Предисловие

В 2018 году начало января выдалось очень тёплым, и нашему герою этот месяц, а точнее его четвёртое число, запомнился на всю жизнь. Это был день, когда у них с супругой родилась дочка Софи. И именно тогда, а, может быть, немного раньше, он всё-таки решил написать для неё книгу, которая рассказывала историю из его жизни. Она могла приключиться, когда обучение в шестом классе подходило к концу и близились летние каникулы. Он хотел подарить эту книгу, на пятый день рождения дочки и думал, что за это время возможно написать свою короткую историю.

И через пять лет, уже ближе к вечеру, когда все подарки были подарены, а торт наполовину съеден, папа достал небольшой свёрток в упаковочной бумаге, протянул дочке и сказал: «Я писал это для тебя целых пять лет, надеюсь, тебе понравится. С днём рождения, доченька. Я тебя очень люблю». И они обнялись. Затем девочка взяла и распаковала подарок.

- Ооо, это книга! Я люблю, когда вы с мамой мне читаете. Пошли скорее, - сказала с нетерпением именинница и побежала к себе в комнату, прижимая книгу к груди.

И так было каждый год, уже шесть лет подряд, в свой день рождения, Софи брала эту книгу и просила почитать, это уже стало доброй традицией. Но, когда девочке исполнилось двенадцать лет, она позвала папу к себе в комнату, как он думал, чтобы снова взять книгу и опять прочитать её.

- Если честно, то я думал, что ты уже и в прошлом году не попросишь почитать, она же детская, а ты вон какая взрослая, - сказал папа.

- В этот раз я не буду просить читать, я хочу, чтобы ты рассказал сам, как помнишь, - сказала Софи, - ещё мне хочется кое-что узнать и спросить,  я задам несколько вопросов в конце истории.

- Хорошо, как пожелаешь, - улыбнулся папа, - ты помнишь, если вдруг уснёшь, то я продолжу рассказ завтра.

- Да, да, конечно. Начинай.

- Значит, так, - начал свой рассказ отец, прокашлявшись, - эта история про мальчика и его приключения, которого зовут Дима Нестеров.

- Прямо как тебя, – сказала Софи, - я помню, что всегда говорю эту фразу.

- Да, всё верно, также как и в прошлом году и в позапрошлом, и когда тебе было пять лет. Эх, как же быстро летит время, - вздохнул папа и начал свою историю.

Глава I

Близился мой двенадцатый день рождения и в последнее время, мне очень часто снились одни и те же сны. Это были несколько странных мест, которые раньше я никогда не видел. Например, наиболее обычное, из того, что мне снилось – это лесной ручеёк. Сон начинался с того, что я иду по лесу и мало-помалу, углубляюсь в самую чащу. Ели здесь настолько высокие, что заслоняют солнце и от этого темно вокруг. Начинается дождь. Затем я вижу между растущими и поваленными деревьями маленький ручей, который течёт с пригорка. Я подхожу к нему и не верю своим глазам, вода в нём не стекает вниз, а наоборот – поднимается вверх. Как же такое может быть? Вдруг ответ кроется где-то на вершине? Я пытаюсь идти вверх, но ноги вязнут в липкой грязи и каждый следующий шаг даётся всё труднее и труднее, но я не сдаюсь. Я лезу всё выше и выше, и когда почти добираюсь до самой вершины, и остаётся сделать всего лишь пару шагов, чтобы увидеть ради чего я карабкался наверх, и весь перепачкался в грязи, и сейчас пойму, почему ручей течёт вверх, я просыпаюсь. И так каждый раз.

Об этих снах я никому не рассказывал, но очень часто вспоминал и размышлял над ними. Вот и в очередной раз, когда родители звали меня кушать, я сидел у себя в комнате и был погружён в раздумья.

- Дима, ты слышал? – звали они меня. Я слышал, но не понимал, что разговаривают со мной, а сидел за столом, уставившись в одну точку, над каким-то школьным учебником, погружённый в свои мысли. В этот год мы учились со второй смены, и уроки можно было делать с утра.

- Дима, ты опять в облаках летаешь? Пошли обедать, – сказала, вошедшая в комнату, мама.

Мы сидели втроём за столом, кушали суп, если не ошибаюсь, это был борщ. Из духовки доносился аромат почти готовых булочек, который наполнял нашу небольшую кухню. За окном светило весеннее солнце, заливающее всю квартиру своими яркими лучами.

- Кого хочешь позвать на день рождения? – спросил папа. И тут я задумался, действительно, кого же я бы хотел видеть на своём празднике? Человек я общительный, спокойный и не конфликтный. Знакомых у меня было много и, как мне казалось, всем я нравился, как человек.

- Даже не знаю, некого позвать, – ответил я на поставленный вопрос, – может, как обычно, ваших знакомых.

- Позови девочек, – вновь сказал папа.

- Да ну, что мне с ними делать? Лучше давайте сходим в кафе-мороженое какое-нибудь.

- Мы с папой что-нибудь придумаем. А ты доедай и одевайся, в школу опаздываешь, – сказала мама.

И правда, быстротой действий я никогда не отличался, всё делал медленно, зато тщательно и качественно, чтобы потом не переделывать.

Я вышел из дома, возле подъезда сидели бабушки, по которым можно было определять погоду, вместо метеостанции. Если погода была прекрасная, то на лавочках сидело штук пять или больше бабулек. А если на улице было холодно, то их было не больше двух или вообще не было. В этот день их было шесть. Погода была замечательная, по-настоящему весенняя. Снег уже давно сошёл, трава начинала зеленеть, птицы надрывались во всё горло, и в воздухе пахло весной, Уральской весной. Тёплый ветер трепал мою короткостриженную причёску. Я даже остановился на мгновение, закрыл глаза и полной грудью вдохнул этот запах весны.

Дорога в школу была не долгой, но зато пролегала через не большую лесопарковую зону. Это такие места, где мирно растут и сосуществуют вековые и недавно посаженные деревья. Между ними протоптаны дорожки людскими ногами и за их сохранение борются местные жители, чтобы не дать превратить такие места в очередной дом или торговый центр. И каждый раз, проходя под сводами этих гигантов, кроны и листва которых образовывали своеобразный лиственный тоннель, я вспоминал свои сны и опять задумывался над тем, что они могут означать? А может, я бывал там когда-то в глубоком детстве и теперь эти воспоминания всплывают во снах? Или эти места призывают меня, как в некоторых фильмах, но для чего? Варианты были разные, но однозначного ответа у меня не было. Может быть, всё-таки надо было рассказать взрослым, вдруг, они что-нибудь посоветовали бы? Так я и шёл до самой школы, задумчивый и ни на кого не обращавший внимания.  

- Дима, урок начался, - сказала мне соседка по парте и ткнула локтем в бок. Эта белокурая девочка с большими глазами, симпатичная, но, к сожалению, не обладающая большим интеллектом, и, быть может, поэтому всем мальчишкам из класса было с ней интересно. Она постоянно хихикала над всеми шутками, но никто не воспринимал её в серьёз.

Хотя уроки и длятся всего лишь сорок пять минут, по моим ощущениям они длились намного дольше. Как мне казалось, от того, что я всё это знаю, и ничего нового для меня в этом нет или просто было не интересно. И этот день был таким же, как и все остальные, вернувшись со школы, я пообщался с родителями и лёг спать.

И вот настал тот день, когда наступил мой двенадцатый день рождения. Это был понедельник. В школе, как и положено, я выслушивал поздравления одноклассников и терпел непонятный обряд дёргания ушей, неизвестно для чего придуманный. Как я предложил ранее, родители решили отметить в кафе-мороженом, поэтому домой я бежал очень стремительно.

Это было самое классное и красочное заведение в городе, весёлая музыка из него разносилась на несколько кварталов. Дело в том, что хозяин этого места очень любил детей, но своих у него никогда не было, и поэтому он хотел сделать жизнь каждого пришедшего к нему ребёнка чуточку ярче и слаще. Сам дядя Алик, так его звали, высокий мужчина, с седыми вьющимися волосами, всегда гладко выбритый и пахло от него сахарным сиропом, очень приветливый и улыбчивый. Казалось, он мог найти подход к абсолютно любому ребёнку, даже самому капризному, с которым, порой, не могли управиться даже родители.

Внутри, создавалось впечатление, что как будто попал в сказку или в свои мечты. Всё было удивительно, красочно и незабываемо. Стены были раскрашены всеми цветами радуги, были нарисованы различные животные, персонажи сказок и многое другое. Через специальные проекторы, создавались голограммы этих персонажей, и они сходили с нарисованных стен, бегали и кружили вокруг посетителей. Посередине огромного зала, росло настоящее дерево, по которому можно было свободно лазить детям. Вдруг из-за поворота, вынырнул и промчался мимо нас, настоящий локомотив, только маленький, он катал ребят и вёз их к своим столикам. Также в углу помещения, была детская игровая площадка, в два этажа ростом, с зеркальными лабиринтами, всяческими увлекательными и занимательными приключенческими играми, которые проводили специально обученные люди. Рядом стоял большой надувной батут, прыгать на котором разрешалось не ограниченно долго.

Обеденные зоны в этом заведении разделялись по различным тематикам, например, космическая, рыцарская зона, зона робототехники, зона с пришельцами, зона для девочек с феями и принцессами и многими другими. Ещё был такой интересный момент, например, в космической зоне, она находилась под самым потолком, на посетителей надевали скафандр и ракетный ранец и поднимали наверх, до самых столиков. Соответствующе были одеты и официанты, кто-то в скафандр, кто-то в рыцарские доспехи, а кто-то наряжался в фею или принцессу. Здесь царила доброта и отзывчивость, улыбки не сходили с детских лиц и их родителей, здесь было веселье и забота, детский смех утихал лишь, когда кафе закрывалось до следующего дня.

