Laurent Bourgeois (отрывок из интервью)
О хип-хопе и не только, о чувстве музыки (звука) внутри себя, о разной интерпретации одного и того же фрагмента.
О хип-хопе и не только, о чувстве музыки (звука) внутри себя, о разной интерпретации одного и того же фрагмента.
Защитник «Трактора» Альберт Яруллин в интервью рассказал об открытости Алексея Заварухина, желании стать частью истории в Челябинске, благодарности Казани и сериале «Слово пацана».
«Игроки понимают, что в одной ситуации можно пошутить, в другой – уже не стоит»
В раздевалке Алексей Заварухин просил вас надевать шапки. Он так сильно заботится об игроках?
Сейчас такое время, что вирусы ходят по городу и погода то холодно, то потеплее. К нам обращаются, чтобы повнимательнее к своему здоровью относились, меньше посещали людные места и теплее одевались.
В соцсетях «Трактора» Заварухина сравнивают с батей. Есть такие ассоциации?
Да. Он всегда открыт для общения, любой игрок может подойти спокойно.
Илья Карпухин говорил, что главный тренер может подколоть игроков, а игроки – тренера.
Субординация, конечно, всегда должна присутствовать, но она не такая сильная в определенные моменты. Всему своё время: в одной ситуации можно пошутить, в другой – этого делать уже не стоит, и игроки это сами понимают.
Считается, что Заварухин раскрепостил команду как в психологическом, так и в игровом плане.
Во время сезона невозможно что-то изменить глобально, в принципе всё то же самое. Есть момент, что могут быть шутки, подколы. Эмоциональный всплеск. Есть корректировки в игре и тренировочном процессе, но не кардинальные.
Но не стала ли атмосфера слишком расслабляющей?
Результат по окончанию сезона всё покажет.
«Трактор» не лучшим образом играет против команд топ-3 КХЛ. Поражения от «Салавата Юлаева», «Динамо», «Локомотива»…
Против «Салавата» сыграли четыре матча практически в начале сезона, в принципе уступили по делу. Но тогда Уфа не была в топ-3, потом поднялась в таблице. Поражения с «Динамо» были другими, там была близкая игра. Со СКА играли достойно на выезде, дома – не так хорошо. Два раза обыграли ЦСКА, он находится ниже в турнирной таблице, но всё равно это топ-клуб. «Локомотив» – хорошо организованная команда, в начале сезона отдали игру из-за своих ошибок. У Магнитогорска выиграли три матча, а это лидеры чемпионата.
В нападении стали играть более свободно?
В плане атаки нас в рамки и не загоняли. Возможно, игроки разжались, более раскрепощенно стали действовать. В первую очередь, надо попасть в плей-офф и посмотрим, какую игру мы покажем там. Только в конце сезона можно подводить итоги.
Вы лично раскрылись при Заварухине – стали больше забивать и набирать очков.
Я так же тренировался и работал с партнёрами. Просто пришло время, где-то повезло.
Заварухин говорит защитникам больше бросать и идти вперёд?
Нам никогда это и не запрещали, не загоняли в рамки. Говорили, что защитник всегда идет в помощь четвертым, потому что троим нападающим тяжело. Не было такого, что Анвар Рафаилович (Гатиятулин) запрещал это делать, а Алексей Борисович – разрешал. Тогда мы особо не делали, сейчас начали.
Приятно было, когда лига признала вас лучшим защитником декабря?
Конечно, приятно, когда отмечают. Не так у меня много индивидуальных наград. Но, в первую очередь, мы всей командой декабрь провели неплохо, и больше радует, что набрали очки и поднялись выше в турнирной таблице. Ребята играют друг за друга и добиваются результата. Не было такого, что я знал, что приду к этому к определённому времени. Я ничего глобально не менял и готовился, как обычно.
Вы возглавляли рейтинг игроков КХЛ. Следите вообще за изменением рейтинга?
Особо не слежу, только в соцсетях, телеграме. Знал об этом – мне скидывали, показывали.
На хоккейные телеграм-каналы подписаны?
На разные, больше на спортивные – хоккей, баскетбол, бои. На официальный канал КХЛ.
Баскетболом тоже увлекаетесь?
