Было время, когда я чуть не потерял связь с собственной дочерью — глупо, бестолково и обидно. Это случилось пару лет назад, когда Алина привела к нам знакомиться своего жениха. Жена грела чайник, приятный молодой человек по имени Серёжа сидел напротив меня, и всё время нашей почти светской беседы мне чудилось, что он меня ненавидит. На прощание Серёжа поцеловал руку будущей свекрови, пожал мою ладонь, и я решил, что мне всё показалось.
Свадьба прошла прекрасно. Народу было немного — со стороны жениха лишь пара друзей и никакой родни. Как мне потом рассказала дочь, Серёжа рассорился с семьёй, когда мать вышла замуж во второй раз. После свадьбы молодые съехали в собственное ипотечное жильё, и вот тут-то начались странности.
Мы не видели Алину неделями. Забегала она ненадолго и, виновато говоря, что не хочет нам докучать, убегала по делам. Раньше общительная, теперь дочка стыдливо нас избегала. Казалось, ей и самой это не нравилось, но какие-то неведомые причины заставляли Алину бегать от семьи. Жена недоумевала, страдала, не знала, что делать, и я решил поговорить с единственным человеком, который мог прояснить ситуацию. Серёжа легко согласился встретиться, и утром назначенного дня подсел за мой столик в Маке.
— Здравствуйте, Дмитрий Витальевич, — спокойно поприветствовал он меня. — О чём вы хотели поговорить?
Я замялся, не зная, как начать.
— Видишь ли, Серёж... Наша Алина в последнее время как-то странно себя ведёт. Не звонит, не пишет, не приезжает. Мы уж не знаем, что думать. — Я присмотрелся к бесстрастному лицу зятя. — Ты её муж, может, знаешь, в чём дело?
Серёжа слабо усмехнулся. Кивнул, не отрывая в ответ от меня взгляда.
— Конечно знаю. — Его глаза блеснули холодной насмешкой. — Просто теперь она не ваша Алина, а моя.
Я не понимал, что происходит. Немного помолчав, осторожно переспросил:
— О чём ты?
Серёжа тихо, жестко рассмеялся. Мне показалось, что он упивался моей беспомощностью.
— Видите ли, Дмитрий Витальевич, любовь — ресурс ограниченный, на всех не хватит. У нас принято учить, что её нужно делить на всех близких: и родителей, и детей, и супруга. Только вот разделенная любовь всегда неполноценна. Если любишь нескольких людей, неизбежно чем-то жертвуешь: ужином с родителями ради свидания, свиданием ради уроков с сыном... Зачем всё так усложнять? — Серёжа откинулся на пластиковую спинку стула и с превосходством взглянул на меня. Из-за шума вокруг я едва расслышал его смешок. — Алина моя жена. И вам придётся о ней забыть.
Я сидел, не зная, что ответить. Теперь ненависть, которая почудилась мне во взгляде зятя при первом знакомстве, проступила явственно. Он ненавидел меня — именно меня — и я не мог понять, за что.
— Ты хочешь сделать её несчастной? — растерянно спросил я. — Алина не разлюбит нас так просто, а значит будет скучать.
— О, я знаю, — поморщился Серёжа. — Я каждый день про вас слышу — папочка то, мамочка сё, потом снова про папочку. — Его лицо исказила гримаса. — Не волнуйтесь, Дмитрий Витальевич, я её от этого вылечу. Сейчас она считает, что должна дать вам возможность насладиться своей жизнью, перестать быть обузой. Завтра решит, что это вы — её обуза. И тогда выбор между семьей и мужем будет очевиден.
Поднявшись, Серёжа махнул мне на прощание и пошёл к выходу. Я сидел, провожая взглядом его уверенно-прямую спину, и с трудом приходил в себя. Нужно было срочно что-то делать.
Я привык действовать прямо, без интриг и подстав, так что решил просто рассказать всё Алине. Жену, и так в последнее время много нервничавшую, я не предупредил.