И вот мы дошли до своей обеденной зоны, решили, что полдник на свежем воздухе в стиле пикника, на мягкой траве, будет довольно не плохим решением. Нас встретила и проводила молодая, улыбчивая официантка, почему-то одетая в трико или лосины, в общем, её костюм напоминал Робин Гуда.

Также как и всё это удивительное место, меню здесь было тоже необычное. Например, здесь к блинчикам из сахарной свёклы, можно заказать себе варенье из шишек или джем из лаврового листа.

- Могу принять заказ, что для Вас? – послышался голос нашего Робин Гуда в женском обличии.

- Для начала мы закажем себе по три шарика мороженого, со вкусом семечек, желудей и кактуса, какао из чайных листьев, так называемое чаечао, один коктейль из орехово-шоколадной пасты и один обычный молочный коктейль, - папа сделал заказ на всех.

- Через пять-семь минут заказ будет готов, – сказал тонкий голосок и упорхнул в своих лесных сандалиях в неизвестном направлении.

- Итак, сынок, - начал папа, - сегодня твой день, день твоего рождения. Я тебе так скажу, хочешь быть счастлив один день, купи себе жвачку. Хочешь быть счастлив неделю, купи себе игрушек. Хочешь быть счастлив всю жизнь, слушайся родителей и будь верен своему слову, никогда не бросай начатое и помогай тем, кто слабее тебя, не предавай близких.

- А я хочу пожелать тебе здоровья, - продолжила мама, - чтобы все невзгоды проходили стороной, верных друзей и чтобы мечты сбывались, а цели достигались. Так что ставь цели и добивайся их, мечтай и мечты сбудутся. А так как ты у нас такой мечтатель, всегда где-то в облаках летаешь, мы дарим тебе этот шпионский набор путешественника или путешественный набор шпиона, как пожелаешь.

И кивнув кому-то головой, дала понять, что можно приносить мой подарок. Снова появилась девочка-официант в забавном трико и везла на столике с колёсами мой подарок, это был большой, на первый взгляд, рюкзак. Открыв его, я увидел бинокль, увеличительные стёкла, компас, ещё какие вещи путешественника и, конечно же, карта, на которой были какие-то координаты, что-то отмечено стрелками, различные обозначения. Как выяснилось, карта была составлена родителями и в конце, как полагается, я должен был найти клад. В общем, это был настоящий рюкзак первопроходца и искателя новых  мест и я тут же хотел пуститься навстречу приключениям. Но родители отговорили меня от этой идеи, так как день близился к концу, и мной было решено, что отправиться в путь лучше на следующий день, я был уверен, что успею вернуться к началу уроков.

Ночью я спал плохо, вертелся и всё время просыпался от того, что уже не терпелось начать путь покорения неизведанного. И только забрезжил рассвет, я тихо встал с кровати, наспех собрал своё снаряжение, взял какую-то еду и выдвинулся в дорогу, хотя мне и было сказано, не ходить одному. Пошёл я в сторону близ лежащих гор.

Глава II

Когда я выходил из дома, светило яркое солнце, но, несмотря на это, было зябко и дул какой-то странный, пронизывающий ветер. Наверное, такой ветер и называют «ветром перемен». Но мне не было дела, ни до ветра, ни до солнца, ни до погоды в целом. Эмоции переполняли меня от предвкушения того, что может нести моё путешествие. Я представлял себя первопроходцем, который открывает новые земли и покоряет неизведанное. Моё сердце трепетало, как трепещет сердце ребёнка в его первую запомнившеюся новогоднюю ночь, в ожидании чуда, когда кажется, что в эту ночь они случаются на каждом шагу. Что чувствовал в этот момент я, очень трудно описать словами, просто поройся в своей памяти и вспомни себя лет в пять, например, и твой самый волнительный момент, связанный с приятными воспоминаниями.

В голове звучала песня группы Scorpions – Wind of change. Я шагал по улице твёрдой, уверенной походкой, держа перед собой мою карту и компас, не обращая внимания на проходящих мимо людей. Ветер начинал усиливаться, и набежали облака. К этому моменту, я добрался до края нашего микрорайона. Уже были видны раскинувшиеся на много километров горы и леса. Солнце окончательно скрылось за тучами. Но я не обращал на это ни малейшего внимания, а упорно шёл к своей цели и не задумывался о том, что иду уже довольно долго и далеко, что родители не могли нарисовать такой длинный маршрут. Оказалось, я не правильно прочитал эту самую карту.

И вот я, то бреду сквозь непролазные дебри, то вскарабкиваюсь на скалистые возвышенности. К этому времени погода совсем испортилась, небо затянули чёрные тучи, потемнело так, как будто наступила ночь. Меня постоянно не покидало ощущение, что за мной кто-то следит. На одежду упали первые капли начинающегося дождя. С помощью карты и компаса я пытался определить своё местоположение, но всё было напрасно, я заблудился. Стараясь не впадать в панику, вспоминал какие-нибудь опознавательные знаки, но это же скалистый лес, здесь всё одинаковое. Тем временем, дождь усиливался.

Вдруг впереди, сквозь деревья, я заметил просвет и бросился к нему, может, это была опушка каменистого леса, может, край горы, с которой мог бы разглядеть в какой стороне дом, в общем, зародилась надежда выбраться отсюда. Я бежал со всех ног, ливень и встречные ветки хлестали по лицу, застилая глаза, и молнии еле-еле озаряли мой путь, ветер сбивал с ног. Я просто бежал вперёд на просвет, обхватив голову руками, пытаясь защититься от веток и кустарников. И когда этот проблеск света был уже совсем  рядом, когда вот-вот увижу, куда так стремился, среди огромных и поломанных деревьев заметил что-то очень знакомое, я повернул голову и остановился от удивления, мелкая дрожь страха пробежала по мне, в этом месте я узнал тот самый ручей, что снился мне по ночам. И я подумал, может быть, это был вещий сон и если я наконец-то доберусь и увижу, что скрывается за пригорком, то выберусь из этого места. Когда я подошёл к нему, то отметил для себя, что он немного больше, чем казалось во сне. (Ширина у него такая, как если расставить руки в стороны.) Я был насквозь мокрый, казалось, что дождь даже наполнил мои сапоги. Мало-помалу я шагал к вершине пригорка, но из-за сырости ноги вязли в липкой грязи и делать шаги было слишком трудно. Пытаясь найти путь, где земля более твёрдая, я начал передвигаться в бок. Нащупав ногой, как мне показалось, устойчивый камень,  хотел оттолкнуться от него и шагать дальше вверх, но как только я попытался это сделать, он предательски выскользнул у меня из-под ноги и я кубарем полетел вниз. Летел и летел. Всё было как в замедленной съёмке. И приземлился головой на что-то твёрдое. Но, перед тем, как сознание отключилось, моё внимание приковал этот ручей, и показалось, что вода потекла вверх. И наступила темнота, не было слышно, ни ветра, ни ливня, ни раскатов грома. Полное безмолвие, тьма и тишина. Ни звуков, ни запахов, ни каких-либо других ощущений, ничего.

Сколько прошло времени, не известно, помню лишь, что очнулся от падающих на лицо капель воды. – Сколько же я был без сознания и где я? – вертелось в голове. Судя по всему, времени прошло не мало, потому что эта невероятная буря давно утихла, светило яркое солнце, на небе не было ни облачка, птицы заливались своим прекрасным пением и вся одежда на мне была сухая. Трава, на которой я лежал, была какая-то не нормально мягкая, совсем не колючая, такую не встретишь в Уральских лесах, как будто лежал дома, на своей мягкой постели.

Но, через пару мгновений, моё сознание окончательно вернулось ко мне, и я вспомнил куда бежал и что заблудился. Голова болела и кружилась, то ли ударился при падении, то ли просто так. Попытался подняться на ноги, но из-за головокружения плюхнулся обратно на траву. Решил немного посидеть, прийти в себя и осмотреться. На первый взгляд, это была самая обычная опушка леса, каких у нас очень много, обычный лес, обычные кустарники, обычное всё, но это было лишь на первый взгляд. По мере того, как я вглядывался в окружающий мир, понимал, что здесь что-то не то. Повернувшись вокруг себя, я увидел, что нахожусь, практически, на краю обрыва, а где-то внизу расположился гигантский, незнакомый город. Мне он показался странным, может быть, потому, что дома, не были похожи на обычные, стандартные дома в моём городе или потому, что он был посреди леса, а быть может потому, что в середине стоял самый большой такой дом. И он показался мне знакомым, будто этот самый город и снился мне ночами. Разглядеть детально было трудно, слишком далеко. И тут я вспомнил про свой рюкзак и бинокль, находившийся в нём. Достал его и стал рассматривать этот город. И первое, что увидел, как люди появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда. Я был в изумлении от увиденного и не понимал, правда всё это или мерещится, или, может, я всё ещё без сознания и мне опять это снится, ведь именно во сне я это уже видел. В общем, это всё имело большой территориальный размах и смотрелось весьма красиво. Город казался таким чистым, добрым и светлым, глядя на него, появлялись только положительные чувства и эмоции. Он весь как будто светился.

Я так бы и рассматривал дальше, пытаясь понять, что же это всё-таки такое, как вдруг моё внимание отвлёк непонятный шорох позади меня. Я встал, обернулся и увидел лишь, как кто-то, прошмыгнул под большой куст дикорастущих ягод, в пару метрах от меня. Стало не по себе, мурашки побежали по телу и ощущение слабости в ногах. Я стоял как вкопанный и пристально всматривался в этот куст, пытаясь понять, не померещилось ли мне? Вдруг ягодный куст зашевелился и появилось ощущение, что на меня оттуда смотрят две пары глаз и доносится не понятный звук, похожий то ли на рычание, то ли на мой голодный желудок.

– Что же делать? Бежать? Остаться на месте? – думал я.

