабно описаны в предыдущих частях серии постов «Как я сам себя отправил в армию за 15 минут». Если вдруг не читали и интересуетесь темой современной службы — крайне рекомендую к ознакомлению (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13). И даже если вам это неинтересно — всё равно можете почитать: ребята из комментариев говорят, что истории написаны достаточно занимательно (минутка скромных заявлений).

Тем временем, наступил июнь. Уже 2020 года. Пишу я эту, заключительную часть, в мае 2021, но как сейчас помню это максимально приятное утро первого дня лета. Максимально приятным оно было потому, что все контрактники роты практически не проводили время в расположении, так как шла активная подготовка к полевому выходу, до дома мне оставалось три недели, погода была просто шикарной — светило солнце и на небе не было ни единого облачка — после затяжных дождей я чувствовал себя в раю, даже несмотря на берцы на ногах. У меня промелькнула мысль, что я бы очень хотел, чтобы в день, когда я буду уходить с армии, была такая же погода.

Уже пошли первые "дембеля". Кстати, за слово "дембель" офицеры и прапорщики старой закалки могли тебя отчитать: по их словам, последние "дембеля" были в 2008 году, и от нас требовали называть себя "военнослужащими, увольняющимися в запас". Весенний призыв начинается с 1 апреля и заканчивается 15 июля, но в нашей роте получилось так, что первые дембеля военнослужащие, увольняющиеся в запас, пошли только в конце мая - начале июня. Я же должен был уходить из армии в конце июня.

Вы не можете себе представить, какие эмоции испытываешь, когда кто-то уходит, а ты продолжаешь оставаться в этом месте. Ты вроде как и рад за него, но при этом безумно завидуешь, а с еще одной стороны понимаешь, что твоё увольнение в запас тоже очень близко. Дембеля — это, наверное, самые счастливые люди. Таких искренних эмоций: радости, переживаний за скорый "выход в мир", в котором ты не был целый год, вы вряд ли встретите в обычной жизни.

Однако скорое увольнение наших ребят сыграло злую шутку. Дело в том, что новеньких солдат — из учебных частей и прошедших курс молодого бойца — должны были перевести в наш батальон в середине мая, но из-за всем известной ситуации с пандемией их закрыли на какие-то карантины, и обещали осуществить перевод ближе к пятнадцатым числам июня.

Это вызвало бурю эмоций в нашей роте, так как людей становилось всё меньше, а суточные наряды никто не отменял. Таким образом получалось, что люди, которым до дома остается 10-15 дней, через сутки ходили в одни и те же наряды. Кто служил в армии, примерно понимает, что обычно "деды" (упаси Боже применять такое слово к годичной армии, но оно хоть и редко, но всё равно иногда используется) перестают ходить в наряды, когда приходит молодое пополнение, но, видимо, не в коронавирусную эпоху.  Ребята жаловались, злились, но поделать ничего не могли и исправно заступали на дежурства.

Напомню, что я за три месяца до увольнения перешел из роты на узел связи, где заступал на суточные дежурства. Об этом я также писал отдельную серию постов «ТА-57 или как в армии звонят друг другу». Там, кстати, тоже очень интересно — можете почитать (1, 2, 3).

Меня это тоже коснулось, так как я должен был передать свои знания новеньким телефонистам узла, чтобы они в моём присутствии провели несколько дежурств, но, как вы уже поняли, учить было некого, поэтому я до последнего просидел на ночных сменах, и только лишь за неделю до дома, в двадцатых числах июня прибыли новобранцы, которых в экстренном интенсивном режиме начали обучать премудростям воина-связиста. В итоге всё-таки обучили и все остались довольны.

Уйти из армии по истечению срока срочной службы, на первый взгляд — простая задачка. Но не тут-то было. Этот процесс чем-то схож с выпуском из университета или увольнением из какой-либо государственной организации, где тебе необходимо собрать огромное количество документов и получить кучу подписей в обходном листе. Итак, что же необходимо было сделать с документальной точки зрения для того, чтобы армия тебя отпустила:

1) рапорт — пишется на имя командира роты, где ты чуть ли не умоляешь отпустить тебя в запас в связи с тем, что срок твоей службы истёк. Там же ты указываешь свои данные: имя, фамилию, воинское звание, воинскую должность, год рождения, место проживания, а также, в том случае, если ты оформляешь ВПД (военно-проездной документ) — уточняешь, до какой ЖД станции тебе приобрести билеты. До рапорта бесконечно докапываются, чтобы лишний раз "задр*чить" срочника — некоторые переписывали его по 10 раз. После того, как командир роты ставит свою подпись, он передает рапорт начальнику штаба.

