Вспомнилось. Жил в общаге, был сосед у меня. Весёлый парень, только ебанько немного. Ну ладно, не немного, но речь не о том. Жил я с ним четыре года наверно, за это время с книгой его не видел ни разу. Да и вообще не производил он впечатление человека начитанного. Простой парень, репчик слушал, шансончик там.

Как-то раз нашло на него вдохновение. Не так, ВДОХНОВЕНИЕ. Не знаю с чем связано это было, но было это странно. С утра он садился стихи писать, а вечером нам, соседям своим, их читал. За неделю исписал он тетрадку 12 листов, после чего все прошло как не было и больше не повторялось. А жаль.

До сих пор считаю, что стихи получались у него своего рода гениальные. Ему казалось, что произведения серьёзные, прям душа наизнанку, была там даже лирическая поэма (одна фраза из нее, которая меня тогда особенно впечатлила - "и бритвой по венозам резанул..."). А мы с друзьями слушали и смеялись до слез. Ещё долго потом ни одна из наших пьянок не обходилась без чтения стихов из заветной тетрадки, пока она где-то не затерялась. А вспомнил я сегодня неожиданно вот это чудесное четверостишье:

Друзья прозвали каннибалом,
Меня все это за*бало...
Сожрал я всех своих друзей -
Не обзывайтесь на людей!

К чему это я, пикабушники. Давайте быть добрее друг к другу!

Санкт-Петербург

Красотка Кайли ищет дом!

Кайли, как Ниагарский водопад, бьёт нескончаемой жизнью и энергией!

Кайли нужен хозяин с твердой внутренней силой и тогда она станет тихой гаванью в его руках.

Молоденькая и невозможно ласковая, безусловно человекоориентированна!

Отлично терпит до выгула!

Дружелюбна к сородичам и кошкам!

В этой собаке без сомнения есть овчарочьи крови, поэтому она любит заниматься и отлично поддается дрессировке!

Безбашенная красотка, живёт во временном доме у кинолога и уже дисциплинирована, осталось только подхватить и продолжить воспитывать в том же ключе, ну, и любить, конечно, как до луны и обратно!

Кайли здорова, привита, стерилизована. Рост вх около 50 см! Возраст около 1,2 года!

Отдается по договору об ответственном содержании людям старше 25 лет. Только домашнее содержание!

8 952 280 74 06 Виктория

8 921 927 91 57 Елена

Пробуждение оказалось таким же плавным и спокойным, как и поездка. Но только до тех пор, пока я не открыла глаза и не огляделась по сторонам.

В салоне стояла тишина и безлюдье. Рядом не оказалось ни одной живой души и тело тут же напряглось, зачесалась кожа на костяшках. К горлу начала подбираться тревога, а шипы приступили к своему излюбленному делу – подходили все ближе и ближе, чтобы снова почувствовать на себе ласковый воздух.

Неужели меня бросили за ненадобностью, как отработанный материал? Ушли, оставив на волю судьбы и наблюдателей, которые найдут и вернут в лабораторию, чтобы привести в действие худшее из наказаний? Тишина салона навязчиво толкала мои мысли в этом направлении, а глаза шарили в поисках ответов. Мне не хотелось верить, но нельзя было сидеть на месте, нельзя было становиться легкой добычей.

Вот только платье такой длины хорошо для степенных прогулок и светских встреч, но не для побега. Даже при умении уходить в серость, подобный наряд может создать неудобства, не позволив быстро уйти на безопасное расстояние.

Пока мысли лихорадочно крутились вокруг планов спасения, я старалась нормализовать дыхание и не позволить телу действовать самостоятельно. Отсутствие перчатки усложняло ситуацию – не чувствуя дополнительной преграды, шипы так и рвались наружу. А мне оставалось только сжимать и разжимать кулаки, стиснув челюсть так, что начинало болеть в области затылка.

И тут, как на зло, будто в качестве проверки моей смекалки, открылась задняя дверь фургона.

Тело отреагировало мгновенно. Я даже не успела сообразить, что происходит, не успела предпринять попытку спрятаться за кресло или уйти в серость, как уже оказалась у выхода сидящей на корточках, глядящей в глаза противника и держащей шипы левой руки на опасном расстоянии от его подбородка.

Сколько мы простояли в такой опасной близости от побега и погибели? Сколько раз каждый из нас успел сделать осторожный вдох прежде, чем голос Портняги разрушил момент той самой паузы, после которой разрешается чья-то жизнь?

