Спасение генерал-аншефа А. В. Суворова гренадером Степаном Новиковым в сражении при Кинбурне 1 октября 1787 года

Предыдущие части:

Юность Суворова

Первые успехи полководца в войне с турками и подавлении восстания поляков

Суворов в Крыму

Суворов и Ногайская Орда

Итак, мы оставили нашего полководца после усмирения Ногайской Орды. Но не долго ему оставалось прохлаждаться. И вот в 1787 году генерал-аншеф Суворов был назначен командиром Кинбурнского корпуса. На него легла ответственность за охрану важного участка - черноморского побережья от устья Буга до Перекопа. И именно он оказался на острие удара турок с самого начала войны.

Противник направил главный удар на крепость Кинбурн, которую охраняли 4.000 человек во главе с Суворовым.

Отчего именно сюда турки направили свой удар? Тут было несколько причин. Как видно по карте, крепость затрудняла вход флота в Днепр (А ещё она была совсем рядом с крепостью Очаков). А ещё крепость в 1736 году была занята русскими, потом разрушена, возвращена османам, те её снова отстроили, но русские получили её назад по очередному мирному договору. Так что многое получила бы высокая Порта от захвата крепости: и стратегически важный пункт и моральное удовлетворение. Да ещё и Крымское направление сразу же открывалось. Куда не кинь, везде намечался профит.

Турецкий флот 1 (12) октября 1787 года высадил десант на косу и паша приказал отплыть, чтобы у десанта не оставалось соблазна удрать. Как видно по карте (высадились они северо-западнее) - банально некуда.

Суворов, слушая эти известия был столь спокоен, что гарнизон под его руководством тоже успокоился. Это очередной плюс полководца - придать уверенность в себе и самому быть спокойным.

Полководец, верный своим принципам подпустил врага на прицельный залп, после которого началась контратака.

Сопротивление турок было серьёзным. Часть русских были вынуждены отступить, Суворов получил рану картечью в бок и его чуть не убил янычар, но будущего генералиссимуса спас гренадер (картина выше).

Тем не менее второй атакой турки были отброшены и их вынужден был забрать флот, видимо сжалившегося паши.

Столь серьёзный бой видимо был обусловлен тем что туркам было некуда отступать, чем угрожал паша, что заставило их сражаться отчаянно. Раньше Суворов не воевал с противниками, которых загнали в угол. Возможно именно это сыграло свою роль при планировании штурма Измаила.

В следующем 1788 году Суворов участвовал в осаде Очакова. Довольно известной эпизод войны благодаря столкновению интересов главнокомандующего Потёмкина, который затягивал осаду и Суворова, отчаянного сорвиголову, который настаивал на немедленном штурме. Суворов отбивал вылазки неприятеля, в одной из которых отбросил неприятеля, был ранен и требовал на плечах бегущих захватить всю крепость, но Потёмкин отказал, Суворов сдал командование и Очаков был взят в конце 1788 года.

Далее произошло одно из самых блестящих сражений Суворова. Но не сразу, начнём с предыстории. Дело было так.

Австрийцы в той войне были союзниками русских против турок. 18.000 австрийцев поддерживал корпус Суворова (7.000 человек), но как принято было тогда оперировали они на довольно большом расстоянии друг от друга. Им противостоял Юсуф-паша с 30.000. Не будучи дураком, паша решил разбить их поодиночке. Сначала австрийцев, потом русских.

Только вот он не учёл что связался не с тем русским. Австрийский фельдмаршал, узнав о плане турок направил своему союзнику послание в котором просил помочь. За день русские прошли 60 км и встретившись с дозорными турок разбили их. Паша опешил. Он не ожидал увидеть русских под Фокшанами, где и состоялось сражение 18 (29) июля 1789 года. Внезапность, умелая артиллерийская дуэль, победителем которой стали союзники и отличная конная атака заставили турок отступить, а потом и вовсе бежать с поля боя. Потери турок составили 1.600 человек, австрийцев 400, русских 15. Планы турок вновь были сорваны. Но это было только началом.

