Начались просрочки, звонки из банков. Я открыла для себя банкротство. Съездила, все узнала. Компания взялась. Стоимость была разбита на 10 месяцев, платеж по 16500 в месяц. Честно пришла к мужу и сказала, буду банкротиться. Не тянем. Об одном прошу, чтобы деньги на этот платеж были. Мне подставили плечо, напомнили, что вот-вот посыпятся халтуры и деньги за ними. Через месяц я должна была предоставить документы (список внушительный, некоторые выписки платные опять же) и внести первый платеж. В начале месяца мы оплатили кредит за машину, а в конце, 28-го, был мой платеж по банкротству. К прочим переживаниям добавились родственники и друзья, до которых дозвонились сотрудники банка (самые эффективные, сука, сотрудники). Я начала рассказывать историю, что мы ошибочно перевели деньги не туда и в сл месяце все устаканится. А потом дозвонились и до работодателя. Мой телефон в принципе стоял на беззвучном, потому что звонки не прекращались.

Муж внезапно уходит в отпуск, говорит, что устал, надо бы набраться сил перед халтурами. Отпускные уходят на ежедневные траты аля еда и бензин. И в один вечер я все понимаю. Озарение ко мне спустилось. Обычный вечер, я пришла со смены и листала местную группу по подработке. Увидела, что на завод, где я работаю, требуется уборщица. И написала в отдел кадров, что могу совмещать, как раз 2/2. А муж сидел за компом и внезапно выдал, что-то про игру 'Герои' или что-то такое. Не фанат, к сожалению, дотку люблю. И я поняла, что ну это же пизд*ц. Я ломаю голову и ищу выход, а человек просто сидит и его не волнует вообще ничего. Когда подошло время платежа, он сказал, что обязательно найдет деньги, надо только позвонить и сказать, что попозже заплатим.

А я устала. От звонков, от родственников, от вопросов на работе (слухи разлетелись быстро). И НЕОЖИДАННО для него и его семьи, я ушла. Сказала, машина твоя, кредит твой на нее. Все остальное - моя проблема. На тот момент я уже заняла денег на оплату платежа и на съем квартиры. Вещи собирала пару дней под предлогом 'перебираю шкаф'. В общем, как многие любят говорить: ничего не предвещало, ушла без причины. Далее понеслась веселая карусель под названием 'бюрократия'. Начались подачи документов, мне назначили управляющего, который контролировал все денежные средства, поступающие на карту. Мне хватало на съем, быт и жизнь. А затем наступает такой этап процедуры, где тебе положено получать только прожиточный минимум. На тот момент это было около 16200р. Собрав остатки гордости, я вернулась к маме, сменила работу. Мама получала пенсию в 16к рублей. (она живёт в доме, квартиру сдает. Деньги с квартиры покрывают коммуналку на дом). Итого имели на двоих 32 тыыыыщиии (16500 из них платеж за услуги по процедуре). Знаете, что было в этот момент прекрасного? Я правда почувствовала плечо опоры. Я честно отдавала все деньги маме, она распределяла между продуктами и необходимым. А ещё я перестала замечать особенные дни - дни зарплат. Я могла снимать только наличку в банке в определенные дни месяца. Вся суета и вопросы 'а тебе уже пришло?' шли мимо меня бодрым шагом.

На новой работе от бухгалтерии тоже поползли слухи о моем банкротстве. (Компания работала с ВТБ, а мне нужен был только сбер. Пришлось нести справку о процедуре и документ от арбитражного управляющего, чтобы переводили зп на сбер). Тогда я поняла, что людям не нравится смотреть, как ты карабкаешься со дна. Они любят наблюдать, как ты там захлёбываешься и ищешь люк в междудонное пространство, чтобы опуститься ещё пониже. Тогда они смогут погладить себя по затылку и сказать 'фух, хоть у кого-то хуже'. Но основной мой коллектив воспринял слухи нормально. Спросил какие-то подробности как и что и более тема не поднималась.

Выживание прошло успешно. В моем кошельке всегда были три соточки. На всякий случай. Большей суммы у меня просто не было. На маникюр я ходила моделью бесплатно или за 300-400 рублей. Вещей не покупала. Носила все старое и что было. В -30 в осенних сапогах на теплый носок. Я работала 5/2 на заводе. А 2/5 администратором в клинике. Там зп давали налом, это выручало. Появились какие-то свободные деньги. В общем интересный квест, который я никому не советую проходить. (Именно не набирать кредитов, а процедура банкротства сама по себе и правда спасение.) Кстати, если вам звонят из банков с навязчивыми предложениями, то ответ 'я в процедуре банкротства' быстро удаляет ваш номер из всех систем с такими предложениями).

К постам о банкротстве часто видела комментарии 'о да, набрали, а платить не хотят', 'нашли как схитрить'. Это, как я уже сказала, отношение людей к тебе, когда ты пытаешься со дна хоть как-то подняться. Это у нас не в почете. Схитрить, выживая на 16к в месяц - это очень смело) Платежи по всем кредитам и кредитками оставляли бы вообще в минусе, денег бы не было физически даже на минимальные взносы.

Но человек такая тварь - приспосабливается и ещё не унывает!

