Густая, тяжёлая, как пелена перед грозой.
Апекс открыл глаза, ощущая во рту вкус пепла и крови. Его тело ныло от сотен мелких ран, а в ушах стоял пронзительный звон — последствия магического взрыва, который должен был уничтожить Его.
Он попытался пошевелиться, но правая рука оказалась придавлена обломком камня. С трудом высвободив её, он ощутил липкую теплоту — кровь сочилась из глубокого пореза на ладони.
Повернув голову, он увидел брата.
Тот лежал в нескольких шагах, лицом вниз, неподвижный. Его чёрные доспехи были покрыты трещинами, а из-под них сочился дым — будто тьма внутри него всё ещё боролась за жизнь.
Голос сорвался на хрип. Апекс подполз к брату, перекатывая его на спину.
Лицо Араборна было бледным, почти прозрачным, а на лбу выделялась тёмная метка — знак Ал’Гуула, который теперь трещал по краям, будто стекло под ударом.
— Ты... жив... — прошептал Апекс, сжимая его плечо.
В ответ Араборн слабо застонал. Его веки дёрнулись, и на секунду открылись глаза — обычные, без тени былой тьмы.
— Апекс... — его голос был хриплым, словно он годами не пил воды. — Он... ушёл?
Пещера вокруг них была разрушена. Стены, испещрённые древними фресками, теперь лежали в руинах. В центре зала зияла глубокая трещина, из которой валил чёрный дым — словно сама земля была ранена.
— Не знаю, — честно ответил Апекс.
В этот момент сверху посыпались камни.
— Здесь! — раздался голос Элии.
Лучница спускалась по груде обломков, её лицо было испачкано пылью, а одежда порвана. За ней ковылял Громор, прижимая окровавленную руку к боку.
— Вы... живы... — Элия едва не упала рядом с ними, её глаза блестели от слёз. — Мы думали...
— Где Лейран? — резко спросил Апекс.
— Он... остался там. Чтобы дать нам время.
— Эльф знал, на что идёт.
Апекс сжал зубы. Ещё одна потеря.
Но сейчас не время скорбеть.
Он наклонился к Араборну:
Тот кивнул и, опираясь на брата, поднялся. Его движения были медленными, неуверенными — будто он заново учился владеть своим телом.
— Что... со мной? — Араборн посмотрел на свои руки. — Я чувствую... пустоту.
Апекс понял. Тьма внутри него исчезла.
В этот момент трещина в полу дрогнула.
Из глубины донёсся шёпот — тот самый, что преследовал их все эти дни.
"ВЫ ЛИШЬ ОТСРОЧИЛИ НЕИЗБЕЖНОЕ"
Араборн вздрогнул, и Апекс увидел, как метка на его лбу вспыхнула на мгновение.
— Он ещё здесь, — прошептал Араборн. — Где-то... в глубине.
Элия схватила лук, её пальцы дрожали:
— Мы должны выбираться. Сейчас же!.
Громор, не говоря ни слова, подхватил Араборна под руку, и они двинулись к выходу.
Апекс шёл последним, обернувшись на трещину.
— Мы вернёмся, — прошептал он в темноту. — И на этот раз закончим это.
Когда они выбрались на поверхность, их встретило чёрное солнце.
Оно висело в небе, окружённое кольцом тьмы, и его свет был холодным, мертвенным.
Апекс почувствовал, как по спине пробежал холодок.
Дорога в Молочный Луг заняла три дня.
Они шли молча, пригибаясь под порывами ледяного ветра, который теперь дул с востока — оттуда, где раньше лежали Пустоши Мрака. Теперь там была лишь чёрная пропасть, окружённая мёртвыми деревьями, будто выжженная гигантской рукой.
Араборн шёл, не поднимая глаз. Его чёрные доспехи, некогда сиявшие зловещей мощью, теперь казались потрёпанными и пустыми. Иногда он останавливался, сжимая голову руками, будто пытаясь заглушить голос, который слышал только он.
— Ты слышишь Его? — спросил Апекс на второй день, когда они остановились у ручья.
Араборн медленно поднял взгляд.
— Нет. Но... чувствую. Как пульс. Где-то глубоко.
— Он всё ещё внутри тебя?
Громор хмуро бросил в воду камень.
— Значит, битва не закончена.
Когда они наконец увидели Молочный Луг, сердце Апекса сжалось.
Крыши домов были покрыты инеем, хотя стоял разгар лета. Скот стоял неподвижно, не реагируя на людей, а в воздухе висел странный запах — сладковатый, как гниющие фрукты.