Но Юсуф-паша собрал всех кого только мог и его армия достигла 220.000 человек, с которыми он вновь двинулся к Фокшанам. Австриец отправил записку Суворову с двумя словами "Спасите нас". И его можно было понять! Такая орда... Союзник в своём ответе оказался ещё лаконичнее, от чего древние спартанцы наверняка с острова блаженных (или куда они там попадали), восхищённо били копьями по щитам. Суворов написал одно слово "Иду".

В этот раз переход оказался более "щадящим" и было пройдено 100 км за 2,5 суток.

Русские соединились с автрийцами на глазах у ошалевших от такой наглости турок.

11 (22) сентября 1789 года союзники форсировали реку Рымник и атаковали превосходящего в 4 раза противника. Под огнём пушек.

Но пушки союзники быстро подавили и захватили лагерь турок. Суворов не изменил себе: быстрый натиск, деморализация противника обращённого во всё большее бегство, как снежный ком. Ярко отображает действия Суворова прозвище, данное ему австрийцами - "Генерал Вперёд".

Потери противника составили 15-20 тысяч и артиллерия. У союзников 500-600 человек.

Победа была полной и, как сказано выше одной из самых блистательных. Это отметила императрица Екатерина, пожаловав ему титул графа Рымникского и император Иосиф II, возведя того в графский титул Священной Римской империи. Ну и до кучи всяких безделушек типа осыпанных бриллиантами шпаги, эполета, ордена и перстень.

И после столь ошеломительного успеха он не снижал планку и взял Измаил. Напомню что это была первоклассная крепость, одна из лучших в мире, оснащённая по последнему слову тогдашней техники лучшими европейскими (французскими) инженерами. Оснащена отличной артиллерией и высокомотивированным гарнизоном (султан сказал что если увидит дезертиров или проигравших в империи - секир-башку сделает). Из-за всех этих факторов она считалась неприступной.

Потёмкин, безуспешно осаждавший эту крепость, с радостью передал её Суворову 2 (13) декабря 1790 года.

8 дней полководец тренировал солдат, построив тренировочный лагерь.

Далее был известный ультиматум "24 часа - воля, первый выстрел - неволя, штурм - смерть".

И не менее достойный ответ губернатора "Скорее небо упадёт на землю и Дунай повернёт вспять чем Измаил сдатстя".

Два дня артподготовки, тренировка солдат и штурм в полшестого сделали своё дело: в 8 утра укрепления были взяты а в 16 часов крепость была полностью покорена. Жестокости, которые имели место быть в крепости обусловлены упорством турок, у которых не было выхода и которые насмерть грызлись за каждый дом и длительностью самого штурма. Все ужасно устали и были озлоблены. Потери русских составили 1879 убитыми и 2703 ранеными. Из-за резни турок погибло 26.000 человек и 9.000 пленными (из которых 2.000 умерли на следующий день, что говорит о том что сдавались не по своей воле, а в уже тяжёлом состоянии).

"Неприступность" крепости сыграла злую шутку с турками, т.к. туда свозили ценности, считая что там они будут в безопасности, в результате были получены огромные трофеи.

Интересно что комендантом Измаила был назначен Кутузов.

День взятия Измаила - 24 декабря до сих пор считается Днём воинской славы.

Сам Суворов потом признавался что на подобную авантюру можно было решиться только раз в жизни. Но к чести великого полководца нужно признать, что сделал он это со всей тщательностью и ответственностью, сведя к минимуму случайности.

Кстати, победе под Измаилом был посвящён гимн  "Гром победы, раздавайся!", считавшийся до 1816 года неофициальным гимном Российской Империи.

Взятие Измаила стало поворотной точкой в войне и в результате был заключён Ясский мирный договор, который подтвердил присоединение Крыма (а следовательно и всё северное Причерноморье от Днестра до Кубани) и установил границу по реке Днестр.

В целом для Суворова война закончилась не совсем как он хотел. Видя разницу в результатах деятельности и наградах своих и Потёмкина, Александр Васильевич счёл недостойной оценку своих подвигов. Особенно если учесть определённые "трения" между полководцами и "трения" между Потёмкиным и Екатериной, ну, как говорится, "ночная кукушка дневную перекукует"XD

А дальше нас ждут поляки, "жуткие репрессии и зверства" Суворова и пропагандистская война.

