Иногда воспоминания из детства не поддаются объяснениям. Всплывают сами собой со дна памяти, покрытого полувековым слоем событий, дат, имён, номенклатурных данных и прочей дребеденью. Легкие, разноцветные, смешные, как пузырьки воздуха. Не сдержишься и улыбнешься им. Попытаешься найти логическую причину появления этих воспоминаний, но всё тщетно. Да и важно ли это?
Остановилась в круговерти домашних дел, присела на кресло и вспомнила своё село и себя девочкой-подростком.
Вечер знойного лета. Каким бы ни было оно жарким, а огромная лужа на пересечении Первомайской улицы и улицы Титова никогда не пересыхала. Обходить её не хотелось. Осталась на своём бережку лужи встречать корову из стада. Бабульки, надев разноцветные платочки и вооружившись прутиками, чинно сидели на лавочке под старым ветвистым клёном углового дома, отгоняя этими самыми прутиками комаров. Я стояла рядышком, переминаясь с ноги на ногу, и подслушивала их пересуды. Темы были прежними: «кто кого бьёть», «сколько и на чьи пьёть» и «кому сколько жить осталось». Первая тема мне стала интересной, так как сама не раз замечала, как та женщина, о которой говорили бабульки, часто с криками бегает по ограде. Эта женщина жила на другой стороне Первомайской улицы, то есть на другом берегу лужи. Оказалось, со слов бабки Рябушихи, её гоняет пьяный муж. Я не поверила.
Видели бы Вы эту женщину! Статная, крупная, сильная. Она не только «коня на скоку остановит», она его оседлает и пахать заставит. А муж её был маленьким, задиристым морячком, всегда ходил в тельняшке и расклешённых черных брюках с золоченой бляшкой на толстом ремне. Я видела, как женщина «нарезает круги» вокруг своего дома, а от кого она убегает, не понимала. Думала, что убегает от клевачего петуха или бодливого телёнка. За высокой оградой второго персонажа не было видно.
Прошла неделя, может быть, две после того, как я узнала правду о морячке и его жене.
Дежавю. Снова жду нашу коровку из стада на берегу большой лужи. Бабульки в платочках, лавочка, клён, комары, пересуды. Не совсем чтобы «вдруг», но в конце Первомайской улицы появляется та самая женщина, несёт под мышкой что-то тяжелое, похожее на скрученный ковёр. Останавливается, перекладывает ношу из одной руки в другую, вытирает со лба пот. Подходит ближе.
Ёш твою клёш! Это же - не ковёр! Это - морячек, вдрызг пьяный!
Бабульки от удивления уронили прутики на землю. Первой в себя пришла Рябушиха:
- Да что ж ты, дура, его прёшь! Брось его в лужу, брось! На кой тебе этот хрен моржовый нужен?
- Ён же моряк! Сам доплывёт! – залилась смехом беззубая Дубовичка.
Советы и поддёвки полились рекой.
Женщина мило улыбнулась, ни слова не сказав, занесла своё морское чудо к себе в ограду и закрыла калитку на засов. Кроткая, скромная, странная.
И почему я вспомнила эту историю?
Немного отдохнув, я встала с кресла, расправила оборочку на переднике и пошла на кухню готовить обед. Обед готовила, напевая песню "Странная женщина".
Обед, сами понимаете, получился тоже каким-то странным.