scinquisition

Здесь я добавил, что всё-таки готов допустить маленькую, но не нулевую вероятность, что в истории человечества произошёл случай партеногенеза. Но попросил об уступке взамен: признать тот бесспорный факт, что вероятность партеногенеза у нашего вида на порядок меньше, чем вероятность того, что человек или группа людей просто придумают подобную историю.

Выполнить мою просьбу и произнести такие слова священник отказался. Вместо этого он заговорил про множественные вселенные, сложности определения того, что такое реальность, поднял философский вопрос реальности мира Толкина, который, безусловно, существует в моей и его субъективной картине мира.

На последнее я ответил, что согласен с тем, что непорочное зачатие столь же реально, как эльфы из мира Толкина. Так и поговорили.

Сегодня мы поговорим про самый отборный кринж российской науки. Мы познакомимся с самим Королём Кринжа — качественного российского индекса научных журналов. А ещё обсудим, почему нынче все называют себя учёными: от астрологов до открывателей великого знания, что оргазм — это мощные лучи из космоса.

Есть такая штука — «Российский индекс научного цитирования», РИНЦ. Это огромная база данных с поисковиком: электронная библиотека, куда загружаются научные исследования наших соотечественников. Публикации в РИНЦ — не просто посты в интернете. Это инструмент продвижения научной карьеры, они в некотором роде повышают престиж учёного. И чтобы эти статьи там появились, они в теории должны быть напечатаны в серьёзном научном журнале.

Как отличить научный журнал от ненаучного? Узнать, индексирует ли его авторитетная база данных. Главные такие базы — зарубежные: Web of Science и SCOPUS. Всё, что там публикуется, автоматически считается научной информацией, пока не доказано обратное. А в России такая база данных — РИНЦ. И вот публикации в РИНЦ бывают САМЫМИ, не побоюсь этого слова, ЗАНЯТНЫМИ.

Может, помните персонажа по фамилии Грабовой? Это известный деятель псевдонауки, который пытался монетизировать человеческие страдания — например, обещал воскрешать детей, погибших в Беслане. Так вот, у Грабового в РИНЦ проиндексирована целая монография — «Восстановление организма человека концентрацией на числах».

Каких ещё числах, спросите вы? А я отвечу: на семи-, восьми- и девятизначных. Например, чтобы победить понос, нужно представлять себе... число 5843218. От ушиба поможет 0156912. А бороться с онанизмом нужно с помощью 0021421. Также есть числа от чумы, геморроя, укуса змеи и даже от комы (есть идеи, как объяснить человеку без сознания, какое число ему представлять?)

РИНЦ — это официальная библиотека-реестр российской научной литературы. И запасы такой эм... галиматьи в его базе практически неисчерпаемы. Например, вот научная статья «Дистанционная биоголография как защита от психотронного нападения».

В ней Ирина Цезарь, президент компании «Волновой геном» и директор Скифского музея, рассказывает, как

«Дистанционная биоголография» помогает защититься от «психотронного нападения широкого ЭМП-спектра» «на основе кодов преломления в нелокальной (во времени и пространстве) диффракционной решётке стоячей волны волнового кристалла в сторону его фокуса / нулевого центра, единого для хромосомы и Галактики».

Причём работает всё это в соответствии с фундаментальной теорией угадайте кого? Правильно, этой самой Ирины Цезарь. Согласно автору, защищаться надо не только от психотронных лучей, но и от биологов вроде меня. Цитирую:

CRISPR/Cas9 меняет ДНК, превращая людей в ГМО. Но генетически модифицированные организмы СТЕРИЛЬНЫ, [а также] когнитивно деградированы. Стерилизованные идиоты — вот истинный смысл нобелевской премии Дженнифер Дудна.

Ещё один эталонный пример научного кринжа — статья «Российская семья как основа отечественной государственности». Она тоже входит в РИНЦ, среди авторов — депутат Госдумы, эксперт центра национальной безопасности.

«Берите в жёны только девственниц. Ибо уже доказано наукой: женщина всю свою последующую жизнь рожает от своего первого мужчины».

Как это работает? Дело в том, что «след от каждого мужчины, побывавшего в организме женщины, остаётся у неё навсегда на биологическом (сперма), либо волновом уровне (при наличии презерватива)». И самая страшная цитата:

«Американцы исследовали все пути поступления спермы в женский организм. Если они во рту, то заплывают и пробираются в носовые ходы, во внутреннее ухо и за глаза. Там они проникают глубже. Они попадают в кровь и собираются в головном и спинном мозге».

Или вот знаете, откуда берутся страшилки про про 5G? А это, оказывается, научное исследование, опубликованное в журнале «Вестник российской Академии наук». Не абы кто, а заведующий лабораторией Государственного оптического института имени Вавилова, старший научный сотрудник Физико-технического института РАН утверждает, что COVID-19 напрямую связан с 5G — и смертность от вируса выше там, где есть коммуникации НАТО.

Биометрия и цифровизация тоже смертельно опасны, ведь они влияют на гены. Автор статьи «Закон о биометрии в России — это потенциальное оружие Запада», доктор экономических и филологических наук, сообщает: в США разрабатывают боевые вирусы, и параллельно с этим за счёт закона вселенского гомеостаза в России разрушается семья, падает плодовитость и растёт гомосексуализм. Поэтому...

«...Хватит увлекаться цифровизацией. Пора заняться в России возвышающем человека на великие дела духоподъемной идеологией».

...И уходить в ноосферу, перед этим переведя весь интернет на русские слова.

Ну и до кучи — вот такая книга под названием «Числовой индивид буквы».

Тоже индексирована в РИНЦ как научный труд. Цитирую:

«Биороботический интеллект человека-Паука рассчитал свой удар с астрономической траекторией из-за зазеркалья космического нуля Абсолюта-Андрогина-Античеловека в качестве противодействия Духовно-родовой очистки РФ и планеты Земля согласно явленной Воле ступающей Русской Солнечной Эпохи Русскими Богами.

Уродами — уходящими от РОДЪА, ушедшими от РОДЪА вбирающих в-Себя, как в физическое тело мотивы [гомосексуалиста] Иисуса из Навина, так и гомодуховную андрогинную сущность Христа Спасителя-Христа Утешителя во вселюбии к нежелателям и противникам родового продолжения в сиянии двух нолей арийского русского первочисла одиннадцать: 11».

На фоне этого я уже достаточно спокойно воспринял книгу «Ноосферная парадигма россиеведения». Там всего лишь рассказывается, что Отец, Сын и Святой дух — это водород, фотоны и волновая информация. А ковид создан для того, чтобы убрать лишних рептилоидов с планеты. Ну создан и создан. Ведь человек-Паук уже нанёс свой удар из зазеркалья.

Возникает вопрос: неужели на РИНЦ принимают и индексируют всё подряд, не глядя? Не совсем так. Например, в 2017 году появилась новость: из библиотеки РИНЦ исключили более 300 мусорных некачественных журналов, российских и зарубежных. И это хорошо. РИНЦ за это можно только похвалить. Но есть нюанс: если журнал выкинули из индекса РИНЦ — его статьи никуда не делись. Изменилась лишь маленькая графа, которая называется «входит в РИНЦ». Пометка «входит в РИНЦ» означает, что публикация как бы научная, то есть индексируется. А если журнал посчитали мусорным и выкинули, то у него не будет этой галочки. Но в библиотеке РИНЦ он останется! Вот, например, статья, которая есть на сайте, но не «входит в РИНЦ» — у неё нет галочки. Тут оргазм — это мощный луч из космоса, который медленно наводится с помощью поступательных движений во время полового акта.

Почему важна галочка? Если её нет, статью не будут учитывать в статистике. Она не сможет влиять на индексы цитируемости учёного, то есть на его условный «рейтинг» в научном мире. А учёные любят иногда хвастаться индексом Хирша. Хирш — это сколько у тебя есть статей, которые процитировали столько-то раз. Поэтому, когда РИНЦ исключил из индексирования 300 журналов, он этим кое-кому Хирш обрезал — и учёные, конечно, комплексуют по этому поводу. При этом все дикие примеры, которые я перечислил в начале, имеют галочку и индексируются РИНЦ! Даже после того, как они выкинули 300 мусорных журналов, всё равно осталась вся эта галиматья. С пометкой: «это наука».

Поскольку есть такая проблема — и потому что это ещё и очень смешно — появился и очень активно растёт один паблик в телеграме. И я считаю, что это очень хороший, очень правильный проект, который подсвечивает всю эту невероятную дичь. Называется этот паблик «КРИНЖ». Его название расшифровывается как «Качественный российский индекс научных журналов». А ведёт его человек под псевдонимом «Король Кринжа».

Сразу оговорюсь: похожие проблемы есть не только в российской науке. Свой кринж можно найти и за рубежом. Но уровень кринжа в России, его массовость и то, какой ущерб он наносит науке, мне кажется беспрецедентным. И заметную роль тут, увы, играет РИНЦ.

Небольшое лирическое отступление: мы видим, что псевдонаука очень часто идёт нога в ногу с какой-нибудь сомнительной «научной этикой». Например, в нацистской Германии были псевдонаучные теории о превосходстве той или иной расы. И сомнительными они были одновременно и с научной, и с этической точки зрения. Так и здесь: мы видим, что куча статей в КРИНЖе буквально пропитаны расизмом, национализмом, луддизмом и прочими -измами. Снова нарушение научной этики идёт рука об руку с нарушением этики человеческой. Есть целые фабрики мусорных публикаций, где журналы готовы подделывать рецензирование, заметать под ковер плагиат и публиковать любую чушь. И эти же бредовые статьи полны людоедской пропаганды.

Порой даже удивляет постоянство, с которым авторы этих странных статей умудряются зиговать. Вот, например, статья вроде бы про физику: «Изменение течения времени на земле в связи с постоянным изменением плотности земли, а также с постоянным увеличением землёй частоты собственных вибраций».

Но физики там хватает ненадолго. Очень скоро читаем:

«Поэтому не середина четвёртой Коренной Расы атлантов расположена на стыке Нисходящей и Восходящей Ветвей, а пятая Коренная Раса — раса арийцев, в окончании своей Пятой Подрасы. Сейчас время, наверное, шестой или седьмой веточки Пятой Подрасы Пятой Коренной Расы».

Ещё пример дурной этики. Я уже упоминал книгу, где Бог-отец — это водород, а Христос — это фотон. В ней есть глава под названием «Психические душевные накопления предыдущих воплощений, их отражение в гороскопе рождения и духовный багаж России». Вы уже догадываетесь, что это чушь. Но я хочу подчеркнуть, что эта чушь ещё и отвратительная:

Девушка, «возвращаясь домой, в темноте (как всегда с рюкзаком), почему-то подчиняется воле нагнавшего её мужчины и сворачивает в парк на скамеечку. Получает удар по голове — теряет сознание, но, очнувшись, с трудом (без рюкзака) добирается до дома. Спустя годы, спрашивает у <...> яснослышащей целительницы, <...> чем это обусловлено?»

«Ответ: изнасилованием в одном из прошлых воплощений, которое... могло быть следствием более раннего воплощения восточным властителем».

То есть виноват не насильник, а женщина, которая в прошлой жизни как-то не так жила.

Чтобы вы понимали масштаб проблемы: среди авторов этой книги есть целый академик РАН — Российской академии наук. Не РАЕН, Российской академии естественных наук, которую называют «академия на РАЕНе» и где академиком сделали Кадырова. А настоящая Академия наук. Я сразу узнал фамилию этого академика: Виктор Драгавцев. Это человек, который рассказывал, что ГМО — это суперужасно. Но Драгавцев в списке авторов не один. Помимо академика РАН эту чушь подписали своим именем 22 кандидата наук и 27 докторов наук.

На этом фоне даже учёные вроде Уэйкфилда, который утверждал, что вакцины вызывают аутизм, выглядят адекватными. Да, Уэйкфилд кое-где приврал, приукрасил, его знаменитую статью отозвали, но он хотя бы внятно излагает свои мысли. Он не наваливает в каждом абзаце по три совершенно новых бредовых концепции.

Вот ещё одна цитата из книги, которую написала целая толпа докторов и кандидатов вместе с академиком:

«Духовная цивилизация, то есть цивилизация, для которой действует принцип примата духовных потребностей над материальными, принцип или закон идеократии — власти большой национальной идеи, скрепляющей большое „пространство-время“ бытия российской цивилизации»

«...в духовной системе русского народа и России центральное место занимает «правда» — как важнейшая духовная ценность, в которой отражается единство истины, добра, красоты и справедливости, поэтому Россия может быть названа «цивилизацией Правды», а ее духовность — «духовностью Правды».

То есть они тут без смущения выводят научное определение правды и объясняют, откуда она берётся. И, конечно же, она принадлежит только одной стране в мире. Кажется, авторы перепутали идеократию и идиократию и стремительно пытаются приблизить последнюю. Правда! Живите по правде!

И тут мы видим ещё одну особенность КРИНЖ-науки. Это штука под названием virtue signalling, «демонстрация добродетели». Казалось бы, звучит хорошо — но это термин с негативной окраской из психологии и антропологии. Дело в том, что людям, которые действительно делают добро и приносят пользу — строят мосты, изобретают лекарства, помогают нуждающимся — не нужно кричать на каждом углу о своей крутости: «Мы самые духовные, мы самые моральные, мы лучше других!» Кричать о своей добродетели нужно тем, чьи дела не говорят за них сами. И вот такие статьи — чистой воды virtue signalling: это не только сомнительные идеи на грани абсурда, не только спорные этические суждения, но и беспрерывная самопохвала.

Я уже упомянул о разных «галочках», которые могут быть у публикации в РИНЦ и отражают статус этой публикации. Одна из них — «входит в ядро РИНЦ». Ядро — это то, что сам РИНЦ считает наиболее качественными изданиями. Уж тут-то всё должно быть в порядке! Что же, в паблике КРИНЖ есть целая рубрика, хештэг, который так и называется: #из_ядра_ринц. И оказывается, что даже в самом ядре тоже встречается запредельная дичь. Например, вот статья «Лозоходство, нанотехнологии и перспективы прикладной и фундаментальной геофизики».

Когда вы слышите слова «лозоходство» и «нанотехнологии» в одном предложении, то сразу понимаете: похоже, сейчас будет интересно.

Лозоходство и использование нанотехнологий разделяет более 4-х тысяч лет. Можно ли сейчас сопоставлять эти две технологии, одну, буквально, «старую как мир», и другую, обращенную от дней сегодняшних в необозримое и пока неясное будущее. Секрет эффекта лозы до сих пор не раскрыт до конца.

Если что, речь не про Юрия Лозу, а про людей, которые ищут разные вещи под землёй с помощью палочек: например, воду и полезные ископаемые.

Далее авторы разбирают три взгляда на лозоходство: геофизический, биофизический и астральный. А нанотехнологии — это бонусный подход, который поможет их все объединить.