Пока разные мысли посещали мою голову, я не заметил, что пячусь назад и вот-вот подойду к самому обрыву. Страх застыл на моём лице, и наступила какая-то нестерпимая пауза, длившаяся, казалось, вечность. Тем временем я сделал последний шаг по земле и одной ногой оступился, потеряв равновесие, судорожно начал размахивать руками, цепляясь за воздух, чтобы не упасть. В этот момент из куста выскочили два маленьких зверька и передо мной оказалась палка, в последний момент я ухватился за неё и, как говорится, вся жизнь пронеслась перед глазами. Таким беспомощным я был впервые. На мгновение я застыл в таком положении. Затем я почувствовал, что они тянут меня к себе. Когда очутился на твёрдой земле, смог внимательно рассмотреть своих спасителей.

Это были небольшие, ростом не выше колена, непонятные двуногие существа, покрытые мягкой шерстью. Мне показалось, что от увиденного, мой рассудок должен был меня покинуть, но я остался в сознании, быть может, потому что они улыбались и страшно не было. Я был просто в недоумении, как такое возможно и не разыгрывают ли меня? Они разглядывали меня, я разглядывал их и подумал, что это точно какой-то очередной странный сон.

На северо-западе Китая живут доброжелательные животные, которые называются иллийская пищуха. И именно на них были похожи эти существа. Они стояли возле меня и смотрели с осторожностью, не причиню ли я им вреда? Затем поняв, что перед ними безобидный маленький мальчик, начали поднимать меня с земли и куда-то повели. Между собой они общались звуками, похожими на различные сочетания мурлыканий кошек, щебетания птиц, фырканий кроликов. Эти звуки были приятные на слух, нежные, как журчание ручья, как будто песня. Судя по тому, как эмоционально они мурлыкали и как активно жестикулировали, я сделал вывод, что они о чём-то спорили.

- Куда вы меня ведёте? – попытался заговорить я. Но никакой реакции не последовало. Тем временем мы уже зашли в чащу леса и с каждым шагом углублялись всё дальше.

- Куда вы меня ведёте? – снова спросил я. Один из них повернулся ко мне и прошипел: - «ШШШ». Я понял, пока что лучше сохранять молчание, а то мало ли что. А эти забавные существа, видимо никак не могли закончить свой спор, весело щебетали между собой. Один из них казался помоложе, его светлая короткая шерсть была либо скатанная, либо это очень мелкие кудряшки, издали напоминал ожог на человеческом теле, второй - немного постарше, у него шерсть наоборот тёмная опрятная и ухоженная, на щеках были будто бакенбарды, как у Пушкина или Росомахи из Людей-икс.

Мы шли дальше, под ногами шуршали различные листья, трава, сучки, шумел ветер, качающий вековые деревья. Раздавался странный стрёкот невиданных птиц, сидевших на этих деревьях. Но, не смотря на большое обилие звуков в лесу, и увлекательную беседу моих провожатых, я стал различать ещё один, прежде который никогда не слышал, это было похоже на то, будто тысячи голосов говорили или пели одновременно, в унисон друг с другом. В одно мгновение все остальные звуки утихли, вместе с моими спасителями. Мы остановились и слушали эту прекрасную мелодию.

— Это песнь леса, – сказал один из пищух.

- Вы всё-таки разговариваете, – с надеждой сказал я. Но, в это же мгновение он опять нашипел на меня. Все стояли молча и неподвижно, наслаждаясь этой прекрасной музыкой. Будто бы тысячи музыкантов играли на разных инструментах в унисон свою симфонию. Всё вокруг стало расцветать прямо на глазах, но растения были не виданные мной до сих пор. По мере нарастания мелодии, начинали светиться всеми цветами радуги. Это было неописуемое по красоте зрелище и звучание песни леса. Постепенно лесное представление утихало, через минуту всё вернулось на свои места, будто и не было ничего. Мы двинулись дальше.

Я хотел что-то сказать, но, не желая, чтобы на меня шипели, решил промолчать. Казалось, что путь наш достаточно долог и можно было уже куда-нибудь прийти. И только я так подумал, как среди леса я заметил скалы. Чем ближе мы подходили, тем больше они становилось. Казалось, что они достают до самых небес, но на самом деле это было не так, скалы были просто выше, чем деревья. Высоко над землёй были отверстия в скалах, похожие на окна в домах. Я подумал, что это какие-то входа внутрь.

- Нам надо будет залазить? – спросил я.

- Да, скалолаз, начинай прямо сейчас, - ответил тот, который помоложе.

- Я не смогу туда залезть.

- Что ж, тогда оставайся тут, а мы пошли, - сказал второй, и они засмеялись.

Когда мы подошли ещё ближе к скалам, я увидел большие деревянные двери. Ребята открыли их, и мы вошли. Внутри было похоже на обычный подъезд. Были коридоры и лестницы.

- А почему тут такие высокие потолки? Вы, вроде бы, не особо отличаетесь ростом, - спросил я.

- Знаешь ли, ты тут не самый высокий, кто к нам заходит.

- Но, тут же очень высоко.

Никто мне не ответил, мы двинулись дальше. Сначала мы прошли по коридору, затем поднялись по лестнице, снова по коридору и вышли на улицу. На стенах что-то светилось, тем самым освещая пространство вокруг. По ощущениям, будто бы мы вышли с обратной стороны скалы и попали во двор их каменного дома. Этот двор был очень большого радиуса и, казалось, что со всех сторон окружён скалами. Внутри этого огромного пространства были высокие и толстые деревья. Также здесь разместились маленькие отдельно стоящие скалы, с деревянными лестницами, подвесными мостами и фонариками. С разных высот, будто игрушки на новогодней ёлке, свисало нечто деревянное, похожее на домики, возможно, в них тоже жили эти зверьки.

Жизнь, в этом огромном пространстве двора, кипела. Здесь были десятки, сотни местных жителей, и никто не сидел без дела. Кто-то водился с детьми разных возрастов, кто-то занимался в гончарной мастерской, сельским хозяйством на грядках, также была кузница, в общем, у каждого было занятие. Примерно, посередине двора зачем-то горел костёр. Высоко на деревьях было сооружено что-то типа смотровых площадок, которые в свою очередь соединялись друг с другом и со скалами подвесными мостами. Всё увиденное напоминало первобытную общину. Но, неподалёку, в пределах видимости, были странные сооружения, как будто выбивавшиеся из общей концепции построек этого поселения. Как только мы вошли в поле видимости, шум затих, все стали рассматривать, кого же это ведут их собратья? По двору шли достаточно долго и вновь зашли внутрь скалы, остановились у какой-то «квартиры».

Данный пост является прямым продолжением моего поста про отношения с РСП. Вкратце, суть в том, что я не рекомендую заводить отношения с РСП и объясняю причины, почему я это делаю.
Рекомендую сначала ознакомиться с первой частью, у поста такой же заголовок.

Итак, продолжаем.

4) РСП уже развалила одну семью.
Сразу уточняю, что в жизни бывают различные трагичные ситуации и данный пункт не относится к вдовам, вынужденно потерявшим своего мужа.
В отношениях с РСП я состоял три раза. Естественно, я интересовался прошлым своих девушек и так уже повезло, что все эти три раза это была уникальная история становления РСП. Я не буду расписывать почему этот пункт я добавил в причины отказа от РСП, просто прочитайте эти истории и сделайте свои выводы, что в голове у таких женщин и нужны ли вам они для отношений.

Девушка 1. Не знает точно, кто отец ребенка.
Ребенок этой РСП появился в результате недельного алко-нарко трипа. После тяжелого расставания у девушки начался, как они это называют, "шлюший период", во время которого у нее была связь с несколькими мужчинами. Увидев две полоски на тесте, она пыталась найти деньги на аборт, но это сделать не удалось (на тот момент была бедной студенткой первого курса) и пришлось идти к родителям с повинной. Там совместно было принято решение, что надо рожать. В свидетельстве о рождении ребенка графа отца оставлена пустой.
Когда ребенок подрос, РСП заметила в нем проявление внешних черт и повадок одного мужчины, с которым девушка контактировала в период зачатия. С ним она общалась, говорила о своих предположениях, но разговор ни к чему не привел. Тот мужчина кстати сейчас женат и у него двое детей, поэтому явно ему это не интересно.

Девушка 2. Рассталась до рождения ребенка.
Отец ребенка, как я понял, типичный пацан с района. Гулянки с друзьями, суета и пустые карманы. Мог пропасть на несколько дней и потом объявиться. После того как узнал о беременности девушки, тут же женился на ней, первое время работал, занимался шабашками. Надолго не хватило, снова начал пропадать, почти не работал. Один раз для проверки здоровья требовалось походить по врачам, в частности сходить к урологу. Не явился, пропал на две недели. Всю беременность РСП проплакала, проревела, прождала. Думала, что в мужчине появится ответственность с рождением ребенка. Сейчас в разводе, мужчина живет в другом городе, ребенком не интересуется. Долг по алиментам накопился около миллиона рублей.

Девушка 3. Брак не выдержал проверку бытом.
Начиналось все хорошо. Встретились с парнем, поженились, оба активные - путешественники, спортсмены, забрались вместе на Эльбрус. Постоянные путешествия, походы, объездили пол мира. После 2-3 лет отношений решили завести детей. Ребенок во младенчестве оказался довольно проблемным, очень много кричал и практически не давал спать. Данный суровый режим быта полностью уничтожил их брак. Женщина практически 100% времени находилась в агрессивном состоянии, секс отсутствовал месяцами. К проблемному ребенку добавилась готовка, уборка, мойка, к которой женщина не привыкла. Мужчина начал бесить женщину только одним своим существованием. В итоге это кончилось тем, что мужчина перестал приходить домой, а потому случился развод. РСП устроила мужу такой ад, что возвращаться в него ему просто не хотелось. Ребенка мужчина не бросил, уделяет ему время раз в 1-2 недели (даже иногда платит алименты), дарит подарки.

