Ответ на пост «Так и живем...»
Печенеги и половцы во всем виноваты
Сперва анекдот:
Брежнев читает западные и самиздатовские отзывы о «Бульдозерной выставке»: «чудовищное преступление против свободы творчества... красный сапог на горле культуры... варварская выходка... гневно осуждаем... передовая общественность не допустит... деятели культуры протестуют»...
Леонид Ильич отбрасывает эти бумаги, закрывает лицо руками и гневно шепчет – «Быдло!! Бескультурные, чумазые быдланы! Это же был перформанс! Бульдозер, сметающий картины — это же аллегорическое олицетворение хтонического ужаса, экзистенциальное воплощение протеста против агрессивных тенденций мироздания! Современное искусство обязано шокировать и эпатировать!! Боже, какие же они бесчувственные и бескультурные быдланы! Осуждают они... что эти дикари вообще смыслят в передовом акционизме?!»
Теперь про печенегов. Речь президента исполнена гопнического задора. В беседах он за словом в карман не лезет, но очень уж хамоват. Интеллигентности в его словах так же мало, как в поступках. Но насчет печенегов мне его даже жалко. Он-то наверняка рассчитывал, что аудитория заценит, отметит его эрудицию.
Так, наверное, чувствовал себя Путин. И был прав. К топикстартеру картинка тоже применима.
Вероятно, сказывалось его юридическое образование с классическими юридическими дней минувших анекдотами.
Старушка украла жестяной чайник стоимостью дешевле пятидесяти копеек. Она была потомственная почетная гражданка и, как лицо привилегированного сословия, подлежала суду присяжных. По наряду ли или так, по прихоти, защитником старушки выступил Плевако. Прокурор решил заранее парализовать влияние защитительной речи Плеваки и сам высказал все, что можно было сказать в защиту старушки: бедная старушка, горькая нужда, кража незначительная, подсудимая вызывает не негодование, а только жалость. Но - собственность священна, все наше гражданское благоустройство держится на собственности, если мы позволим людям потрясать ее, то страна погибнет.
Поднялся Плевако:
- Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за ее больше чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали ее, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Все вытерпела, все преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь, теперь... Старушка украла старый чайник ценою в тридцать копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно.
(В. В. Вересаев, 1867 — 1945)