Obzorko

Здравствуйте. Мой первый арт игрового оружия. Только начал учиться, любая критика и советы приветствуются! Всем добра.

Это магазин, в основном продуктовый, немного хозяйственных товаров. Пахнет не порохом, не потом, не кровью. Пахнет, как в продуктовом магазине. Нет разбитых стекол, выбитых замков, сломанных дверных ручек, носов, конечностей. Все в полном порядке, кроме разлитой бутылки растительного масла у самого выхода. Во всем остальном магазин выглядит так, будто вчера вечером его не ограбили, забрав всю выручку выходного дня и сорок пять тысяч долларов из сейфа в служебном помещении.

В магазине в тот вечер работали шесть человек, под самое закрытие. Два кассира, два фасовщика товара, менеджер и охранник. Пять женщин и один мужчина, вооруженный дубинкой и травматическим оружием. В момент ограбления, о самом ограблении знали только трое сотрудников. Остальные продолжали работать еще десять минут, прежде чем узнали, что магазин обчистили. Ни одного посетителя, ни одного звонка в полицию до сегодняшнего утра, ни криков, ни открытых угроз, ни насилия. Успешное преступление.

Как это произошло? Все гениальное - просто.

Саманта Чиллвейв, 38 лет, замужем, двое детей, работает кассиром. Слышит звон двух колокольчиков, висящих над входной дверью и оповещающих персонал о посетителе. В этот момент она ведет подсчет наличных и отвлекается, чтобы взглянуть на часы. Саманта думает про себя, что хоть до закрытия и осталось еще десять минут, нечего ходить по магазинам в такое время. Двое подходят сразу к кассе, не пройдясь среди рядов с товаром, значит за сигаретами или вроде того, считает она. Саманта поднимает глаза, перед ней стоят люди в масках. Черных, облегающих голову тканевых масках с вырезами для глаз и рта. Один из них показывает ей фотографию Оливии. Оливии Чиллвейв, 16 лет, учится в школе Таттлберри. Осознать происходящее Саманте удается через четыре секунды. Ее дочь. На фотографии. Эти двое в масках ничего не говорили, не жестикулировали, они просто стояли, смотрели на миссис Чиллвейв, и один из них просто держал в руке фото.

Дональд Берроуз, 43 года, женат, есть сын, работает охранником. Он смотрит на мониторы. Всего их четыре, и на нижнем слева он видит кассу, Саманту спиной к ней, и двоих людей в масках. Все трое просто стоят и смотрят друг на друга. Дональд вскакивает и выбегает из своей комнаты, на ходу доставая травматический пистолет. Затем он направляет его на маску, что протягивает руку к Саманте, и кричит "Стоять!". Все трое поворачиваются в его сторону. На лице Саманты ужас, она пытается прокричать Дональду, чтобы тот убрал оружие.

Хелен Джонс, 34 года, в разводе, двое детей, работает менеджером магазина, почти никогда не закрывает дверь своего кабинета и слышит крики Саманты. Она встает, идет на голос. Как только она показывается на территории кассы, второй человек в маске тут же направляется к ней на встречу, держа в вытянутой руке другую фотографию. На ней Эндрю и Майкл, дети Хелен, четыре и три года, один держит другого за плечи, стоя у него за спиной, оба смотрят на фотографа и улыбаются. Человек в маске выжидает пару секунд, наблюдая за Хелен, которая спрятала лицо в ладонях и выпучила глаза.

-Сейф. - Говорит маска, и машет рукой в сторону кабинета Хелен. Та кивает, не убирая рук с лица, и направляется туда. В то время Дональд все еще целится в маску, которую заслонила от него Саманта. Он растерян, взволнован, он понимает ситуацию и медленно опускает пистолет, затем бросает его на пол, после чего поднимает над головой руки. Саманта поворачивается к маске с фотографией Оливии, и торопливо начинает складывать купюры из кассы в стопку дрожащими руками. Дональд наблюдает, не опуская рук. Хелен, пройдя в кабинет, открывает сейф, который даже не заперт в этот момент, и отходит в сторону, испуганно таращась на маску. Тот протягивает ей черный пакет, скрученный в трубочку, и кивком указывает на сейф. Хелен берет его, разворачивает и, опустившись на колени, собирает в него деньги. Затем Грабитель с пакетом и фотографией мальчишек Джонс подходит к кассе, где его подельник бросает в этот пакет наличку из кассы.