Глобально не разбираюсь, просто интересно посмотреть как зритель.
Многие хвалят тренера «Трактора» по защитникам Александра Макрицкого. Какие у вас впечатления от совместной работы?
Мне нравится. Хороший тренер, рассказывает разумные, правильные вещи. Если ты тоже что-то скажешь, он прислушается. Так что есть хороший контакт. Когда тренер хочет развиваться, он не говорит: «Есть только мое мнение», а прислушивается и к игрокам. Поэтому приятно и комфортно с ним работать.
Вы видите, что и другие защитники «Трактора» тоже развиваются?
Да. Хорошо, когда есть развитие и здоровая конкуренция. Считаю, что у нас неплохая защитная линия, и любой игрок в нужный момент может проявить лидерские качества. Это здорово для команды.
Молодой защитник Артём Щучинов может обратиться к вам за советами?
Да, мы общаемся, рядом в раздевалке сидим. Какие-то нюансы все друг другу подсказывают. Парень обученный, талантливый. Молодому игроку необходимы усердие и труд. Должен произойти переломный момент, когда он поймёт, какие вещи нужны, чтобы идти дальше. И, думаю, у него всё будет хорошо.
«Хочется стать частью истории и вместе с «Трактором» выиграть его первый Кубок Гагарина»
Бывший игрок «Трактора» Денис Мошаров считает, что если бы в плей-офф КХЛ-2022 Григорий Панин не нанёс травму Лукашу Седлаку, то команда могла бы взять Кубок Гагарина. Вы согласны с ним?
Если бы да кабы… Многие начинают говорить: «А если бы иностранцы не уехали, то Уфа бы дальше прошла». Это нельзя никак проверить. Я считаю, что в финале конференции мы проиграли Магнитогорску по делу. Может, где-то эмоционально не хватило. Может, физически.
Считается, что у «Трактора» в том плей-офф был чуть ли не сильнейший состав.
Эта команда могла решать большие задачи.
С чем тогда связана катастрофа прошлого сезона, когда «Трактор» не вышел в плей-офф?
Глобально состав у нас не изменился. В сезоне до этого мы побили рекорд «Трактора» по победам подряд, а в том чемпионате как пошло: победа – поражение, победа – поражение, и только в концовке удалась успешная серия, когда уже стало поздно. Каждый игрок должен сам понять, почему так произошло. Это прошлое, это случилось, надо сделать правильные выводы и стараться не повторить.
Анвар Гатиятулин говорил, что команда попала в психологическую яму.
В первый год, когда я пришел в команду, мы сразу начали выигрывать и победы пошли подряд. Когда есть дух победителя, то ты уверенно выходишь на игру. А когда неважно начинаешь сезон: поражение, поражение, вымученная победа, поражение, то совсем другая атмосфера. Но как бы это ни звучало, для каждого игрока это хорошо, что это произошло. Он побывал в этой ситуации и понял, что не хочет, чтобы такое повторялось. Игрок, который ставит перед собой высокие задачи, будет прилагать максимум усилий, чтобы это исправить.
Начало нынешнего сезона разве не показало, что это повторение предыдущего?
Нет, в новом сезоне всё равно всё по-новому. Какие-то изменения произошли. Непонятно, почему так случилось – мы очень хорошо играли на предсезонке и выигрывали все турниры. Может быть, неуверенность с прошлого сезона переложилась на начало этого чемпионата. Но это только догадки и домыслы.
Чувствовали ли игроки свою вину в отставке Анвара Гатиятулина?
Это нужно каждого игрока спрашивать в отдельности. Хотя, конечно, хочется пройти сезон максимально без потерь в коллективе. Но это спорт, хоккей. Сезон и жизнь не останавливаются. Произошли изменения, и задача игроков – при любом тренере выполнять то, что от нас требуют.
Гатиятулин вам лично многое дал как игроку?
Конечно, я ему очень благодарен. Это интересный опыт. Может, в дальнейшем появится возможность поработать с ним снова. С каким бы тренером я ни работал – Билялетдинов, Крикунов, Кудашов, Квартальнов – у каждого было что взять на вооружение.
Что отличает Гатиятулина как тренера?
Спокойный тренер, верит в свою систему и команду.