2) характеристика — также пишется на имя командира роты, однако помимо него её должен заверить еще и замполит — заместитель командира части по работе с личным составом, обычно это какой-нибудь творческий и немножко сумасшедший майор или подполковник. Пишется в прямом смысле самим солдатом. Крайне редко получается так, что этот документ действительно составляют сами командиры, и, как правило, это происходит тогда, когда какой-то срочник сильно насолил командованию и ему нужно придумать плохую характеристику. В остальных случаях все под копирку пишут один и тот же текст, где описывают свои "подвиги", и говорят о том, что в целом отслужил солдатик неплохо, косяков замечено за ним не было. По легендам — плохая характеристика может повлиять на дальнейшее устройство на работу, но, скорее всего, это относится к тем, кто хочет продолжать трудиться в государственных структурах. Характеристика писалась в трех экземплярах, один из которых оставался в части, второй ты отдавал в военкомат, а третий оставлял себе.

3) военный билет — а если быть более точным — все махинации с военным билетом. До дня увольнения там необходимо проставить кучу подписей и печатей о том, что с тебя списали твой автомат, списали твой противогаз, что ты с такого-то числа снят с такой-то должности, короче говоря, с этой красной книжечкой тоже пришлось побегать.

Все вышеописанные процедуры я начинал делать где-то за две недели до дембеля. В принципе, их можно сделать непосредственно в день увольнения, но, скорее всего, ты потеряешь кучу нервов и испортишь себе впечатления от такого важного дня. Тем временем, у меня этот важный день наступил.

Заранее я договорился со своими ребятами, что они приедут и заберут меня, за что им огромное спасибо. По поводу формы я не заморачивался — у меня не было желания приехать домой наряженным, в форме и при погонах, поэтому я попросил друзей привезти гражданскую одежду, в которую я планировал переодеться сразу после того, как выйду за забор. А вот мои сослуживцы, которые уходили со мной в один день, по поводу формы заморочились.

Но не давал им заморочиться новый старшина роты (он пришел примерно за месяц до нашего увольнения) — он отказывался выдавать форму вплоть до дня увольнения, хотя обычно солдата "переодевали" за дней десять до этого события. Форму нужно было подготовить: постирать, погладить, выправить — за пару часов сделать это было очень сложно, поэтому ребята решили перейти к активным действиям.

Форма хранилась в каптерке, а сама каптерка закрывалась на навесной замок. Ночью, когда все контрактники, в том числе и старшина ушли с роты, ребята включили режим Обливиона или Фоллаута и начали взламывать замок. Они посмотрели несколько видео на ютубе, почитали статьи, использовали абсолютно все подручные средства — даже вырезали кусочек алюминия из банки энергетика — всё было бесполезно.

Утро. Лёг спать я поздно, ближе к полуночи или даже к часу ночи, а проснулся в часов пять утра. Настроение было каким-то неопределенным: вроде я должен был быть счастлив, что через пару часов этот квест длиною в год закончится, но на душе всё равно было не очень спокойно. Сделав все утренние процедуры, я обратил внимание на окно. Там светило солнце, казалось, еще ярче, чем в первый день лета. Вот тут моё настроение уже потихонечку поползло вверх.

В этот день нам разрешили не идти на развод, пришел старшина, который, вставив ключ в замок, сначала не смог его открыть — тут-то мы сами испугались, однако в итоге он провернул ключ и все выдохнули. Как и ожидалось, он выдал нам самую хреновую форму, на что пацаны закатили ему истерику, а я ретировался и пошел собираться. Отцепил флягу, которая, казалось, болталась на ремне целую вечность, снял всю пиксельную форму, быстренько переоделся в зеленую, так называемую "офисную" форму, сдал всё имущество и стал ждать.

В часов 11 утра нас повели в штаб для получения документов. На улице не просто светило солнце, была еще и неимоверная жара, поэтому в новой форме мы просто истекали потом, однако это не портило нарастающее впечатление того, что мы скоро окажемся на свободе.

Документы выдали, но не нам, а старшине на руки. Он сказал выйти и подождать перед штабом. Там я встретил того самого сержанта, который в декабре 2019 года всё-таки забрал меня из учебки. Он подозвал меня к себе, мы недолго пообщались и пожали друг-другу руки. Очень душевный момент, так сказать, благословил меня на гражданскую жизнь.

