Отрывок из рассказа Александра Ивановича Куприна «Немножко Финляндии»

…Конечно, трудно многое сказать о стране, в которой был только мимоходом, но все, что я видел, укрепляет во мне мысль, что финны — мирный, большой, серьезный, стойкий народ, к тому же народ, отличающийся крепким здоровьем, любовью к свободе и нежной привязанностью к своей суровой родине. Я совершенно чужд политике и никогда не хотел бы быть в роли предсказателя или устроителя судеб народов. Но когда я читаю или слышу о той газетной травле против финнов, которая совершается якобы во имя достоинства русского имени и безграничности русских владений во все страны магнитного поля, мне каждый раз хочется сказать относительно Финляндии: ежа голой спиной не убьешь.
Слава богу, теперь мало-помалу улучшаются отношения между финнами и теми из русских, которые посещают их родину. Я и мои друзья, без всяких рекомендаций, встречали повсюду: в Гельсингфорсе, в Выборге, на Иматре и других мести остях, самый радушный, любезный и предупредительный прием. Случалось, что мы попадали в магазин, где хозяева не понимали ни по-русски, ни по-немецки, ни по-французски. Мы же, с своей стороны, не владели ни финским, ни шведским языками. И каждый раз нам любезно приглашали из какого-нибудь соседнего магазина бескорыстного и любезного переводчика. Однако недалеко то время, когда финны притворялись глухими, и немыми, и слепыми, едва заслышав русскую речь. Это было в эпоху крутых мер генерал-губернатора Бобрикова. И то сказать, хорошо было наше обрусительное культуртрегерство. Помню, лет пять тому назад мне пришлось с писателями Буниным и Федоровым приехать на один день на Иматру. Назад мы возвращались поздно ночью. Около одиннадцати часов поезд остановился на станции Антреа, и мы вышли закусить. Длинный стол был уставлен горячими кушаньями и холодными закусками. Тут была свежая лососина, жареная форель, холодный ростбиф, какая-то дичь, маленькие, очень вкусные биточки и тому подобное. Все это было необычайно чисто, аппетитно и нарядно. И тут же по краям стола возвышались горками маленькие тарелки, лежали грудами ножи и вилки и стояли корзиночки с хлебом.
Каждый подходил, выбирал, что ему нравилось, закусывал, сколько ему хотелось, затем подходил к буфету и по собственной доброй воле платил за ужин ровно одну марку (тридцать семь копеек). Никакого надзора, никакого недоверия. Наши русские сердца, так глубоко привыкшие к паспорту, участку, принудительному попечению старшего дворника, ко всеобщему мошенничеству и подозрительности, были совершенно подавлены этой широкой взаимной верой. Но когда мы возвратились в вагон, то нас ждала прелестная картина в истинно русском жанре. Дело в том, что с нами ехали два подрядчика по каменным работам. Всем известен этот тип из Мещовского уезда Калужской губернии: широкая, лоснящаяся, скуластая красная морда, рыжие волосы, вьющиеся из-под картуза, реденькая бороденка, плутоватый взгляд, набожность на пятиалтынный, горячий патриотизм и презрение ко всему нерусскому — словом, хорошо знакомое истинно русское лицо. Надо было послушать, как они издевались над бедными финнами.
— Вот дурачье так дурачье. Ведь этакие болваны, черт их знает! Да ведь я, ежели подсчитать, на три рубля на семь гривен съел у них, у подлецов... Эх, сволочь! Мало их бьют, сукиных сынов! Одно слово — чухонцы.
А другой подхватил, давясь от смеха:
— А я... нарочно стакан кокнул, а потом взял в рыбину и плюнул.
— Так их и надо, сволочей! Распустили анафем! Их надо во как держать!

Январь 1908 г.

Полный текст рассказа Куприна «Немножко Финляндии» — http://az.lib.ru/k/kuprin_a_i/text_4060.shtml?ysclid=lqshiwqea7243401928

Удивленному городничему он пояснил: Видел их не раз в Петербурге, в театре.

Император имел ввиду персонажей пьесы "Ревизор", которую сам смотрел в интересом.

Мне это кое-что напомнило, и я полистал рассказы Куприна. Почти такая же история рассказана им про Александра Первого. По пути в ту же Пензу, под каретой императора рухнул ветхий мост. Александр пострадал и был вынужден остановиться в ближайшем городке – Наровчате. Там он посетил бал, устроенный в его честь местным дворянством. Сдружился с одним местным дворянчиком и даже принял его в Зимнем Дворце, когда тот приехал в Питер по приглашению императора.

Вот и верь после этого литературным источникам! И тот, и другой писатели писали в одни и те же годы. Кто у кого «слизал» сюжет? Случалось ли на самом деле что-то подобное? Надо отметить, что эпизод у Сергеева-Ценского похож на литературный анекдот. А у Куприна – на сказку.

Но! Есть один нюанс: Куприн родился в городе Наровчате.