Тут, наверное, нужно пояснить, почему эта статья абсурдна: всё-таки тут пока не упомянули ни рептилоидов, ни хромосому Галактики. Лозоходство используют не только для рытья колодцев, но и для поиска всяких полезных ископаемых. Видимо, поэтому оно заинтересовало геологов. Мой отец лично знал одного лозоходца, который искал нефть с помощью палочек... по Google Maps: водил ими по экрану компьютера.

Но мы знаем, что лозоходство не работает. Его множество раз проверяли в ходе научных экспериментов. Так, в 1971 году британские военные пригласили множество лозоходцев и попросили их с помощью своих палочек искать противопехотные и противотанковые мины. К счастью для лозоходцев, учебные! Но у них ничего не получилось: их процент успеха был не выше случайного. При этом один из лозоходцев сказал: «Ладно, с минами не получилось, но если вы закопаете... гомеопатическое средство, я его точно найду».

Не нашёл.

На самом деле палочки отклоняются благодаря идеомоторным актам. Если человек воображает, что прут вращается — наш мозг посылает незаметный сигнал нашей руке, и он начинает вращаться — как раз там, где человек этого и ожидал.

Ещё в «ядро РИНЦ» входят статьи «Холодец как источник тепла и благополучия» и «Кончита Вурст, или закат Европы» — про то, как Антихрист и Люцифер приближают деградацию Запада по Шпенглеру.

И ещё из ядра РИНЦ: в журнале «Новое литературное обозрение» есть статья «Двуликий анус (фантазия на французские темы для балалайки с оркестром)». Смешно, но из всего, что мы перечислили, похоже, это самая нормальная статья!

И наконец, в РИНЦ встречаются книги, которые даже не претендуют на научность — но проиндексированы как научная литература. Например, книга «Соционика идёт в школу». Что это вообще такое? Научная статья? Нет. Научная монография? Тоже нет, это просто пособие. То есть РИНЦ индексирует массу совершенно обычных изданий — всякие советы по садоводству и рыбалке, «карманное пособие по технике секса на природе», даже художественные романы — и они автоматически становятся как бы научными изданиями. Теперь при желании их авторы могут хвастаться тем, что имеют научные публикации. В результате с помощью РИНЦ статус учёного может получить и соционик, и гомеопат, и депутат.

При этом РИНЦ — это не просто какое-то посмешище. Многим людям крайне нужны публикации в РИНЦ. Кому-то они нужны просто для социального статуса. Другие люди отчитываются этими публикациями за гранты или перед работодателем — например, получают благодаря им небольшие надбавки к зарплате. А кто-то использует такие статьи для защиты дипломов и диссертаций.

Поэтому, к сожалению, существует целая индустрия, которая готова обеспечить вам индексацию в РИНЦ по доступной цене. Есть даже услуга — срочная публикация в РИНЦ за 24 часа. Чтобы вы понимали: ни один настоящий научный журнал в мире не сможет опубликовать статью за сутки — даже если её автор нобелевский лауреат.

А ещё можно обратиться в контору, которая обещает: «Теперь больше не надо беспокоиться. Мы работаем с проверенными редакциями журналов РИНЦ» — то есть с теми, которые не будут задавать вопросов и точно примут вашу статью! Цена вопроса — пара тысяч рублей.

Я понимаю, что по молодости или по незнанию кто-то может решить, что это принятая практика. Что ничего в этом страшного нет: вот она, публикация, с ней могут ознакомиться люди, и пусть сами разбираются, правда это или нет! Но на самом деле это совершенно отвратительная профанация. Ни о каком честном рецензировании здесь не может быть и речи, а значит, нет никакого фильтра, отделяющего науку от галиматьи. Поэтому, даже если вы честно провели исследование и написали статью — публикация таким методом обесценивает ваш труд. У неё не будет никакой легитимности в глазах учёных. Вы добровольно поставили свою работу на одну полку с экстрасенсами и теориями про русов и ящеров.

А как насчёт журналов из списка высшей аттестационной комиссии (ВАК)? Наверняка вы про него тоже слышали. Это чуть более высокий и престижный уровень журналов, чем РИНЦ. Если вы хотите получить степень кандидата или доктора наук, а ваши статьи не взяли в международные журналы, придётся публиковаться в журналах из списка ВАК. Увы, на тех же сайтах, где предлагают публиковаться в РИНЦ, есть и услуга публикации в журналах ВАК — с допуслугами обхода антиплагиата, с подбором журнала по желанию и даже с гарантией.

А если существует такая индустрия липовых публикаций, то что это значит? Во-первых, это разрушает всю систему научных репутаций. Человек может быть доктором наук, иметь кучу публикаций — и быть при этом полным антропоморфным дендромутантом (это Буратино по-научному). Вы наверняка слышали про проект «Диссернет».

Они нашли огромное количество псевдонаучных или сплагиаченных диссертаций, которые были защищены. Часть диссертаций удалось отозвать, а их авторов — степени лишить. И это огромная заслуга. Но во многих случаях ничего сделать не удалось — причём часто из-за административного давления. Так произошло с Мединским, который в своей диссертации сказал, грубо говоря: «Правильная историческая наука — это та, которая соответствует интересам государства». То есть заменил критерий истины критерием выгоды. И его диссертация до сих пор в силе, а сам Мединский дважды доктор наук. (Разумеется, международная база данных Scopus такого выдающегося российского учёного не знает.)

Если вы уважаете науку — надо бороться за то, чтобы липовые публикации наносили репутационный ущерб. Если кто-то купил себе статью, об этом должна знать общественность. И речь не только о депутатах, которые покупают себе диссертации для престижа. Если человек стал научной шишкой в том числе за счёт плохих статей и книг, он получает хорошее финансирование. А значит, отбирает эти ресурсы у честных учёных и одновременно плодит дезинформацию.

Мне кажется, что если бы существовал ад, то отдельный круг в нём был бы для тех, кто создаёт фабрики липовых диссертаций и фейковых статей. Причём, как уместно заметили в одном околонаучном меме, в этом кругу никого бы не было. Как только туда попадает очередной мракобес, его сразу подхватывают черти и несут в другой круг ада: наказывать за чужие или сфабрикованные грехи. С новым набором наказаний каждые три года.

Авторы КРИНЖа и сочувствующие провели два серьёзных, очень полезных журналистских расследования — в ходе которых раскрыли, как некие люди получили очень большие деньги за публикацию очень сомнительных статей. Например, вот расследование 2023 года: «158 миллионов на лженаучные госзадания». Авторы обратили внимание на конференцию в Академии наук, где была куча псевдонаучных докладов. Например, «Фрактальный геном / фрактальный рак / наука для клинических последствий реального мира». Или «Концерт генетической музыки, трансляция из Московской государственной консерватории имени Чайковского». Адепты этой генетической музыки предлагают «смотреть на музыку как на игру в бисер двойных чисел», потому что «ДНК — это метатекст». Авторы утверждают, что раскрыли вселенский фрактальный секрет, по которому существует весь мир. Они даже предложили методику, которая позволит детям «развивать слух с помощью биоинформационных технологий и фрактально организованных пентаграммных ладов». Не пентатонических (то есть с пятью тонами), а пентаграммных! И это статья тоже в ядре РИНЦ.

Админы сообщества КРИНЖ заглянули в послужной список автора этих статей, Петухова, и увидели целую цепь улик-публикаций. Оказалось, что генетическая музыка — не просто чудачество. Её разработали по госзаданию «Биомеханика систем „человек — машина — среда“». На которое выделили 158 миллионов рублей из федерального бюджета. Чем же отчитались за выполнение этого задания? Теми самыми статьями в РИНЦ про генетическую фрактальную музыку. А в следующем году Петухов вообще сдал всего четыре препринта. И всё это расследование команда КРИНЖа раскрутила из смешных статей в РИНЦе!

Было ещё одно полезное расследование. Король КРИНЖа нашёл ряд статей нескольких учёных, где говорилось про «бесконтактное влияние на клетки биологизированным излучением с помощью прибора Феникс-М». Казалось бы, обычная реклама сомнительного прибора; но странность в том, что этот прибор, «Феникс-М», даже нельзя найти или купить! (Правда, можно купить диваны с аналогичным названием... может, диван является прибором...?) Тут Король заметил, что все эти публикации были сделаны при поддержке грантов РФФИ — Российского фонда фундаментальных исследований. Вообще это очень хорошая организация: они поддерживают в том числе и сложные, пока что неприменимые на практике исследования. Деньги обычно небольшие — но помогают не умереть с голоду учёным, которые занимаются фундаментальными проблемами. Тем страшнее, когда эти небольшие деньги тратятся на поддержку бредовых статей про биорезонанс.

Так, авторы говорили, что химическую молекулу АТФ — основной носитель энергии в нашем организме — можно передавать телепатически на расстоянии. Или записывать на светодиоды. Сказать, что это бред — ничего не сказать! А Король Кринжа стал искать, сколько грантов ушло на эту чепуху. Оказалось, семь статей, на которые выдали семь грантов, были опубликованы в одной и той же платной мурзилке — прямо в одном номере! И знаете, за какие деньги предлагают купить статью в этом журнале? Всего 400 рублей! За три года там умудрились напечатать таких статей почти три тысячи.

Получается, напечатал ужасную статью за копейки — а от государства за неё получил грант на сотни тысяч. Неплохо! Оказалось, что всего за 16 статей, каждая условно по 400 рублей, любители биорезонанса смогли получить от государства... Семьсот тысяч рублей, ещё семьсот, ещё семьсот, миллион, ещё миллион... В итоге — как минимум 14 грантов в общей сложности на 12 миллионов рублей!

Кстати, держите анекдот. Мои коллеги однажды ехали в купе поезда и обсуждали научные статьи. Мол, «у меня недавно вышла такая-то статья». И мужчина рядом оживился: «О, у вас есть статья? Круто! У меня тоже есть статья! А у вас административная или уголовная?».

Вред от кринжовых статей на самом деле гораздо более масштабен и в каком-то смысле касается каждого из нас. Но что может сделать сам РИНЦ? Очень сильно ужесточить модерацию журналов. Грубо говоря, выкинуть ещё не 300, а тысячу журналов. И ввести строгие критерии для включения в РИНЦ. Далее, ввести общественный контроль. Скажем, вышел пост в КРИНЖе — и сотрудники РИНЦ могут пойти и проверить, что за журнал: единичное ли нарушение или систематическое. И потом, учёные и так сами следят за наукой. Они могут сами писать в РИНЦ, что обнаружили подозрительную статью про астрологию или биорезонанс. А РИНЦ проверяет это — и сразу выкидывает журнал. Нужно лишь сделать удобную систему обратной связи.

Если совсем размечататься, можно попросить РИНЦ сделать список, наоборот, некачественных журналов, в которых публиковаться не рекомендуется. Далее, ВАК может изменить свои требования к тем, кто защищает диссертации. Например, как минимум в естественных науках можно ввести требование иметь международные публикации. Так учёного смогут проверить те, кто никак не связан с ним или с его начальством. Также у нас есть «закон о забвении». Он мешает «Диссернету» отзывать фейковые диссертации из-за истечения срока давности. Возможно, это неправильно — у научного подлога не должно быть срока давности. Ведь сегодня учёные порой ссылаются на статьи, которые написаны 50 или даже 100 лет назад.

Мы видим, что есть «фабрики публикаций», которые предлагают фиктивно опубликовать работы, скрыть плагиат, подкупить редакцию. Так вот, легально ли это? В других областях подобные вещи часто квалифицируются как уголовное преступление. А если всё же легально — почему бы это не изменить?

Допустим, вы хотите поддерживать суверенную, русскоязычную науку. Тогда за статьи на русском языке журналы могли бы платить авторам, а не наоборот! Так сделали недавно в ЮАР, где научное издательство назначило премию всем, кто печатается на национальном языке африкаанс. А вот журналы, которые печатают мусорные статьи за деньги, и сотрудников таких издательств я призываю бойкотировать. Причём я не призываю вводить какую-то цензуру. Каждый может писать всё, что он хочет, например, в блоге. Даже самые эксцентричные и странные вещи. Но давайте не будем называть это наукой, а журналы, публикующие дичь, — научными журналами.

А что мы, обычные люди, из научного сообщества и сочувствующие, можем сделать прямо сейчас? Во-первых, поддерживать классных ребят. Вы уже поняли, что нужно подписываться на КРИНЖ, а также следить за «Диссернетом». Но есть и другие классные организации и люди. Например, Общество научных работников, ОНР. Они защищают интересы научного сообщества и борются за качество науки. Это, можно сказать, профсоюз российских учёных. Они освещали историю с чисткой РИНЦа от мусорных журналов и поддерживали «Диссернет». Другая организация, о которой нужно знать — АНРИ, Ассоциация научных редакторов и издателей. Это те ребята, у которых сильнее всего бомбит от «статей за 24 часа». Они вырабатывают способы, которыми можно улучшить качество работы научных журналов в России. И отдельно я хочу похвалить конкретного человека: это академик Алексей Хохлов. Он делает очень важное дело, защищая критический подход к сомнительным научным публикациям. Алексей Ремович — член комиссии по противодействию фальсификации научных исследований Российской академии наук.

К сожалению, тут я буду вынужден немного покритиковать и саму РАН: у неё сейчас очень серьёзные проблемы. Ведь беды российской науки не ограничиваются бедами РИНЦ. По мнению многих моих коллег, большой вред российской науке принесло слияние трёх академий наук в одну: к РАН присоединили академию сельхознаук и медицинскую академию. Высокий уровень «старшей» академии разбавился, в ней появилось много сомнительных деятелей. Хуже того, они стали «протаскивать» в РАН других странных людей. Ведь новых членов РАН выбирают голосованием. И в 2019 году, несмотря на скандалы, в академию избрали людей с плагиатом в научных работах, или, например, «друзей» одной крупной гомеопатической компании. Поэтому, хотя в РАН пока нет Кадырова, зато уже есть гомеопаты.

А когда комиссия РАН по борьбе с фальсификациями научных исследований и комиссия РАН по борьбе с лженаукой выступили с критикой происходящего — их возможности и автономию сильно урезали. Победил принцип «давайте не выносить сор из избы и не огорчать уважаемых людей» — и не беда, что эти уважаемые люди занимаются плагиатом и лженаукой. Теперь ко всем этим проблемам добавьте то, что в последние два года огромная часть учёных, которые публикуются в качественных мировых научных журналах, уехали. А значит, влияние сомнительных учёных только укрепилось.

И всё-таки я не хочу, чтобы у вас осталось впечатление, что в России нет хорошей науки и хороших учёных. Наоборот. И тем из них, кто остался, и так непросто. Им сложно закупать реагенты из-за санкций. На них очень сильно давят со стороны администрации, за личные взгляды или просто критику начальства. И это то, что я предсказывал в своей новелле «Апофения»: может появиться мир, в котором всё перевернётся. То, что было лженаукой, будет считаться наукой. И когда в науке перестанут преобладать люди, которые реально занимаются объективным поиском — легко представить, что и в суде ваше дело будут рассматривать с участием астрологов и тарологов (уже сейчас привлекают «деструктологов»). А при приёме на работу вас будет проверять соционик. И в школе детей будут учить правильно толковать приметы.