Тем временем, уже было часов 12 дня, а старшина всё не выходил из штаба с нашими документами. Потихоньку мы начали недоумевать. Паники добавляло то, что мои друзья должны были вот-вот приехать, а по опыту предыдущих "дембелей" — все они уходили из части до обеда. Наконец старшина вышел с кучей бумажек, и сказал идти за ним в роту.

— Командир роты придет, и он уже скажет, что с вами делать, — сказал старшина после того, как мы вошли в казарму и закрылся в каптерке с нашими документами. Мы были в шоке. Мало того, что нас мурыжили с формой, так ещё и впервые получалась такой история с документами — предыдущие ребята получали их на руки и сразу же с ними уходили, так как если у тебя на руках есть документы, среди которых твой паспорт — всё, ты свободный человек. Но не в нашем случае.

Повезло, что мои друзья немного задержались и не ждали меня просто так. Где-то в районе двух часов дня командир роты наконец-то появился и позвал всех нас к себе. Задвинул речь о том, что хоть мы и дебилы, но, в целом, служили нормально, что ему было приятно быть нашим командиром, и, несмотря на все конфликты, он будет готов помочь, если на гражданке возникнут какие-то вопросы, которые нужно решать через армию. Пожал всем руки, позвал старшину и попросил довести нас до выхода.

Такая официальщина и пафосность была только с нами. Видимо, мы самые везунчики, так как все предыдущие ребята просто забирали документа из штаба (сами) и тут уже уходили (тоже сами) без всякого сопровождения и прочих почестей. Ладно, это всё можно было пережить и смириться.

Градус напряжения и какого-то невиданного ранее счастья нарастал с каждым шагом к выходу. Вот он, забор, на который ты смотрел миллион раз, миллион раз представлял, как ты уходишь через него, и столько же раз видел, как через него уходят другие — начиная с зимы, когда я приехал в эту часть, и сейчас, летом. И вот, настал тот день, когда теперь уходишь Ты.

Нам открыли дверь, мы переступили через забор, старшина, тот самый к*нченный старшина, пожал всем руки, обнял(!) и ушел в другую сторону, а мы остались одни. Не в армии. За забором. Предоставленные сами себе.

Секунд пять мы стояли без слов. Не знаю, что там было у других ребят, но у меня внутри было какое-то опустошение, словно пустое пространство, которое моментально наполнилось бурей эмоций, и также моментально всё вернулось в состояние опустошения. Вот эти секундочки, наверное, самое ценное, что есть в увольнении из армии. Вряд ли где-то вы подобные эмоции испытаете, разве что отсидите в тюрьме и потом освободитесь, как бы печально не было приводить в пример такие вещи.

С улыбками на лице мы попрощались, пожали друг-другу руки и разошлись. Я уже увидел вдалеке машину своих друзей и направился к ним...

THE END

Всё! Наконец-то! Простите все, кто жаловался на большое количество историй, блин, на самом деле — это ещё мало, так сказать, краткий пересказ. Сжимал как мог, честно, но постарался охватить все интересные, веселые и важные моменты. Очень надеюсь, что вам было интересно читать, возможно, кто-то наберется опыта, кто-то просто поностальгирует, а кто-то в очередной раз убедится, что армия меняется, и сейчас там не всегда всё так, как было раньше.

Ну а для меня это будет площадка воспоминаний, где я, прочитав свои же истории, смогу вновь окунуться в ту атмосферу, на которую я потратил триста шестьдесят пять дней своей жизни. И, могу сказать вам, не зря. Как минимум потому, что более тысячи людей оценили мои истории и подписались на меня — спасибо каждому!

Далее я планирую несколько историй из цикла о том, что происходит с человеком после армии, как вообще адаптируются люди к "гражданке" и как сложилась моя жизнь после моей такой поздней (в плане моего возраста) службы.

Ещё раз всем спасибо, всех обнял, поприветствовал и пожелал хорошего настроения! Завершению серии постов — "ура, ура, урааа!".

Чеченская война по сей день является трагической страницей в истории современной российской военной машины. А ведь тогда, в далеком 1994 году, Министр обороны России Павел Грачев пообещал, что возьмет Грозный за два часа силами одного парашютно-десантного полка. Война растянулась почти на два года и унесла тысячи жизней с обеих сторон. Точное количество жертв до сих пор неизвестно, хотя прошло уже больше 25 лет со времени окончания первой русско-чеченской кампании 1994-1996 г. Иногда несоответствия между официальными цифрами погибших и неофициальными поражают масштабом.