Оба держат фотографии в вытянутых руках, и начинают неторопливо двигаться спиной к выходу. По пути человек с фотографией Оливии в руке подходит к полкам, где стоит растительное масло в ассортименте, берет ближайшую к нему бутылку. Перед тем, как выйти из магазина, он разливает содержимое возле входной двери. Вышли, сели в заведенную машину, припаркованную третьим человеком в маске возле выхода, и уехали. Как только они оказались за порогом, Дональд кинулся к двери, чтобы рассмотреть автомобиль, может быть запомнить номера и узнать направление, в котором грабители скроются. Он упал, поскользнувшись на разлитом масле. Затем снова упал, пытаясь встать. Наконец он открывает дверь, но уже и шума мотора не слышно. Вуаля.

p.s. Это вымышленная история, носящая исключительно художественный замысел.

Хотите ли вы знать, что происходит со всеми после смерти? Что будет с вами, когда вы умрете? Рай? Ад? Забудьте и послушайте, я вам сейчас расскажу. Я вижу то, что происходит с человеком после смерти. Выслушиваю его, а затем наблюдаю, как он перестает быть, существовать. Как это происходит? У меня Дар, так сказать. Я контактирую с останками, и попадаю Туда. Туда, где некоторое время умерший человек ещё не совсем покинул нас. Понятия не имею, где это и что это за место. И нет, это не чистилище. Там нет ничего, кроме ощущений, скончавшегося человека, и Его. Я не вижу Его, лишь ощущаю, когда Он приходит и уходит. А вот умершие видят, и для них это ужас, это конец. А потом все. Кто Он? Если сначала и подробней...

Что ж, вы сами этого хотели. Слушайте.

Однажды, на похоронах родственника, я прикоснулся к его руке и все испытал впервые. Так я узнал, что у меня Дар. Я понял, что смогу на этом заработать. Все так и было. А вскоре я перестал брать деньги. Теперь мне не нужны материальные удобства. У меня есть, где жить и чем питаться, и ни в чем я больше не нуждаюсь. Теперь все, что меня интересует - это контакт. Видели бы вы то, что вижу я... Вы бы поняли. Все происходит так. Со мной связываются, и я приезжаю. Осматриваю тело, делаю вид, что процесс контакта - дело не быстрое. Но это только для виду, мне достаточно лишь прикоснуться. Самый поганый момент - это брать за руку. Бывает, что и руки-то нет... Погано даже не само прикосновение, а то, что ощущаешь, переходя Туда. Это лишь первый шаг. Сначала я берусь просто за холодное мясо. Как брать сырую курицу.

Но это часть тела - рука, нога, шея. Иногда то, что осталось. Наиболее целое, особенно если огонь. Берусь за обугленное. Просто мертвая плоть, каждый раз себе это говорю.

Это лишь первый шаг, неприятно и только. Дальше гораздо хуже.

Проходят секунды, и тут начинается. Не я их вытягиваю в свой мир живых на разговор. Это они меня втаскивают. Я оказываюсь Там, с ними. Там ничего нет, абсолютно. Умершие вроде как стоят, но пола нет. Одиночество, тишина и тьма.  Меня хватают, цепляются, ищут взгляда, им это гораздо нужнее. Они меня тянут, хотят затащить, чтобы я понял как можно больше. Они так хотят успеть сказать что-то, все до единого, кроме молчаливых самоубийц. Хватают, тянут, ищут глаза. Говорят не сразу, какое-то время как немые, как в замедленном кино, мучаются, хватаются, перехватываются покрепче, сглатывают. И видно, что очень хотят говорить, пытаются. Это второй шаг. Несколько секунд, или пара минут. Вот теперь становится хуже. Уже страшно, тревожно. Очень хочется уйти. Я понимаю, что это затишье. Перед тем самым. Лишь возня с хватанием. Это как ворочаться, пытаясь выбраться из смирительной рубашки. Беззвучно. Затишье перед бурей. Да-а. Третий шаг.