— Что... случилось? — прошептала Элия.
Первым их заметил старый кузнец Гродан. Он шёл к ним, но его движения были медленными, механическими, а глаза...
— Вы вернулись, — сказал он, и его голос звучал слишком ровно, без эмоций.
Апекс почувствовал, как по спине пробежали мурашки.
— Гродан... что здесь происходит?
Кузнец улыбнулся. Слишком широко.
— Всё хорошо. Оно скоро придёт.
Араборн резко шагнул вперёд:
Но Гродан лишь покачал головой и медленно пошёл прочь, бормоча что-то под нос.
В доме старейшин их ждал единственный человек, чьи глаза остались нормальными — травница Марта.
Она сидела у очага, её руки дрожали, а лицо было покрыто потом.
— Вы... не заражены, — прошептала она.
— Что происходит? — Апекс опустился перед ней на колени.
— Оно пришло через сны. В первую же ночь после вашего ухода. Люди начали... меняться. Они не спят. Не едят. Просто стоят и смотрят на восток.
— Нет, — Марта покачала головой. — Хуже.
Она протянула им кусок пергамента.
На нём был нарисован символ — чёрное солнце с трещиной посередине.
— Они называют это "Знаком Грядущего".
Ночью, когда остальные спали (или делали вид, что спят), Апекс и Араборн стояли у края деревни, глядя на чёрное кольцо вокруг луны.
— Мы не сможем сражаться с этим, — тихо сказал Араборн. — Оно даже не здесь. Оно в них.
Апекс посмотрел на деревню.
В окнах домов стояли фигуры. Люди. Просто смотрели в ночь.
— Нам нужны ответы, — сказал он.
В этот момент из темноты вышел Громор.
Элия присоединилась к ним, натягивая плащ.
— Тогда мы идём сейчас. Пока Оно не забрало всех.
Араборн взглянул на небо.
Чёрное солнце холодно светило в ответ.
Перед рассветом они покинули деревню.
Никто не попрощался с ними.
Никто даже не повернул голову.
Тропа в Стриптовый Хребет оказалась опаснее, чем они ожидали.
С каждым днём чёрное солнце становилось больше, а его свет — холоднее. Растения увядали на глазах, животные попадались им мёртвые, с остекленевшими глазами. Даже воздух стал другим — густым, словно перед грозой, но без намёка на дождь.
Араборн шёл молча, сжав в руке амулет. Иногда он останавливался, закрывал глаза и глубоко дыша, будто прислушивался к чему-то.
— Ты слышишь Его? — спросила Элия, когда они делали привал у подножия скал.
— Нет, — ответил Араборн, не открывая глаз. — Но Он чувствует меня.
— Значит, мы идём прямо в пасть к зверю.
— Нет, — вмешался Апекс. — Мы идём за оружием.
Горы встретили их ледяным ветром.
Громор вёл их по узким тропам, известным только троллям. Иногда он останавливался, прикладывал ладонь к камням и что-то шептал на своём языке.
— Земля больна, — пробормотал он после одного такого ритуала. — Даже камни шепчут о Нём.
Наконец они подошли к вратам.
Это была гигантская каменная арка, покрытая рунами, которые светились тусклым синим светом. В центре — углубление в форме руки.
— Только тот, в ком есть и свет, и тьма, может открыть путь, — сказал Громор, глядя на Араборна.
Араборн медленно подошёл к вратам, поднял руку и вложил её в углубление.
На мгновение ничего не произошло.
Потом руны вспыхнули кровавым светом.
Камень заскрежетал, и врата разошлись.
Не просто отсутствие света — живая тьма, которая обволакивала их, как густой туман. Даже факелы горели тускло, освещая лишь пару шагов впереди.
— Здесь..., — голос Араборна прозвучал странно, с лёгким эхом, — ...что-то не так.
Элия натянула тетиву, готовая к бою.
Внезапно тьма расступилась.
Перед ними открылся огромный зал. Стены были покрыты фресками, изображающими существ, которых не должно было существовать — бесформенных, с слишком длинными конечностями, с глазами, занимающими половину лица.
А в центре зала, на каменном пьедестале, лежала Книга.
Она была толстой, переплёт — из тёмной кожи, а страницы казались живыми. Они слегка шевелились, будто дышали.
— Книга Теней, — прошептал Громор.
Апекс осторожно открыл книгу.