Пример очень простой приходит на ум, как принято было в подобных заведениях: провинившимся моментально, как только спросят, признаваться в проказе самому, а не через третьих лиц. Таким образом уничтожается возможность узнать, кто на самом деле склонен к доносительству и скрытности, а кто откровенный честный человек, как герой романа «Юнкера» Александров. Александров действительно не раз попадал в карцер училища из-за своих доносов на самого себя, неужели это и есть честность жизни, или есть другая честность, не знаю. Но когда сам сталкиваешься с подобным сокрытием своей вины, поражаешься такому.

Чье это понимание жизни такое выражение: «не пойман — не вор»? Кто сталкивался с таким, как если какому-либо персонажу не предъявишь веских причин и доказательств в его вине, то данный персонаж ни за что не признает свою вину. В период правления Бориса Ельцина такого не практиковалось, а было всё заведомо ложно и серо, честность была не в чести.

Пример такой честности ложной — такое, как не докажешь, не вор. Приведу единственного героя России и СССР, достойного чести, — Сергея Крикалёва, забытого в космосе последнего гражданина СССР. О нем ярко не писали, а были другие проблемы и, соответственно, такие герои, бросавшиеся под отступающие танки, и их объявили первыми героями новой России.

Стоило ли брать с них пример, только истеричный и нелогичный, соответственно, кто в голове, тому и подражаешь в своем поведении. Особенно молодые призывники, возомнившие себя защитниками родины, вруны и молчуны, а мы же знаем: не пойман — не вор, и поди докажи что-либо. В такое гнилое болото попал и я, честность не была в чести армии Ельцина.

Выстроили наш взвод и спрашивают, уж не помню о чем, но явно касающегося нас проступка, никто не вышел и не признался перед строем сослуживцев, а все молчали почему-то, очень это поразило и удивило. А почему? А что такого творилось? Не вербовка ли под виновного невинных? Собственно, и происходило позже несусветная белиберда со взводом. Призвали к нам одного на дослуживание срока из дисбата, как нам тогда объяснили, а он избил взводного. «Дисциплинарный батальон — это специальная воинская часть, куда отправляют отбывать наказание осуждённых за совершение преступлений солдат и сержантов срочной службы, а также курсантов». Далее еще хуже: получил ранение солдат, пиля боевой патрон ножовкой по металлу, повредило лицо и руку. Сочинец, не раз возвращенный, вновь сбегал, кошмар был для офицеров.

Собственно, и не было желания творить сильных духом ребят, а вот почему же победили большевики в гражданскую, таких порядочных и во всех начинаниях честных войнов, непонятно мне до сих пор. На этом, пожалуй, всё. Спасибо.

Мне стало не по себе после прослушивания аудиозаписи «Ямы» Куприна. С первых строк я погрузился в атмосферу Москвы тех времен, которые мы потеряли. Со стороны на это неловко смотреть, но я смотрю на грязь под ногами и обхожу ее стороной. С первых слов я почувствовал, как грязь липнет и лезет в мою голову. Неужели меня это привлекает? Я очень четко представляю себе заведения, описанные Александром Куприным. Продолжая слушать дальше, я представил себе вид из окна и собаку, которую кормит проститутка. Зачем мне это видение прошлого века? Вероятно, это необходимо знать самому писателю-исследователю Куприну. Я зациклился на этом писателе. Целую неделю я читаю и слушаю его произведения. Тяжело писать, концентрируясь на творчестве Куприна. А как хорошо все начиналось с «Юнкеров»!

Я не знаю, как Лев Толстой писал свои произведения и был ли он знаком с миром проституции. Но путь писателя сложен из-за того, что в нем сочетаются высокие и низкие стороны человеческой натуры. Я думаю и пишу так.

Недавно я заметил, что прежде чем начать писать статью, нужно разбудить в себе какие-то чувства. Теперь я понимаю Куприна, который опускался на дно ямы, чтобы эмоционально раскачаться. Таким образом, он как бы искусственно унижал свой дух, чтобы, оттолкнувшись от этого, вдохнуть свежесть. А вот Алексей Толстой, уехав, не смог ничего писать, как и Куприн, кстати, на чужбину, но задуманное им произведение «Золотой ключик» получилось окончить на родине удачно. Видимо, отталкиваясь от грязи и темноты, спешишь увидеть светлое и чистое. Пока гнусность не скажешь, чистота не появится, это так работает двуликий январь или Янус двуликий. Либо так, убивая себя водкой, мастер не может работать, это так работает вроде бы. Вероятно, так работает темнота, а как же работает по-светлому. Вспомнил почему-то Стаханова, был мастер как мастер, не бей лежачего, но услышал речь товарища Сталина и проникся настолько глубоко ею, что задумался по-светлому. Задумался — это как так нужно еще лучше работать, чтобы нагора давать больше, и сообразил, а его инициативу поддержали всем миром по-светлому. Выходит, по-светлому работать всем миром работать, на свету, и мысли рождаются светлые, и это тогда лишь, когда правит светлый, на него-то и обращаешь внимание.

Пожалуй, это все, что я хотел сказать. Спасибо за внимание.