На вечерний звонок Алина ответила прохладно, и в её голосе мне послышались интонации Серёжи.
— Привет, пап.
— Привет, солнышко. Мне нужно с тобой поговорить.
— Нет, это мне нужно поговорить! — сердито воскликнула дочь. Такой я её давно не слышал. — Зачем ты сегодня встречался с Серёжей?
Несмотря на непонятную реакцию я ещё верил, что смогу ей всё обьяснить, поэтому уверенно пересказал разговор с зятем. В трубке хмуро молчали, иногда прерывая тишину вздохами.
— Как ты мог, папа, — наконец прошептала Алина. Её голос дрогнул, словно она плакала. — Серёжа во всём мне признался. Он не хотел портить наши отношения, и всё равно рассказал правду. Как ты мог!
— Что я такого сделал? — с недоумением спросил я.
— Что сделал? — переспросила дочь. — Серёжа сказал, что сразу тебе не понравился. Ты даже пытался после знакомства дать ему денег, чтобы он меня бросил!
— Солнышко, ты чего? Это ложь, — сказал я с нервным смехом. — Неужели ты правда думаешь...
— Всё, папа, не хочу ничего слушать, — отрезала Алина. В её голосе промелькнуло то упрямство, которое я так хорошо знал по её школьным годам. — Просто оставь его в покое, хорошо? И скажи маме, что я завтра не приеду.
Вызов оборвался. Я смотрел на погасший экран и еле сдерживался, чтобы не швырнуть телефон в стену.
Что этот сопляк о себе возомнил?
Теперь, когда оказалось, что меня дочь не послушает, приходилось изобретать другие подступы. К вечеру я вспомнил, что где-то в моем телефоне завалялись номера лучших подруг Алины. Если рассказать всё им, они наверняка вмешаются и образумят её. Я позвонил. Первая при упоминании Серёжи разразилась восхищенный тирадой, рассказала, какой он хороший и как повезло с ним Алине, и никакие обвинения слушать не стала. Вторая посоветовала мне не вмешиваться в чужую жизнь. Обе отчаянно защищали моего зятя, и я почувствовал себя ещё более беспомощным, чем до этого.
Ситуация накалялась. Я лёг спать с твёрдым намерением завтра что-нибудь придумать, а утром приехала Алина. Я удивленно смотрел, как она разувается в прихожей, а потом окидывает меня хмурым взглядом.
— Где мама? — спросила она вместо приветствия.
Жена вышла из кухни. Они обнялись, и, не глядя больше на меня, Алина прошла в квартиру.
— Я говорила с подругами, — сухо сказала она, садясь за стол напротив меня. Её напряженная фигура снова напомнила мне Серёжу и вечер знакомства. — Ты пичкал их какими-то байками о моём муже, просил привести меня в чувство. Вижу, ты не остановишься. — Её суровый взгляд вонзился мне в лицо, вызывая нелогичное чувство вины. — Я не хочу, чтобы ты разрушал мою семью. Я люблю его, понимаешь?
Голос Алины зазвенел. Теперь, вживую, я ясно увидел слёзы в уголках её глаз, и сердце заболело от этой картины.
— Так что, — зло, даже слишком закончила дочь, поднимаясь, — если не хочешь потерять меня навсегда, прекрати нападать на моего мужа. Подумай об этом.
И, подобрав с пола сумку, моя любимая девочка вышла из квартиры.
Хлопнула дверь. Кухня погрузилась в тишину. Я повернулся к жене и увидел на её лице презрительное недоверие.
— Ты что, пытался рассорить её с мужем? — прошептала она.
Я вскочил с места, чувствуя, что схожу с ума.
— Да нет же, дорогая! Это он, всё этот гадёныш. Он хочет рассорить нас с дочерью, а я нас спасаю!
— Спасаешь? — прошептала жена. Растерянно отступила от меня, не давая взять за руки. — Я вижу, как ты нас спасаешь. Теперь я поняла, почему моя дочь не хочет общаться со мной.
— Послушай меня! — воскликнул я, бросаясь к жене.
Вырвавшись, та выбежала из кухни.
Через пару часов безликое такси увезло её из нашей квартиры на другой конец города, к родителям. Я остался один.
Мой зять лишил меня всех моих близких.
***
Пару дней прошло как в тумане. Жена не брала трубку, завидев меня у своей работы, прошла мимо. До Алины я тоже не дозвонился. Что делать, не знал. Вечером я бесцельно бродил по своему району, ломая голову над тем, как всё вернуть. В войне с Серёжей я проиграл в первых же сражениях. Мне никто не верил. Этот мерзавец перекручивал всё, настраивал против меня каждого, кто раньше верил моим словам, и я не знал, чем ответить.
Во время одной из прогулок-шатаний меня кто-то окликнул. Я машинально оглянулся на приветствие и увидел Тёму — одного из приятелей зятя, приглашённого на свадьбу. Отделившись от компании, тот подошёл ко мне. Я машинально пожал протянутую руку.
— Ну, как Серёга поживает? — беспечно поинтересовался парень. — Давно мы его не видели.
— Давно? — переспросил я на автопилоте.
Тёма пожал плечами.
— Ну да. Он как женился, больше с нами не видится считай. Пару раз встретились, и то вместе с Алиной. Как подменили, — хохотнул Тёма.
К нам подошёл ещё один парень. Приветственно кивнул мне, толкнул локтём Тёму.
— А ты чего ждал? — поддел друга. — Он и до свадьбы нам все уши прожжужжал о ней. Алина и красивая, и нежная, и вообще особенная.
— Он так говорил? — нахмурился я.
Тёма фыркнул.
— Да он вашей дочери такие оды пел, пока не услышишь лично, не поверишь, что он на такое способен. Сколько его подружек помню, с Серёгой такое впервые. Так как у них, всё хорошо?
Задумавшись, я чуть не забыл ответить. Мысли в голове роились беспокойным клубком.
— Да-да, всё прекрасно, — кивнул я и, попрощавшись с ребятами, быстро пошёл к дому.
Значит, никуда без неё. С друзьями не видится, а до этого расхваливал. Я шёл и вспоминал циничный голос зятя: “Любви на всех не хватит”. Значит, он её любит, по-настоящему любит. После всего, что произошло за последние дни, примириться с этой мыслью было сложновато. И все же, подходя к дому, я был уверен, что именно это меня спасёт. Впервые за жизнь в моей голове рождался коварный план, и я собирался им воспользоваться.
На следующий день я поехал к дочери. По дороге пару раз перехватывало от волнения дыхание, но отступать было некуда. Нажимая на кнопку звонка, я вспоминал её детство — день, когда, вернувшись из лагеря, Алина бросилась к нам с объятиями, день, когда она собралась сбежать из дома и вернулась через пару часов, потому что соскучилась. Мой план был идеален. И, к сожалению, бил по слабостям обоих молодожёнов.
Дверь открыл Серёжа. Я положил ладонь на косяк, чтобы он вдруг не захлопнул её.
— Мне нужно поговорить с дочерью, — тихо сказал я.
Смерив меня мрачным взглядом, Серёжа отошёл, пропуская внутрь.
Алина смотрела на меня прохладно — видно, ещё обижалась. Я сел на диван рядом с ней, виновато посмотрел на дочь, игнорируя стоящего рядом соперника.
— Прости меня, родная, — смиренно произнёс я. Алина растерянно округлила глаза. — Я был не прав, когда мешал вашему счастью.
От взгляда Серёжи чесалась кожа на висках. Я не поворачивался. Алина смущённо помялась, борясь между обидой и желанием помириться. Не давая ей опомниться, я закончил:
— Поэтому мы с мамой поговорили и решили не вмешиваться в вашу жизнь.
Алина подскочила на диване. Я закусил губу, стараясь не выдать своего волнения. Если только я подумал о ком-то из них двоих слишком хорошо…
— Что ты такое говоришь? — пролепетала дочурка, но я решительным взмахом остановил её.
— Не перебивай. Ты уже взрослая. Мы оба будем лишь обузой для вас. — Я всё-таки покосился на Серёжу, натолкнулся на его напряжённый взгляд и продолжил: — Чтобы больше не возникало таких разногласий, мы оставляем вас в покое. Теперь это твоя жизнь, и нам с мамой в ней не место.
— Это какая-то глупость! — воскликнула Алина, вскакивая.
Я тоже поднялся с дивана и виновато развёл руками.
— Так будет лучше для всех. — Огляделся, будто что-то выискивая. — Не одолжишь телефон? Вызову такси, а то что-то ноги разболелись.
Не добавив ничего, Алина испуганно протянула мобильник.
В коридоре, убедившись, что парочка о чём-то переговаривается в гостиной, я быстро залез в контакты. Номер жены закинул в чёрный список, вместо него забил свой второй. Оглянувшись, достал из кармана зайку Тоя — первую игрушку Алины — и закопал в первый попавшийся ящик. Оставалось надеяться, что дочка в него часто заглядывает.
Серёжа вышел один. Подойдя ко мне, хмуро остановился напротив.
— Что ты задумал?
Я пожал плечами и нагнулся завязать шнурки.
— Ничего, зятёк. Ты хотел, чтобы я сдался, вот и сдаюсь. — И выпрямившись, я добродушно похлопал его по плечу. — Будьте счастливы.
Уже садясь в вызванное для конспирации такси, я заметил, как в окне их квартиры мелькнуло грустное лицо Алины.
На следующий день, купив в переходе паленную симку, я отправил на номер Алины смску с рекламой рыболовного туризма — как раз в тех местах, куда мы ездили в детстве.
...Всю неделю я вёл подпольную борьбу. Уже мой друг, а потом и брат “совершенно случайно” сталкивались с Алиной на улице и радостно болтали то о детстве, то о нас с женой. В обед, сорвавшись с работы, я подсунул под дверь дочкиной квартиры социальную листовку, в которой призывали не бросать родителей. Моя мать тоже приняла участие в борьбе и, позвонив внучке, с час болтала с ней о былых временах. Я лез вон из кожи, напоминая Алине всё, что вспомнил сам, окружая её этими воспоминания, изо всех сил заставляя жалеть о потерянной семье.
К концу недели на пороге моей опустевшей квартиры появился Серёжа.
Сухо поздоровавшись, он вошёл. Я спокойно и удивлённо наблюдал за ним, скрывая бьющее дрожью напряжение.
— Похоже, мне придётся поделиться с вами её любовью, — сквозь зубы процедил парень, не смотря мне в глаза. — Алина совсем зачахла, каждый день плачет. Я сделаю так, что вы снова будете общаться, а вы прекратите этот спектакль.
Я пожал плечами и недвусмысленно положил ладонь на ручку входной двери.
— Или она видится одинаково и с нами, и с тобой, или утешай её как хочешь, — холодно ответил я.
Серёжа всё-таки вскинул взгляд. Зло прищурился, смотря на моё непреклонное лицо. И, сжав губы, снова процедил:
— Договорились.
С того дня жизнь наладилась. В выходные Алина приехала к нам вместе с мужем. Бросившись с объятиями сначала к жене, а потом ко мне, она потянула нас на кухню, и, распаковывая торт, весело защебетала что-то о своей работе. Серёжа нехотя пожал мне руку и сел напротив, изображая живой интерес к разговору. Больше мы не соревновались. О нашей маленькой войне так никто не узнал, и с тех пор ненависть ко мне постепенно сменилась неким равнодушным принятием, которое меня вполне устраивало.
(Выдуманная история)