Вот здесь все. Это оно. Ужас. Их прорывает. Шквал. Они начинают говорить взахлеб, срывается голос, и все, что они говорят - я вижу. Рассказывают о своей смерти. С той же скоростью, с которой они говорят, с ними происходит на моих глазах это зрелище. Пуля в мозг. Человек говорит, а у него на моих глазах появляется дыра в лице, или виске. Кожа отходит, ткани наружу, кости осыпаются, дыра углубляется, кровь хлещет. И все с той скоростью, с которой он об этом говорит. Синхронно. О, это ни с чем не сравнимо... Задушена? Сложно описать, лишь глаза наливаются кровью, синеет лицо и вены выступают. Нож, инсульт, бита, пневмония, кирпич, замёрз в снегу, старость?.. Это все обычные вещи. Одного вот ели живьем. Семь дней. Люди. Вот это жутко. Резали кусками, зашивали. Не давали умереть. Руки, ноги, наконец спина, шея. Тут и смерть. Рассказ на натуре. Рассказ во плоти. Как есть. Я это все вижу и чувствую. Хуже с авиакатастрофами, пожарами, взрывами. На моих глазах люди превращаются в нечто, что от них остается, но я продолжаю их слышать. Дальше их монолог перетекает в то, что они хотели бы сказать через меня. Близким, всегда родным и близким. Они Там уже точно знают - это последний шанс.

С самоубийцами по-другому. Не с теми, что совершили глупость сгоряча или от отчаяния. Я говорю про настоящих самоубийц, которые жаждали этого. И вот они здесь, холодные, спокойные, получившие желаемое. Молчат. Ну-ну. Как только появляется Он, жертвы суицида впадают в панику и ужас, как все остальные. Я смотрю на них, и знаю, что будет дальше. А в их словах или молчании все обнаженное, как есть. Тут все лукавство, утайки и недомолвки не имеют места. Те, что говорят, срываются на истерику, успокаивают тон, снова срываются, но говорят и говорят. Затем все. Они чувствуют, что Он здесь. Замолкают. Уже не тянут за руки, уже нет ощущений. Просто смотрят - отчаянно, грустно, они все понимают, когда чувствуют Его.

Я тоже чувствую, хоть и не вижу. И самоубийцы тоже, сейчас их уже не отличишь от остальных.

Гулкая тишина, и все вокруг как в молоке, только оно не белое, цвета нет. Лишь ощущение, что все, как в молоке... И вот Он уже держит их, и тянет к себе, за собой. Умершие начинают паниковать, все до единого. Пытаются что-то сказать, но звука нет, тишина давит, и они начинают кричать. Беззвучно. Вырываются, открывают рты, машут головой, истерически бьются в конвульсиях, но Он спокойно утаскивает их во тьму. Я все это вижу словно его глазами, ощущаю. Вплоть до момента, когда они исчезают. Далее полная темнота и тишина, уже обычная и привычная тишина. Он ушел, они ушли. Я тоже ухожу.

Хотите знать, что там, после смерти? Ад ли это? Нет, никакого ада нет, и рая, и чистилища. Есть Он, и Он забирает их. В никуда, просто отсюда, из мира живых. Есть я, и я их последний шанс что-то передать кому-то, высказаться. Его же они видят в самом конце, и это их последние ощущения, перед полным упокоением. Да, им страшно, они не хотят. Но будучи поглощенными тьмой, они исчезают. Это их конец. Больше ничего. Таков мой Дар, если это можно так назвать.

Что до меня - выхожу из состояния контакта, и ещё пару секунд прихожу в себя. Стою возле останков, и передаю последние слова близким. Цитатами, слово в слово. Затем просто ухожу, и только. Все, что мне нужно - это новый контакт. Иду на следующий вызов, к новым телам и их близким. Никому из них никогда не говорил, в каком ужасе люди покидают нас Оттуда. Никому из них не говорил, что есть Он. Никто и никогда не узнает, что Он - это и есть Я.