Спустя 27 лет после начала первой русско-чеченской войны Первый заместитель председателя комитета Госдумы по обороне Андрей Красов все же решился и сообщил о количестве погибших в ходе проведения двух чеченских кампаний федеральных сил (войск)  https://lenta.ru/news/2021/03/15/chechen_wars/.

По его словам, во время первого вооруженного конфликта на Северном Кавказе в 1994-1996 годах погибло более пяти тысяч военнослужащих, еще 19,8 тысяч получили ранения. В 1999-2002 годах скончались более шести тысяч солдат и офицеров, еще 15,5 тысяч были ранены. В сумме получается трагическая цифра в 11 тысяч человеческих жизней, а также не менее трагичная – 35 тысяч ранеными. Стоит отметить, что это только касательно военнослужащих МВД и Вооружённых сил. Данные о потерях со стороны боевиков и мирного населения не огласили.

Точна ли эта цифра? Вопрос конечно же остается открытым, но то, что российская власть спустя четверть века попыталась назвать хоть какое-то официальное число уже подталкивает к размышлениям касательно этого вновь открытого вопроса.

К примеру, выжившие военнослужащие майкопской 131-й бригады говорили, что в Грозном погибло более 1 000 человек из бригады. На памятнике, установленном в Майкопе значатся только 110 имен, а в тематической группе во "Вконтакте" значится 188 имен погибших. Как по мне, данные уж слишком расходятся.

Цифра в 11 тысяч. Откуда она взялась? По данным Союза комитетов солдатских матерей России с осени 1999-го года в Чечне погибли около 14 тысяч военнослужащих https://www.ng.ru/events/2000-03-23/2_vote.html

А как же данные до осени 1999 года?

Рассмотрим еще к примеру, 42-ю мотострелковою дивизию Министерства обороны России – одно из самых крупных войсковых объединений, которое за период с октября 2002-го года по февраль 2003 года потеряло убитыми и ранеными около двухсот военнослужащих. Напомним, что вторая кампания была развернута в 1999 году, до весны 2000-го длилась активная фаза.

Удалось ли Красову пролить свет на ситуацию с точным числом потерь федеральных войск в Чеченской войне?

В январе 2020 года перед утренним разводом проводилось информирование. Это когда один из офицеров начинает рассказывать срочникам про события, происходящие в мире. В тот день вскользь была упомянута тема "какой-то инфекции", появившейся в Китае, и что она очень опасна и быстро распространяется. Вплоть до марта об этом я больше не слышал.

Март. Я, после выполнения поставленных задач вернулся в роту, желая скорее отдохнуть. Но не тут-то было. На входе в казарму меня тормознул дежурный и сказал, что нужно зайти в канцелярию — место, где сидят все офицеры. Я удивился, чего это им вдруг от меня потребовалось. Подошел.

Внутри оказалось полно моих сослуживцев, которые орудовали иголками и нитками. Обычно для того, чтобы войти в это помещение, нужно постучаться и спросить разрешение, однако в этот раз там была такая жесткая суета, что я просто зашел и спросил у первого попавшегося парня, что вообще происходит.

Оказалось, что из-за той самой "какой-то инфекции" в стране был объявлен карантин, а всех жителей, в том числе и военнослужащих, обязали носить маски. Естественно, армия отличалась своим подходом к этому делу, поэтому маски солдатики должны были сделать себе сами: для этого офицеры заботливо подогнали сотню метров медицинской марли и несколько сотен резинок. Нужно было отрезать нужный кусок марли, а по бокам пришить резиночки. Красота. Армейский хенд-мейд во всей красе.

Чуть позже выяснилось, что командование поставило задачу всем ротам выйти на вечерний развод в масках, время было уже 7-8 часов вечера, до развода оставалось полтора часа, поэтому все в панике занимались производством средств индивидуальной защиты. И в целом, все справились.

Конечно, маски выглядели максимально убого, но они были. На построении вышел начальник штаба, который громогласно заявил, что с сегодняшнего дня и до особых распоряжений все военнослужащие по территории части передвигаются исключительно в масках. Сам он при этом был без маски. Не успел сшить, наверное. После его речи нас пофоткали и отпустили.