5) Ребенок отнюдь не милое существо, а вы - его конкурент.
Видел много раз, что РСП пишут "Раз мужчина полюбил меня, то полюбит и моего ребенка. Ведь мы с ребенком 2в1, неотделимые части". Так вот, это полный бред и так не работает.
Мужчина не должен и не обязан автоматически любить вашего ребенка. Ваш ребенок - это совсем другой человек, причем не с самыми хорошими чертами. Это глупое, несформировавшееся существо с низменными инстинктами, который еще не понимает что плохо, а что хорошо. И это нормально для ребенка, мы все такими были. Но искренне полюбить ребенка и принять все его недостатки можно только если он родной. Ваши дети самые прекрасные на свете только для вас и это суровая правда жизни.
Кем же вы будете тогда этому ребенку, если отцом вам не стать? Вы для него всегда - конкурент за внимание и любовь своей матери. Ребенок хочет, чтобы мать всегда была рядом и дарила ему свою любовь. Его не интересуют такие вещи, как счастье матери и ее желание найти любимого мужчину. Ребенок воспринимает парня матери как какого-то дядю, который пришел забрать у него маму себе. И эта борьба за внимание матери будет у вас с ребенком РСП всегда.
Случай из моей жизни. В отношениях РСП вы всегда встречаетесь по расписанию. Обычно это 2-3 дня в неделю вечером, когда ребенка можно отдать отцу/дедушке с бабушкой. И вот, я жду дня свидания с нетерпением, бронирую стол в ресторане и тут раздается звонок от девушки - ребенок заболел, увидеться не получится. Что ж, обычная ситуация, бывает.
Встречу перенесли на другой день, она состоялась, затем состоялось еще несколько свиданий. Но затем снова повторяется ситуация - ребенок заболел, надо отменять свидание. И так происходит несколько раз за пол года. Апогеем всего этого было то, что я купил путевку в Турцию на двоих и ее пришлось отменять за день до поездки. Чудом удалось вернуть 30% стоимости, потому что ребенок заболел за один день до поездки и у бабушки с дедушкой в таком состоянии его не оставишь. Самый прикол был том, что когда я пришел на следующий день домой к РСП, то "больной" ребенок бегал по квартире за котом.
В этот момент до меня дошло в чем дело. Ребенок ревнует и не хочет, чтобы его мать проводила время с кем-то другим. Это настолько на подсознательном уровне, что у него даже может подняться температура, лишь бы мать не уходила и оставалась дома. Дети - шикарные манипуляторы, способные держать в узде своих родителей.

6) Ребенок - это большие хлопоты.
Спросите себя, зачем вы ищете девушку? Сидите на сайтах знакомств, знакомитесь в реале - для чего это все? Наверное, вы хотите найти близкого человека, проводить с ним время, тусить, заниматься сексом. А теперь поймите, что ребенок занимает 90% жизни родителей. Это существо, с появлением которого вы больше не свободны. Ваша жизнь привязана к расписанию ребенка, ваши финансы в первую очередь тратятся на ребенка, ваши планы разрушаются в любой момент. Дети - это самые большие на свете обломщики.
Вот вы - свободный молодой человек, который хочет жить для себя. Сорваться с места и поехать на вечеринку в два часа ночи, а то и оказать в другой стране на другом конце земли. А если рядом будет любимая женщина, то все это гораздо интереснее делать вдвоем. Вы хотите быть свободным и развлекаться на полную катушку. В конце концов, вам хочется регулярного секса. Но отношения с РСП - это отношения с несвободной женщиной, которая уже не сможет гулять и развлекаться. Вы упустите огромный пласт жизни и не познаете что такое полноценные отношения с женщиной. Ваши отношения с РСП будут по расписанию, а отмена планов - постоянным явлением.
К детям приходят осознанно и со временем, но в случае с РСП вас никто не спрашивает и не дает право выбора.

В сумме я около пяти лет своей жизни состоял в отношениях с разными РСП и ни одну из них я не познакомил со своими родителями. Я просто не смог найти в себе силы привести чужих детей в родительский дом и сказать, что это их новые внуки. Но знакомил с друзьями и каждый раз я получал порицание, мол столько девок свободных, зачем тебе это. Это все на меня сильно давило и уничтожало морально.
Возможно, это моя личная проблема и у других людей нет таких заморочек, поэтому отдельным пунктом я это не стал выносить, а сделал лишь в виде такой заметки.

Что же, на этом все. Я постарался осветить максимально подробно тему РСП и рассказать о причинах, почему я твердо и решительно отказался от серьезных отношений с ними.
Данные посты не носят характер какой-либо пропаганды, особенно пропаганды чайлдфри (дети и полноценная семья - это замечательно и должно быть в жизни каждого).
Цель этого - донести до молодых парней такую точку зрения, рассказать про жизненный опыт и возможно не дать потерять несколько лет своей жизни.

Всем привет, зовут меня Алёна. Ничего особенного для других, но особенный день для меня)

Ещё один годик прошёл. Я нашла себя в рукоделии, шью маленькие игрушки и даже участвовала в выставке. И совсем скоро ещё одна в Москве (Розы-берёзы в усадьбе Муравьёвых- Апостолов) 8-9 февраля. Приходите насладиться творчеством. Не обязательно что-то покупать. Приходите именно на выставку в красивое место. Запланируйте в своём календаре этот день. И познакомитесь с прекрасными рукодельницами.

На видео шью курточки для мишек, это единственное в моей работе, что можно сделать на швейной машинке. Молекулярная работа)

В видео конечно не показала много этапов. Начинается всё с подбора ткани для каждой игрушки, потом решение воротник или капюшон, далее раскрой (перевод выкройки на ткань, обвести по контуру клеем, чтобы края не расползались, высушить, вырезать), соединить между собой отдельные детали (внешний слой, капюшон или воротник и внутреннюю подкладку), соединить булавками 3 слоя вместе и уже сшить 3 детали вместе (этот и сдедующие этапы уже показаны на видео), обрезать лишнюю ткань по краям, аккуратно вывернуть, прогладить.

Получаются такие милашки --->

Игрушки ростом около 9см, вес около 26г, ручки, ножки и голова крутятся, одежда снимается. Сшиты из вискозы и других тканей.