Порой от некоторых людей я слышу такую мысль: ну и хорошо, что в России наука разваливается. Мол, поделом. Конечно, я не могу с этим согласиться. От плохой науки, мракобесия и нормализации людоедской этики — признаков кринж-науки — страдают все. А чем больше в мире будет критически мыслящих, образованных и осведомлённых людей, тем безопасней будет наше всеобщее существование.

Говорят, что рыба гниёт с головы. В стране, где разрушена наука, головы просто нет. И я очень надеюсь, что все те, кто остались и сочувствует российской науке, смогут что-то исправить.

Источники ↗

Из этого поста вы узнаете:

1. Как учёные пишут научные статьи — и как журналы их проверяют;

2. Почему университеты платят миллионы долларов за подписку на статьи, написание которых они же и финансировали;

3. Следит ли кто-нибудь за тем, чтобы учёные не писали всякую ерунду — и кто им за это платит;

4. Правда ли, что мир научных журналов — это «научное лобби», где «всё захвачено»?

Каким был мой первый раз? Самую первую свою научную статью я опубликовал в 2008 году. Она называлась «Мусорные EST человека: последовательности из библиотек К-ДНК, которые не совпадают со сборкой генома». Мы взяли базу человеческого генома, то есть всю нашу ДНК — 3 миллиарда нуклеотидов. Потом взяли базы данных с образцами человеческой РНК. И стали смотреть: нет ли в базах РНК генов, которые не встречаются в геноме, в ДНК. Это было бы странно: ведь РНК копируется с ДНК. А значит, если мы найдём такие странные гены, то это одно из двух: либо произошла ошибка, загрязнение образцов посторонним материалом (поэтому «мусорные EST»). Либо мы открыли новые гены человека. Это интригует!

И мы действительно нашли в базах данных 11 000 последовательностей РНК, которых нет в геноме. Правда, в итоге оказалось, что это были в основном загрязнения образцов — гены от разных бактерий, растений и животных. Но было ли это неудачей? Нет. Мы снова убедились, что геном прочитан достаточно точно. А ещё показали, что в базах РНК довольно много мусора — и смогли его классифицировать.

Вот такой была моя первая научная работа: небольшая, скромная, но в нормальном, международном рецензируемом научном журнале. Маленький кирпичик в огромном здании науки. И уже тогда я понял, что нужно невероятное количество усилий и времени, чтобы написать даже коротенькую научную статью. Смотрите: год ты готовишь материалы для статьи. Потом ещё в течение года переписываешься с журналом, отвечаешь на замечания рецензентов, дорабатываешь текст. Так вышло и с этой статьёй: начал я её на 3 курсе, а вышла она, когда я уже шёл на диплом.

При этом параллельно я уже был научно-популярным журналистом, писал для крупных изданий — «Вокруг Света», «Популярной механики», Forbes. И по сравнению с научной статьёй написать научно-популярный материал — почти три секунды! Пару дней подбираешь материал и пишешь текст, ещё несколько дней редактируешь и проверяешь факты. А через неделю статья уже напечатана. Поэтому, когда говорят, что учёный написал научную статью, нужно понимать, что за этим чаще всего стоит. Некоторые статьи пишутся годами. Это совсем не то же самое, что пост в блоге о том, как ты провёл лето.

Возникает вопрос: если проще написать статью о науке в известное СМИ, причём её прочтёт в несколько тысяч раз больше людей — зачем заморачиваться с научными журналами? А я вам отвечу: например, чтобы о вашей работе узнали профильные специалисты.

Вот самый известный научный журнал — Nature. Известный он не только потому, что на слуху и давно издаётся — существуют специальные метрики, по которым можно доказать его крутость. Например, h-индекс, он же индекс Хирша. У Nature он самый высокий из всех научных журналов: 1331. Что это значит? За время существования этого журнала вышло не меньше 1331 статьи, каждую из которых процитировали в других статьях не менее 1331 раза.

Например, вы учредили журнал, опубликовали три статьи. Одну процитировали 5 раз, другую 2 раза, а третью не цитировали. Тогда у журнала будет h-индекс 2: две статьи процитировано 2 раза или больше. Так что Nature — топ из топов. На втором месте по h-индексу — журнал Science, на третьем — New England Journal of Medicine. И уже ниже Cell, The Lancet и другие.

Даже если вы никогда не открывали научных журналов, вы наверняка слышали о работах, которые опубликованы в журнале Nature:

• Впервые прочтён геном человека — это Nature;

• Клонирование овечки Долли — Nature;

• Молекула ДНК — это двойная спираль — Nature;

• Расшифрован геном неандертальца — журнал Nature;

• Открытие тектонических плит — журнал Nature;

• Впервые расщеплено ядро атома — журнал Nature;

• Нейтрон, пульсары, озоновая дыра — Nature, Nature, Nature.

Короче, совершил революционное открытие, метишь на Нобелевскую премию, хочешь стать великим — неси статью в Nature. Но, надо сказать, даже в таком топовом журнале порой публикуется лажа — каждый год из издания отзывают 5-6 статей с ошибками, плагиатом, недочётами или подлогами. Кто-то скажет: «Вот видите, ваш хвалёный научный журнал отозвал статью, переобулся». Но это скорее признак здоровья журнала. Это значит, что его редакция бережно относится к своей репутации: неудачную статью отозвали и объявили об этом публично, на весь мир. Наука не про то, чтобы никогда не ошибаться. Она про то, чтобы исправлять ошибки.

Итак, вы решили опубликовать научную статью. Как устроена вся эта система? Давайте проследим весь процесс от начала и до конца. Итак, допустим, вы провели исследование: получили новые результаты, проверили свою гипотезу. Теперь это надо записать в специальном формате.

• Вам надо написать «абстракт», краткое содержание;

• Потом введение — это история вопроса и обзор литературы;

• Дальше самое важное — описание метода (что и как вы делали) и результатов (часто без толкований, только факты и цифры);

• А затем обсуждение (то есть ваше мнение, как толковать результаты, сравнение с другой литературой) и выводы.

В идеале вам надо писать статью на английском языке. Сейчас 99% всего стоящего в науке публикуется на английском: это lingua franca, общий язык для учёных. Ведь если вы пишете на английском, вас могут читать и цитировать коллеги со всей планеты. И если вы откроете рейтинг топовых научных журналов по цитируемости, то увидите, что в первой сотне всего 2 журнала из неанглоязычных стран (но они тоже издаются на английском языке). Поэтому преподавание английского языка так важно для любой страны, которая стремится быть сильной в науке.

Итак! Статья написана, теперь нужно её опубликовать! Скорее всего, вы ищете самый престижный журнал, который подходит вашей статье по профилю. Допустим, для моей статьи это Journal of Bioinformatics. Что дальше? Присланную статью получает редактор. Пробегает её взглядом, чтобы посмотреть: подходит ли текст к тематике журнала, не явный ли это бред? Редактор отправляет статью нескольким независимым рецензентам. Обычно это уважаемые учёные, причём, как правило, из другого города или даже страны. Нередко это люди из вашего же списка литературы: раз уж вы сослались на них в статье, пусть они и проверят — не чушь ли вы написали?

И тут есть очень важный механизм защиты: чаще всего рецензенты делают свою работу АНОНИМНО. Например, если вы большой начальник, а рецензент ниже вас статусом — вы можете ему за критику отомстить, уволить, оговорить. Как минимум написать ему плохую рецензию в ответ или отказать в гранте. В общем, учёные тоже люди. Поэтому, чтобы рецензент оценивал работу непредвзято, его имя знает только редактор. Но бывает и полностью противоположный подход. Не только имя рецензента известно — его рецензия публикуется рядом со статьёй! Тогда он публично в ответе за рецензию: все могут оценить, справедлива ли критика, что на неё ответил автор и как защитил свою работу.

А как всё это выглядит с точки зрения рецензента? Ну, во-первых, рецензентам ничего не платят. Это добровольная работа, которая отнимает кучу времени и сил. Думали, проверять домашку в школе — это морока? Попробуйте отрецензировать научную статью.

Сначала нужно её внимательно прочитать. Потом вежливо сформулировать, с чем согласен, а с чем — нет. Если не согласен — ты САМ должен найти ссылки и цитаты, залезть в книги и базы данных, обосновать претензию. При этом, в отличие от комментариев в интернете, ваша задача — не обругать, а улучшить статью. Если это в принципе возможно.

Я много раз участвовал в рецензировании. Скажу по своему опыту — всё это ты делаешь по единственной причине. Потому что тебе не всё равно. Ты хочешь, чтобы в твоей области выходили хорошие статьи, а плохие не выходили. Но бывает и так, что приходится зарубить не очень хорошую работу.

У рецензента есть разные опции:

• Можно одобрить статью: публикуйте как есть, вот мелкие замечания;

• Можно принять, но на условии, что авторы исправят косяки;

• Можно отметить, что замечания серьёзные, авторам придётся вернуться в лабораторию и всё доработать;

• А можно дать категорическое «нет». Статью принимать нельзя, и вот почему (а дальше длинное объяснение).

При этом обычно рецензента два. Если их мнения совпали, редактор следует их решению. А что, если оценки двух рецензентов не совпали? Один сказал: принимать, другой: ни в коем случае. Тогда могут привлечь третьего рецензента!

В общем, учёные тратят на рецензирование кучу времени. Многие даже говорят, что процесс этот устарел и тормозит развитие науки. При этом почти все мои научные статьи стали лучше благодаря рецензентам. Хотя однажды мы с рецензентами так глубоко закопались в доработках (там был тот самый «третий рецензент», который попросил «дополнительный анализ»), что они заняли целый год. В итоге у нас иссяк запал, мотивация и время — и мы просто бросили это исследование. Просто выгорели. А буквально недавно я столкнулся с тем, что нашу статью прочитали аж 4 рецензента. Все статью одобрили (не без полезных замечаний, но даже с хвалебными комментариями), но в публикации журнал всё равно отказал. Ну что ж... Всё поправим и будем повторно подавать! Я считаю, что уж лучше так, чем если бы мы просто выпустили халтуру и побежали дальше.

С рецензентами понятно. Теперь вернёмся к автору. Как продраться через рецензирование?

• Первое. Автор обязан ответить на ВСЕ пункты рецензии. Это не как в интернет-срачах, когда тебе написали полотно, а ты просто отвечаешь «Автор не в теме, учи матчать, сам-то понял что сказал». Любое замечание нужно обсудить, а своё несогласие — обосновать;

• Второе. Недопустим никакой переход на личности, оскорбления, перепалки, даже подколки — всё, что мы видим в интернет-спорах. Иначе редактор просто пошлёт вас лесом. Поэтому, даже если рецензент написал полную чушь, автор отвечает: «Мы очень благодарны рецензенту за изложение его ценного мнения, но вынуждены не согласиться, исправлять мы это не будем, и вот почему — и дальше пруфы».

Есть миф, который меня очень раздражает: мол, бывают великие учёные современности, недооценённые гении, которые сделали великие открытия, а научных публикаций у них нет. Действительно, бывает такое, что смелая, новая идея сходу не прошла в публикацию. Может, журнал завален заявками. Или рецензент оказался консерватором или дураком. Главный редактор Nature как-то вспоминал, скольким великим открытиям они поначалу отказали. Среди них — технология МРТ (её изобретателю вообще долго не верили), радиация Черенкова, предсказание мезона, даже радиация Хокинга.

Но вот в чём дело: если вашу публикацию не приняли в Nature, можно податься в издание попроще. А потом в другое... третье... Но если ваш великий прорыв в торсионных полях не взял НИ ОДИН научный журнал — значит, дело, скорее всего, не в журналах. А вот если ваша статья хоть сколь-нибудь стоящая, а у вас есть хоть какое-то желание её опубликовать — вы в любом случае её опубликуете. В этом есть и минус: значит, и плохую статью тоже, скорее всего, получится напечатать. Не взяли в первом журнале, пошлём во второй, пятый, десятый — пока не найдём тех, кто её пропустит, не читая. Если что, это не призыв к действию, а описание реальности.

А что, если статью нужно выпустить прямо сейчас? У вас на руках сенсационное открытие, другая команда наступает вам на пятки, счёт идёт на дни... на часы... на секунды! Я в таком не участвовал, но на переднем краю науки такие «гонки на журналах» случаются. Так вот, есть один инструмент, который позволяет застолбить за собой первенство: это препринт (предпечатный вариант статьи). Препринты публикуют на специальных сайтах-репозиториях: например, ArXiv или Research Square. Препринт не учитывается как настоящая публикация: например, по нему обычно нельзя отчитаться по гранту, а цитирование препринтов порой не одобряют.

Но у препринтов есть и плюсы. Так, базовое правило учёных — одну и ту же научную статью нельзя публиковать в нескольких журналах. Это всегда эксклюзив. А препринта это не касается. Ты публично объявил о своих результатах, застолбил открытие. А потом можешь выбирать, в каком издании опубликоваться. Некоторые сервисы препринтов даже имеют механизм автоматической подачи в дружественные журналы — надо только кнопочку нажать. При этом препринт не проверяют рецензенты: ответственность за качество текста несёшь только ты. Это не значит, что можно публиковать любую фигню: на сервисах препринтов довольно строгая модерация. Но науку за тобой они особо не проверяют.

Такая «гонка на препринтах» была во время пандемии ковида. Помните, была шутка про то, как все стали вирусологами? Так вот, это не шутка: буквально все пытались опубликовать препринты про ковид, вирусы и вакцины. Сервисы препринтов были буквально завалены заявками, и им пришлось сильно ужесточить модерацию — чтобы опасная дезинформация не разошлась в обычных новостях. А такое бывает. И если вы видите в СМИ необычные заявления, а ссылка идёт на препринт — знайте, что его не проверяли рецензенты. В настоящий журнал статья может и не пройти.

Зачем вообще учёные публикуют научные статьи? Понт, хайп, деньги? Говорят, что каждый учёный на зарплате у какой-то корпорации, иначе зачем бы им всё это писать?

Есть несколько вполне объяснимых причин, зачем. Во-первых, научные публикации — это и есть результат твоей научной работы. Как фильмы у режиссёра. Или дома у архитектора. Надо понимать, что значительную часть своего рабочего времени учёные читают научные статьи других учёных. А потом обсуждают с другими учёными статьи тех учёных, которых они недавно читали. Поэтому для коллег со всего мира ты существуешь, только если публикуешься.

Во-вторых, научными статьями учёные отчитываются перед теми, кто их финансирует: за научные гранты (в основном от государства), перед институтом или университетом. Так они показывают, что не занимаются фигнёй на рабочем месте. Тут вы можете сказать: получается, любые статьи — заказные, за деньги! Но «заказчик» научной работы чаще всего не влияет на её содержание. Научные фонды не предлагают вам темы, а лишь оценивают ваши заявки — причём делают это обычно всё те же рецензенты из пула самих учёных. И даже когда ты отчитываешься по гранту за деньги, тебя оценивают не чиновники, а твои коллеги-эксперты. А чиновников интересуют только цифры: сколько публикаций, в каких журналах.