В следующие дни началась вакханалия. Пошла типичнейшая для армии тема — слухи. Кто-то где-то услышал, как кому-то кто-то сказал о том, что кто-то слышал чуть ли не от самого Шойгу о том, что тех, кто должен увольняться из армии в период с апреля по июль 2020 года не отпустят, так как новый призыв набирать не будут, а отпускать половину действующих срочников не выгодно, поэтому все будут служить до конца 2020 года.

У пацанов началась легкая паника. Чего уж там, аргументы были достаточно убедительными: никаких вакцин на тот момент еще не было, с юридической точки зрения никто не понимал, закреплено ли за нами то, что мы служим ровно год, и не могут ли этот год как-то искусственно продлить. Когда тебе остается до дома меньше ста дней, начинаешь очень близко к сердцу воспринимать такие вещи.

В казармах начали сходить с ума относительно санитарной обработки: с медпункта каждый час приходил парень, который всё опрыскивал хлоркой, бедные дневальные мыли полы чуть ли не каждые 15 минут, а любой затемпературивший солдатик воспринимался как враг народа: начальник медпункта даже выпустил специальную инструкцию, согласно которой человека, у которого обнаруживается температура, нужно уложить на кровать в отдельное помещение, а также выделить дневального, который будет ОХРАНЯТЬ вход в это помещение, не пуская туда никого, кроме сотрудников медпункта. Жуть.

Дивизия постоянно требовала отчеты в виде фотографий, поэтому "штабные" фотографировали уже всё подряд, чуть ли не придумывая сценарий к очередной подборке. Доходило до того, что пацанов просто заставляли вкинуться в ОЗК (общевойсковой защитный комплект) и фотографировали их в противогазах, как они в защищенном виде проводят санобработку. Жесть.

Однако со временем на всё начинали забивать. Вышестоящее командование так и не носило маски — видимо, вирус не трогает пацанов с большими звездочками на погонах, срочники тоже скрывались за масками только тогда, когда на горизонте начинали виднеться "звездатые" ребята. К середине апреля ни одного заболевшего в нашем гарнизоне не было: видимо сказывался максимально закрытый коллектив и удаленность нашей части от крупных населенных пунктов.

Тогда же была предпринята попытка оставить всех контрактников, в том числе офицеров на казарменном положении — это когда в расположении ночуют не только срочники, но и весь остальной состав роты, от командиров взводов до командира роты. И срочникам, и контрактникам это было не по душе, последние попытались воспротивиться, и у них это получилось — казарменное положение так и не ввели.

В конце апреля должны были начать увольняться первые срочники. И они уволились. Апрельских было совсем мало, основная масса должна была уходить в июне, однако все выдохнули, так как якобы был подписан общий приказ, согласно которому всех призванных в апреле-июле 2019 года должны были отпустить. 

Со временем все обновили маски, различными способами приобретая себе всё более крутые версии. Я вообще нашел огромную маску, которая закрывала чуть ли не всё лицо, кроме глаз. Такая маскировка позволила мне экспериментировать с растительностью на лице: моим рекордом стало 4 дня без бритья, с моей крутецкой маской меня так и не спалили.

Вот так вот вёл себя в армии коронавирус. Я уволился в конце июня, на тот момент в нашей части всё еще не было заболевших. По крайней мере нам так говорили. Что было дальше — не знаю, но те, кому после нас оставалось служить еще 4-5 месяцев тоже ушли домой в срок. Такие дела.