Сейлор-мент. Часть 2. Глава 10.2

– Вот это и есть тот самый главный и неуловимый неизвестный свидетель, – сказала я Филатову, когда мы с Груневской вошли к нему в кабинет.
Сергей стоял у стеллажа с книгами и что-то искал. Он повернулся на мой голос, оглядел Ирину с ног до головы,  удивленно вскинул брови и спросил:
– Точно? Так это же девушка.
Потом его взгляд еще раз скользнул по ботинкам свидетельницы. Он усмехнулся и довольно хмыкнул:
– Хм… мда…
Я разделась, повесила куртку на крючок и предложила Груневской снять пуховик.
– Ирина, ты здесь долго пробудешь, не меньше трех часов, – сразу предупредили мы ее.
Филатов выключил настенное радио, закрыл дверь на замок, чтобы нам никто не мешал, и принялся заполнять протокол. Груневская Ирина Петровна. Тысяча девятьсот девяносто седьмого года рождения. Записав ее личные данные, он приступил к допросу.
–  Расскажите, как все происходило, – попросил Филатов спокойно и почти ласково. На допросах он всегда играет роль доброго следователя. – И давайте, Ирина, начнем с самого начала. С утра вы пришли в техникум, так?
– Так…
Выслушав объяснения о том, как прошел ее обычный учебный день, мы, наконец, добрались до самого важного. Филатов писал медленно, и Груневская делала паузу после каждой фразы.
– Я хотела попросить Дмитрия Валерьевича поставить мне зачет по инженерной графике. Он в прошлом году соглашался, вот и решила еще разок попробовать. Занятия уже закончились, и я пошла в его учебный класс. Дверь была открыта, но Муравского там не оказалось. Мне тяжело ходить по этажам, потому я упорно ждала его у кабинета. Случайно услышала шум. Он шел из комнаты с методическими пособиями. Я подошла и тихонечко приоткрыла дверь… и там это... – Ирина замолчала и, плотно сжав губы, многозначительно посмотрела на Сергея.
– Что это? – не понял он.
– Неужели вам нужно объяснять, что такое «ЭТО»? – поразилась Груневская и поправила очки, пытаясь внимательно рассмотреть человека, не знающего значения данного слова.
– Не надо объяснять, но мы не заполняем протокол такими словами. Подробнее давайте, – вздохнул Филатов и, глядя на меня, покачал головой.
– Муравский стоял спиной к дверям и кто-то еще там был… ну он это делал… ЭТО! – раздраженная его непонятливостью, трясла ладошкой Груневская.
– Сергей, напиши своими словами, – попросила я.
– Вы точно именно ЭТО видели? – спросил Сергей, налегая на значимое слово.
– Да, без сомнения.
– Ладно, напишу – совершал…  а потом?
– Я прикрыла дверь и стала ждать, когда они закончат, – продолжила Груневская.
– Почему ты не вмешалась?! Почему не закричала и не позвала никого на помощь?! – недоуменно воскликнула я.
– Я думала, так и надо. Я в техникуме насмотрелась на это, меня нисколько не удивило.
Филатов ошарашено уставился на Ирину, часто захлопал ресницами, потом медленно перевел глаза на меня.
– Где именно и когда вы на ЭТО насмотрелись?! – я была не меньше шокирована, чем Сергей. Что за жуткие дела творятся в этом учебном заведении?
– У нас есть актовый зал, он давно не работает. Ремонт все сделать не могут. Я много раз замечала, как иногда девчонки с парнями туда за сцену бегают вместо уроков. Разбрасывают там пустые пакетики...
– Хм… ну и молодежь пошла… – облегченно хмыкнул Филатов. –  Мы в ваши годы себя скромнее вели… А дальше?
– Потом послышался плач, спустя несколько секунд дверь распахнулась и из кабинета выскочила девушка. Тогда я еще не знала ее фамилию, только то, что она с четвертого курса. Налетела на меня и выбила из рук зачетку, развернулась и помчалась в другую сторону. Через мгновение выбежал Муравский и столкнулся со мной. Чуть не упал, так как я в тот момент наклонилась, чтобы книжку поднять. У него было красное лицо, и он сердито выпалил: «Что тебе надо?». Я попросила: «Дмитрий Валерьевич, пожалуйста, поставьте мне зачет последний раз». Муравский выхватил книжку, ручку и расписался. Ничего при этом не спросил у меня. Что-то пробормотал непонятное и пошел в кабинет химии. Я хотела уйти, но глянула на страничку – росписи почти не видно. Ручка плохо писала. Достала из сумки другую и поплелась за ним. Заглянула в «химичку», а там никого. Тут услышала, как вода журчит в лаборантской комнате. Я открыла дверь, а он там над железной раковиной споласкивает… это… свое хозяйство…ну… мужское достоинство…
– Тоже мне… достоинство… – усмехнулась я.
– А мне как писать? – покосился Филатов на меня.
– Как положено, так и пиши. Продолжай, Ирина.
– Да погодите, я не успеваю! – оборвал Сергей.
Груневская подождала, когда Филатов закончит, потом продолжила: 
– Муравский меня увидел, вздрогнул и заорал: «Пошла вон отсюда»! Я закрыла дверь, но осталась ждать в коридоре. Хотела, чтобы он нормально расписался, а то скажет потом, что зачета нет. Дмитрий Валерьевич через некоторое время вышел, а я стояла напротив дверей, и он еще больше разозлился: «Чего тебе надо?! Зачем ты меня преследуешь?!». Я настояла поставить четкую роспись. Он так черканул на листочке, что чуть страницу стержнем не порвал. И ушел куда-то, а вот куда именно я не видела.
– А где ваша зачетка? – махнул подбородком Филатов.
Я вытащила книжицу из своей куртки и подала ему.
– Ага… вижу… вот вторая проглядывает… нервничал значит… – внимательно рассматривал Филатов подпись. – Это все?
– Нет, не все. Я из техникума ушла, а на углу меня Дмитрий Валерьевич догнал. Он уже улыбался и извинился за свое хамство. Поинтересовался, не хотела бы я без всяких проблем у него зачеты получать и экзамены не сдавать. Я не поняла сначала, с чего такая щедрость, наверное, он испугался, что я сплетни начну распускать. А я никогда не сплетничаю - не с кем мне делиться. Я продолжала спокойно идти и молчала, обдумывая ответ. Муравский, видя, что я никак не реагирую, сразу заволновался. И давай мне предлагать – и красный диплом, и на хорошую работу поможет устроиться. Только для этого нужно всего лишь одно – если меня кто-то спросит про этот день, я ничего и никого не видела.
– И ты прельстилась на сладкие посулы, – догадалась я. – Неужели у тебя не возникло ни малейшего подозрения? Ведь не за красивые глаза такие большие подарки полагаются.
– Возникло, конечно, но я согласилась.
– Почему? – удивился Филатов. – Фактически он предложил вам вступить с ним в сговор. Это очень серьезное преступление. Срок – до пяти лет. Вы это понимаете?
По лицу Груневской пробежала серая тень, она опустила глаза и тут же подняла, смотря с вызовом.
– Мне плевать на всех, я ненавижу людей. Кроме матери я никого не люблю. И на Трофимчук наплевать, она мне никто, – Груневская повернулась ко мне: – Вы же своими глазами видели, как они все ко мне относятся. А я не виновата, что родилась с сахарным диабетом. У меня плохая наследственность. Я если и доживу до тридцати, то это уже будет хорошо. Муравский пообещал мне решить проблемы с работой. Одно дело получить специальность, другое дело устроиться. Кто захочет взять к себе больную девушку с третьей группой инвалидности? Это для меня был подарок, ради которого можно пойти на все, лишь бы оставшуюся жизнь прожить по-человечески! Вы спросите у этой Трофимчук: «Знаешь ли ты Груневскую?». Она сразу скажет: «Это Груня-груша, Груня-дылда». Сомневаетесь? Попробуйте. Вам сразу станет ясно, почему мне она по барабану.
«Спрошу», – мысленно пообещала я.
Груневская выплеснув все, что накопилось на душе, покраснела, и у нее затряслись губы. Сергей спохватился и кинулся со стаканом к раковине. Пока она пила мелкими глотками воду, я задумчиво повернулась лицом к окну. Я не испытывала никаких неприязненных чувств к Ирине и нисколько не осуждала за такой поступок. Трудно требовать от человека участия, если он сам ни от кого его не видит. На память пришла наша классная руководительница Антонина Ивановна с ее речью: «Дети! Если вас кто-то оскорбил, не обращайте внимания и будьте всегда выше своего обидчика. Простите его сразу, и тогда он поймет, что поступил неправильно. Ему станет стыдно, он сам искренне попросит у вас прощения». Боже, какой бред она несла. Подростковая жестокость интернациональна, бытует везде, в любой стране, и единого рецепта борьбы с ней до сих пор не существует. Но локально успешно бороться можно. Я помогу Груневской. Любой негодяй прекрасно осознает – те над кем он издевается, имеют право на защиту. Вот с тех парней, что кидали снежки, и начнем...
– Ирина, он звонил вам после того, как его отстранили от занятий? – донесся словно издалека до меня голос Филатова, и я сразу встрепенулась.
– Пару раз с разных телефонов. Узнавал, как идут дела в техникуме, где вы ходите, у кого спрашиваете.
– Вот гад! – не сдержалась я. – Насмехается. Сереж, надо разобраться. По идее он не должен пользоваться средствами связи.
– Разберемся, – пообещал Филатов.
Груневская отрицательно покрутила головой.
– Он не насмехался, совсем наоборот. Я ему сообщила, что вы парня какого-то ищете. Он не на шутку испугался: «Следователь и меня расспрашивал о каком-то парне. Вот не пойму, а почему они тобой не заинтересовались, неужели кто-нибудь еще в тот день на этаже находился?». Я ответила: «Да, действительно кто-то неподалеку проходил». Он минут пять молчал и вздыхал в трубку. Второй раз позвонил, я ему сказала, что парня вы, похоже, так и не нашли. Он, кажется, успокоился.
– Твоя сестренка всех напрочь запутала, – укоризненно произнес Сергей, а Груневская при слове «сестренка» бросила на меня удивленный взгляд.
Я виновато пожала плечами и развела руками.
Филатов на всякий случай отобрал у Груневской сотовый и еще долго записывал всякие подробности, чтобы не пропустить важные мелочи, даже бегал в соседний кабинет за методикой расследования. Только в седьмом часу вечера я отвезла главную свидетельницу домой.
– Плакал мой красный диплом, – грустно сказала она, вылезая из машины.
– Ты бы его в любом случае не получила, Ирина. Я бы на все пошла, лишь бы он там не работал, –  уверила я в ответ.
– Полная жо… – всхлипнула она. С силой захлопнула дверь и, медленно переваливаясь, направилась в свой подъезд.
– Ира, подожди! – крикнула я и выскочила из машины.
Я подошла к ней и подала маленькую визитку с номером своего сотового телефона.
– Закончишь технарь, придешь ко мне в пятый опорный или позвонишь. Я попробую помочь тебе. Пойми только одно – на несчастьях других себе счастье не построишь.
– Хорошо, спасибо, – ответила она и положила бумажку в карман.
Уезжая, я заметила в зеркале заднего вида, что она печально смотрит мне вслед. Интересно, о чем она думала в тот момент? О том, что мы отняли у нее мечту?

Я вернулась назад в ГУВД. Прежде чем подняться к Филатову, отчиталась перед начальником отдела участковых Колпиным. Хотела сделать это побыстрее, но он меня остановил.
– Касаткина, не торопитесь.
– Что-то не так?
– Вы сегодня за целый день только в Борисовку съездили? Ни хрена не работаете. А в этом месяце у вас недобор по мелким хулиганам. Так что, прежде чем отправиться домой на отдых, давайте-ка с Даниловым пробегитесь по району и принесите мне четыре протокола.
– А можно завтра?
– Нет! Сегодня! До часу ночи я буду ждать вас с результатами. Иначе за март премии никому не видать! – рассердился он.
– Я сегодня главную свидетельницу, наконец, отыскала по факту изнасилования студентки. Она уже дала все интересующие нас показания. Так что материалы скоро отправятся в суд.
Колпин заметно смягчился.
– Ну так это замечательная новость! Показатели раскрываемости по тяжким преступлениям нам тоже нужны. А рапорт где?
– Хотела завтра составить, но если срочно, то могу сейчас.
– Не кормите меня завтраками. Сейчас!
Я тут же при нем настрочила краткий отчет о проделанных мероприятиях в техникуме. Колпин, получив лист, пробежался глазами и недоуменно спросил:
– А старший сержант Самойлова что тут делает? Я не слышал, чтобы ее к нам переводили.
– Она в свободное время нам с Меркушевой помогала.
– Знаешь, ни к чему упоминать тут частных детективов. Убирайте ее к чертям и переделывайте рапорт  заново.
– Я ничего не буду переписывать! Полицейский он всегда полицейский. В отпуске, после работы, да хоть на больничной койке – он всегда на службе, – мгновенно встала на дыбы я.
Колпин удивленно несколько секунд смотрел мне прямо в глаза. Я знала, он терпеть не может, когда с ним спорят. Но я всего лишь озвучила известную истину. Он улыбнулся и сказал:
– Вот чем вы мне нравитесь –  за словом никогда в карман не полезете. Далеко пойдете.
Колпин аккуратно положил мой рапорт в свою папку и приказал:
– Завтра тогда постараетесь и будьте любезны шесть протоколов мне вечером на стол.
Для красноречивости Колпин даже хлопнул ладошкой по столешнице.
– Говорили же четыре! – возмутилась я.
– Вы наверно не расслышали. Вас там сколько участковых в опорном? Трое? Вот с каждого по два. Касаткина, не зарывайтесь, как положено отвечать командиру?!
– Есть явиться завтра с шестью протоколами!
– Вот так! Можете быть свободной.
«Зануда и солдафон», – обругала я его про себя беззлобно. Я давно привыкла к служебным порядкам, и находиться в подчиненном положении мне уже не так в тягость, как в начале службы. Если вас будут уверять, что никакого плана в полиции не существует – не верьте. Он всегда был и будет. Как еще отчитываться перед общественностью за наш труд? В принципе шесть протоколов это немного, если хулиганов не найдем, вполне подойдут курильщики, дымящие на остановках и возле подъездов. Неожиданно вспомнила, что забыла выполнить задание – выяснить, кто избил Потапова. Вот черт, придется завтра ранним утром ехать к нему.