Буквы на страницах шевелились, складываясь в слова, которые он мог понять:
"Прежде богов был Хаос. И из Хаоса родились Древние. Они спали, пока боги создавали мир. Но если пробудится хотя бы один..."
Араборн провёл пальцем по странице, и чернила ожили, сложившись в изображение Ал’Гуула — бесформенного, многоликого, с глазами, как бездны.
— Пожиратель Реальности, — прочёл Апекс.
— Значит, Розилия была лишь его... голосом, — сказала Элия.
— Хуже, — вмешался Громор. — Проводником. Она готовила мир к Его приходу.
Араборн вдруг схватился за голову:
Страницы книги вспыхнули, и тени на стенах зашевелились.
Из книги вырвался рой чёрных мотыльков. Каждый был размером с ладонь, с крыльями, как у летучей мыши, и глазами — слишком человеческими, слишком знающими.
— Уничтожьте книгу! — закричала она, выпуская стрелу.
Их голоса сливались в один — голос Ал’Гуула.
Араборн вскрикнул и упал на колени, сжимая голову руками. Метка на его лбу горела.
Апекс схватил меч и ударил по книге.
Свет вспыхнул, мотыльки взвыли...
...и книга рассыпалась в прах.
Потом — рёв из глубин земли.
— Мы разбудили Его, — прошептал Громор.
Араборн поднял голову. Его глаза снова были чёрными.
Когда они выбежали из пещеры, чёрное солнце было уже вдвое больше.
А где-то внизу, в долине, земля трескалась.
Когда они спустились с гор, деревня уже не была прежней.
Воздух над Молочным Лугом колыхался, как над раскалёнными камнями. Дома стояли пустые — двери распахнуты, вещи разбросаны, будто люди ушли в спешке. Но хуже всего было не это.
Из центра деревни, от старого дуба, где когда-то играли дети, теперь зияла трещина.
Не та маленькая расщелина, что осталась после их битвы в пещере. Гигантский разлом, шириной в три дома, уходящий вглубь земли дальше, чем видел глаз. И оттуда, из чёрной бездны, поднимался шёпот.
— Они все ушли... туда, — прошептала Элия, бледнея.
Апекс подошёл к краю и заглянул вниз.
Араборн стоял неподвижно, глядя в разлом. Его руки дрожали, а на лбу метка Ал’Гуула пульсировала, как второе сердце.
— Он... зовёт меня, — сказал он, и голос его звучал чужим.
— Нет! — Апекс схватил брата за плечи. — Это не ты. Это Оно в тебе говорит.
Араборн медленно повернул голову.
Эти слова повисли в воздухе, как приговор.
Громор мрачно наблюдал за ними, сжимая в руках свой топор. Даже он, обычно невозмутимый, теперь выглядел встревоженным.
— Что будем делать? — спросила Элия, готовая к бою, но её голос выдавал страх.
Апекс посмотрел на разлом, затем на брата.
Стены её не были просто камнем — они пульсировали, как плоть, а иногда на поверхности проступали очертания лиц — искажённые, страдающие, словно замурованные в земле.
— Это... души? — прошептала Элия, стараясь не смотреть.
— Топливо, — хрипло ответил Громор. — Он питается ими.
Араборн шёл впереди, словно в трансе. Его метка светилась теперь постоянно, освещая путь кровавым светом.
Чем глубже они спускались, тем гуще становился воздух. Вскоре они почувствовали запах — сладковатый, гнилостный, как разлагающаяся плоть.
Перед ними открылся огромный зал.
Тысячи людей стояли там, плечом к плечу, их глаза полностью чёрные, рты раскрыты в беззвучном крике. И они пели.
Не слова — просто звук, низкий, гудящий, от которого дрожала земля.
— Деревня..., — ахнула Элия.
Это были жители Молочного Луга. И не только они. Апекс узнал среди них торговцев из соседних городов, солдат, даже Лейрана — эльфа, который, как они думали, погиб в пещере.
Все они теперь пели для чего-то.
В центре зала, над головами людей, висел шар из тьмы.
— Мы... опоздали, — прошептал Громор.
Он поднял руку, и метка на его лбу вспыхнула.
Шар тьмы дёрнулся, и на его поверхности проступили черты — глаза, рот, что-то отдалённо напоминающее лицо.
— ЕДА…, — раздался голос, исходящий отовсюду и ниоткуда. — ВЫ ПРИШЛИ УМИРАТЬ.
— Мы пришли закончить это!