Дело было когда я профессионально, то есть по контракту, служил офицером в армии, в крупнейшем в стране городе в одном "придворном" полку, есть такие полки которые охраняют командования и штабы, это гордо называется полк охраны такого то командования, по факту полк не только охраняет но и полностью обслуживает вышестоящий штаб, офицеров и весь трудоустроенный там генералитет.
Возглавляет все это - некий главный генерал- командующий войсками. Человек, которого все уважают и очень боятся, не без причин хотелось бы отметить.
Служба мне не вкатила и я практически сразу написал рапорт на увольнение, но увольняют в армии долго, а ты все это время ждешь и служишь.
Так вот там я занимался всем бытовым обслуживанием и эксплуатацией, где то что то сломалось- сразу зовут меня. 
Октябрь, запускают отопительную систему, впереди зима и холод, для того чтобы проверить, что трубы, большая часть которых еще помнит как их коммунисты монтировали, еще живы и не подорвут боеспособность сверхдержавы- выполняют опрессовку системы отопления. Это когда на центральном тепловом пункте  подают большее давление - примерно в 1,5 раза от нормального, где тонко там и рвется, а где сгнило  под повышенным давлением начинает течь, сигнализируя что тут то и надо ремонтировать.  Бывает и такое что вообще соединение к  чугунной батарее слетает и дает черно- коричневой воде из системы отопления вырваться наружу и оросить пол , стол, одежду и все что попадется. Чтобы избежать глобального коллапса оппресовывали по очереди по одному зданию, подаем давление на здание , 2 солдата идут и проверяют каждое помещение где есть трубы: ок- следующее здание- не ок- ремонтируют и проверяют снова, координируются по рации.
Тут настал момент рассказать, что за неимением квалифицированных кадров в достаточном количестве как инженер я совмещал несколько должностей, некоторые нештатно( то есть не за зарплату) так являясь энергетиком по специальности я также был- электриком, сантехником, главным инженером, нештатным экологом, ответственным за капремонты а также нештатным начальником пожарной команды,.
Пожарная команда в армии естественно состоит из соответствующим образом укомплектованных солдат- ведрами конусами, пожарными шлангами, топорами и желанием сделать что угодно для укрепления обороноспособности страны или чтоб от них отстали.
Так вот - с утра распределил ответственных солдат на опресовку, убедившись что дело свое знают - пошел заниматься своими каждодневными офицерскими делами, и контролировать на расстоянии. После совещания, выдалась минутка передохнуть- стою в кабинете зам командира по тылу и смотрю на необьятные просторы вверенной мне части, а конкретно на корпус штаба командования - там где все генералы и главный в том числе работают, и вижу как моя пожарная команда при полной амуниции несется в этот самы командный корпус... Учения какие то? Я не назначал и ничего об этом не знаю, дыма нет- сразу закралась мысль- набрал ЦТП( центральный тепловой пункт)  что спрашиваю у вас- говорят сейчас как раз нагнали давление в командный корпус, товарищ лейтенант. Ага, авария какая то, значит. Одеваюсь и бегом туда, попутно встретил командира который меня почти по отечески взбодрил на совершение трудового подвига.
Дело оказалось в том что в библиотеке трубы не выдержали оказанного им высокого давления и разлетелись вдребезги- обильно залив, при этом, весь пол грязной системной водой. К несчастию библиотека находилась прямо над кабинетом того самого главного генерала, вода по всем существующим отверстиями и трещинам в перекрытии устремилась в приемную генерала - окрасила белый потолок "армстронг" и принялась стекать по супербелым стенам над столом генеральского адьютанта и смежной стене неприлично большого кабинета самого командующего. Адьютант белый от страха, командир части красный от злости,  генерал - на выезде но вечером обещал приехать, времени - часа 2 - 3 на весь аварийно- косметический ремонт.
Воспринимая все с юмором и как профессиональный вызов выдаю свое первое командирское решение -перекрыв батареи, и сбросив воду в подвал, солдаты начинают менять квадратики  потолка с соседним кабинетом- коричневые мокрые -туда, белые на их место. Ажиотаж в части как при боевой тревоге, мне тут же выдают машину которая выезжает в магазин за супербелой краской и валиками, тем временем мои бойцы начинают мыть стену. Адьютант держит связь с водителем генерала и сообщает мне о всех его перемещениях. Стена естественно добела не отмылась- начинаем красить стену- понятно, что краска не успеет засохнуть тем более чтоб скрыть черно- коричневые следы отопительной воды надо покрывать не в один слой. Что делать понятно- сушить , вспоминаю что на овощном складе есть тепловая пушка , трехфазная , отличная, один звонок начальнику продовольственой службы и она уже на месте, установлена и херачит теплым воздухом на свежеокрашенную стену, в одном месте красим в другом сушим. Ребята трудятся , я руковожу, макаю и подаю валики, адьютант бегает в ужасе, командир вообще покричал а потом куда то ушел, беречь нервы.
Генерал уже едет в полк, готовность 30 минут, мы почти закончили, все настолько на тоненького  проскачило, что в момент когда он поднимается по парадной лестнице мы параллельно по черной спускаем тепловую пушку. Зашел взял какие то бумаги и ушел, адьютант сказал что ничего не заметил, или сделал вид что не заметил.
Доложился командиру, командир потом сказал: "вот как тебя увольнять после такого , лейтенант?"
Надо сказать что месяца через два я все таки снял с плеч погоны, и был счастлив.