Подписывайтесь, с нами Вы узнаете много разных интересных и познавательных фактов о мировой истории.

Контекст. В качестве цитаты Суворова интересующее нас выражение представлено в самых разных коллекциях с афоризмами известных людей, в том числе в русскоязычном «Викицитатнике» и на портале Citaty.net. Эту фразу за авторством полководца можно встретить на сайтах Московского государственного университета и издаваемого МИД РФ журнала «Международная жизнь», в журнале «Дилетант», репортажах телеканалов «Мир 24» и Euronews, в газете «Аргументы и факты», в тематических и региональных СМИ. Упоминания цитаты несложно найти и в соцсетях.

Сохранилось несколько текстов за авторством знаменитого полководца. Вероятно, самый известный из них — «Наука побеждать», сборник наставлений и соображений Суворова касательно ведения войны. В этом сочинении интересующую нас фразу обнаружить не удалось. В 1986 году Академия наук СССР выпустила сборник, в который вошли почти 700 писем Суворова с дополнениями и историческими комментариями. Наш поиск по этому изданию также не увенчался успехом.

Самый ранний текст, в котором мы обнаружили фразу о «последнем похороненном солдате» и в котором её авторство приписали Суворову, датируется весной 1990 года. В апрельском номере журнала «Радио» вышла заметка «Это надо живым», приуроченная к 45-й годовщине победы в Великой Отечественной войне и посвящённая участию радиолюбителей в работе поисковых отрядов. Вступление к этому тексту начинается так:

«"Война закончена, когда похоронен последний солдат". Эти слова Александра Васильевича Суворова стали смыслом и содержанием патриотического движения большой группы радиолюбителей-коротковолников, участников всесоюзной радиоэкспедиции "Победа"».

При этом ошибочно было бы считать эту заметку первым источником, из которого стало известно о цитате Суворова. В 2004 году нидерландский исследователь Мариус Брукмейер опубликовал книгу «Сталин, русские и их война», в которой также упомянул интересующее нас высказывание (в английском переводе оно звучит как You can never consider a war finished until the last soldier has been committed to the earth). В качестве источника информации историк назвал письмо некоего S. Kashurko, написанное ещё в 1989 году, то есть цитата Суворова была известна как минимум за год до публикации в журнале «Радио».

Вероятно, Брукмейер общался со Степаном Кашурко — в 2005 году «Новая газета» называла его «руководителем Центра розыска и увековечения без вести пропавших и погибших воинов». Некоторые источники упоминают, что Кашурко также представлялся как «помощник маршала Конева по особым поручениям» (это впоследствии опровергла внучка советского военачальника).

Новая волна популярности фразы, судя по всему, пришлась на 1995 год, когда отмечали 50-летие Победы. Её упоминания можно встретить в одном из номеров издаваемого МИД РФ «Дипломатического вестника», сборнике «Навечно в памяти народной», материалах конференции «50-летие Великой Победы над фашизмом: история и современность» и других источниках. Судя по всему, выражение осталось популярным и среди представителей поисковых отрядов — например, в 1998 году в немецком Der Spiegel оно приводится в статье о перезахоронении останков немецких солдат, погибших на территории бывшего СССР.

Таким образом, нам не удалось найти достоверных подтверждений того, что прославленный российский полководец — автор фразы «Война не закончена, пока не похоронен последний солдат» или близких аналогов. Судя по имеющимся в открытом доступе данным, Суворову это высказывание стали приписывать руководители поисковых отрядов на рубеже 1980-х — 1990-х годов. Уже значительно позднее цитата стала популярна в российской и зарубежной прессе, однако зачастую её продолжают представлять как апокрифическую.

Наш вердикт: неверная атрибуция цитаты

Другие проверки

Ещё нас можно читать в Телеграме, в Фейсбуке и в Вконтакте

В сообществах отсутствуют спам, реклама и пропаганда чего-либо (за исключением здравого смысла).