В прошлом сезоне «Трактор» отпраздновал свой 75-летний юбилей, и за такой долгий срок команда пока не становилась чемпионом на элитном уровне. Вы поняли, что для этого не хватает?
Не хватает последнего рывка, удачи. Команда показывала очень хороший хоккей. Недавно прочитал статью, в которой было написано, что у Челябинска больше всего воспитанников в российском хоккее. Конечно, город заслужил того, чтобы стать чемпионом, заслужил Кубок. Переходя в «Трактор», я хотел поучаствовать в этой истории. Думаю, всему своё время. Рано или поздно в Челябинск привезут Кубок.
Руководство поставило перед Алексеем Заварухиным задачу пройти два раунда плей-офф. Это реально?
Я как игрок всегда ставлю самые высокие задачи. Неизвестно, что случится в следующем году, поэтому надо выжимать из этого сезона по максимуму и побороться за Кубок. Кто-то в это верит, кто-то – нет. Главное, чтобы мы в команде верили. И игры показывают, что это нам по силам, если мы зацепимся за качественный хоккей и подойдём к плей-офф в оптимальной физической и ментальной форме.
По окончанию сезона у вас заканчивается контракт. Есть ли уже переговоры с «Трактором»?
Я сейчас сконцентрирован на хоккее и на подготовке к плей-офф. Каждому событию своё время. В дальнейшем начнём переговоры.
Есть желание остаться в Челябинске?
Конечно. Как я уже сказал, хочется частью истории и вместе с «Трактором» выиграть его первый Кубок Гагарина.
Вы уже говорили, что поддерживаете длинные контракты. Хотите подписать соглашение на несколько лет?
Пока об этом не думал, сейчас готовимся к плей-офф. Хочу вместе с командой по максимум достичь целей, основная наша задача – выиграть Кубок.
За эти годы Челябинск стал близким для вас городом?
До этого я надолго не уезжал из Казани, и для меня это новый опыт. Третий год живу здесь, и он тоже стал для меня родным. Хотя не настолько, как Казань. Для жизни и занятия спортом это хороший город.
Знали какие-то стереотипы о Челябинске до переезда сюда?
Говорят, что серый город, что ядовитый дождь идёт, но это всё стереотипы. Челябинск – не серый, он развивается, и на это приятно смотреть.
По Казани скучаете?
Конечно, это мой родной город. Скучаю по родным, близким и друзьям. Но во время сезона не думаешь об этом.
Некоторым болельщикам «Трактора» не нравилось, что вы ярко проявляете эмоции в играх против «Ак Барса», в том числе после поражений.
В любом случае это тот клуб, который воспитал меня и в котором я отыграл около десяти лет на высшем уровне. Там происходило становление меня как игрока на всех этапах – детский, юниорский, молодежный, взрослый хоккей. Я благодарен клубу и болельщикам. Конечно, хочется выигрывать каждую игру, но и нужно проявить уважение – подъехать, помахать трибунам. Я считаю, что должен это сделать.
Казалось, что вы слишком уважительно относитесь к сопернику.
Нет такого, чтобы я уважительно относился к сопернику – меньше бросал или что-то ещё. Я выхожу на матч, чтобы победить. А уважение к болельщикам и к клубу, с которым меня связывает многое, – это уже другое. Возможно, если в будущем я буду приезжать в Челябинск в форме другого клуба, то стану испытывать те же чувства. Я благодарен болельщикам и здесь, можно сказать, что мы породнились. В «Тракторе» я тоже провожу этап своей карьеры и жизни.
«Такой ажиотаж вокруг «Слово пацана», но я далёк от этого всего»
Вас удивляет результат «Ак Барса» в этом сезоне?
Похожая ситуация была у нас в «Тракторе», когда мы провели хороший сезон, взяли бронзу и могли бороться за Кубок, а следующий чемпионат у нас невнятный получился, хотя глобальных изменений не было. Так же «Ак Барс» – финалист прошлого Кубка и конец сезона показывал качественный хоккей. И тоже никаких серьёзных изменений не было, наоборот, даже усилились. Но я бы не стал списывать «Ак Барс» со счетов. Думаю, к плей-офф подойдут в нужном состоянии. Там все игроки повидавшие – и молодые, и взрослые. Судить обо всём уже можно только по результату в конце сезона.