- Проснулась? – проходя мимо машины с ворохом серого тряпья, заметил он. – Отлично.

И этого оказалось достаточно, чтобы и я, и мой противник выдохнули, отпрянули друг от друга.

Ергад, оказавшийся в одном шаге от смерти, устоял и только растерянно водил по подбородку ладонью, пытаясь найти капли крови. Я же упала на задницу, проткнула пол шипами и застыла, стараясь нормализовать дыхание, втянуть все лишнее и вернуть себе самообладание.

Меня не бросили. Не оставили, когда была возможность избавиться от потенциально опасного члена группы. А вместо благодарности у меня хватило ума только напасть на своих же. Теперь уж точно не стоит ждать предложения продолжить совместный побег.

Укоры и самобичевание не помогали в том, чтобы поскорее прийти в себя. Дыхание скакало, сердце колотилось, а шипы по-прежнему вгрызались в пол катафалка. И оставалось только надеяться, что они ничего не повредили. Ничего, что оставит нас без транспорта.

- Вот это реакция, - вдруг восторженно произнес Ергад, не найдя на себе ни единой капли крови и царапины. – Я даже дверь до конца открыть не успел, а ты уже стоишь и тыкаешь в меня своими штуками.

- Шипами, - рефлекторно поправила я его и почувствовала укор совести.

«Эти штуки» чуть не убили человека. А у меня хватает ума только на то, чтобы поправлять говорящего.

- Извини, это все реакция на опасность, - после короткой паузы буркнула я и продолжила сидеть, очень медленно втягивая шипы обратно.

Вот уж и вправду – ирония судьбы. Чтобы они прорвались наружу, болезненно разрушая кожный покров и все, что встанет у них на пути, достаточно не более трех секунд (многие вдыхают дольше). А вот обратный процесс занимает куда больше времени. Будто шипы так и хотят, чтобы все увидели, кто сейчас самый опасный субъект в округе.

- Ничего, - добродушно покачал головой Ергад. – Сам виноват. Знал же, что могу напугать, если еще спишь. Но все равно полез.

- Надо было через водительскую дверь, - подходя к длинноволосому бунтарю, заметил Лемер и тут же оглядел меня. – Ты в порядке?

- Вроде бы, - только и смогла выдавить я, понимая, что на самом-то деле ничего у меня не в порядке – сижу на полу, в ловушке, которую сама же себе и сделала. Интересно, если снова возникнет опасность, как поведет себя тело, которое не может теперь свободно шевелить руками?

- Ты так крепко спала, что мы не стали будить тебя на воротах, - продолжил пожилой дипломат.

- Так мы уже, - я не стала заканчивать фразу, и без того понимая, что проспала все самое интересное.

Лемер утвердительно кивнул:

- Мы больше не в Сарстве.

Повисла пауза. Мне требовалось время, чтобы осознать, сколь многое произошло, пока я сидела кулем на кресле и мирно спала.

- А как? – вопросы у меня сегодня выходили какие-то обрезанные, будто не хватало слов или воздуха, чтобы спросить полноценно.

К фургону подошел Портняга, внимательно оглядел салон, руки с шипами, вонзившимися в пол, и одобрительно кивнул:

- Приходи в себя и переодевайся. Нужно многое еще успеть до заката.

- Во что переодеться? – рассеянно спросила я, вместо того, чтобы задать действительно важный вопрос о том, что мы должны успеть и как скоро закат.

У двери легла черно-серая стопка:

- В это, - пояснил светловолосый изгой, молча развернул мужчин и подтолкнул их прочь от машины.

Я оглядела оставленную мне одежду, спины уходящих членов ПЛЕЯ и улыбнулась. Меня не оставили, не бросили, дождались.

Времени на сборы потребовалось больше, чем того хотелось. Даже после того, как успокоилось дыхание, а сердце перестало таранить грудную клетку, шипы не поторопились убраться на свое привычное место, позволяя измученной коже начать процесс восстановления.

Оттого лишь через пять минут мне удалось подтянуть к себе одежду одной рукой, потом ею же прикрыть дверь фургона. Еще столько же потребовалось, чтобы полностью высвободиться из плена пола. А после потянулось время изучения и переодевания.

Портняга снова оказался на высоте. Легкие черные брюки и рубашка из такой же ткани легли по фигуре, но оставили достаточно свободы, чтобы не чувствовать себя скованным во время движения. А их черный цвет давал особую радость глазу.