Аудиоверсии проверок в виде подкастов c «Коммерсантъ FM» доступны в Simplecast, «Яндекс.Подкасты», Apple Podcasts, «ЛитРес», Soundstream и Google.Подкасты.

«Это царь?»

— спросил кузнец одного из запорожцев.

«Куда тебе царь! Это сам Потёмкин»,

отвечал тот.

Н.В. Гоголь, «Ночь перед Рождеством»

На его похоронах епископ Екатеринославский Амвросий не сумел произнести речь, мешали слёзы. А панегирик получился примечательный:

«Я желал бы, чтобы все высокие пред людьми были смиренны, как он, перед Богом. Видя предстоящего его здесь с наполненными слёз очами, видя в последние дни жизни его с таковым же чувствием не единожды приобщающегося, напоследок видя его молитвенные обращения ко Спасителю и исполненные набожности лобызания икон его, едва мог я воздержаться, чтобы не растворить его слёзы моими».

О ком это? Неужели о Потёмкине? Фаворит, фат, чванливый сластолюбец, самодур и сибарит – и вдруг «смирение»? Пожалуй, никто из выдающихся деятелей нашей истории не был столь огульно оклеветан молвой…

И всё-таки верю: кто любит Родину, кто ни на что не променяет её уроки, у кого учащённо бьётся сердце, когда речь заходит о подвигах наших дедов – тот не пройдёт мимо грандиозной фигуры Григория Александровича Потёмкина. Ведь той Россия (можно добавить: и Украины!), которую мы знаем и любим, просто не было бы без трудов князя Таврического… Он для нашей страны – величина основополагающая. К сожалению, мы по-настоящему не осознаём этого… Вячеслав Сергеевич Лопатин – замечательный историк и кинематографист – тридцать лет разрушает стены непонимания, возвращая России национального героя. Но до сих пор мало кто воспринимает Потёмкина всерьёз. «Мы ленивы и нелюбопытны». В воображении нашем вертится образ бульварного героя, имеющий мало общего с исторической правдой.

Слово «реформы» сегодня и произносить противно. В девяностые годы этим словом прикрывали деградацию, искоренение всего живого и поощрение худшего, что было в науке, в производстве, в системе народного просвещения, в армии. В нынешнее время реформы превращаются в анекдотический бег по кругу: укрупнить министерства – разукрупнить – снова укрупнить. Отменить «зимнее время» — отменить отмену. И так до умопомрачения. А.Н. Островский когда-то заставил своего героя – генерала Крутицкого – написать трактат-прожект «О вреде реформ вообще». Конечно, драматург издевался над ретроградством. Грешным делом, иногда мне кажется, что Крутицкий не так уж заблуждался… Чтобы не путать Потёмкина с чиновниками последних лет, предлагаю наречь его не реформатором, но преобразователем!

Высшая оценка для администратора – это, когда после серьёзных политических преобразований кажется, что так было всегда. Такая судьба (счастливая!) постигла многие начинания Потёмкина: ему удавалось сочетать смелое «громадье планов» со здравым смыслом, с трезвой проницательностью. Мы считаем Крым райским уголком – а ведь во времена Потёмкина солнечный полуостров слыл гиблым местом. Безлюдная степь, жара, эпидемии, мерзость запустения… Генералы, дипломаты, а особенно их жёны не хотели служить в Крыму. Стоило реализовать планы Потёмкина – и Крым стал обителью царей и счастливцев.

Мы привыкли к мысли, что Россия до середины ХХ века «кормила Европу», была аграрной сверхдержавой. Но эту реальность создал Потёмкин! Ему удалось освоить и заселить Новороссию, которая стала житницей России – и крупным экспортёром зерна империя стала только в начале XIX века, в результате преобразований Потёмкина. Не правда ли, эта политика чем-то отличается от эпохального переименования милиции в полицию? Пожалуй, тем самым здравым смыслом.

Князь Таврический продумывал преобразования на много лет вперёд, сиюминутный успех его мало интересовал. Вот Новороссия – Потёмкин практически удесятерил население этой области, даже беглых крепостных там селил, фактически, даруя им свободу. И потёмкинская политика приносила плоды столетиями. В конце XIX века именно Новороссия стала ядром индустриального рывка России. И в СССР это были наиболее развитые области, без которых, скажем, нашу военную промышленность и представить невозможно!