Журналисты уже говорят, что методы Билялетдинова устарели…
Говорить можно что угодно. Билялетдинов уже показал, какой величины он тренер – три раза выиграл Кубок Гагарина с одним клубом, сколько раз в финалах играл. Некоторым болельщикам его игра нравится, другим – нет, но это продуктивный хоккей. До его прихода в прошлом сезоне у команды не всё получалось, а потом она дошла до финала и проиграла лишь в седьмом матче. Это тоже показывает уровень Билялетдинова как профессионала и специалиста.
Билялетдинов оказал большое влияние на ваше развитие как игрока?
Огромное влияние. Я развивался поэтапно. В детстве тренер в меня многое вложил, сейчас нам уже по 30 лет и мы всё равно общаемся. Александр Сергеевич Дюмин – легенда хоккея Татарстана и, по моему мнению, лучший детский тренер. Он говорил: «Моя задача не сделать вас хоккеистами. Моя задача сделать вас людьми, а уже потом хоккеистами». Он многое дал нам – и человеческие, и хоккейные качества. Потом следующий тренер, Сергей Лопушанский, в переходном возрасте в 13-14 лет смог найти подход к ребятам. Я считаю, что это был идеальный для нас специалист на тот момент. Потом была легенда казанского хоккея Всеволод Александрович Елфимов, у него огромный опыт. Потом, когда я уже пришёл к Зинэтуле Хайдяровичу, он прям лепил некоторые моменты. Как молодому могло что-то не нравиться, но спустя годы, в перспективе стало понятно, что всё так и есть, как он говорил. В 23 года я был с чем-то не согласен, но уже в 28-30 лет понимал, что всё было правильно. Думаю, многие ребята, которые с ним работали, могут сказать так же.
Это хоккейные моменты?
Там не только хоккейные и спортивные моменты, очень много человеческих и жизненных. Всё это пересекается. Успех зависит от твоего быта. Ты не можешь выйти на какую-то игру передохнуть, не думая о том, что люди пришли за тебя болеть. Кто-то мог приехать из деревни, потратив свои последние деньги, и хочет увидеть хороший хоккей.
В раздевалке «Трактора» играла музыка из сериала «Слово пацана». Вы тоже его смотрели?
Такой ажиотаж вокруг этого сериала. Да, я его посмотрел. Но что я могу сказать? Я далёк от этого всего. При моём взрослении это было, но огромная благодарность родителям, старшему брату, детскому тренеру, что нас оградили от такого. У нас была школа, в подвале раздевалка и до арены пешком ходили. К 8 утра приезжаешь в школу, а с окраины города в 7 часов надо было отправляться, учишься до 13, потом идёшь и тренируешься. В 17 только домой возвращаешься, и мы на улице не бывали.
Но на улице то, что показано в сериале, в ваше детство было?
Конец 90-х – начало 2000-х, это было, конечно. Благодарность Всевышнему, родителям, спорту, что я этого избежал.
Главный тренер «Нефтехимика» Олег Леонтьев, на которого напали подростки, считает, что из-за этого сериала снова появилась мода на банды.
Они всегда были. Возможно, в моменте вспыхнули эмоции. Должны быть возрастные ограничения, чтобы молодые не смотрели. В 30 лет я понимаю, что сериал о том, как не надо. Но я не знаю, что думают об этом в 14 лет. Всё равно многое зависит от воспитания дома. Если родители что-то упустят, то свободное пространство займёт интернет и телевидение.
В этом сезоне «Трактор» снимает по ходу сезона свой фильм «Камеру убери». Как вы относитесь к оператору в раздевалке?
Мы должны понимать, что это часть нашей работы, и мы должны уважать труд других людей. Оператору поставили такую задачу – нам не на что обижаться. Так что отношусь положительно. Болельщикам интересно увидеть команду так близко и узнать о закрытых игроках, о которых известно не так много.
Вам самому было интересно посмотреть?
Интересно, хотя не могу сказать, что я все серии смотрю.
В одной из серий вы показывали свой барбершоп в Казани. Не тяжело вести бизнес, находясь в другом городе?