И тогда хор пропавших замолчал.
Тысячи пар чёрных глаз повернулись к ним.
Воздух в пещере сгустился до состояния жидкой тьмы. Апекс едва различал очертания своих спутников – Элию, прижавшуюся к мокрой стене, Громора, закрывшего лицо огромными ладонями, Араборна...
Араборн стоял в центре зала, его фигура неестественно вытягивалась, будто кто-то невидимый тянул его вверх за макушку.
– Они поют, – прошептал он, и голос его звучал странно, будто накладывался сам на себя.
Апекс почувствовал, как по лицу стекает что-то теплое. Кровь. Из ушей, из носа, из уголков глаз.
Голоса проникали в сознание, разрывая его на части:
"Мама, где ты?" – детский плач.
"Я не хочу умирать!" – предсмертный хрип солдата.
"Почему ты не спас нас?" – шепот Лейрана.
Элия скулила, свернувшись калачиком, ее пальцы впивались в волосы. Громор бился головой о камень, пытаясь заглушить кошмар.
Апекс заставил себя поднять голову.
Тень Араборна отрывалась от пола, становясь плотнее, реальнее. Его собственная плоть трескалась, как пересушенная глина, сквозь щели просачивался черный дым.
– Я... не могу... удержать...
Последние слова Араборна оборвались. С хрустом, напоминающим ломающиеся ветки, его левая рука отделилась от тела – но вместо крови из раны хлынул поток черных мотыльков.
– Он здесь! – закричала Элия.
Из разорванной плоти вырвалось Нечто.
Существо с лицом Араборна, но с глазами как угольные ямы, с кожей, покрытой шевелящимися рунами.
– Я свободен, – сказало Оно, и пещера содрогнулась.
Апекс поднял дрожащие руки.
Тень бывшего брата повернулась к нему. В глазах еще мелькали искры сознания.
Он рванулся вперед, обхватив тень руками.
Клинок вошел в его живот легко, будто резал воду. Золотистая кровь брызнула на черную тень.
Существо завизжало – звук разорвал барабанные перепонки.
Апекс видел, как его кровь сплетается с тьмой брата в причудливые узоры.
Видел, как Элия тянется к ним, ее крик застыл в воздухе.
Видел, как Громор закрывает лицо руками.
Апекс открыл глаза. Он стоял... нет, парил в пустоте. Рядом – Араборн, снова человек, без трещин, без тьмы.
– Умерли, – закончил Араборн.
Перед ними открылся Молочный Луг. Люди ходили по улицам. Дети смеялись.
– Нас помнят, – улыбнулся Араборн.
Элия пришла к двум деревьям на рассвете.
Одно – с листьями цвета солнечных лучей.
Другое – с листьями темнее ночи.
Между ними лежал меч, наполовину светлый, наполовину черный.
– Спите спокойно, – прошептала она.
Ветер подхватил ее слова, закружил между деревьями.
И ей показалось, что где-то очень далеко, кто-то тихо засмеялся.
Сначала казалось, что победа достигнута.
Черное солнце погасло. Трещина в земле закрылась. Жители Молочного Луга, освобожденные от влияния Ал'Гуула, очнулись, не понимая, что произошло. Они не помнили ни пения, ни тьмы, ни того, как их души стали частью хора Пропавших.
Но вскоре стало ясно – что-то не так.
Реки текли вспять. Деревья сбрасывали листья посреди лета. Животные рождались с лишними конечностями или вовсе без глаз.
А по ночам, если прислушаться, из-под земли доносился глухой стук – будто что-то огромное ворочалось во сне.
Старейшины шептались, что видели знаки:
Ребенок в соседней деревне родился с глазами разного цвета – один золотой, один черный.
Сны стали общими – люди просыпались с одними и теми же видениями: две фигуры, стоящие у врат, за которыми шевелится тьма.
Травница Марта утверждала, что деревья разговаривают с ней по ночам.
"Они не мертвы", – говорила она. "Они ждут."
Однажды утром она вышла из леса – изменившаяся.
Ее глаза теперь были совершенно черными, а по рукам ползли темные узоры, как у Араборна в последние дни.
"Он не умер", – прошептала она. "Он просто спит. И скоро проснется."
Громор, последний из их отряда, сидел у костра и смотрел на два дерева.
Где-то в глубине мира что-то шевелилось.
Что-то, для чего смерть братьев была лишь началом.
Ветер шевелил листья, и на мгновение ему показалось, что он слышит два голоса:
