А конкретные примеры подобных товаров и производителей можно привести? Кроме рошеновских конфет ни чего украинского в России не припомню. Если конечно не считать крупные международные корпорации бытовой химии univeler, Procter and gamble и др.
Прям толерант-делишес в отдельно взятой больнице. Дети с травмами ждут, а человек ушёл молиться. Ладно бы это было что-то разовое, чрезвычайное, нет. Теперь это в систему превращается. Официальный ответ гениален в своей кафкианской двойственности. Да, самовольная отлучка - нарушение. Но мы такие: мы уважаем, мы ищем, мы пересмотрим.
Как надо уметь сидеть на двух стульях, чтобы одновременно признать, что сотрудник накосячил, и тут же легализовать его косяк под соусом свободы совести. Бюрократическая алхимия, честно. Превратить конкретный прокол в общий принцип, который породит ещё десяток проблем.
Что тут самое дикое? Не сам факт того, что человек верующий и хочет молиться. Я, в принципе, могу это понять. Работа в медицине адски напряжная, нервная, люди там ищут хоть какую-то опору, в том числе и духовную. Если бы этот рентгенолог вышел на пять минут в пересменок или в свой законный перерыв - да ради бога, хоть в стойке на голове медитируй, лишь бы снимки потом качественно читал.
Но здесь речь о другом. О том, что ритуал поставлен в приоритет перед неотложным случаем. Перед детьми. Это уже пахет не духовным поиском, а религиозным эгоизмом. Твоя вера это твоё личное дело. Но когда ты надевашь белый халат, твоя первая и главная религия это «не навреди» и «помоги сейчас». А всё остальное по остаточному принципу. Иначе мы доходим до абсурда. Извините, у вашего сына открытый перелом, но я не могу сделать снимок, у меня духовный час. Помолитесь сами, пока ждёте.
История с пересмотром графиков это потенциальная бомба замедленного действия. Допустим, в смене два хирурга-мусульманина. У них намаз в одно время. Кто оперирует? А если в это время поступят три ДТПшника? Ребята, вы там пока друг другу печень побейте, а мы тут к Аллаху обратиться должны? Это не работа мечты, а какой-то религиозный квест получается.
Все предположения, кому сколько времени потребуется... Иудеям по часу! Я, как атеист, могу тогда требовать 15-минутный перерыв на чтение Докинза для поддержания морального духа? Или на созерцание потолка и размышления о бренности бытия? Шутки шутками, но прецедент создан. Теперь любой сможет требовать особых условий под соусом своих «духовных потребностей». И как их измерять? Кто будет решать, чьи потребности более духовные и срочные?
И да, защитники, которые говорят что он профессионал, пусть молится. Ребята, вы в каком кино живёте? Профессионализм это не только в том, чтобы видеть перелом на снимке. Это ещё и ответственность. Это понимание, что твои личные практики не должны влиять на жизнь и здоровье других. Или мы сейчас всерьёз считаем, что его молитва «за пациентов» имеет больший вес, чем его физическое присутствие и вовремя сделанный снимок для ребёнка с травмой? Это уже какая-то магическая медицина, а не доказательная.
Вся эта ситуация пахнет не поиском компромисса, а капитуляцией руководства перед одним сотрудником. Вместо того чтобы сказать - Уважаемый, твоя вера важна, но рабочие обязанности первоочередны. Есть перерывы, есть личное время. Планируй, пожалуйста, они пошли по пути наименьшего сопротивления и создали систему, которая будет порождать хаос и недовольство в коллективе.
А что будет с пациентами в этой новой, «духовной» реальности? Они что, теперь должны в регистратуре спрашивать: А скажите, у вашего рентгенолога сегодня по расписанию намаз или медитация? А то у меня ребро болит, не хотелось бы помешать?
Тут все немного съехали с катушек. Стремление быть толерантными это похвально, но когда оно доводится до абсурда, страдает сама суть работы - помощь людям. В итоге проигрывают все: и пациенты, и в конечном счёте сама репутация медицины, которая становится не службой спасения, а полем для религиозных экспериментов.
Виталий Лазаревич Гинзбург шутливо вспоминал, как некий партийный чиновник с досадой говорил: «Среди великих советских физиков одни евреи: Иоффе, Ландау, Зельдович, Харитон, Лифшиц, Кикоин, Франк, Бронштейн, Альтшуллер, Мигдал, Гинзбург...Хорошо, что есть ХОТЬ ОДИН русский — Халатников! На что ему ответили: «Да, только Исаак Маркович и остался».
6 сентября 1970 года, когда стало известно о 2-х подозрительных пассажирах из Гондураса, пилот Ури Бар Лев занервничал и попросил одного из вооруженных агентов Шабака, сопровождающих рейс Амстердам-Нью Йорк сесть с ним в кабину пилота в обход инструкций методички Эль Аль.
Пилот израильских авиалиний - Ури Бар Лев
Методичка террористов Народного Фронта освобождения Палестины говорила, что самолет нужно захватывать примерно через 20 минут после взлета. На 20-й минуте полета Лейла Халед и Патрик Аргуэло встали со своих мест и объявили, что самолет захвачен. В руках у Патрика был пистолет. У Лейлы – 2 гранаты без чеки.
Шломо Видер, стюард Эль Аля набросился с голыми руками на террориста с пистолетом(гвозди бы делать из этих людей) и получил 2 пули в грудь. Когда террористы начали ломиться в кабину пилота, Ури в обход предписаний международной методички подчиниться требованиям захватчико,в сказал агенту шабака и борт-инженеру «ребят, я пока не знаю как, но мы не отдадим террористам наш самолет, держитесь крепко».
За полгода до этого, когда Ури учился в США летать на Боинге 707 он спросил инструктора, ветерана войны во Вьетнаме, можно ли на самолете делать всякие трюки в случае чего. Инструктор тогда сказал, что у самолета довольно большой запас прочности для всяких трюков в воздухе в случае чего. Сейчас Ури вспомнил этот разговор.
Пилот резко направил самолет вниз, подарив пассажирам незабываемый опыт 2-х минутного свободного падения. Обычные пассажиры как раз сидели на своих местах, и им ничего не угрожало, а вот Лейлу и Патрика жизнь в лице Ури Бар Лева изрядно помотала.
По окончанию маневра агент Шабака выскочил из кабины пилота, и выстрелил в Патрика Аргуэло, смертельно, ранив его. В это время другой агент Шабака, находившийся в салоне, и еще несколько пассажиров повалили Лейлу на пол и отобрали гранаты.
Несмотря на то, что в методичках Эль Аля было предписано в таких случаях лететь в Тель Авив, пилот решил срочно приземляться в Лондонском аэропорту, над которым они как раз пролетали. Было понятно, что раненный в грудь стюард не переживет 5-часовой перелет в Тель Авив.
Такое решение было связано с определенными рисками. Британская полиция скорее всего задержала бы агентов Шаббака, стрелявших в человека в небе над Лондоном.
По радио-связи Ури услышал как готовится в взлету другой самолет Эль Аля в лондонском аэропорту. Он попросил его пилота переключиться на внутреннюю связь и на иврите сказал «Моти, значит так: я сейчас приземляюсь и проезжаю мимо тебя. Через технический выход между колес из моего самолета выскочат и перебегут к тебе 2 вооруженных агента Шабака. Впусти их, и увези в Израиль».
Так и произошло. В суматохе британцы не заметили 2-х людей перебежавших из самолета в самолет по взлетной полосе. Пока Ури Бар Лев рассказывал британской полиции, что Патрик Аргуэло сам себя подстрелил а Лейлу просто нейтрализовали пассажиры, лондонское отделение Эль Аля срочно печатало посадочные талоны агентам шабака на другом самолете. Британцы их так и не поймали. Лейлу Халед же передали британской полиции. Шломо Видеру была оказана медицинская помощь и он выжил.
Шломо Видер - старший проводник Эль-Аль.
Граффити в Бейт Лехеме (палестинская автономия) изображающее Лейлу Халед.
По возвращению в Израиль Ури Бар Лев узнал, что его собираются уволить за то, что действовал не по методичке. Но времена тогда были такими, что позвонить премьер-министру было так же просто, как и угнать самолет. Поэтому Ури позвонил лично Голде Меир и пожаловался на несправедливость. Мэир посовещавшись с Моше Даяном устроила Ури недельный отпуск и почетное возвращение на должность.
Эту неделю Ури провел в Лас Вегасе, где при выезде из отеля, он узнал что все его счета оплатил держатель общака американской мафии Мэир Лански. По иронии судьбы, именно Ури Бар Лев будет вести самолет который экстрадирует Мэира Лански в США, где того, как и Аль Капоне, должны были судить за уклонение от уплаты налогов. Но это уже совсем другая история, просто забавно как все переплетено.
Граффити на рынке Махане Йегуда в Иерусалиме, изображающее Меира Лански
До сих пор Ури Бар Лев является единственным пилотом, успешно предотвратившим угон самолета в воздухе.
Ури Бар Лев сейчас.
Книга мемуаров Ури Бар Лева
Несколько ссылок в зарубежной прессе:
PBS American Experience: Страница, посвященная документальному фильму "Hijacked!", в котором обсуждается роль Бар-Лева в серии угонов 1970 года.
Это произошло после того как врач рентгенолог прервал приём в тот момент, когда в больницу поступили дети, получившие травмы на спортивных соревнованиях. Родители и сопровождающие были удивлены, когда врач сообщил, что им придётся подождать, пока он выполнит религиозный обряд.
Обычно в подобных случаях руководство ограничивается выговором или разъяснительной беседой с сотрудником. Однако в Гатчинской ЦРБ поступили иначе. В официальном ответе признали: да, рентгенолог самовольно отлучился, что является нарушением. Но тут же сообщили, что уважают право персонала на свободу вероисповедания и ищут компромисс.
Для этого пересмотрят графики дежурств «с учётом религиозных потребностей» и введут «чёткие правила замещения» на время обрядов.
Каких именно — не уточнили. По всей видимости, мусульмане смогут отлучаться на 15 минут пять раз в день, иудеям потребуется по часу трижды в день, буддистам — от 15 минут до часа для медитации. Православным христианам, вероятно, дадут возможность сходить в церковь, особенно в пост или праздники.
«Вы в своём уме, стесняюсь спросить?» — такова была реакция общественности на нововведения.
Одни назвали происходящее «трешем» и «издевательством», другие напомнили про светский характер государства. Возник и риторический вопрос: «А позволили бы православному сотруднику в исламской стране молиться в рабочее время?»
Нашлись и защитники рентгенолога. Мол, врачи работают за копейки, а этот специалист — настоящий профессионал, который точно определяет переломы. «Может, он молится за здоровье пациентов», — предположили они.
Медицина в Гатчине выходит на новый - духовный уровень.
Только что узнал - сегодня скончался Том Стоппард.
Автор пьес «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Аркадия», «Травести» и многих других, один из творцов постмодернизма, ставший классиком при жизни.
Он получал «Оскар» и ругал Лукашенко, он любил актрису Полину Агурееву и Джеймса Бонда - последнего настолько, что даже поучаствовал с создании «Бонда номер 22» 2007 года. Он получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги» и стал именоваться «сэром», а шесть лет спустя, словно таджик какой, отмывал памятник на Воробьевых горах, засратый московскими гопниками.
Он родился в Чехословакии, жил в Лондоне, а в какой-то момент обзавелся съемной квартирой в Нью-Йорке. Однажды его переводил Бродский, и итогом стало недовольство наших студентов-гуманитариев, вынужденных волею злых преподавателей читать всякую чушь про падающую орлом монетку (дальше редко кто забирается). А в другой раз его ставил Терри Гилльям, и итогом стала «Бразилия» - фильм, который киноманам полагается чтить как святыню.
Он получил «Золотого льва» на Венецианском кинофестивале как режиссер, отправил Индиану Джонса в последний крестовый поход как сценарист и заставил Ленина с Крупской плясать под комические куплеты как драматург.
Я его видел один-единственный раз - он приезжал к нам в 2006-м, представлял российскую постановку своей драматургической трилогии "Берег утопии", состоящую из трех пьес: «Путешествие», «Кораблекрушение» и «Выброшенные на берег», где в главных героях числятся Белинский и Чаадаев, Герцен и Бакунин, Огарев и Тургенев и прочие «печальники земли русской».
Я тогда не выбил себе отдельного интервью и вынужден был удовольствоваться общей конференций. И не пожалел - Стоппард был в ударе и блистал.
Он был невероятно обаятелен, рассказывая нам, что мы, русские, зря мы ищем пророков на Западе - Герцен, заранее ощущая себя ущербным дикарем, приехал за мудростью в Европу, но очень быстро понял, что он умнее и честнее тамошних борцов за свободу.
Что и сегодня в Европе никакой свободы нет - при всех разговорах люди добровольно замкнули свою свободу, по сути - сами отказались от нее: «В нашей стране нет никакой свободы, никакой демократии, они полностью растворены в бюрократических процедурах». И все потому, что люди почему-то однозначно решили, что если дать человеку свободу, он однозначно будет вести себя неправильно. Хотя никто особенно и не пытался.
О том, что Чернышевский правильно сказал - прежде чем перейти к утопии, придется пожить в условиях диктатуры, чтобы научиться жить как людям. К сожалению, мы этому так и не научились. О том, что утопии рушатся как раз в тот момент, когда на свободу вырываются страх и жадность.
Под конец 70-летний (тогда) классик вообще расчувствовался: «Мне всегда приятно сюда приезжать и общаться с вашими журналистами на пресс-конференциях, меня поражает их интеллектуальный уровень. Таких серьезных и интересных вопросов мне не задавали ни в Англии, ни в Америке. Там интересуются какой-то мелочью, пустяками, пошлостью повседневной жизни. В России же журналист видит в герое пресс-конференции равноправного участника интеллектуального диалога. Это радует, напрягает и обязывает держать планку».
После чего заявил: «Россия - это отдельная планета во вселенной театра. Я написал пьесу в подарок России, но тем самым сделал подарок и себе, получив новые знания».
Прощайте Томаш Евженович, светлая вам память. Я вам остался должен - когда-то довольно давно вы посадили в мою тупенькую тогда башку множество мыслей и сомнений, которые позже проросли.
Раньше на вопрос: "А кто это?", я неизменно отвечал: "Лучший драматург из ныне живущих".
Теперь даже не знаю, что сказать.