В-третьих, публикации — это карьера, престиж. Опубликованную работу могут процитировать. А цитирование — это для учёного типа рейтинга, тебя узнают, приглашают на конференции, предлагают повышение. Поэтому у учёных есть интерес публиковаться чаще. Увы, это одна из причин, почему нередко публикуются и плохие работы.

Подождите, а как же деньги? Как построены финансовые взаимоотношения в научных журналах? Я слышал такой странный миф: что исследования якобы финансируются научными журналами. Написал что-то неугодное «Большой Науке» — и журнал перекрыл тебе финансирование. Но на самом деле журналы не платят учёным за статьи — скорее наоборот, иногда учёные могут приплачивать журналам за публикацию. Чаще всего не из своих личных средств, а из средств госфинансирования. А изначально научные журналы существовали в единственном формате — подписного издания. Читатели платят за подписку, им рассылают напечатанные экземпляры. За счёт подписок редакция оплачивает услуги редакторов, корректоров, верстальщиков, типографии и так далее.

Но если мы посмотрим, сколько сейчас стоит купить доступ к научным журналам, мы немножко офигеем. Для некоторых очень специализированных тематик можно отвалить десятки или даже сотни евро за одну-единственную статью. Да и обычная подписка недешёвая. Например, чтение журнала Nature плюс пакета журналов того же издательства обойдется вам в 25 евро в месяц. Годовая подписка — в 185 евро. И это доступ лишь к относительно новым статьям, с 2017 года.

А доступ к журналам очень важен. Но если бы учёный платил за чтение каждой статьи даже по 10 евро, он бы потратил всю свою зарплату только на материалы для чтения. Вот моя собственная статья в специализированном журнале, Critical Reviews in Biotechnology. Доступ к её скачиванию всего на двое суток обойдется вам в $61. Ну или можно купить весь выпуск журнала — всего за 751 долларов! Ни в коем случае её не покупайте! Из этих 61 долларов я получу ровно ноль центов. Все учёные передают статьи издательствам безвозмездно, никаких авторских отчислений не предусмотрено.

Но не буду вас пугать — в реальной жизни учёные не покупают статьи. Обычно они сидят в учреждении, которое само оптом покупает подписки на огромные базы данных журналов и библиотек. А за учреждение платит государство или спонсоры. Просто большие научные издательства, типа Elsevier и Springer, пытаются выжать максимум из своего положения: например, с бедных институтов они берут меньше, а с богатых — больше. И суммы получаются иногда огромные. Например, самые крупные университеты США платят за подписки по 10 миллионов долларов в год. Получается, государство и университеты оплачивают учёным производство текстов, а потом издательские группы продают им доступ к этим же текстам за миллионы долларов. Схема явно не идеальная.

К счастью, есть и другие вполне легальные способы получить научные статьи. Например, существует специальная социальная сеть для учёных ResearchGate. Туда можно бесплатно загрузить статью в открытый доступ. А если по договору с издательством этого сделать нельзя, всё равно можно написать автору (в этой системе или просто на почту), и тот тебе её пришлёт. Это законно. А ещё можно просто попросить коллегу из крупного научного института — он скачает тебе статью или даст по секрету доступ.

Но в целом вся ситуация вокруг доступа к научным статьям крайне сомнительная. Многие жёстко критикуют засилье огромных издательских групп. Действительно, куча денег тратится непонятно зачем. При этом само ограничение доступа к статьям странно — ведь их авторы не получают за них ни копейки. А в итоге доступ к знаниям произвольно ограничивается — если ты учёный из бедной страны или маленького города, ты не можешь читать научные статьи, которые студент в столице получает бесплатно. Поэтому некоторые издательства перешли на новую систему распространения знаний: open access, «открытый доступ».

Все статьи доступны всем бесплатно — но при этом за публикацию платит автор. Расценки за публикацию — от нескольких сотен до тысяч долларов. По идее, эти деньги идут на то, чтобы закрыть расходы журнала: редакторов, корректоров, хостинг сайта и так далее. Но, конечно, частные издательства на этом зарабатывают. По моим ощущениям, эти цены сильно завышены — но есть и плюсы: так можно делиться своей работой без всяких препон и сохранить 100% авторских прав. Правда, и у системы OpenAcess тоже есть множество проблем.

Безусловно, есть куча хороших, авторитетных open-access журналов, где выходят первоклассные статьи. Но также система платных публикаций породила целую индустрию мусорных журналов-хищников, чья единственная цель — слупить деньги с малоизвестных или начинающих авторов. При этом они доходят до откровенного скама. Они безжалостно спамят всех учёных, зовут кого попало в рецензенты и редакторы, вообще не следят за качеством рецензий, берут абсолютно любые статьи (даже не проверяют на плагиат)... и в целом роняют общий уровень публикаций на самое днище.

Какой спам вам обычно приходит? Скорее всего, письмо счастья от нигерейских принцев, реклама быстрого заработка и семинаров по саморазвитию? А так как я кандидат наук и публиковался в научных журналах, мне каждый день приходит спам от мусорных издательств.

Двух ученых так задолбал «научный» спам, что они написали в мусорный журнал статью под названием «Исключите меня из вашей долбаной рассылки». С очень наглядными иллюстрациями.

И эту статью приняли в журнал.

А в 2008 году ещё один учёный Джеффри Бэлл тоже задолбался получать такой спам и объявил войну мусорным журналам. Он разработал метод — как отличать мусорные журналы и находить у них общие признаки. Оказалось, что в десятках таких журналов часто одни и те же редакторы, а все рецензенты — из одного и того же региона. Ещё у этих журналов нет договоров с архивами и онлайн-библиотеками — то есть если журнал закроется, ваши статьи пропадут. А ещё название журнала не соответствует темам: например, в юридическом журнале печатаются статьи о вреде прививок. Бэлл начал составлять список таких изданий — «мусорных фабрик». И к 2016 году там было уже больше 900 изданий.

Но учёные любят всё проверять. Поэтому список Бэлла тоже решили проверить: работает ли его метод, правда ли, что все эти журналы мусорные? Корреспондент журнала Science разослал сотням журналов (в том числе из списка Бэлла) заведомо плохие фейковые статьи. Статьи были правда плохие: мало того, что их генерировали с помощью скриптов, все они обещали чудесное лекарство от рака — то есть любой нормальный рецензент забил бы тревогу и пошёл бы проверять.

Всего версии фейковой статьи разослали в 304 журнала open access, то есть с платной публикацией. Из них 157 журналов приняли мусорную статью к печати. Всего ЯКОБЫ было проверено рецензентами 255 статей из 300. При этом по половине ответов рецензентов было ясно, что статью они даже не открывали. Только в 36 случаях рецензенты отметили нестыковки и проблемы. Но даже из них 16 всё равно приняли к публикации — только заплати!

А как же список Бэлла? Он сработал. Журналист отправлял фейковую статью не только в журналы из списка. Но из тех, кто есть в списке, приняли статью почти все: 82%. Со временем список Бэлла стал знаменитым — и издательства стали давить на него, обвинять в клевете. Действительно, в эксперименте Science 18% журналов всё же не приняли статью. А значит, каждый пятый журнал Бэлл действительно мог обвинить по ошибке. В итоге Бэлл убрал список из интернета — и даже говорил, что из-за списка ему устроили проблемы на работе.

Некоторые журналы работают по гибридной модели: ты публикуешься полностью бесплатно, редакция и рецензенты не зависят от твоих денег. А потом ты можешь заплатить небольшую сумму — и перевести свою статью в open access, с открытым доступом навсегда. Для некоторых учёных это отличный вариант. Плату может возместить их институт, их работа доступна всему миру, но при этом проверена солидным журналом.

Но были люди, которые радикально против издательского контроля, даже такого. Благодаря им появился знаменитый сайт Sci-Hub. По сути, это пиратский сайт, где по одному клику можно скачать абсолютно любую статью. Моё личное мнение — Sci-Hub сыграл очень важен, потому что заставил научные издательства меняться. И тут важно, что Sci-Hub не просто даёт доступ ко всем статьям — он даёт его гораздо удобнее, чем старомодные базы данных, по одному клику. Даже когда у тебя под рукой все подписки, ты часто заходишь в Sci-Hub, потому что так быстрее! Безусловно, у меня есть что обсудить с основательницей проекта Sci-Hub. Она — очень своеобразный человек, с которой я во многом не согласен, например, с её верой в астрологию, троицу и в то, что Сталин был Бог.

И всё же я очень ценю роль Sci-Hub в распространении научных знаний.

Напоследок расскажу, есть ли системы пост-контроля, которые сторожат сторожей — следят за самими научными журналами и ловят их на ошибках. Да. Одна из них — это организация COPE, Комиссия по этике публикаций. Она вырабатывает этические стандарты, которых нужно придерживаться журналам, создаёт пособия для редакторов и так далее. При этом комиссия обладает достаточным весом и авторитетом, чтобы давить на издательства: проводит независимую экспертизу статей, указывает издательствам на лажу — а журналы стараются это исправить, чтобы не потерять репутацию. Это как независимые испытатели безопасности автомобилей с их звёздочками. Они не могут заставить «Фольксваген» или АвтоВАЗ использовать эти звёздочки в рекламе, но если хочешь продать машину — будешь стараться эти звёздочки набрать.

Вторая важная организация — Retraction Watch. Они ведут базу данных отозванных научных статей. Retraction Watch тоже оказывает репутационное давление на журналы: если они не хотят отзывать мусорные статьи, предают это огласке на всё научное сообщество. Плюс можно зайти в их базу данных и посмотреть, у каких авторов много отозванных статей.

Есть системы типа PubPeer — «общественный рецензент». Это сообщество, где любой учёный может рецензировать и комментировать уже опубликованные статьи. Конечно, это не значит, что все рецензии там адекватны. Просто есть дополнительная возможность ознакомиться с критикой.

По той же причине всё больше научных журналов открывают комментарии под научными статьями. И это работает! Зачастую под статьёй разворачивается полноценная научная дискуссия с участием авторов. Например, в известном журнале PLOS ONE однажды опубликовали статью, написанную гомеопатами. Я изложил в комментариях свою критику, на неё отвечали авторы, я продолжал гнуть свою линию — и в итоге редакция отозвала эту статью!

Я подробно говорил, почему система рецензирования — это хорошо. И многие учёные со мной согласны. Когда в 2008 году провели опрос, 85% учёных ответили, что рецензирование — скорее хорошо, чем плохо. Но при этом они отметили, что рецензенты выявляют далеко не все ошибки. И это реальная проблема.

В том же году в British Medical Journal вышло важное исследование. Авторы написали качественную статью, потом специально внесли в неё 8 ошибок. Выбрали 420 рецензентов и отправили им эту статью. В среднем рецензенты нашли 2 ошибки из восьми. Ни один не нашёл больше 5, а 16% рецензентов не нашли ни одной.

Что это говорит об институте рецензирования? С одной стороны, качество статьи улучшилось. С другой, мы видим, что рецензирование — совсем не панацея. При этом непонятно, как отловить больше ошибок. Да ещё и бесплатно. Я напомню: каждый год публикуется больше 5 миллионов статей по сотням разных специальностей. И единственные, кто могут найти эти ошибки — это сами же учёные. Только они разбираются в этих специальностях и могут проверить друг друга. Поэтому невозможно создать какую-то централизованную комиссию, которая выловит все ошибки во всех статьях. Для этого нужно откуда-то взять ещё одно человечество с таким же количеством учёных. Возможно, в будущем с этим отчасти поможет искусственный интеллект.

При этом есть миф, что топовые научные журналы гонятся за скандалом и громкими исследованиями. Но это не так. Для них гораздо ценнее стабильная репутация. Ведь кроме «жареных» статей раз в год они публикуют десятки обычных качественных статей каждый месяц. Но есть хорошая новость: учёные — зануды. Они любят выискивать и подмечать ошибки. И если статья важная, вызвала много шума и споров, то это значит, что её проверят тысячи самых дотошных глаз на планете. Мало того, если эти зануды что-то плохое найдут — журнал тоже потеряет репутацию и понесёт убытки. Ведь хорошие авторы не захотят в нём печататься, а другие учёные — его читать.

А сейчас — время подвести итоги. Как видите, вокруг системы научных журналов и издательств есть много проблем и споров. И что её ждёт в будущем, я предсказать не берусь. Но я могу уверенно сказать, зачем она нужна прямо сейчас.

В XVIII веке в Европе было не так уж много крупных учёных: все они друг друга знали, переписывались, успевали читать все важные статьи и даже книги друг друга. У каждого из них была репутация: этот хитрец, этот скандалист, этот фанат своей теории, а этот светлый ум и звезда. Но с тех пор наука очень сильно разрослась.

Теперь невозможно знать всех и читать всё, даже в своей узкой специальности. Нам постоянно нужно оценивать учёных, чьё имя мы видим впервые. Для этого и нужны общепринятые метрики: индекс цитирования, индекс Хирша для журналов, история публикаций, рейтинги. Нужна система. И принципиально важно, чтобы эта информация была открыта и доступна всем: кто где публиковался, кто их проверял, на каком уровне, какая репутация у журналов и коллег. Все действия и слова учёных должны быть как в стеклянном доме — прозрачные и открытые.

Это важно для того, чтобы принимать решения: кого брать на работу, кого цитировать, за чьими гипотезами идти в своих исследованиях. Но это важно и для обычных людей! Если вы знаете, как отличить шарлатана с мусорными статьями от серьёзного учёного, проверенного сотнями других настоящих учёных — то вам будет легче решить, кому доверять и к кому прислушиваться.

Источники ↗

Мой отец, доктор биологических наук, — атеист. Мама тяготеет к искусству и считает себя верующей, хоть и крайне недолюбливает РПЦ. Я крещеный. Идея у родителей была такая: если я вырасту и стану православным, то скажу «спасибо». А если стану атеистом, то мне будет пофиг. Я вырос атеистом — и мне пофиг.

В моей семье о религии говорили не очень много. Никто мне не указывал, верить или не верить. Тем не менее, в раннем детстве я к идее бога относился как к чему-то само собой разумеющемуся, особо не задумываясь. Помню, как меня пугала мысль, что есть существо, которое читает мои мысли и знает о всех моих плохих поступках. Особенно я боялся заповеди «не лжесвидетельствуй» — потому что мне казалось, что я могу случайно соврать самому себе, и это тоже будет считаться грехом. Например, я рассуждал так: «Вот скажу себе — завтра получу пятёрку в школе! А в итоге её не получу. Враньё, получается — буду в аду гореть». Поэтому я мог часами повторять про себя мантру: «Я ни в чём не клянусь и ничего себе не обещаю», чтобы бог был в курсе. Тревожные были времена.