Как-нибудь расскажу, как я искала новые знакомства, работая 7/0 и имея из налички 300 рублей)

П.с. мама бывшего мужа меня так и не поняла. Как можно развестись из-за денег.

П.п.с. машину в ходе процедуры продали с торгов, тк общее имущество.

Если есть вопросы по процедуре, подскажу, что знаю. Банкротилась в СПб.

— Дети должны прислушиваться к родителям, — тут же вставила мать Любы.

— А как же свобода личности? — подмигнул Любе свёкор.

— Смотря, как понимать — эту свободу личности, — вступил в разговор отец Любы. — Вы хотите, чтобы с вашей личностью считались? А какая у вас привязанность к вашей личности? Это ваша святыня? Вы о ней заботитесь? Обижаетесь, когда вашу личность оскорбляют? Тогда, как привязанное может быть свободным?

— Вот это вопрос! — улыбнулся свёкор. — Сначала надо определиться с тем, что же такое личность.

— Классическое определение личности — это тело, плюс ум, плюс чувства…

Беседу прервала раскрывшаяся дверь. Пригнувшись, в зал, украшенный шарами и плакатами, вошёл Николай. Сидевший на его плечах Никитка завизжал от удовольствия.

— Осторожней! — кинулась к ним Люба. — Он может удариться.

— Спокойно, мать, у меня всё просчитано. И учтено. — Николай снял сына с плеч и усадил на детский стульчик.

— Дорогие наши мамы и папы, — начала Люба, прижимаясь к Николаю. — Сегодня у нас знаменательный день и очень важная дата. Нам исполнился годик! Ура! — Люба захлопала в ладоши, и все тоже громко зааплодировали с возгласами «Поздравляем!».

Никитка вжал голову в плечи и заревел.

— Ну что ты, маленький? — Люба прижала к себе голову сына, погладила рукой кудряшки. — Смотри, какой тортик испекла тебе мама. Сейчас папа зажжёт свечку, и мы, загадав желание, вместе её задуем. А желание у нас одно на троих, чтоб ты был здоров и рос большим и послушным мальчиком.

Ничего из сказанного мальчик не понял, но умиленная интонация маминого голоса его успокоила, он перестал плакать и уставился на большого махрового медведя, что сидел между двумя бабушками.

— На, зажигай! — скомандовала Люба, передавая мужу спички. — Только осторожней с огнём, держись подальше от Никитки!

Николай чиркнул спичкой и поджёг свечу.

— Ну, приготовились… — Люба и Николай пригнулись так, чтобы быть на одном уровне с сыном. — Раз, два, три.

Дунули. Пламя дрогнуло, наклонилось в сторону родственников и потухло.

— Коля, разрежь торт, — скомандовала Люба, передавая мужу нож. — Только осторожней с лезвием, держи его подальше от Никитки.

— А что за торт, Люба? — глотая слюну, спросила свекровь.

— Рецепт я придумала сама, и назвала его в честь сына — «Моя крошка».

— Отличное название! — похвалил свёкор, передавая невестке тарелку.

Когда торт разложили по тарелкам, а чай разлили по сервизным чашкам, равнодушному к торту имениннику вручили медведя.

— Ну, хватит хлопотать, — Николай подвинулся, освободив рядом с собой место для жены.

Люба села рядом, пододвинув к себе тарелку. На разрезе торт смотрелся не менее привлекательно, чем сверху. Три слоя бисквита, два из которых были шоколадными, утопали в нежной лимонно-манной начинке. Верх и бока торта были залиты шоколадом.

— Какая вкуснотища! — прошамкала набитым ртом свекровь.

— Объедение! — кивнул свёкор.

— Оригинальное сочетание лимона и шоколада, — выделил отец.

— На манке? — причмокивая, спросила мать.

— На манной каше, — улыбнулась Люба и, поддев ложкой кусок бисквита, быстро положила его в рот.

Внимание Никитки было занято огромным мягким медведем, на груди которого красовалось красное сердечко с надписью: «С днём рождения!». Безучастный к происходящему за столом, он хватал махровую шкурку зверя, пытаясь перевернуть игрушку, но маленькие ручки не смогли удержать подарок; медведь съехал с приставного столика и упал на пол. Никитка дёрнулся за ним, стульчик закачался, грозя перевернуться. Люба вскрикнула и закашлялась. Николай кинулся к сыну, почти на лету успев подхватить стульчик. Люба схватилась за горло и захрипела. Она судорожно хватала губами воздух, глаза её расширились до невероятной величины, а лицо покрылось бурыми пятнами.

— По спине! — закричала свекровь. — Стукни её по спине.

Николай кинулся к жене и попробовал развернуть её спиной к себе, но Люба, терзаемая грудными клокотаниями, сползла на пол. Он подхватил её, приподнял, прижал к себе. Судорожные конвульсии, сопровождаемые свистящими хрипами, отдавались в его теле, словно они были одно целое.

— Господи! Люба! — закричала мать. — Надо вызвать скорую, она вся синяя!

— Не успеют, — покачал головой свёкор.

— Стукни её по спине, — продолжала кричать свекровь.

— Господи! — закричала мать, хватаясь за сердце.

— Мама! — закричал Никитка и заплакал.

— Я вызову скорую! — засуетился отец.

Когда приехала скорая, Люба лежала на диване, не подавая признаков жизни.