Правда, она тут же смазывалась наличием светло-серого плаща, прикрывающего наряд и голову, а также каким-то платком того же цвета. Вот уж от чего хочется избавиться в первую очередь, оказавшись за пределами родного города, так это серый. Но Портняга выбрал его. И я была уверена, что у этого есть твердые основания.

Облачившись во все, но продолжая вертеть платок в руках, я покинула тесноту салона и выбралась наружу, завороженно оглядывая открывшиеся просторы.

Здесь не было ничего, кроме неба, сухой земли и горизонта. Такой свободы я не встречала даже на картинах, что уж говорить о реальности.

И от этого вида, невероятного, непостижимого умом примитивного горожанина, вынужденного жить в серых коробках, захватывало дух.

- Впечатляет? – тихо поинтересовался Лемер, оставаясь на безопасном от меня расстоянии.

- Не то слово, - так же тихо ответила я.

- Это пока мы не отправились туда пешком, - тут же заметил Ергад с привычной только ему насмешкой в голосе. – Потом ты все это возненавидишь.

- Пешком? – я оглянулась на бунтаря и нахмурила брови. – У нас же есть машина.

- Придется бросить, - отрицательно покачав головой, ответил Портняга. – Дальше на ней ехать нельзя.

- Почему?

Все переглянулись. Я же уставилась на ПЛЕЯ, понимая, что и они уже переоделись в черные наряды, спрятанные под такими же, как у меня, серыми плащами. Теперь мы походили на безликую группку паломников. Чего, судя по всему, Портняга и добивался.

- Это катафалк, а не межгородний катер, - пояснил Ергад и, заметив мой непонимающий взгляд продолжил. – В его навигаторе есть только карта улиц, но нет даже возможности загрузить что-то еще. Например, карту с дорогами между городами. К тому же, его колеса не приспособлены для такого путешествия, - он махнул в сторону бескрайнего простора, где действительно не было ничего, что мы привыкли называть дорогой.

- И напоследок у нас закончилось топливо, - с насмешкой добавил Портняга. – Мы и так далеко выбрались. Дальше – только пешком. Причем, неважно куда – назад или вперед.

Я еще раз оглядела решительную компанию изгоев, уже и без того немало сделавших для того, чтобы избавиться от этого статуса.

Ергад и Портняга улыбались, будто задумали какую-то шалость и чувствовали себя довольными только за саму идею.

Лемер сдержанно, но одобрительно кивал, проверяя себя и свое снаряжение. На его плечах оказался странной формы рюкзак, который он и пристегивал к себе дополнительными ремешками. После чего старик бросил быстрый взгляд на небо и вернул все внимание нам.

Ярга деловито что-то перебирала в сумке, которую длинноволосый бунтарь при мне бросил под пол фургона еще на фабрике. Северянка оглядывала каждую вещь внимательно, как самую большую ценность или ненужность, изучала, едва ли ни обнюхивала и откладывала в разные стороны. Наверное, разделяла на полезное и бесполезное.

Избавившись от платья и вернувшись в привычный наряд из брюк и рубашки, она вернула себе и полную уверенность в своих силах. А навыки, полученные на родине, так и вовсе превратили ее в самого бесценного члена отряда.

Наконец, девушка закончила перебор, убрала самое нужное и полезное по двум рюкзакам и вручила один мне:

- Проверь на вес. Унесешь?

Я удивленно приняла ношу, покачала на руке, примеряясь. Хорошо подумала, ощущая, как наливаются мышцы под тяжестью, но посчитала, что плечи и спина выдержат куда больше, оттого утвердительно кивнула. И получила одобрительный кивок в ответ.

- Все готовы? – тут же спросила Ярга, даже не глядя на мужчин.

- Да, - в один голос ответили те.

- Тогда нечего стоять. Времени мало, - северянка посмотрела на странные часы, которых прежде не носила, еще раз огляделась по сторонам и повернула на юг.

Все последовали на ней, не задавая вопросов. Впрочем, даже я доверилась ей без споров и уточнений. Если Ярга считает, что нам нужно на юг, значит, так оно и было задумано.

А за спиной почувствовался какой-то щелчок, за которым тут же последовал жар. Я невольно обернулась и удивленно, но не без улыбки, посмотрела на то, как сгорают последние следы нашего существования где-то в Сартстве…