А ведь современники скептически относились с будущему Екатеринослава, Николаева, Херсона, да и Одессы… Придумали хлёсткое, но несправедливое выражение: «Потёмкинские деревни». Это постарались мстительные враги Потёмкина: немцы, которых страшило расширение границ империи и российские масоны, которых князь Таврический не жаловал. Они и «князем тьмы» Потёмкина прозвали… Поводом для этого крылатого выражения, возможно, были передвижные гостиницы – шатры в кибитках – которые Потёмкин развернул по пути царского кортежа. Но никто и не пытался представить эти «времянки» фундаментальными постройками. Край-то был ещё не освоенный, пустынный, разбойничий. Всё, что Потёмкин тогда построил, было взаправдашним: несколько городов, Черноморский флот, переустроенная армия, ставшая сильнейшей в мире.

Крымские и северокавказские области, присоединённые Потёмкиным, столетиями существовали за счёт работорговли. Рабами были, главным образом, русские крестьяне, захваченные во время набегов. Первой шпагой Светлейшего в этом предприятии был Суворов, уничтоживший ногайскую конницу.

Потёмкин играл первую скрипку в европейской политике того времени. Создал уникальную сеть агентов России во всех сопредельных странах, не жалел на это средств. Единственный в своём роде дипломат и организатор международной разведки! Разведка помогала Потёмкину тягаться и с Британией, и с Пруссией. Империя задыхается без экспансии – и России повезло, что всесильный князь был не авантюристом, а рачительным прагматиком. Он знал свою страну, изъездил её вдоль и поперёк, с детских лет получил неоранжерейный опыт.

Григорий Александрович рано остался сиротой, воспитывался в Москве, где его пригрели дальние родственники. Образование он получил недурственное: сначала посещал пансион, а 26 апреля 1755-го поступил в Благородную гимназию Московского университета. Поначалу учился успешно: сказывались природные способности, сообразительность, присущая Потёмкину образная русская речь. В 57-м году он с золотой медалью окончил гимназию и продолжил образование в университете. Но через год-другой молодому Потёмкину стало казаться, что настоящая жизнь проходит мимо прилежных школяров.

Интересно, что юноша с фигурой гренадера, к неудовольствию родни, подумывал не только о военной карьере, но и о духовном служении. Он увлекался богословием, риторикой, демонстрировал чудеса памяти и в годы молодые время от времени мечтал стать священником.

«Привязанность молодого Потёмкина к духовенству была беспредельная. Он часто убегал к умному священнику церкви Николая Чудотворца, что в Воробине, толковать Священное Писание и обряды духовенства, а в церкви, прислуживая ему в алтаре, раздувал кадило и вынашивал свечу перед Евангелием и Святыми Дарами», — пишет П.Ф.Карабанов, родственник Светлейшего. Но век брал своё: Потёмкину пришлось некоторое время служить в Синоде, проводя политику секуляризации.

Когда молодой офицер потерял глаз – на полтора года он стал затворником. Много читал, размышлял, подумывал постричься в монахи… Потом он всё-таки вернётся в армию – но книгочеем останется навсегда. Во всех походах за Потёмкиным следовал возок с книгами: богословие, история, изящная литература. Лучшие богословы того времени были собеседниками Потёмкина.

Cчитается, что Потёмкин часто впадал в прострацию, в депрессию, страдал приступами хандры. И впрямь, периоды активной публичной деятельности сменялись у него днями затворничества. Но не безделья! Всякий раз после такой хандры он возвращался на свет Божий с новым продуманным проектом. А пересуды о приступах «душевной болезни» помогали Потёмкину отгородиться от рутины, переключиться на размышления. Во дни «хандры» его не беспокоили. Конечно, и Потёмкину при его невероятной работоспособности случалось переутомляться. Тогда он позволял себе на день-другой окунуться в пух-перо пассивного отдыха.

Потемкин был яркой личностью, его, как и Суворова, считали чудаком и оригиналом, правда, в ином, не спартанском, а сибаритском роде. Князь покровительствовал искусствам: дружил с поэтом Петровым, ценил и понимал музыку. Широкая натура, статный, рослый богатырь, Потёмкин любил пышные пиры и эффектные зрелища. И в то же время – практически не употреблял вина. У него ведь в сутках было два рабочих дня, а в году – ни одного отпуска. Такую работоспособность под хмельком не разовьёшь. Он иногда казался гулякой, но никогда им не был.

Суворов всей душой сочувствовал потёмкинской военной реформе (да-да, всё-таки без этого слова не обойтись!), был в числе единомышленников светлейшего в этом прогрессивном устремлении. Потемкин запрещает телесные наказания кавалеров боевых наград и новобранцев. Отменяет обязательное ношение шпаг в пехоте, отдавая предпочтение штыку. Упраздняет мундиры прусского образца, косы и парики, которые Суворов и Потёмкин называли не иначе как «дрянью» и «вшивнями». Прусское украшательство и впрямь было чревато вшами и болезнями. Потёмкин писал: «Завиваться, пудриться, плесть косу – солдатское ли сие дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всякий должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдата должен быть таков, что встал – и готов. Если б можно было счесть, сколько выдано в полках за щегольство палок и сколько храбрых душ пошло от сего на тот свет!», — под этими словами Суворов готов был подписаться. Да и по таланту образной, эмоциональной русской речи Потёмкин здесь не уступает Суворову. А как Потёмкин заботился о гигиене, о госпиталях! Не боялся во время эпидемий проводить время в лечебницах, самолично распределяя больных по палатам.

Как и Суворов, Потёмкин ценил казачью конницу, рекомендовал всем кавалеристам придерживаться казачьей свободной посадке, а не «сидеть на лошади по-манежному». Быстрые штыковые удары и сабельные атаки Потёмкин с гордостью называл «вихрем». Потёмкинская и суворовская армия, несомненно, успешнее приняла бы на себя удары французских революционных дивизий, чем это случилось в XIX веке. Увы, новый император, проклинавший саму память о Потёмкине, будет с небывалым рвением насаждать в русской армии прусские порядки.

Политическое сотрудничество Екатерины и Потёмкина никогда не было примитивным потаканием влюблённой императрицы пылкому фавориту и мужу. Талантливый, хаотически энергичный Потёмкин умел воплотить (а иногда – и предугадать) смелые административные планы Екатерины. А она знала о слабостях своего «полудержавного властелина» и пыталась то и дело наставить его на путь истинный, избегая конфликтов. Она уже и до 1773 года была истинно российской императрицей, но Потёмкин, познавший все срезы русской жизни, как никто образовал Екатерину Алексеевну в национальном духе, открыл ей особенности нашей страны, в которую бывшая немецкая принцесса влюбилась во многом благодаря Потёмкину.

Он был несметно богат, но не умел копить: презирал деньги и сорил ими, даже в военных походах окружая себя и всех своих соратников и гостей придворной роскошью столичной пробы. Потому и оставил, умирая, не только бриллиантов на миллионы рублей, но и немало долговых обязательств…

В начале августа 1791 года Потёмкин бурно приветствовал победу своего замечательного ставленника на Чёрном море – адмирала Ф.Ф. Ушакова. Именно Потёмкин разглядел в этом нелюдимом «медведе» великого флотоводца! За два месяца до кончины, уже смертельно больной Потёмкин пишет Ушакову: «С удовольствием получил я рапорт вашего превосходительства об одержанной вами над флотом неприятельским победе, которая, возвышая честь флага Российского, служит и к особливой славе вашей. Я, свидетельствуя чрез сие мою благодарность Вашему Превосходительству, поручаю вам объявить оную и всем соучаствовавшим в знаменитом сём происшествии. Подвиги их не останутся без достойного возмездия». Страстная натура, не лишённая эгоцентризма, Потёмкин до последних дней пёкся о благе самых талантливых своих соратников – тех, в ком видел опору своих завоеваний.