Я поднялась на два этажа выше – опять к Филатову. Материалы дела проверит Следственный комитет, потому сейчас нужно все привести в порядок и подшить, как положено. Сергей наметил назавтра провести очную ставку Груневской и Муравского. Будет ли преподаватель отпираться до конца или сознается? Хотелось бы знать… Раздался стук в дверь, и в кабинет заглянул майор Мельников.
– Ха-х… женскому батальону «палочек» не хватает? Сидите допоздна – хотите раскрытие заработать? – издал он смешок, завидев меня вместе с Филатовым.
«Палок», то есть отметок о моем участии в раскрытии преступлений, мне действительно не хватало, за что я регулярно получала «по шее» от начальства, но вот почему я здесь объяснять каждому пошляку не хотелось.
– Да, боремся с душегубами, ворами и мошенниками, – ответил за меня в шутку Сергей.
Мельников весело хихикнул, подмигнул мне как заправский бабник и ушел. Хоть он и Караваев как два сапога пара, но к Мельникову я питаю самые неприязненные чувства.  В каждом коллективе существуют свои интриганы, которые ради забавы любят сталкивать всех лбами. После инцидента с Балаковым мне донесли его нелестные слова: «Касаткина в больнице? Знаю такую. Еще сопля зеленая, а уже ведет себя так, будто ей больше других надо. За что боролась, на то и напоролась».
В начале одиннадцатого вечера позвонила Лена.
– Ты почему не едешь? Обещала всегда быть рядом, – сказала она обиженно. – Я же говорила тебе – мне страшно одной добираться поздним вечером.
– Жди и никуда не уходи, собираюсь и мчусь, я еще в отделе.
Я накинула куртку, посмотрела на Сергея и у меня непроизвольно скатилась слеза.
– Ты чего, Лиль? – удивленно вскинул бровь Филатов.
– Многодневное напряжение спало, и я чувствую себя куклой из кукольного театра, которой руку вынули, – пожаловалась я.
– Вымоталась, значит. Может коньячку в стаканчик плеснуть тебе? – посочувствовал он и потянулся к сейфу.– Отмякнешь.
– Не хочу. Мне еще ехать надо.
– А как ты свидетеля вычислила?  Кто-то навел? – поинтересовался он.
– Нет, я сама нашла. Знаешь, бывает такое: решаешь уравнение, но ничего не получается. Думаешь, пишешь… хорошо, если тебе на все действия только школьной доски не хватило. А могло бы и всей жизни. И все из-за того, что изначально задано неверное условие, у которого нет правильного решения.
– Лиль, давай проще, я в математике дуб дубом.
– Проще? Кончились мальчики, остались кто?
– Девочки?
– Да, девочки. Покамест, Сергей, я поехала, а то меня ждут.
– Стой, а если бы снег растаял, и на Груневской оказалась бы другая обувь? Что тогда?
Я не нашлась, что ответить. Пожала плечами, прощально махнула рукой и со всех ног побежала к  лестнице. Перед Леной уже жутко неудобно.
Все-таки зерно истины в гипотезе Николая Дубовицкого есть. Сколько раз я встречала Груневскую в технаре на переменах? Да раз десять точно, и ни разу не задумалась, что она именно та, кого мы ищем. И подсказку вчера получила – слова Вовы: «Это не заяц, а зайчиха...». А вот как научиться понимать это? Может, случайное совпадение? Да кто знает…

Моя подопечная стояла на крыльце техникума и прыгала от холода словно синица, пытаясь согреться. Днем оттепель, а к ночи все равно холодает.
– Б-р-р-р, я почти сорок минут жду. То внутрь зайду, то обратно вылезу, все тебя выглядываю. Нас сегодня на двадцать минут раньше отпустили, –  бормотала она, стуча зубами, и, усевшись в машину, сразу протянула ладошки к печке.
– Прошу прощения, задержалась, – устало произнесла я.
– Раз приехала, значит неактуально. Я не злюсь. Вижу, ты какая-то сегодня не такая… а поняла – ты же в форме.
– Может быть. Честно говоря, я натурально как выжатый лимон. Скажу тебе новость – не было никакого парня у дверей четырнадцатого февраля. Это – сверхточно и сомнению не подлежит, – произнесла я, ожидая, какой эффект произведут мои слова.
Лена повернулась ко мне с широко раскрытыми от потрясения глазами и стала хватать воздух ртом.
– Как так? Ты что думаешь, я обманула всех? – вымолвила она с трудом. – Или он мне вправду примерещился?
– Не мальчик это, а девочка. Ирина Груневская. Ты ведь ее знаешь?
– Груневская?! О, мамочки! Конечно, знаю, это…
«Груня-дылда, Груня-дура» – но этого не прозвучало.
– …несчастная девушка с механического факультета, над ней постоянно мальчишки издевались, особенно с первого  курса. А я как-то и не подумала, что это она могла там стоять.
Я мысленно произнесла в адрес несчастной и ненавидящей всех Груневской: «Ты не права, Ирина. В мире есть еще много людей, способных на сочувствие». На меня что-то нахлынуло, и я притянула Лену в объятья и крепко прижала к себе.
– Это, можно сказать, почти победа! Главная свидетельница у нас в руках! – радовалась я.
– Интересно, а как ты нашла? – продолжала удивляться Лена.
– По ботинкам… что-то в голове сработало… Я так счастлива. Наверное, скоро все закончится. Груневская дала показания. Материалы дела проверят и оформят в суд. Пару-тройку месяцев на всякие досудебные разбирательства и ты полностью свободна. Сможешь спокойно вернуться домой.
– А что она вам сообщила? – с напряжением в голосе сказала Лена.
– Сейчас не важно. Смотаемся на полчасика в какое-нибудь кафе? У меня сегодня особый праздничный настрой, – предложила я.
– Нет, туда я не хочу, – ответила она и резко отодвинулась от меня. – Валентина Семеновна очень просила, чтобы мы нигде не задерживались. Поехали!
– Как скажешь, – вздохнула я и включила коробку передач. – Она  тебе часто докучает?
– В большую перемену. Тебе ведь все время некогда, минутки для матери не найдешь, а ей хочется тогда со мной поговорить. Когда я дома, она и с работы звонит.
– Я бы с ума сошла. Иной раз такая кутерьма стоит вокруг, а она спрашивает в неподходящий момент – что варить: щи или харчо? Не достала еще? – улыбнулась я.
– Нет, спросит – все ли у меня нормально, хорошо ли себя чувствую, пожелает удачи и кладет трубку. У тебя хорошая мама.
Задним ходом я вывела машину со двора и, выкрутив руль, тронулась вперед к выезду на шоссе. Вынырнула на проспект и помчалась по прямой дороге. Удачно попала в режим «зеленой улицы» светофоров и летела, не останавливаясь на перекрестках. Лена, не поворачиваясь ко мне, поинтересовалась:
– Лиль, можно кое-что узнать? Я в техникум собиралась, а Валентина Семеновна как-то необычно посмотрела на меня и сказала: «Когда-то и у моей Лилечки был такой же звонкий голосочек». Я ей: «А что произошло? Почему сейчас другой?». Она так горестно махнула рукой и ушла на кухню. О чем это она?
– Так я в полицию пошла, а не брали туда с высоким голосом, там нужен мощный, командный. Я обратилась в клинику и мне сделали операцию. Видела у меня под подбородком тонкие белые полосы? – попыталась я отшутиться с серьезным видом.
Как ни странно, но Лена поверила мне.
– Ради работы? Я бы не пошла на такие жертвы… с другой стороны, многие сейчас делают себе всякие операции: губы, задницы… Хотя, зачем я обсуждаю, разве это мое дело? Не мне судить.
– Как учеба сегодня? – спросила я, стараясь быстрее сменить неприятную тему.
– Нормально, что там может быть интересного? – ответила она немного раздраженно и отвернулась к окну.
– Лен, у меня есть подозрение, что тебя что-то мучает. Ты дерганая и холодная какая-то.
– Да, но мы поговорим об этом позже, когда ты форму снимешь. Я не смогу тебе сейчас всего объяснить. Скажу одно. Ты утром старый блокнот оставила на тумбочке. Извини за любопытство, я пошарилась в нем и на предпоследней странице нашла запись: «Лена Мишина, 3-й детский дом. Улица Ярославская». Я сразу поняла, кто это. Та самая маленькая девочка, про которую ты мне рассказывала. Моя тезка оказывается.
– Да закрутилась и забыла сказать тебе, что нашла адрес Венерочки. Голова другим забита. Почти все время твоим делом занималась. Теперь можно будет съездить к ней.
– Я решила не тянуть резину, взяла деньги, что ты мне оставляла, и поехала проведать ее. Не стала заморачиваться с подарком. Набрала большой пакет конфет и шоколадок, нашла ее группу и отдала воспитательнице. Пусть все ребятишки радуются. Саму девочку я не видела и у воспитательницы ничего не спрашивала.
– Почему?! – страшно расстроилась я. – Думала, ты расскажешь, как ей там живется. Ну почему ты не подошла к Венерочке?!
– Хочешь знать, почему? – голос Лены стал непривычно злым, при этом она нервно крутила головой, глядя то в мою сторону, то в боковое стекло.
Линия ее маленького рта изогнулась в незнакомой мне гримасе. Я никак не могла сообразить, что сейчас происходит, только чуть кивнула головой в ответ.
– Да потому что ты дите! Глупое-преглупое дите в погонах! Даже не представляешь, что ты натворила! – неожиданно в сердцах выпалила она и посмотрела на меня тем взглядом, каким смотрят на людей, совершивших преступление в отношении близкого человека.
Я окончательно растерялась и резко затормозила. Автомобиль сразу занесло. Шлепнувшись боковинами колес о бордюр, он остановился.
– Что я натворила?! – перепугалась я.
– Завтра же с утра отвези меня с вещами домой! Не надо было мне уезжать из дома. Ты сделала еще хуже!
– Леночка, объясни, я ничего не понимаю! – чуть не взмолилась я.
Меня начала бить нервная дрожь, словно произошло что-то непоправимо ужасное. Почему она так смотрела на меня? Навалилась паника: во что же это я вляпалась?

– Зачем спасать из полыньи тонущую бездомную собаку, если ты не знаешь, куда ее потом девать? – спросила Лена.
– Возможно, и вправду я неимоверно глупа, но до меня не доходит, – произнесла я жалобно.
– Я поверила тебе, когда ты у меня дома плела про какую-то программу защиты потерпевших. А ты просто забрала меня и ввела в свою семью. Нельзя так делать. Нельзя! Ты и Валентина Семеновна меня жалели. Вы относились ко мне по-доброму. Словно я тебе родная младшая сестра, а она мне мать. У меня такого в семье никогда не было, и я прожила все эти дни у вас в условиях нормальных человеческих отношений. Да, именно нормальных. А то, что вы там с мамой иногда ругаетесь, это пустяк, в ваших ссорах нет ненависти. Я к вам стала привязываться, но рано или поздно придется расставаться. Ты помчишься ловить очередного Муравского, а на мое место приведешь другую несчастную девушку. А я вернусь домой с такой болью, что… – тут  Лена не смогла договорить, вытащила платок и стала вытирать катившиеся из глаз слезы.
Вот тебе на… В моей груди появился жесткий комок, и я не смогла ничего ответить. Вытерев слезы, Лена продолжила:
– А по поводу Венерочки… Тебе жаль маленькую девочку, но боишься с ней увидеться. Потому что, после того как уйдешь от нее, она может побежать за тобой, и тогда ты никогда больше не сможешь спать спокойно. Поэтому и я не стала с ней встречаться. Надеюсь, ты меня поняла? Отвези меня лучше прямо сейчас домой, пока не зашло слишком далеко. И все закончим…
В салоне повисла тишина, только еле слышный звук моторчика печки нарушал наше молчание. Меня до глубины души потрясло то, что я сейчас услышала. Я и в самом деле не думала, что такое возможно. Мне казалось, если бы я случайно попала в другую семью, то всегда стремилась бы назад… в родной дом...  к маме… Когда я предложила Лене переехать к себе, мне и в голову не приходило, что у нее к нам может возникнуть чувство привязанности. В этот миг я вспомнила,  как она смотрела на меня счастливым взглядом, когда я назвала ее сестренкой. Ей всю жизнь действительно не хватало родной души рядом, и она поверила, что такой могу быть я…
Мимо нас слишком близко пронесся лихач и в окно громко хлопнулись комья снежной каши. Я вышла из оцепенения, открыла дверь и подошла к машине с другой стороны. Вытащила поникшую Лену из салона, распахнула свою куртку и крепко обняла ее.
– Я тебя поняла, прости, Лен. Ты сказала правду – я действительно глупое дите. Когда я к тебе ехала в первый день, у меня было только одно искреннее желание – помочь. Я даже не представляла, что такое может случиться. Я к тебе тоже привыкла, и ты останешься с нами, будем продолжать программу до бесконечности. Мы взрослые люди и сами все решим. А про Венерочку и собаку ты хорошо сказала… прости…
Ленины ладошки скользнули за мою спину, и мы прижались друг к другу еще крепче. Теплая волна необъяснимого чувства заполнила меня до макушки, и стало жарко. Лена, я не сомневалась, ощущала то же самое. Не знаю, сколько бы мы времени так стояли, но нам помешали.
– Смотрите, смотрите – бабы обжимаются… ага, одна-то мент… прикольная картинка… – услышала я за спиной и повернулась.
На тротуаре в свете фонаря стояли трое подростков лет пятнадцати-шестнадцати и, бесстыже ухмыляясь, пялились нас.
– Не бабы, а женщины. И что тут такого? – сказала я.
– А зачем вы обнимаетесь? Нам просто интересно. Вы случайно не розовенькие? – захихикали они.
– Это женская дружба, болваны! – высунулась из-за меня Лена.
– Тогда все понятно! – захохотали  они на всю улицу и пошли дальше.

Из моего кармана раздалась мелодия. Это моя мама начала беспокоиться. Высказала нам сразу обоим насчет эгоизма и бессердечности. К тому же ей надоело по двадцать раз разогревать ужин. Мы уселись в машину и уехали домой.

Сейлор-мент. Часть 2. Глава 12. Окончание

Возлюбленная Генриха IV. Красивая и остроумная, Габриэль имела большое влияние на короля, он даже намеревался развестись с Маргаритой Валуа и жениться на фаворитке. Получив титул герцогини де Бофор, Габриэль тем не менее не злоупотребляла положением и пользовалась расположением двора. Её дети от короля — Цезарь и Александр Вандом и Генриетта-Екатерина, выданная за герцога Эльбёф.

* * *

Маркиз Антуан д'Эстре, отец Габриэли, был хороший солдат, честный гражданин и убеждённый католик, проведший большую часть своей жизни в походах. Супруга маркиза, Франсуаза, урождённая де ла Бурдезьер, принадлежала к семье, женщины которой издавна славились во Франции своим легкомыслием. В этом достойном роду насчитывалось не менее двадцати пяти особ прекрасного пола, частью замужних, частью посвятивших себя служению Богу, которые, не стесняясь ни положения, ни сана, имели открыто несколько любовников. В те времена такие дамы считались настоящими женщинами. Антуан и Франсуаза д'Эстре имели многочисленное потомство — двоих сыновей и шесть дочерей.

Габриэль в шестнадцать лет вполне оправдывала звание «прекрасной»: стройная, с чудесным цветом лица, густыми белокурыми волосами, большими голубыми глазами, высокой грудью, с изящными руками и миниатюрными ногами. Отсутствие глубокого ума искупалось чарующей улыбкой, а в образовании, обладая божественной внешностью, она не нуждалась, имея в своей библиотеке всего одну книгу — «Часослов», да и ту перелистывала не особенно усердно.

Несомненно, судьба предназначала её не простому смертному, и вот мать, при посредничестве герцога д'Эпернона, предложила прекрасную Габриэль самому Генриху III. Сводник такими красками описал красоту молодой девушки, что возбудил в холодном к женским ласкам короле желание обладать ею. И вскоре маркизе д'Эстре через другого королевского вельможу, маршала Монтиньи, было послано 6000 экю, из которых посланник, по-видимому, найдя плату слишком высокой, удержал 2000 в свою пользу. Невинность Габриэли была продана всего за 4000 экю! Однако Генрих III недолго наслаждался объятиями юной любовницы, заявив, что «ему незачем искать худобы и белизны тела у других женщин, этого добра в достаточном количестве имеется у жены».

Чтобы не терять времени даром, огорчённая маркиза д'Эстре тотчас же предложила свою дочь, удостоившуюся королевского внимания, что, несомненно, подняло её престиж, известному финансисту и тайному агенту герцога тосканского итальянцу Себастьяну Замету, но, не сойдясь с ним в цене, показала Габриэль кардиналу лотарингскому, герцогу Людовику Гизу, который влюбился в красавицу и не торгуясь выложил требуемую сумму. Его страсть длилась около года и, быть может, продолжалась бы и дольше, если бы мамаше не понадобились деньги, ради чего она тайно от кардинала свела свою дочь с герцогом де Лонгвилем. Узнав об этом, Гиз оставил Габриэль за три или четыре дня до «Баррикад» (12 мая 1588 года). Переходя из рук в руки, молодая девушка стала любовницей «великого конюшего» Генриха III, красавца герцога Бельгарда, к которому и сама не оставалась равнодушной. Король, который всячески угождал фавориту, осыпал любовников своими милостями: одевал их в одинаковые цвета, заставлял на балах танцевать вместе и очень гордился, имея возле себя такую очаровательную пару. Внезапная смерть короля, убитого Жаком Клеманом, положила конец этому блаженству.

В смутное время воцарения Генриха IV «прекрасная Габриэль» была увезена своей матерью в родовой замок Кёвр, неподалёку от Манта, ставшего негласной столицей Франции после отказа парижан открыть свои ворота королю-гугеноту. Герцог Бельгард, находившийся безотлучно при Беарнце, только изредка имел возможность навещать любовницу, жившую в замке с отцом и сёстрами.

В Кёвре «прекрасная Габриэль», чтобы не скучать в одиночестве, по врождённой склонности к прелюбодеянию, попала в объятия соседних дворян Брюнэ-де-ла-Бюсьером и Станэ и не отказала в ласках своему старому приятелю герцогу де Лонгвилю, случайно проезжавшему через Кёвр.

Однажды герцогу Бельгарду под весёлую руку пришла мысль похвастать своей любовницей перед Генрихом IV. Он так красноречиво описал её красоту и очарование, что король заочно влюбился в прекрасную Габриэль. Когда на следующий день король-гугенот пожелал отправиться в Кёвр вместе с герцогом, последний понял свою ошибку, но слишком поздно. Надежды на то, что дама не понравится Генриху, не было никакой. Бриллиант остаётся бриллиантом, и только слепые могут отрицать его блеск. Король же, будучи знатоком женской красоты, обладал отличным зрением.

В это время госпожа де Ноа вызвалась погадать сестре. Перетасовав карты, она велела Габриэли вытащить одну. Красавица с улыбкой вытащила карту и неловким движением уронила другую, оказавшуюся валетом (Бельгардом), первая же была королём Августом. Сёстры, смеясь, начали выпрашивать у Габриэли комнаты в Лувре, когда она станет почти королевой Франции и Наварры. В этот момент цепи подъёмного моста загремели, и Габриэль увидела через окно Бельгарда, въезжающего во дворец вместе с незнакомым мужчиной.

«Да это же наш король!..» — вскричала госпожа де Баланьи, узнавшая Генриха IV, которого годом раньше видела в Компьене.

Габриэль с первого взгляда очаровала Генриха IV. Влюблённый монарх не хотел, чтобы с этого дня она принадлежала другому, и ревниво оберегал своё сокровище. На следующий день перед отъездом Генрих IV взял слово с маркиза д'Эстре в ближайшем будущем вместе с дочерью приехать погостить в Мант.

Пока король Франции завоёвывал маленькие и большие города своего королевства, не имея возможности овладеть Парижем, прекрасная Габриэль, проживавшая уже в Манте, возобновила связь с Бельгардом, который долго упорствовал, ибо не желал обмануть доверие короля Наваррского, и с герцогом де Лонгвилем, мало беспокоившемся о Генрихе IV. Возвращение короля положило этому конец.

При первой же встрече с королём она объявила, что не признаёт никаких препятствий, что она любит герцога Бельгарда, и тот обещал на ней жениться. А на следующее утро красавица в сопровождении двух слуг отправилась в Кёвр. Влюблённый король поспешил за ней. Подобное путешествие для него было сопряжено с немалыми опасностями, и мили за три до замка король переоделся в крестьянское платье и с мешком соломы на спине вошёл в Кёвр. Прекрасная Габриэль была поражена, увидев монарха Франции в таком странном виде, но вместо того, чтобы оценить его жертву и ответить на его любезности, резко объявила: «Государь, вы так некрасивы в этом наряде, что мне противно смотреть на вас!..» И с этими словами захлопнула дверь перед самым носом обескураженного Генриха IV, которому по возвращении в Мант пришлось ещё терпеливо выслушивать нотацию от своих друзей, маршала Морнэ и герцога Сюлли, обеспокоенных его внезапным исчезновением.

Маркиз д'Эстре отправил дочь обратно в Мант, что несколько приободрило короля. Отец, единственный порядочный человек в семье, находил своё положение щекотливым, так как король осыпал его незаслуженными почестями, и, чтобы снять с себя ответственность, решил выдать Габриэль замуж. Вскоре нашёлся кандидат на её руку — Никола д'Амерваль, сеньор де Лианкур, очень богатый и родовитый, непроходимо глупый и горбатый до уродства. Король одобрил выбор, желая отомстить красавице за холодность и надеясь позднее заслужить её расположение. Он пообещал в день свадьбы встать между нею и уродливым женихом.

Брачное торжество состоялось в Манте в феврале 1591 года, в отсутствие Генриха IV, задержавшегося по делам в соседнем городе Шони. Горбун пожирал глазами красавицу. Наступила полночь, а король так и не появился. Однако Габриэль умудрилась, выйдя замуж в четверг, до воскресенья ещё не стать женой собственного мужа. В первую ночь она притворилась больной и прогнала горбуна из спальни, во вторую — уложила на свою постель подругу, которая будто бы почувствовала себя дурно, а в третью — не сказав мужу, уехала ночевать в соседний замок. Горбун уже хотел силой вступить в свои права, когда пришёл королевский приказ немедленно явиться в Шони для представления супругов.

Они нашли короля, готовящимся к осаде Шартра. Наваррец без церемоний отправил д'Амерваля назад в Мант, а Габриэль увёз с собой. Когда пушечные ядра пробили брешь в воротах Шартра, нежные ласки короля разбили лёд, сковывавший сердечко Габриэли. Генрих IV праздновал двойную победу.

Вскоре после этого Наваррец формально развёл Габриэль с де Лианкуром по причине его неспособности к брачной жизни (и это несмотря на то, что от первого брака у того было 14 детей!). Статс-дамой королевской фаворитки была назначена маркиза де Сурди, родная тётка Габриэли, а маркиз д'Эстре получил место шартрского губернатора.

Маленький двор Генриха IV встретил фаворитку не особенно дружелюбно. Приближённые короля и в первую очередь герцог Сюлли опасались влияния Габриэли на короля, что представляло угрозу всему государству. Придворные же дамы ненавидели любовницу по той простой причине, что сами мечтали занять это место. Все сходились во мнении, что король явно поспешил, выбрав девицу, принадлежавшую доброму десятку мужчин и по-прежнему благоволившую герцогу Бельгарду. Генрих IV слухам не верил, к тому же он так любил Габриэль, что, наверное, простил бы ей измену. Несмотря на то, что финансы страны были почти исчерпаны, король осыпал подарками прекрасную Габриэль, утопавшую в роскоши замка Куси, тогда как сам он часто голодал.

Почти через три года фаворитка родила королю сына, названного Цезарем. Наконец-то он имеет потомство! Чем отблагодарить осчастливившую его женщину? Да он женится на ней!

Однако развести его с Маргаритой Валуа, с которой он прожил 17 лет, мог только римский папа. Генрих IV был гугенотом, отлучённым от римской церкви. Ему предстояло вернуться в лоно католической церкви. К тому же это положило бы конец смутам в государстве.

25 июля 1593 года в церкви Сен-Дени король покаялся в своих заблуждениях и принёс торжественную клятву вернуться в лоно истинной римско-католической церкви.

Между тем положение Габриэли при дворе значительно ухудшилось. Ненависть, окружавшая красавицу, была тем более опасна, что скрывалась под льстивыми улыбками. Мысль, что выскочка станет королевой Франции, возмущала придворных Генриха IV. Сплетни, клевета, поддельные письма были пущены в ход для компрометации фаворитки. Генрих IV же в ответ 22 марта 1593 года, в день, когда Париж открыл перед ним свои двери, пожаловал любовнице титул маркизы де Монсо и узаконил Цезаря, который стал герцогом Вандомским.

В торжественной процессии при вступлении в столицу Франции прекрасная Габриэль ехала в носилках перед королём, увешанная драгоценностями, справа и слева от неё гарцевали на конях высшие придворные чины, составившие её эскорт. Генрих Наваррский немедленно стал хлопотать о разводе. Государственный канцлер Силлери был отправлен в Рим для переговоров с Климентом VIII, которые, увы, слишком поздно увенчались успехом.

В это время король составил приданое своей будущей супруге, подарив ей со всеми землями и доходами графства Вандейль и Кресси, маркизет Монсо и герцогство Бофор, графства Жонкур и Луазинкур, принадлежавшие герцогине Гиз, и, наконец, графства Монретон и Сен-Жан и герцогство д'Этамп. Таких владений не имела ни одна французская королева.

В 1596 году в Руане, в монастыре Сент-Уэн, герцогиня де Бофор, как теперь величалась фаворитка, подарила королю дочь Екатерину-Генриетту, которую окрестили с торжественностью, подобавшей настоящей дофине. С этих пор прекрасной Габриэли стали оказывать почести, как законной королеве Франции, что, конечно, не прибавляло ей популярности.

В 1598 году король праздновал рождение своего второго сына Александра. Все видели, что фаворитка вскоре станет королевой. Завистники не могли допустить этого и ждали только случая. И вот на страстной неделе 1599 года прекрасная Габриэль, будучи на четвёртом месяце беременности, собралась поехать с королём в Фонтенбло, но её духовник Ренэ Бенуа потребовал, чтобы она на время рассталась с Генрихом и перед Пасхой провела время в посте и покаянии. Габриэль, словно чувствуя опасность, со слезами простилась с королём, умоляя того позаботиться о детях.

По желанию Генриха IV она поселилась в Париже в доме Замета, с которым король находился в самых дружеских отношениях. Однако врагам фаворитки удалось уговорить его совершить «подвиг» — освободить Францию от ненавистной королевы, которую ей хотят навязать, и этим открыть дорогу к престолу племяннице его покровителя герцога тосканского, Марии Медичи, портрет которой недаром ужасал Габриэль. Франция и Тоскана, конечно, сумеют отблагодарить Замета.

Уже на следующий день фаворитка почувствовала недомогание, которое объяснила слишком обильным ужином. Однако с каждым днём здоровье её ухудшалось. Прекрасной Габриэли не стало в субботу 10 апреля 1599 года. Её дивное тело почернело, а лицо было обезображено страданиями. Говорят, именно такую смерть предсказал ей астролог. Однажды в Тюильри она спросила о своей судьбе. «У вас есть всё, чтобы стать счастливой, но когда вы пожелаете большего, то умрёте. Если хотите узнать, какой смертью, — взгляните в зеркало». Габриэль посмотрела в зеркало и отшатнулась. Ей показалось, что её душит дьявол. Предсказание сбылось. Только такой дьявол, как Замет, мог решиться на подобное преступление, оставшееся безнаказанным и не принёсшее ему обещанных благ.

Известие о смерти возлюбленной повергло короля в шок. Он плакал как ребёнок и почти полтора месяца не желал никого видеть. Однако мог ли легкомысленный король вечно оплакивать ушедшую из жизни женщину? 12 декабря флорентийка Мария Медичи стала его супругой, и он подарил ей все богатства, раньше принадлежавшие герцогине де Бофор.

100 великих любовниц, Игорь Анатольевич Муромов, 2005г.