У маленького меня были и другие суеверия. Так, в детском саду я случайно, независимо от Самуэля Ганемана, изобрёл гомеопатию. Мой отец тогда работал в Калифорнийском университете в Сан-Диего и привозил домой разные неиспользованные фильтры для очистки воды. В фильтрах были разные трубочки, с помощью которых один фильтр можно было соединить с другим. И я решил, что могу заряжать воду в этих фильтрах и придавать ей невероятные свойства. Своё изобретение я назвал «Водяной доктор». Не совсем гомеопатия, но по смыслу очень похоже.

Будучи подростком я пытался вызывать духов. Дело было снова в Америке: у меня появился друг, который поведал, что знает магический ритуал. Для вызова духов нужно ночью нарисовать песком на камне пентаграмму, надеть защитный амулет (тоже с перевёрнутой пятиконечной звездой) и прочитать заклинание. Перед моим возвращением в Россию мы договорились встретиться ночью и вызвать духов. Увы, меня родители отпустили, а того почти 18-летнего мага — нет. На прощание он подарил мне мистический амулет и свиток с заклинанием. Амулет до сих пор хранится дома, а свиток я, увы, потерял.

Моя тяга к мистическому мышлению существенно поубавилась во время учёбы в гимназию № 1543. Особенно после изучения предмета основы... нет, не православной культуры, а научного метода. На уроках нам объясняли, как устроена наука, как правильно ставят научные эксперименты, почему нужны контрольные группы, рандомизация и ослепление. Ещё мы должны были придумывать и проводить свои собственные научные исследования. Лично я изучал то, как уровень углекислого газа в носу влияет на частоту дыхания человека. Мне кажется, именно на этих уроках я впервые задумался, как мы получаем наши знания, как понимаем, что — правда, а что — нет. Вскоре я понял, что некоторые вещи, которые я принимал на веру, на веру принимать не стоит.

Потом я поступил в МГУ, а одновременно с этим у меня появился интернет. Там я стал смотреть разные дебаты о вере, религии и атеизме. Также я ознакомился с работами разных философов — и эти работы довольно сильно повлияли на моё мировоззрение. Сейчас я хочу перечислить некоторые аргументы, которые повлияли на моё отношение к религии. Можно сказать, благодаря в том числе этим аргументам я сначала стал агностиком, а потом — атеистом. Некоторые из них всем известны, но нельзя пропускать «базу».

Аргумент первый — чайник Рассела

Однажды философ Бертран Рассел предложил поставить мысленный эксперимент. Итак, представьте себе маленький фарфоровый чайник, который летает очень далеко в космосе, вокруг Солнца. И он настолько крошечный, что его нельзя обнаружить никаким способом — ни телескопом, ни радаром. Мы не можем доказать, что чайник существует — но мы не можем и доказать, что его нет. Но являются ли два этих утверждения равнозначными? Что, если человек с пеной у рта доказывает, что он верит в чайник? А допустим, когда мы просим от него доказательств, он отвечает: «А ты сперва докажи, что чайника нет». Корректно ли это требование?

Сам Рассел писал: «Многие верующие ведут себя так, словно не догматикам надлежит доказывать общепринятые постулаты, а наоборот — скептики обязаны их опровергать. Это, безусловно, не так. Если бы я стал утверждать, что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть моё утверждение, добавь я предусмотрительно, что чайник слишком мал, чтобы обнаружить его даже при помощи самых мощных телескопов. Но заяви я далее, что, поскольку моё утверждение невозможно опровергнуть, разумный человек не имеет права сомневаться в его истинности, то мне справедливо указали бы, что я несу чушь. Однако если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, о его подлинности твердили каждое воскресенье и мысль эту вдалбливали с детства в головы школьников, то неверие в его существование казалось бы странным, а сомневающийся — достойным внимания психиатра в просвещённую эпоху, а ранее — внимания инквизитора».

Аргумент с чайником Рассела произвёл на меня большое впечатление. Я не смог придумать, чем идея бога лучше идеи такого чайника. Чайник даже более правдоподобен — ведь мы как минимум знаем, что космос и чайники существуют, а объекты могут летать по орбите. Сейчас целая тесла в космосе летает!

Есть такой принцип — отказ от двойного стандарта в аргументации. Это то, к чему я стремлюсь. Да, наш разум неидеален, мы можем ошибаться. И я решил: если своим аргументом я могу доказать что-то заведомо нелепое — например, что нужно поверить в летающий чайник, — то этот аргумент плохой и никуда не годится. А значит, от него нужно отказаться.

Аргумент второй — бритва Оккама

Этот принцип гласит — «не создавай сущностей сверх необходимого». Моя интерпретация этой идеи: если есть два способа описать мир, оба дают один и тот же результат, но в одном из этих способов есть дополнительное допущение — это допущение нам не нужно. И бог сюда попадает: его существование — как раз лишнее допущение. Согласно легенде, Лаплас на вопрос Наполеона «Где в вашей научной картине мира бог?» ответил: «Я не нуждаюсь в этой гипотезе». Есть бог, нет бога — не так важно, чтобы описать окружающий нас мир. Никто ещё на основе гипотезы о существовании бога не сделал нетривиальное предсказание о нашей планете или Вселенной. А вот научные теории позволяют делает проверяемые предсказания.

Чем неудачна гипотеза бога? Тем, что ей можно объяснить всё, что угодно — сказать «на всё воля божья». Дети умирают от малярии? На всё воля божья! Дети не умирают от малярии? Слава богу!

Аргумент третий — множественность богов

Я услышал об этой идее от Ричарда Докинза, но изначально она принадлежит историку Стивену Робертсу. Аргумент звучит так: «Мы с тобой оба атеисты — просто количество богов, в которых я верю, на одного меньше, чем у тебя. Когда ты поймёшь, почему ты не веришь во всех остальных возможных богов, ты поймёшь, почему я отвергаю твоего».

Существует множество потенциальных богов. Большинство людей не верят в них — и даже о них не знают. Чаще всего люди верят в какого-то одного бога — например, в христианского, который послал на Землю Иисуса и организовал всемирный потоп. Это бог с определённым характером, есть вещи, которые ему нравятся, а есть — которые нет. Но вдруг есть антибог? Который большой приколист и любит атеистов. В раю у него только атеисты сидят.

В общем, все мы — атеисты по отношению к куче богов. И даже папа Римский — атеист!

Аргумент четвёртый — антиномии Канта

По Канту, существуют разные антиномии — вопросы, которые, по его мнению, находятся за гранью познания. И вопрос существования бога — как раз один из них. Кант считал так: если бог не вмешивается в дела нашего мира, значит, нельзя понять, есть бог или нет.

На выходе получается агностицизм — и когда-то мне казалось, что именно такая позиция самая правильная. Не придраться. Действительно, нельзя доказать, что бога нет, как и нельзя доказать, что он есть. К тому же есть что-то приятное в том, что с такой позиции можно посмеяться и над верующими, и над атеистами. Ты как бы выше их спора.

А потом я начал активно смотреть дебаты между атеистами и агностиками. И тут получилось неловко. С одной стороны, и первые, и вторые в бога не верят. Но позиция атеиста такая: «Дайте мне доказательства, что бог есть». И этот принцип можно последовательно применить к любым сказочным персонажам: я не буду верить в эльфов без доказательств, не буду верить в невидимых фей-извращенцев без доказательств и так далее. А вот позиция агностика — «Может, бог есть, а может и нет» выглядит не очень разумной, если заменить бога на иных вымышленных персонажей. Готов ли я говорить на полном серьёзе «Может, трансцендентальные рептилоиды с Нибиру существуют, а может и нет, кто же его знает»?

К слову, это миф, что атеисты говорят, будто бога 100% нет. Даже в нормальных науках мы редко в чём-то уверены на 100% и всегда допускаем шанс на ошибку. В науке даже требование такое есть — критерий фальсифицируемости. Всякая теория или гипотеза принципиально должна быть опровержима.

Думаю, любой атеист, если бы ему предоставили доказательства существования бога, с удовольствием стал бы верующим. Даже Ричард Докинз, неофициальный идеолог современного атеизма, поставил себе 6 из 7 баллов по шкале атеизма.

Однажды я услышал фразу, которая мне понравилась: «Атеизм — это агностицизм, только с яйцами». И я с этим определением согласен. Атеисты допускают, что могут ошибаться, но не делают вид, что тезисы о существовании и несуществовании порождённых культурой персонажей равноценны. Хотя бы потому, что богов, в том числе взаимоисключающих, очень много. И вероятность того, что вы выбрали правильного бога, крайне мала. Или даже стремится к нулю.

Феномен веры также тесно связан с религиозными организациями, которые постоянно вмешиваются в нашу жизнь. В образование (привет, основы православной культуры), в медицину (запрет абортов), в науку (клонированию — нет, теологии — да). Вера и религия проникают везде, и стоять в стороне, не замечая это безобразие, тоже как-то странно.

Раз уж мы затронули мифы об атеизме и атеистах, позволю разобрать некоторые, наиболее популярные.

Миф первый — «Без религии не было бы морали»

Атеисты в глазах некоторых верующих — потенциальные воры, убийцы и лжецы. Согласно опросам в США, атеисты — категория людей с наименьшими шансами быть избранными в президенты. Ведь они не верят в ад и рай, а значит, им все дозволено!

Но вот представьте себе человека, который совершает добро для того, чтобы получить что-то хорошее — например, пропуск в рай. Искренне ли человек совершает добро? Может, лучше делать хорошие вещи просто потому, что хочется кому-то помочь? И не ждать ничего взамен? Есть смешной сериал о загробной жизни под названием The Good Place («В лучшем мире»). Там показана занятная идея: если человек делает добро лишь для того, чтобы попасть в «хорошее место», то есть в рай — это добро ему не засчитывается.

Вообще существует масса животных, в поведении которых мы найдём нечто крайне похожее на наши представления о морали, взаимовыручке и альтруизме. В книге «Истоки морали» Франс де Вааль подробно об этом рассказывает. А я приведу пример из одного научного исследования, опубликованного в журнале Current Biology. Учёные показывали попугаям монету и демонстрировали, что за неё можно получить еду. Кладёшь монетку в руку экспериментатора — вкусняшка твоя. Потом одной птичке дали монетки, а второй открыли окошко для кормления. Второй протянули руку: дай монету! Первый попугайчик увидел это — и передал товарищу монетку! Хотя сам не получал от этого никакой выгоды: просто покормил другого попугая. Бесплатно. И это не рефлекс — если у второго попугая нет возможности получить еду, никто ему монетки не передаёт. И не обучение — попугаев этому никто не учил.

Ещё один пример — муравейник. Рабочие муравьи вполне жертвуют собой ради блага коллектива. Животные проявляют такое поведение не потому, что у них есть легенда о боге-муравье или некий список заповедей, без которых они бы поубивали сородичей. А потому, что это адаптивное, полезное поведение. У наших ближайших родственников, шимпанзе и бонобо, тоже проявляется альтруизм. Они заботятся о детях, в том числе приёмных, с которыми генетически не очень близки, занимаются взаимным грумингом, вместе защищаются от хищников... А всё потому, что кооперация — это нередко более выгодная стратегия, чем взаимные гадости. Что хорошего в гадостях? Навредил ты, навредили тебе... То ли дело — взаимопомощь, доверие и поддержка. В этом — эволюционное преимущество. Это миф, что эволюция про победу сильнейших. Эволюция — это про выживание наиболее приспособленных. И умение мирно сосуществовать бывает очень эволюционно адаптивным.

Ко всему этому следует добавить, что моральные нормы у людей постоянно меняются. В своё время набожные люди имели рабов. А сейчас заводить рабов не очень прилично. Раньше было нормально быть расистом. А сегодня любая попытка дискриминации по цвету кожи вызывает осуждение в большинстве стран.

И главное наблюдение: сначала менялись моральные нормы общества, а потом уже под них подстраивались религиозные организации. Причём, как показывает современный опыт, со скрипом. Церковь консеравтивна, а не двигатель социального прогресса. То есть не религия привела к положительным социальным переменам, а перемены заставили церковь измениться.

И, конечно, я уж молчу про моральные качества самого предполагаемого христианского бога. Он неоднократно делал всякое-разное: убивал животных и людей, например. И давайте подумаем: почему рождаются младенцы с ужасными врождёнными генетическими заболеваниями? Почему бог это допускает, если он всеблагой, всесильный и всезнающий? Очевидно, что из этого списка надо что-то исключить.

Миф второй — «Отопьёшь немного из чаши знания, разуверишься, изопьёшь её до дна — поверишь»

Оппоненты атеистов любят писать (и даже снимать ролики) про то, что величайшие учёные были верующими — мол, наука не против бога. У них есть даже такая сакраментальная фраза: «Отопьёшь немного из чаши знания, разуверишься, изопьёшь её до дна — поверишь».

Да, многие великие учёные — особенно прошлого — верили в бога. Но в прошлом у исследователей часто не было никакой альтернативы сотворения мира — об эволюции ещё не знали. И подавляющее большинство жителей планеты были верующими.

В 1998 году вышло социологическое исследование «Ведущие учёные всё ещё отрицают Бога». Это было продолжение опроса, который ранее проводился уже три раза среди учёных в США. Надо пояснить, что США — очень религиозная страна, большинство людей там верующие. Сам же опрос проводили среди учёных — членов Национальной академии наук, это главный научный орган в Америке. Так вот, в 1998 году верили в бога только 7% членов Академии наук США. 72% сказали, что не верят, а 21% выразили сомнения или агностицизм.

А в 2013 году в журнале Evolution Education and Outreach вышел опрос, проведённый в среде британских учёных. Я понимаю, что «британские учёные» — это мем, но, тем не менее, они существуют. И это тоже были не абы кто, а члены Королевского общества — самые топовые учёные в Великобритании. Результаты опроса получились похожими: подавляющее большинство учёных оказались неверующими — этот показатель выше, чем в среднем по стране. Мы видим, что, чем больше человек занимается наукой (а члены подобных академий — это самые продвинутые учёные в мире), тем меньше их убеждают аргументы религии. И ещё один момент: раньше в тех же Штатах верующих учёных было больше, чем сейчас. Наука развивается — и учёные всё меньше верят в бога.

Миф третий — «Атеизм — это тоже религия»

Очень странный тезис, учитывая, что религия предполагает веру в сверхъестественное существо. Атеисты никому не поклоняются, у них нет ритуалов. При желании атеизм можно назвать идеологией. Самое смешное в этом аргументе то, что в нём религия или вера приводится как нечто плохое и постыдное. Будто верующие о чём-то догадываются.

И не зря. Ведь вера — это когнитивная ошибка по определению. Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона, вера «означает признание чего-либо истинным с такою решительностью, которая превышает силу внешних фактических и формально-логических доказательств». Простите, но позиция атеиста, что у верующих нет нормальных доказательств существования бога — абсолютно железобетонна. Если она ошибочна, то жду этих самых нормальных доказательств.