Князь Таврический так и не залечил «болотную лихорадку», схваченную под Силистрией в 1771 году – её приступы беспокоили его не один раз. Ни докторам, ни (с 1763 года) знахарям он не доверял. В сентябре обостряется болезнь Потёмкина, он ведёт переговоры с турками в Галаце и Яссах, уже будучи неизлечимо больным. По дороге в Яссы ему сделалось дурно, он приказал остановить карету, вынести себя на воздух.

Умер он под открытым молдавским небом, успев осениться крестным знамением. Это случилось 5 октября, а в столицу известие о смерти светлейшего пришло только через неделю. Прервали бал, экстренно созвали Государственный совет, в Молдавию для продолжения переговоров с турками был направлен Безбородко… Никакие меры не могли возместить утрату Потёмкина.

Секретарь императрицы Храповицкий так опишет реакцию Екатерины на смерть князя Таврического: «Слёзы и отчаяние. В 8 часов пустили кровь». В письме, после бессонных ночей, Гримму она писала: «Снова страшный удар разразился над моей головой. После обеда, часов в шесть курьер привёз горестное известие, что мой воспитанник, мой друг, можно сказать, мой идол князь Потёмкин-Таврический скончался в Молдавии от болезни, продолжавшейся целый месяц. Вы не можете себе представить, как я огорчена. С прекрасным сердцем он соединял необыкновенно верное понимание вещей и редкое развитие ума. Виды его были всегда широки и возвышенны. Он был чрезвычайно человеколюбив, очень сведущ, удивительно любезен, а в голове его непрерывно возникали новые мысли. Никогда человек не обладал в такой степени, как он, даром остроумия и умения сказать словцо кстати». Эти слова стали наилучшим некрологом величайшему управленцу в истории нашей страны.

Он, в отличие от многих современников, никогда не прерывал церковной жизни – и, как Суворов, успел слабеющей рукой набросать покаянный Канон Господу. «Страшусь, Господи, призвати Тебя в храм души моея; но, видя Твое снисхождение над грешниками, с коими Ты не возгнушался свечеряти в дому Симона прокаженнаго, отверзая душу и сердце мое, прошу якоже оный Евангельский муж, единаго слова Твоего к избавлению моему, и хотя не есмь достоин, но ты един властен освятить и очистить мя, да под кров внидеши души моея».

Нежеланный преемник Екатерины – император Павел – пытался искоренить память о Потёмкине. Даже прах его приказал потревожить! Однажды в беседе с В.С.Поповым – бывшим правителем канцелярии князя Таврического – император принялся обвинять Потёмкина во всех смертных грехах и вопрошал: «Как нам теперь исправить то зло, которое он причинил России?». – «Отдайте туркам южный берег», — ответил Попов, прекрасно понимая, что такая дерзость будет стоить ему свободы.

Дипломат, фельдмаршал, администратор, Потёмкин всё отдал Отечеству, не сумел должным образом позаботиться только о публичной репутации.

Таким он был, князь Григорий Александрович. Герой русской истории – недооценённый, но и непревзойдённый.

Полный титул Потемкина звучал так:

«Господин Генерал-фельдмаршал, Главнокомандующий армиею Екатеринославскою и Украинскою, всею лехкою конницею регулярною и нерегулярною, флотом черноморским и многими другими сухопутными и морскими военными силами, сенатор, Государственной Военной Коллегии президент, Екатеринославский, Таврический и Харьковский Генерал-Губернатор, Ея Императорского Величества генерал-адъютант, войск генерал-инспектор, действительный Камергер, лейб-гвардии Преображенского полку подполковник, корпуса Кавалергардов, Екатеринославского кирасирского, Смоленского драгунского и Екатеринославского гренадерского полков шеф, мастерской оружейной палаты главный начальник, и орденов Российских Святого апостола Андрея Первозванного, Святого Александра Невского и военного святого великомученика и победоносца Георгия, и святого Равноапостольного Князя Владимира первых степеней, иностранных королевских прусского черного орла, дацкого слона, швецкого серафимов, польских белого орла, Святого Станислава и великокняжеского Голстинского Святыя Анны кавалер, Граф Григорей Александрович Потемкин Таврический Священныя Римския империи князь.»