Написано специально для конкурса от CreepyStory.

Почему я дерусь? Иногда я сам себя спрашиваю. И тут же себе отвечаю, пытаясь оправдаться. Причин несколько, и одна из них - адреналиновая встряска. А еще мне за это платят. А еще у меня это получается. А еще это возможность узнать, чего ты стоишь и на что способен. Да и вообще, это лучше, чем вкалывать с девяти до шести, терпеть начальство и стоять в пробках в самый час-пик, на дерьмовенькой машинке, с понедельника по пятницу, и так неделя за неделей. Наверняка так бы и было со мной, если бы я не дрался.

Я юркий, благодаря чему удары летят чаще мимо, чем в меня, и крепкий, поэтому чаще встаю после попадания, чем остаюсь на земле. Но главное мое преимущество - я не выгляжу устрашающим бойцом, машиной для убийства, и это плюс - эффект неожиданности. Небольшой рост, поджарость, плечи не особо широкие. Да большинство соперников меня просто недооценивают, а потом уже поздно. Я пользуюсь этим, что уж там.

Так вот, за одну победу я срубаю полтора-два месячных заработка среднестатистического работника офиса. За поражение меньше конечно, но все же за пару минут это совсем неплохо. Было однажды, за ночь двоих подкосил. Первый сломал что-то в кисти, и "выбросил полотенце". Тут же дали второго, его на кураже удалось с налета уложить. Бывает и такое. Вообще подраться удается пару раз в месяц, иногда чаще, иногда реже. После одного дагестанца был недееспособен почти полгода, он мне почки отбил, оставил трещину в черепе и сломал ребро. Всякое бывает, всякое.

Сейчас мне двадцать шесть, первый бой провел три года назад. Я тогда проиграл, но ощутил вкус драки, запах пота, крови, земли возле своего лица. Крики зрителей, глаза твоего соперника за грязными обмотками его кулаков, горящая от удара щека, обострение чувств... Снова запах земли. Я помню как встал, все вокруг плыло перед глазами, судья объявил окончание боя, поднял вверх руку моего победителя. Меня вели через толпу, похлопывали по спине, подбадривающе хвалили, кто-то сунул в руку банку ледяного пива. Помню как набрал полный рот, попытался сглотнуть за раз, не вышло. Пот на моем оголенном торсе стал холодным, было приятно. Кровь во рту смешалась со вкусом алкоголя, но было плевать и на это, и на боль, и на то, что проиграл. Навсегда это запомнилось, и до сих пор хочется испытать все заново. В общем, я подсел.

Так почему я дерусь? Да просто мне это нужно. Как воздух после долгого плавания под водой. Как женщина после нескольких лет в тюрьме. Как увидеть в последний раз любимых, прежде чем уйдешь на тот свет. Мне это нужно.

Посмотреть видео: https://www.youtube.com/watch?v=YX31JV1h3v4&t=1s

Популярный Youtube-блогер Юджин, он же EugeneSagaz

Играют (в основном Юджин) в нашу игру Dwarfs Revenge (https://vk.com/dwarfsrevenge)

Классные позитивные ребята! Игра им понравилась, хоть и была парочка замечаний. :))

Постарайтесь не отвлекаться ни на что. Включите своё воображение на полную мощность. Я знаю, оно у вас есть. Представляйте себе всё, о чем прочитаете. Почувствуйте это.

Итак. Первое, что нужно сделать - это вспомнить свою самую длинную, самую трудную лестницу, по которой вы когда-либо взбирались. Такая лестница запоминается. Монотонный подъём, кажущийся отвесным, возможно длящийся часами. Но время растягивается и толкает на мысль, что поднимаешься вечность, что это твоя персональная, нескончаемая пытка в задыхающемся состоянии, жгучей болью в ногах, желанием сдаться и повернуть назад. Вспомнили такую лестницу?