Миф четвёртый — «Религия не противоречит науке»

Конечно, можно представить себе бога, который не противоречит науке. Он устроил большой взрыв, а дальше всё развивается в соответствии с законами физики... больше он не вмешивается. В принципе даже к такому богу у учёных есть вопросы — подробнее о них можно узнать из лекции космолога Шона Кэрролла «Не бог весть какая теория» (God is not a good theory). Ну да бог с ним.

Прикол в том, что почти никто из верующих не верит в этого абстрактного бога, который никак не вмешивается в своё творение, не отвечает на молитвы, не посылал нам заповеди или сыновей. Большинство верующих верят в конкретного бога конкретной религии. И тут возникает масса проблем.

Например, в Библии описаны истории, которые противоречат нашим знаниям о биологии. Так, там сообщается, что на третий день бог сотворил траву, растения, деревья и землю, а на четвертый — Солнце, Луну и звёзды. Почему растения появились раньше, чем Солнце и Луна? Способность растений к фотосинтезу — результат их эволюции в условиях, когда существовало Солнце. Нет Солнца, незачем изобретать фотосинтез. Если название длительных исторических периодов днями ещё можно списать на метафору, то ошибку в порядке этих периодов — уже точно нет.

С грехопадением тоже проблема. Конечно, болезни существовали задолго до того, как появился первый человек. Более того, на нашу эволюции оказали влияние инфекции и паразиты наших предков. В нашем геноме есть гены вирусного происхождения, а адаптивная иммунная система возникла как ответ на вызов, связанный с наличием в мире инфекций. Наш план строения — результат сосуществования на протяжении миллионов лет наших предков с паразитическими формами жизни.

Идея непорочного зачатия тоже не имеет с наукой ничего общего. Откуда женщине взять Y-хромосому, если мужчина её не оплодотворял? Если бы женщина и родила в результате непорочного зачатия, то точно не мальчика. Хотя даже это звучит не очень правдоподобно. Недавно у меня была дискуссия со священником, который сказал, что бывает же у животных партеногенез. Я согласился допустить маленькую вероятность партеногенеза в истории человечества при условии, что он признает, что вероятность этого на многие порядки меньше, чем то, что кто-то просто выдумал эту историю. Священник ушёл от ответа.

Думаю, поэтому биологи, согласно опросам, не верят в бога чаще, чем учёные других специальностей. Потому что религии требуют поклонения конкретному бога, а биологи понимают, что в Библии описывается бог, который не мог существовать. Да, можно сказать: «Ну, Библия — просто метафора!» Тогда можно предположить, что бог — это тоже метафора. Вместе со всеми моральными учениями и сказками. И когда нам говорят «Не убей», то имеют в виду «Устрой побоище!» И в Священном писании, к слову, побоища устраивали.

В общем, если Библия — это метафора, то, может, пора отказаться от неё как от источника каких-либо знаний?

В общем, так рассуждаю я. А как рассуждаете вы?

Источники

Порой учёные бывают большими шутниками и троллями. Например, в 2017 году в одном научном журнале вышла статья «Концептуальный пенис как социальный конструкт». Авторы публикации доказывали, что именно так нужно воспринимать мужской половой орган — кроме того, они утверждали, что такое понимание пениса важно для борьбы с глобальным потеплением. Позже учёные признались, что их статья была провокацией: с её помощью они хотели подчеркнуть, что с рецензированием публикаций о социальных науках всё не очень гладко.

А в 2003 году в журнале British Medical Journal вышла научная работа «Использование парашюта для предотвращения смерти и серьёзных травм, связанных с вызовом гравитации: систематический обзор рандомизированных контролируемых исследований». Согласно авторам работы, никаких качественных рандомизированных исследований по эффективности парашютов не проводилось — а значит, нельзя сказать, что парашюты помогают выживанию при падениях. Учёные иронично отметили, что ярые сторонники доказательной медицины критикуют методы лечения, основанные исключительно на наблюдениях — но при этом не выступают против использования парашютов. Хотя выводы о том, что парашюты спасают жизни людей, основаны исключительно на наблюдениях! В конце статьи учёные посоветовали сторонникам докмеда провести двойные слепые рандомизированные исследования парашютов — а также принять в них участие. И не забыть, что некоторые парашюты должны оказаться плацебо.

15 лет спустя, в 2018 году, вышла ещё одна тематическая статья. Она называлась «Использование парашюта для предотвращения смерти и серьёзных травм при прыжке с самолёта: рандомизированное контролируемое исследование». Авторы новой статьи писали, что всё-таки провели эксперимент с парашютом и выяснили: «Использование парашюта не привело к значительному снижению смертности или серьёзных травм (0% для парашюта против 0% для контроля)». Правда, был нюанс: участники эксперимента, прыгавшие без парашюта, прыгали из самолёта, который стоял на земле.

В общем, тема сегодняшнего поста — доброжелательная критика доказательной медицины (если что, сам я — сторонник докмеда). И начну вот с чего: на западе некоторые учёные оперируют сразу двумя терминами — доказательная медицина и научная медицина. Эти два термина — способ подискутировать о том, как правильно доказывать эффективность того или иного метода лечения. На что мы должны опираться — только на клинические исследования? Или ещё и на знания в области биологии и других наук? Я не зря начал статью с парашютов — ведь мы в курсе об их эффективности не благодаря опытам, а благодаря своим знаниям о гравитации и так далее. Нам не нужны никакие исследования, чтобы понять: парашюты работают.

Докмед говорит: не важно, как работает то или иное лекарство — главное, что оно работает — и мы видим это в клинических испытаниях. Но такой подход нужен не всегда: так, мы и безо всяких испытаний понимаем, что прыжок с парашютом полезнее прыжка с гирей. И если чьё-то исследование покажет, что гиря лучше спасает от смерти, то очень вероятно, что проблема в исследовании, а не в «недоизученности парашютов».

Научная медицина же говорит, что клинические испытания — лишь часть доказательной базы: никто не отменял накопленных знаний человечества в области физики, химии и физиологии человека. Если мы поняли и научно объяснили механизм действия препарата — это явный плюс, к нему надо стремиться. А вот если вся информация говорит о том, что перед нами медицинский аналог «вечного двигателя», что лекарство нарушает все законы физики и химии — надо подумать, стоит ли тратить деньги и время на дальнейшие клинические исследования.

А теперь представьте, что вы изобрели прибор, который проверяет, не взорвалось ли Солнце. Этот прибор очень надёжен — если Солнце взорвётся, то в 99 случаях из 100 он это засечёт. И вот вы просыпаетесь утром, а устройство пишет: ужас, Солнца больше нет! Вас прошибает холодный пот — ведь есть лишь небольшой шанс, что устройство ошибается. К счастью, вы можете просто выглянуть в окно, чтобы убедиться: всё окей, Солнце на месте, взрыва не не было. И вообще, вероятность взрыва звезды такого класса явно меньше, чем вероятность ошибки прибора. Получается, вероятность, что прибор накосячил, условно в миллиарды раз выше вероятности спонтанного взрыва. Карл Саган говорит: «Невероятные заявления требуют невероятных доказательств». Заявление «Солнце взорвалось» требует гораздо более весомых пруфов, чем заявление типа «Человек прыгнул без парашюта и разбился».

То же самое и в медицине — одно дело, если работает препарат, чей механизм действия известен и чья эффективность подтверждена в исследованиях на животных и людях. И совсем другое — если речь идёт о якобы эффективности гомеопатии или наложения рук. Невероятные заверения — например, о том, что сахарные шарики помогают при кашле — требуют дополнительных проверок и подтверждений. Если исследование показало, что гомеопатия реально помогает — скорее всего, его авторы допустили ошибку, а исследование нужно провести ещё раз.

Научная медицина — пока что не очень расхожий термин. Это понятие придумали врач-невролог Стивен Новелла и онколог Дэвид Горски. У них даже есть одноименный сайт (Science Based Medicine), где можно подробнее узнать об отличии научной медицины от доказательной. По мнению врачей, у доказательной медицины есть огромное количество преимуществ, но имеются и существенные недостатки. Главный недостаток — это фокус на доказательствах без проверки научной правдоподобности. Самое главное, что имеет значение в докмеде — результаты клинических исследований. Обычно доказательность работает отлично — но она проваливается, когда проверяемое лежит за пределами адекватной науки, когда правдоподобность исходной гипотезы стремится к нулю, когда в медицину лезут шарлатаны вроде упомянутых гомеопатов.

Поэтому Новелла и Горски считают, что надо полагаться не только на экспериментальные данные, но и на всю науку в целом. Так и получилась «научная медицина». Которая, к слову, тоже не лишена недостатков. Так, иногда случается, что теоретические данные не подтверждаются экспериментально. Например, одно время учёные полагали, что гормон лептин, который борется с ожирением у мышей, решит проблему лишнего веса и у людей. Всё оказалось не так просто: выяснилось, что в человеческом организме, кроме редких случаев генетических заболеваний, и так достаточно лептина. Исследование показало, что этот гормон в похудении большинству из нас не поможет.

Ещё один пример — ионы Скулачёва. Бывший декан моего факультета, замечательный учёный, придумал гениальную идею. У нас в клетках есть митохондрии. Они производят активные формы кислорода, которые повреждают ДНК. Значит, надо доставить антиоксиданты в митохондрии, чтобы эти оксиданты устранять. А как их туда доставить? Скулачёв придумал, что надо найти молекулы, которые одновременно антиоксиданты и при этом положительно заряжены — Скулачёв-ионы. Тогда эти ионы притянутся к отрицательно заряженным митохондриям, и там будут скапливаться антиоксиданты. Это замедлит старение и продлит жизнь. Идея была очень хорошая, элегантная, научно красивая — но на практике она не сработала. То есть наука может говорить, что всё окей, лекарство сработает — но на практике всё окажется совсем не так.

При этом «научная медицина» — не про то, что исследования не нужны. Она про то, что можно отличить правду от заведомой лжи. При этом иногда простой эксперимент может опровергнуть всю теорию — это тоже нормально. Это принцип науки: она всегда готова пересмотреть свою позицию в свете новых данных, опровергнуть свои теории и принять новые. А вдруг неправдоподобное лекарство раз за разом будет показывать хорошие результаты? А вдруг аура существует и работает — и её можно лечить наложением рук? Для этого мы и придумали Премию Гудини — ставили публичные эксперименты по проверке самых невероятных гипотез. Правда, ни один маг и экстрасенс в честном эксперименте так и не смог доказать, что обладает экстраординарными способностями.

Согласно научной медицине, невероятные заявления требуют более качественных доказательств. Результаты должны много раз повторяться и быть качественными. А ещё их нужно примирить с научной картиной мира прежде, чем начать продавать своё лекарство или курс в социальных сетях. При этом научная медицина годится не только для отбраковки заведомой ерунды. Она может «принести» в науку правдоподобные методики, которые при этом не прошли проверку по «золотому стандарту» клинических исследований.

Так, некоторые вещи чисто практически невозможно проверить в исследованиях «золотого стандарта». Например, никто не проводил двойных слепых рандомизированных исследований о вреде курения. О нём говорили и до сих пор говорят только эпидемиологические исследования — то есть изучение данных о жизни людей, свободно выбравших курить или нет. И, надо сказать, в своё время этим активно пользовались защитники табака. Вернее, врачи-то и тогда не сомневались, что курение убивает. Но сторонники табака утверждали, что, например, не курение вызывает рак лёгких, а наоборот: курить хочется от першения в горле, вызванного раком. Этот аргумент в уважаемых научных журналах всерьёз приводил один из самых известных специалистов в области статистики, сэр Рональд Фишер — и ему за это, видимо, никто не платил, он правда так думал. Фишер находил и другие возможные объяснения связи между раком и курением: например, что и то, и другое — генетическая предрасположенность.

Позже учёные нашли кучу научных доказательств вреда курения: связь количества сигарет с вероятностью рака, конкретные канцерогены в сигаретах и так далее. Но у нас всё ещё нет никаких надёжных клинических исследований вреда курения по «золотому стандарту».

Или вот ещё один пример — маски и вакцинация во время пандемии коронавируса. Вот что говорит по этому поводу научная медицина:

1. SARS-CoV2 передаётся воздушно-капельным путём;

2. Известно, что при правильном ношении маски снижается количество капель в выдохе;

3. Мы знаем из опытов на животных, что тяжесть ОРВИ зависит от количества полученных вирусов;

4. Соответственно, во время пандемии нужно носить защитные маски!

А вот что говорит по той же теме доказательная медицина:

1. Рандомизированный эксперимент с плацебо с масками поставить нельзя, поэтому однозначного ответа мы, вероятно, не узнаем;

2. Так и быть, можно сравнить регионы, человеческие популяции разных стран, штатов, социальных групп. Такие, где по-разному носят маски — с учётом разных факторов;

3. В итоге получаем вывод, что маски снижают распространение вируса, хоть и продолжаем сомневаться.

Как видим, в целом в случае с пандемией доказательной и научной медицинам удалось «договориться»! Правда, формулировки получились разные: в одном случае рекомендация носить маски последовала незамедлительно, в другом — лишь после некоторых исследований и с оговорками. Получается, докмеду потребовалось время, чтобы оповестить население о пользе медицинских масок. А в условиях эпидемии время — это самый ценный ресурс.

А что в ситуации с вакцинами? Тут получился интересный «диалог» между подходами научной и доказательной медицины. Вот что «говорит» научная медицина:

1. Учёные знают, как работает приобретённый иммунитет. Организм вырабатывает иммунные клетки, которые наиболее точно «узнают» характерные молекулы на поверхности патогена и убивают его;

2. Мы умеем делать вакцины, которые вызывают этот иммунный ответ — «показывают» организму эти характерные молекулы. Эти вакцины могут иногда вызвать недомогание, но гораздо меньшее, чем сама болезнь;

3. Получается, привиться и получить антитела против вируса до того, как им заразился, выгоднее, чем переболеть. Так что, скорее всего, лучше вакцинироваться, чем нет.

Да, некоторые вакцины оказываются неэффективными. Поэтому нужно провести исследование на большой группе людей — часть привить, часть — нет. И посмотреть, какие побочки есть у вакцины, как будет протекать болезнь, как часто привитые и непривитые будут заражаться. То есть на помощь научной медицине всё-таки приходит медицина доказательная — без клинических испытаний выяснить эффективность вакцин не получилось бы. И опять мы видим разницу в скорости реагирования.

Хорошо, допустим, что общими усилиями мы выяснили, что большинство вакцин от коронавируса снижают и вероятность заразиться, и тяжесть болезни. А вот снижают ли они заразность привитого? Тут научная и доказательная медицины дают разные ответы. С точки зрения научной медицины, если вакцина защищает от заражения, да ещё и снижает дозу вируса в выдохе, значит, сильно заразных людей точно будет меньше. А значит, и эпидемия замедлится. А вот с точки зрения докмеда, нет доказательств того, что вся эта логическая цепочка работает для привитых популяций.