Включите воображение, узрите её перед собой. А теперь сделайте такой вдох, какой бы вы делали один за другим, поднимаясь по своей лестнице. Сделайте его, выдохните полностью, и пропустите следующих два вдоха. Просто оставайтесь в выдохнувшем состоянии легких, шесть

или семь секунд. А теперь вдыхайте, снова выдыхайте и пропустите еще два вдоха. Вот так вы будете дышать на этой лестнице, вот столько в вашем распоряжении воздуха. В таком состоянии вы будете подниматься с самого начала. Почувствовали?

Представьте себе, что на вас одета специальная, тяжёлая, утеплённая одежда, стягивающая ваше тело, сковывающая ваши движения. Капюшон, шапка, балаклава, очки на пол лица, шарф, толстые перчатки, толстый ветронепродуваемый пуховик, толстый свитер, такие же штаны, подштанники, термобелье, нижнее белье. На ногах у вас специальные ботинки, теплые, укрепленные, с металлическими когтеобразными шипами на подошве. Они тоже тяжёлые. В каждой руке у вас по альпенштоку. На спине рюкзак с оборудованием, едой, питьём, кислородным баллоном. На поясе висят карабины, страховочные петли. Через плечо у вас два мотка верёвки. Вот так это будет. Подъём, нехватка воздуха, и всё нагруженное на ваше тело. Почувствовали?

Теперь представьте, что вы уже довольно высоко поднялись, вы там, где ветру не мешает ничего. Он дует с такой силой, с какой хочет дуть, не встречая препятствий. Он дует одновременно вам в лицо, и сбоку. Затем со спины. С другого боку. Иногда хаотично, с разной силой. Порывами, или постоянно. Иногда он дует так, что вы вынуждены остановиться, упереться и ждать, пока перестанет. Потому что ветер сносит вас. И он еще более затрудняет дыхание. Ветер ледяной. Вы пробовали дышать на ледяном ветру, бьющем вам в лицо?

Ветер, несущий в себе снежную, ледяную крошку, которая барабанит по вашей одежде, очкам и рюкзаку. Затем он меняет направление, и вы снова продолжаете двигаться вверх, пытаясь дышать. Почувствовали?

А сейчас представьте, что вы так поднимаетесь уже несколько часов. Со всеми этими сложностями и тяжестями в совокупности. Воздуха все меньше, вы подавляете в себе начинающуюся панику, вы не можете дышать. Дополнительным кислородом пользоваться слишком рано, иначе его не хватит там, у вершины. Груз все тяжелее, с каждым шагом он всё больше тянет вас вниз. Ваши силы совсем на исходе, боль во всём теле сжигает вас, вы не чувствуете пальцев рук и ног. Делая очередную безуспешную попытку набрать полную грудь воздуха, вы поднимаете взгляд. Отчаяние одолевает вас. Ваша цель кажется недостижимой. Вершина очень, очень далеко вверху. Вы начинаете понимать, что если пойдете дальше, будет еще тяжелее. Совсем невыносимо. Всё, что было в вашей жизни до этого момента, перестаёт казаться реальным. Ваш мозг, как и всё тело, отказывается нормально функционировать, вы не понимаете, на самом ли деле это происходит. Вдруг вы вспоминаете родных и близких, которые хотят, чтобы вы вернулись живым. И вы больше всего на свете в этот момент хотите вернуться к ним. Невероятное желание лечь, отдохнуть, отдышаться, сбросить всю тяжесть с плеч, затем развернуться и начать спуск. Ведь спускаться так легко и приятно, там можно нормально дышать, отогреться, успокоить себя мыслью, что вернетесь к родным, и забыть это безумие.

Так выглядит путь к вашим мечтам. Многие отказались, повернули назад, остались на середине, кто-то просто не смог.  Единицы преодолели всё, добравшись до вершины. Это ваши мечты, ваши цели. Только вам решать, идти до конца, или нет. Да, вы можете попросту не дойти. Но если не пытаться и не приложить усилий, ничего не получится однозначно. Никто не скажет, что это невозможно.