Конечно, можно рассуждать как Фишер и придумать причину, по которой вышеописанная логика ошибочна. Можно сказать, что привитые, защищённые от заразы и от тяжёлых симптомов, станут более беспечны, побегут тусоваться. А значит, вакцина даже поможет распространению эпидемии. Но, может, в данном случае бремя доказательства уже лежит не на создателях вакцин?

Так или иначе, эту конкретную гипотезу учёные проверили! Например, они исследовали семьи, где один человек заразился ковидом. Выяснилось, что заражённые привитые стабильно менее заразны, чем заражённые непривитые. А те, кто заразился дома от непривитого, имели в несколько раз большую вирусную нагрузку, чем заражённые от привитых.

Что мы имеем в сухом остатке? Докмед и научная медицина часто дополняют друг друга и в конце сходятся. Но знать различие между ними очень полезно, чтобы анализировать споры, особенно самые горячие и бесконечные — тогда видно, какая иерархия доказательств у спорщиков. Одним важнее вся совокупность научных знаний, а клинические исследования для них — лишь часть большого целостного пазла, куда эти результаты должны вписаться. Для других важнее какая-то одна окончательная проверка, которая всё должна расставить на свои места — невзирая на предположения или ожидания.

А теперь давайте посмотрим, кто и почему возражает против идеи научной медицины. А ещё — почему она является важным оружием борьбы против антинаучности. Итак, мы знаем, что доказательная медицина — это однозначный «апгрейд» обычной медицины, который принёс огромное количество пользы. История показала, что интуиция и личный опыт врачей и пациентов — это очень плохой и ненадёжный способ понять, какое лечение работает, а какое нет (привет, кровопускание). Нужно проверять лечение в ходе экспериментов, исключив любые предубеждения благодаря ослеплению, контролю, рандомизации и так далее. Нужна доказательность: поэтому в современном мире evidence-based medicine и является золотым стандартом и доминирующим подходом.

Но есть место, где докмед сталкивается с проблемами — это альтернативная медицина. Как опасный вирус приспособился обходить иммунную систему, так и шарлатаны научились обходить некоторые системы защиты науки: они наловчились пользоваться приёмами докмеда, чтобы обосновать свою «правоту». А порой мракобесы и вовсе используют докмед, чтобы заткнуть своих критиков, которые отсылают к фундаментальной науке и приводят общепризнанную, проверенную информацию. Адепты антинауки находят исследования, подтверждающие их гипотезу, и говорят: «Вы хотели, чтобы исследование было царицей доказательств? Вы отвергали любые аргументы, кроме результатов исследований? Вот вам результаты: признайте нашу правоту». А на возражения отвечают: «Вообще-то никто не доказал в исследованиях, что мы неправы. Проведите дорогостоящий клинический эксперимент по опровержению — а потом поговорим». Тут надо отметить, что опровержение даже самых мусорных и низкокачественных исследований — это часто большой труд, которым мало кто любит заниматься. Вот и получается, что формально правила науку соблюдены, а на деле за качественную работу выдаётся имитация познавательной деятельности.

Наверняка вы слышали про оциллококцинум — это такой популярный гомеопатический препарат. Это экстракт печени утки, разведённый в 10 в двухсотой степени раз (дружеское напоминание, что во Вселенной порядка 10 в восьмидесятой степени атомов). Команда авторов решила провести метаанализ исследований этого препарата — и пришла к очень туманным выводам. С одной стороны, специалисты считают, что «недостаточно убедительных доказательств, чтобы сделать надёжные выводы» о пользе оциллококцинума против гриппа. При этом авторы «не исключают возможности» того, что оциллококцинум может как-то действовать. И просят «больше исследований».

А вот что говорит об этом препарате научная медицина:

1. Оциллококцинум не содержит ни одной молекулы действующего вещества, поэтому едва ли может быть эффективным;

2. При этом мы видим, что клинические исследования препарата либо плохие, либо не показывают его эффективность (либо всё вместе);

3. Значит, дальше испытывать оцикллококцинум на людях неэтично и бессмысленно. Лечение этим препаратом не может быть рекомендовано никому.

Теперь понимаете, почему шарлатаны больше любят докмед, чем научную медицину? Ведь сторонники докмеда обязаны исследовать и биорезонанс, и гомеопатию, и иглоукалывание, и новую германскую медицину. Нельзя просто взять и сказать: «Ну, пиявками рак не вылечить!» А ещё можно провести исследование низкого качества и заявить: «О, пиявки лечат онкологию! Теперь никакая химиотерапия не нужна». Правда, потом могут прийти нормальные учёные, повторить эксперимент и выяснить, что ничего пиявки не лечат. Но на это уйдут время, силы и деньги. А пока этого не произойдет, получается, людей будут лечить какой-то фигней.

В общем, докмед, как ни парадоксально, открывает двери тем же гомеопатам, которые провели ряд сомнительных исследований, доказывающих пользу их продукции. Да, качество этих исследований часто просто ужасное — там есть и подтасовки, и мизерная выборка, и много чего ещё, что можно опровергнуть. Но на опровержение уходят время и деньги. И пока нормальные учёные возятся с проверкой «гомеопатических» результатов, альтернативщики улыбаются, дают интервью, всячески пиарят свои шарики и неплохо зарабатывают. В итоге мы имеем дело с псевдодоказательной медициной. Она придаёт внешнюю легитимность странным идеям — например, лечению рака содой.

Эта идея коснулась даже ВОЗ, которую недавно обвинили в заигрывании с народной медициной и всякой альтернативщиной. Это произошло после публикации документа «Ориентиры ВОЗ для обучения антропософской медицине». В антропософской медицине рак лечат омелой, отрицают существование микробов, проверяют прошлые жизни пациентов и считают, что сердце не качает кровь. Отец этого движения — ясновидящий и оккультист Рудольф Штейнер.

Зачем ВОЗ опубликовала свои «ориентиры»? Специалисты организации заявили, что, во-первых, надо всё проверить и не отмахиваться от возможных полезных терапий. Во-вторых, всё равно куча людей пользуется альтернативной медициной — лучше уж не пускать дело на самотёк. К слову, ВОЗ не называет альтернативную медицину тем, чем она является — то есть чушью. И, по сути, говорит о ней с точки зрения... доказательной медицины.

Вы можете спросить: «А в чём тут проблема? Давайте изучать всё — и гомеопатию, и родологию! Чем больше клинических исследований — тем лучше». Но вы не представляете, сколько денег и времени мы тратим, отвлекая учёных на проверку очень низкокачественных и слабых идей. Вот есть классная клиника со специалистами с мировыми именами. И чем они занимаются? Проверяют в рандомизированных качественных исследованиях эффективность сахара или ароматерапии. Не ищут лекарство от деменции, а изучают остеопатию. Поэтому Новелла и Горски говорят: хватит исследовать терапию втыкания острой палки в глаз, это безумие! Перестаньте тратить деньги налогоплательщиков на эту фигню! Есть серьёзные исследования, которым нужны финансирование и время.

Один противник научной медицины однажды сказал: «В своё время научная медицина отстаивала бы кровопускание — ведь у него был признанный тогдашней наукой подход и механизм действия». Но на самом деле кровопускание всегда было псевдонаукой. Просто, когда его практиковали, научный метод и доказательность ещё не были сформулированы. Кроме того, научная медицина — не противница медицины доказательной. Это скорее её «апгрейд».

Научная медицина и докмед не соревнуются друг с другом. Первая помогает второй — и прежде всего в двух случаях: когда строгое рандомизированное исследование провести или нельзя — как в случае с курением, или невозможно. И когда шарлатаны злоупотребляют докмедом, чтобы продать свои шарики и прочую ерунду, тем самым отвлекая учёных от по-настоящему серьёзных вещей вроде борьбы со старением.

Закончить статью я хочу уже упомянутой цитатой Карла Сагана: «Невероятные заявления требуют невероятных доказательств». Думаю, эту цитату нужно писать везде — в том числе в учебниках по медицине. Может, тогда у ВОЗ и других серьёзных организаций будет меньше соблазна рекламировать странные вещи, основанные на очень и очень сомнительных пруфах.

Ссылки

Сегодня я расскажу про народный биохакинг, то есть про то, как люди разными подручными средствами продлевают и улучшают — вернее, пытаются продлить и улучшить — свою жизнь. Ещё мы разберём, почему биохакинг часто связан с магическим мышлением, лженаукой и разным шарлатанством.

Один из моих любимых музыкантов и комиков Тим Минчин дал такое определение альтернативной медицине:

«Альтернативная медицина либо доказано не работает, либо не доказано, что она работает. А знаете, как называется альтернативная медицина, которая доказано работает? Медицина».

Так вот, биохакинг очень часто обладает признаками альтернативной медицины — люди принимают разные биодобавки, которые на самом деле либо не имеют доказанной эффективности, либо могут нанести вред здоровью. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему в клинических исследованиях лекарств принимают участие так много добровольцев? Зачем в этих исследованиях нужны рандомизация, контрольная группа, которая получает плацебо, ослепление, предварительные испытания на животных? К чему такие сложности? Да к тому, чтобы скомпенсировать несовершенства человеческого познания — увы, и авторы экспериментов, и добровольцы склонны к ошибкам мышления, предвзятости и различным искажениям из разряда «Ну мне же помогло!»

Надо сказать, что человечество пришло к такому занудству в экспериментах ценой довольно больших жертв. На протяжении всей истории учёные и врачи очень часто принимали неверные решения о том, что эффективно, а что — нет. Например, было время, когда считалось, что британские и французские монархи могут лечить людей наложением рук. Например, когда в Европе бушевала золотуха, появилось магическое заклинание: «Король тебя коснётся, Господь тебя излечит». Известно, что король Франции Людовик IX регулярно пытался вылечить детей наложением рук. Сохранилось множество гравюр с изображением монархов, якобы исцеляющих своих подданных. В XVII веке стал популярен симпатический порошок — разновидность «оружейной мази». Этот вид лечения ран состоял в том, что средство наносилось на оружие, которым эти раны были нанесены. Для лечения воспалений использовали стальные и латунные палочки.

Вышеперечисленные «методы лечения» упоминал в своих статьях и лекциях американский врач XIX века Оливер Холмс. Тем самым Холмс показывал, почему нельзя исцелять тем, что основано лишь на личном опыте. Благодаря своему просветительскому труду врач помог проложить дорогу к современным подходам к разработке лекарств — доказательной медицине. Кстати, одна из лекций Холмса была посвящена гомеопатии, которую он называл «притворной наукой» (the pretended science). Врач говорил, что гомеопатия представляет собой «смесь из извращённой изобретательности, показной эрудиции, глупого неправдоподобия и искусной полуправды». А в 1843 году Оливер Холмс опубликовал статью «Гомеопатия и родственные ей заблуждения», в которой в пух и прах разнёс эту псевдонауку. Короче, критиковал её тогда, когда это ещё не было мейнстримом.

Увы, даже сейчас, в XXI веке, люди ведутся на альтернативную медицину. А виной тому — магическое мышление. Известный антрополог Джеймс Фрейзер называл его «побочным продуктом ассоциативного мышления» — то есть непредвиденным багом полезной фичи (ведь ассоциативное мышление — это основа нашей способности к творчеству и открытиям). А помните эликсиры бессмертия, которые принимали китайские императоры? Даосы-алхимики настаивали, что в них должны содержаться следующие ингредиенты: нефрит, киноварь и питьевое золото. Просто потому, что это долгоживущие материалы. Примешь их — и сам станешь долгоживущим. Логично же! По такой же причине фаллические рога носорога считаются афродизиаком — что порождает варварское браконьерство, истребляющее целые популяции бедных животных.

Но мы — не то, что мы едим. Варёное яйцо не сделает вас яйцом и не размягчит. Твёрдый рог не обеспечивает эрекцию. Золото не сделает вас вечным. Паук не превратит в спайдермена, а ГМО не отредактирует ваши гены. Однако современное магическое мышление не особенно изменилось с древних времён. Например, сейчас дико популярны стволовые клетки в косметике для омолаживания кожи — ведь многие потребители слышали, что стволовые клетки связаны с молодостью и регенерацией. Да, стволовые клетки вашего тела могут создавать новые, свеженькие клетки и восстанавливать ваши ткани. Но стволовые клетки растений в косметике не могут стать человеческими клетками и обновлять их! Связь между ними и омоложением кожи — чисто ассоциативная, магическая. Это просто ассоциация между словами «стволовые клетки» и «молодость». И продавцов это устраивает. Они разумно не вдаются в подробности, оставляя место для тайны: пусть мозг потребителя сам найдёт нужные ассоциации.

По той же причине стали суперпопулярными и другие добавки. Например, коллаген, который отвечает за упругость кожи. Но если его втирать, он не станет коллагеном в вашей коже! Или витамины. Люди думают так: раз без витаминов жить нельзя, значит, надо потреблять их как можно больше. Но избыток витаминов ровным счётом ничего не даёт организму, кроме гипервитаминоза. Тем не менее, многие покупатели втирают витамины в пятки, волосы и локти. А потом съедают мисочку грецких орехов для улучшения работы мозга — просто потому, что эти орехи для неспециалистов выглядят как извилины.

Другие желающие быть красивыми и здоровыми идут дальше и употребляют только «органические» продукты. Эти ребята не знают, что самые опасные пищевые яды в нашей жизни — ботулин, рицин, стрихнин, тетрадотоксин — на 100% натуральные, органические и происходят из природы, а не из пробирки. И это я не говорю об исконных натуральных микробах, вызывающих туберкулёз, сифилис и чуму.

Вот так наши «магические» ассоциации нас обманывают.

Как и Оливер Холмс, я больше всего впечатлён царицей всех лженаук — гомеопатией, лечением «подобного подобным». Знаете, какую дичь историю я недавно услышал? Жила-была девочка, которая красила волосы в яркие цвета. Родители хотели её от этого «вылечить», и гомеопат сказал им, чтобы давали ей лекарство из осьминога — потому что осьминог тоже меняет свой цвет.

Магическое мышление — это интуитивные связи. А усиливается это действие иллюзией причинности, когда мы даём пациенту препарат, а он через день выздоравливает. Ведь, как известно, «после — не значит вследствие». Возможно, пациент поправился сам по себе, а лекарство ничуть не лучше пустышки.

Иногда после исполнения танца дождя идёт дождь. Точно так же людям иногда становится лучше после приёма гомеопатии. Или поедания банана. И это даже не эффект плацебо, а обычная работа иммунной системы. Наше тело умеет само себя лечить, а мы легко верим в то, что выздоровели именно благодаря сахарным шарикам или шаманизму. Как тут не вспомнить известный эксперимент Берреса Скиннера с «суеверными» голубями! Кормушка выдавала голубям еду случайным образом. Но после птицы бесконечно повторяли то движение, после которого им выпал корм. Им казалось, что именно этот их случайный жест вызывал появление еды.

Увы, у подобных ошибок, когда решения о пользе принимаются не на основе тщательных клинических исследований, бывают печальные последствия. Так, 70% американцев каждый день принимают пищевые добавки, в том числе витамины и рыбий жир. В той же Америке 20% случаев гепатотоксичности (поражения печени) происходят из-за употребления всяких травок, экстрактов и эссенций. БАДы — причина 20 тыс. посещений врачей и 2 тыс. госпитализаций в год. Чаще всего американцы принимают добавки для снижения веса и повышения энергии, то есть от утомляемости.

Все БАДы разные. Но есть универсальные проблемы, которые касаются почти всех таких добавок. Так, в отличие от лекарств, БАДы можно продавать без всяких клинических исследований. То есть мы ничего не знаем об их побочках! И не знаем, какая от БАДов польза. Нельзя доказать громкие заявления и обещания продавцов — прямо как в случае с фуллеренами, которые начали продавать сразу после выхода статьи об их якобы пользе и обещали исцеление от всего на свете. Об этом я рассказывал в первой статье про биохакинг.

Но самое ужасное заключается в том, что заявленный состав БАДов никто не контролирует. В них часто находят вещества, которых там вообще не должно быть. А дозировка заявленных ингредиентов может колебаться в сотни раз. И если регулирование настоящих лекарств в тех же США — одно из самых строгих в мире, то для БАДов всё гораздо проще.

В 2007 году CDC (американский санэпидемнадзор) создал базу данных «загрязнённых продуктов питания» — Tainted Dietary Substances. Сейчас в этой базе около 2000 различных продуктов, где нашли ингредиенты, запрещённые к продаже из-за опасных побочных действий — вреда сердцу, канцерогенности и так далее. В этой базе я обнаружил разные препараты для похудения, в которые часто добавляют фенолфталеин. Этот ингредиент больше 100 лет использовали как слабительное, так что механизм вам понятен. Но потом учёные выяснили, что это канцероген — и его запретили. А вот продавцы БАДов фенолфталеин вовсю используют.

Ещё чаще в БАДы добавляют сибутрамин — его действие похоже на действие антидепрессантов и приводит к снижению аппетита. Но у этого ингредиента тоже нашли побочку — оно повышает риск инсульта и инфаркта. Его изгнали с рынка — и в аптеке вы сибутрамин не найдёте. А вот в «натуральных, природных, традиционных» БАДах он встречается очень и очень часто.

А что можно найти в БАДах, предназначенных для улучшения сексуальной жизни? Ингибиторы фосфодиэстеразы — тоже лекарство с сильными побочками, а ещё обычную виагру — силденафил. Разработчики вообще не парятся: продают «природную» добавку с виагрой. И не указываем её в составе — то есть вы пьёте неизвестно что в неизвестно каком количестве. Против виагры ничего не имею, но человек должен знать, что он её принимает.

В общем, в БАДах могут быть вредными отдельные компоненты. А ещё — их комбинации, ведь этот момент тоже никто не проверяет. Два безобидных компонента могут отменить эффект друг друга, а могут усилить. А ещё — вишенка на торте — могут соединиться и ударить по почкам или печени. Обычно такие проблемы исключают в клинических исследованиях — но ими в случае с БАДами и не пахнет. Проблема усугубляется тем, что в БАДах часто используют натуральные продукты растительного происхождения. А вот в них может быть очень большая естественная вариативность состава, которая зависит от погоды, урожая, климата, обработки и так далее. Поэтому в одной коробке может оказаться одна концентрация вещества, а в другой — в несколько раз больше. И легко можно получить передозировку.

Теперь поговорим о витаминах. Да, дефицит витамина C ухудшает заживление ран, витамина А — иммунитет и ночное зрение, витамина D — размягчает кости, витаминов B — вызывает анемию, витамина K — кровотечения и остеопороз... Но проблема в том, что беспокойство о недостатке витаминов превращается в истерику. И небрежность журналистов тут играет большую роль. Например, выходит статья, где автор пишет: в США 31% населения — в группе риска по дефициту хотя бы одного витамина. Красивый заголовок — каждый третий под ударом, давайте все лопать мультивитамины!

Но ключевое слово в заголовке — «риск». Если мы посмотрим на конкретную информацию по тем же США, мы увидим, что этот риск почти всегда остаётся риском. Например, в Армии США очень пристально следят за здоровьем военнослужащих. Так, исследователи изучили данные по 1,3 млн военнослужащих — лишь 0,1% из них поставили диагноз «авитаминоз». Одному из тысячи! И в подавляющем большинстве случаев речь идёт о дефиците витамина D.

Биохакеры особенно любят витамины. Например, предприниматель Брайан Джонсон, потративший на биохакинг миллион долларов, употребляет витамины E, C, D3, K1, K2 и комплекс B. Известный геронтолог Дэвид Синклер пьёт D3 и K2. Но, к сожалению, у нас много противоречивых научных данных по приёму витаминов. Например, когда-то учёные думали, что витамин Е невероятно полезен для предотвращения рака и продления жизни, так как это антиоксидант. На животных провели кучу исследований — и выяснилось, что этот витамин либо не продлевал жизнь, либо даже сокращал её. Когда то же исследование провели на людях, результаты оказались теми же самыми. Вывод тут простой: если у вас нет дефицита витамина Е, не надо его принимать.

В 2022 году Рабочая группа США по профилактическим услугам опубликовала обзор восьмидесяти четырех исследований витаминных и минеральных добавок и обнаружила, что они практически не приносят пользы в предотвращении сердечно-сосудистых заболеваний, рака или смертности. Был только небольшой эффект от использования поливитаминов для профилактики рака, и было выявлено увеличение риска рака лёгких от употребления бета-каротина у тех, кто уже был в группе высокого риска по этому заболеванию.

Кроме того, все люди очень разные. У кого-то в теле много определённого витамина, у кого-то мало. И если витаминов много и так, то смертность может повыситься из-за гипервитаминоза. А уровень витамина в теле измерить сложновато, так как они накапливаются не только в крови. Поэтому витамины нужны, но только конкретные и конкретным людям. А многие мужчины и женщины, в том числе некоторые биохакеры, склонны есть все витамины подряд, на всякий случай.

Так что не стоит подсматривать за знаменитыми людьми или знакомыми и принимать то же, что и они. У вас могут быть совершенно другие нужды! И вообще, сбалансированной диеты должно быть достаточно, чтобы получить нужные вам витамины.

Кстати, про диету. Биохакеры любят диеты — причём в том числе экстремальные. Например, Курцвейл топит за низкоуглеводную диету. А Брайан Джонсон — сторонник идеи ограничения калорий и строгий веган. Однажды он признался, что всегда испытывает голод. Но эпидемиологические данные достаточно чётко показывают, сколько калорий в день для человека оптимальны: 2200 ккал для женщин и 2700 ккал для мужчин. Это средние значения — для каждого человека они могут быть чуть больше или чуть меньше в зависимости от физической активности. Суть в том, что люди, которые едят примерно такое количество калорий, живут дольше всего. При этом, согласно исследованиям, значительное ограничение калорий, как ни странно, ассоциировано с более короткой продолжительностью жизни. Да, многим животным в экспериментах голодание продлевало жизнь — собакам, крысам, мышам. Но мы не собаки и не мыши. У людей и так чрезвычайно удлинённый срок жизни — поэтому многие встроенные механизмы, которые включаются голоданием у животных, у нас уже активированы. Вывод прост: для людей и недоедание, и переедание нежелательно, надо есть умеренно.

А что наука говорит про низкоуглеводные и кетодиеты? Они очень популярны и позволяют многим людям похудеть, а также привлекают внимание к реальной проблеме — избытку сахара и простых углеводов в современных магазинах. Но многие биохакеры считают, что отказ от углеводов — это ещё и секрет здоровья. Так ли это? Нет, отказываться от углеводов — плохая идея. В 2018 году учёные исследовали данные о 15 тыс. мужчинах и женщинах, которые не переедали и не недоедали. Специалисты выяснили, что дольше всего жили люди, которые потребляли примерно 50–55% калорий из углеводов, а остальное добирали из жиров и белков. Это не значит, что нужно набрасываться на бургеры и чипсы! Просто отказываться от углеводов — так себе идея.

Другая группа учёных провела исследование на группе из 430 тыс. человек — и выяснила, что смертность выше среди тех, кто получает меньше 40% калорий из углеводов, и среди тех, кто получает из них 70% и больше калорий. Во всём нужна мера. Похожие данные получила третья группа учёных. Они наблюдали за 24 тыс. мужчин и женщин и пришли к выводу, что низкоуглеводная диета связана с повышенной смертностью — в том числе от онкологии и сердечно-сосудистых заболеваний. Все ссылки будут в конце статьи.

А что там с вегетарианством? Многие исследования говорят, что высокое потребление растительной пищи и низкое — обработанных мясных продуктов вроде колбасы, сосисок и бекона снижает смертность. Но другие исследования говорят о том, что дольше живут те люди, которые регулярно едят рыбу. Так что если вы пробуете в биохакинг и хотите жить дольше — не забывайте включать в рацион окуня, лосося и других ребят. А вот веганская диета с отказом от рыбы, выходит, не оптимальна.

Среди диет, стабильно показывающих положительный эффект на здоровье в различных метаанализах, — средиземноморская. Расскажу немного о ней: при этом типе питания нужно потреблять много овощей, фруктов, бобовых, орехов, оливкового масла и злаков. А вот потребление продуктов глубокой переработки и сладостей нужно свести к минимуму. Последователи средиземноморской диеты стараются есть меньше мяса, особенно красного, а вот рыбу и птицу употребляют в средних количествах. Обычно в диету включают небольшое количество вина.

Ок, а что насчёт жиров? Позвольте я расскажу историю одного биохакера по имени Сет Робертс. Он очень активно анализировал данные о своём теле, изучал биомаркеры и при этом был сторонником палеодиеты. Робертс почему-то считал, что нужно есть пищу, которую ели наши предки в каменном веке (правда, почему-то в пещере он не жил и вполне себе пользовался интернетом). Но вдобавок он решил, что ему — и другим людям — для работы мозга очень полезно есть сливочное масло. Биохакер утверждал, что съедает по половине пачки масла в день — то есть примерно 60 грамм. И в 60 лет Робертс умер от закупорки коронарных артерий. Конец. Нет, конечно, эта история не доказывает вред масла и вообще на выборке из одного человека никаких выводов не сделать. Но ниже я покажу, как тщательное наблюдение за собой привело Робертса к выводам, противоположным тем, что даёт современная наука.

Сливочное масло больше чем наполовину состоит из насыщенных жиров. Их влияние на когнитивные способности изучалось и в краткосрочной, и долгосрочной перспективе. В итоге выяснилось, что в краткосрочной перспективе избыток насыщенных жиров скорее ухудшает когнитивные способности тучных людей и не влияет на худых. А крупные метаанализы на больших выборках показали, что высокое потребление таких жиров связано с некоторым понижением когнитивных функций в долгосрочной перспективе. Увы, Робертс этого не знал.

Были и другие тематические исследования. Так, учёные выяснили, что снижение потребления насыщенных жиров приводит к снижению частоты сердечных заболеваний. А в 2023 году ВОЗ опубликовала огромный обзор накопившихся данных по этой теме на выборке в 1,5 млн человек. Согласно ВОЗ, если заменить насыщенные жиры на углеводы, мононенасыщенные жиры или полиненасыщенные жиры, смертность снижается. Согласно современным данным, людям ежедневно нужно получать не больше 10% калорий из насыщенных жиров. У всего этого есть поучительная история: выводы делать надо не экспериментируя на себе, как Сет Роджерс, а изучая качественные научные публикации.

Подводя итог, хочется отметить, что многие биохакеры принимают далёкие от оптимальных решения относительно диет, принимают ненужные БАДы и витамины — и этим нередко сокращают свою продолжительность жизни. А как на самом деле стоит продлевать жизнь? Увы, однозначных ответов нет. Очевидно, что одними диетами и здоровым образом жизни старение не победить — и нужны более радикальные меры. Например, на животных есть перспективные исследования с использованием генных терапий, которые имеет смысл тестировать на людях. Надо сказать, что некоторые биохакеры таки тестируют и эти технологии на себе. Например, предпринимательница Лиз Перриш ввела себе генную терапию с генами теломеразы и фоллистатина. Первая достраивает кончики хромосом, которые укорачиваются по мере деления клеток, а вторая способствует сохранению мышечной массы. Увы, опять-таки на выборке из одного человека понять, работает это или нет, невозможно. В Гондурсе есть особая экономическая зона Проспера, когда можно легально (хоть и дорого) получить целый ряд генных терапий, предположительно направленных против старения. И некоторые биохакеры воспользовались этими услугами, опять-таки, без каких-либо гарантий и систематического исследования.

Мне кажется, что всё это отвлекает нас от поисках реально действующих лекарств от старости, которые должны изучаться с использованием научной методологии, а не вот так. И в этом я вижу главный вред биохакинга с их мудрёными диетами и БАДами. Он создаёт иллюзию решения тогда, когда решения еще нет. И этим отвлекает нас от поиска чего-то реального действенного.

Источники ↗

Ещё я всегда мечтал сделать свою игру. И вот мы с друзьями сделали свою настолку. Неделю назад мы впервые поиграли в тестовый вариант - и мне очень понравилось. Опять-таки предстоит ещё много работы, но сделать порядка 250 прикольных карт с различным мракобесием лично я считаю достижением. Надеюсь, до конца календарного года мы успеем её доделать и показать вам.

Ещё мы наконец выпустили долгожданный меморандум о лженаучности астрологии. Ни один астролог этого, разумеется, предсказать не смог.

Есть, конечно, и печальные вещи. Многие из вас вместе со мной следят за историей ИППИ РАН, видели моё видео про "Голую вечеринку в науке". Недавно я узнал об увольнении из ИППИ М.С. Гельфанда. Михаила Сергеевича я всегда воспринимал и продолжаю воспринимать как своего Учителя с большой буквы и, конечно, для меня ИППИ без Гельфанда уже не совсем ИППИ. Впервые за 15 лет я почувствовал, что смутно вижу своё академическое будущее, но, может, оно и к лучшему. Делать то, что я люблю, я смогу и за свой счёт.

Конечно, есть и другие проблемы, которые печалят. Глобальные и не только. Но об этом сегодня не хочу.

Если вдруг вы хотите меня поздравить, то самый лучший способ это сделать - поделиться с кем-нибудь или просто в социальных сетях одним из моих недавних видео. На YouTube их много на любой вкус и цвет: про мифы и биологию, про ГМО и теологию, про определение жизни и тайны болезни Альцгеймера, про биохакинг, пересадку головы и загробный мир для атеистов. И много чего ещё. Мы очень тщательно подходили к созданию каждого из них. Хотя последующие видео будут ещё лучше и необычней. У нас заготовлена масса всего интересного.

Если вы прямо очень сильно хотите меня поздравить, то под каждым видео на канале есть ссылки на Boosty, Patreon, но, повторюсь, лучший подарок - посмотрите за чашечкой чая хороший рассказ о науке.

Хорошего вам всем времени суток.