Не сказать, что я погружён в этот бизнес. Была такая идея, и есть люди, которые управляют и занимаются организационными моментами.
Всё равно было интересно попробовать себя в бизнесе?
Книжки книжками, но жизненный опыт и практика – это всегда главный учитель.
В барбершопе удивила коллекция комиксов и игрушек «Marvel», которая принадлежит Эмилю Гарипову.
Не только «Marvel», но и «DC». Может, он отдал эту коллекцию, потому что уже остыл к этому. Было у него такое, что каждый выпуск собирал.
У Гарипова неудачная полоса в карьере. Вы с ним общаетесь?
Он для меня больше, чем друг. Он мой брат по вере. Практически каждый день на связи. Сейчас проходит реабилитацию, стал приступать к тренировкам. От неудач и травм никто не застрахован. Хоккей – это наша работа на данный момент. Но когда говорят, что хоккей – жизнь, это неправильно. Играть ты будешь до 35 лет или в идеале до 40 лет. А после этого что, жизнь оборвалась? Свою работу ты должен выполнять честно и добросовестно, но надо понимать, что этот этап рано или поздно закончится.
Вы еще дружите с бойцом Ринатом Фахретдиновым.
После того, как мы выиграли Кубок Гагарина, Ринат и Марат Капкаев, руководитель Татарского спортивного союза, написали Эмилю и поздравили его, и он ответил. Мы встретились и начали общаться.
Приятно, что он стал первым татарином в UFC?
Конечно, и мы знаем, хотя только верхнюю часть, сколько он прошёл, чтобы достичь этого, какой сложный и длинный путь был. Радует не только то, что он первый татарин, а что он добрался до этого. Была цель, и он достиг её, несмотря на сложности и препятствия на пути. Поэтому переживаешь за каждый его бой. Недавно он ездил в Дубай на турнир по грэпплингу, тоже смотрел, переживал.
Следите вообще за боями?
Не сказать, что я профессионально в этом разбираюсь. Смотрю за Ринатом, за другими нашими бойцами. Ислам Махачев, Магомед Анкалаев, Пётр Ян – когда российский боец дерется, всегда интересно посмотреть.
Вы перестали вести соцсети. Стало неинтересно?
Это занимает много времени, которое, как я считаю, можно провести с большей пользой. Если не лежит душа вести соцсети, то зачем это нужно?
Комментатор, а сейчас и тренер Дмитрий Фёдоров говорит, что хоккеисты должны быть интересны людям.
Вот Богдан Конюшков кайфует от этого, людям интересно за ним следить – он делает привлекательный контент. Ринат Фахретдинов, как я вижу, тоже может что-то показать, поэтому у него и подписчиков много. А если я не горю этим заниматься, то всё будет выглядеть как из-под палки. Если что-то делать, то делать хорошо.
Что обычно делаете в свободное время?
Мы много времени проводим в поездках, поэтому всё свободное время хочется проводить с семьёй – женой, ребёнком, родителями. Цепляешься за каждую такую возможность.
Вы не публиковали фото своей семьи. Считаете, что она должна быть закрыта от публики?
Я не закрываюсь ни от кого, мы везде ходим свободно. Кто-то считает правильным публиковать, кто-то – нет. Жена ничего не выкладывает, мне – некуда.
Пусть вас не смущает название. Пост не про мэра столицы.
Интересное видео и всего 19 тысяч просмотров. Пожалуй единственная встреча где собеседник с Путиным на "ты" буквально.
Конечно, оленевод человек очень простой. Но не настолько, что бы так заблуждаться. Это я по поводу его благодарности нынешней власти в лице президента "за построенные в ЯНАО города", которые реально либо были основаны Советской властью, либо выросли при ней со стойбища до масштабов города.
Ну и совершить ритуальный плевок в СССР это, как я понимаю, становиться уже буквально правилом хорошего тона - "Сейчас не то что при Эсэсэсэре".
Есть среди пикабушников энергетики - нефтянники и газовики из Тюмени, чтобы опровергнуть, ну или подтвердить слова старого оленевода касательно экологии? Буду признателен за информацию с места.
6:12 - про построенные города
6:40 - про экологию в СССР
В целом видео показалось мне интересным...
Херби Блэш - своего рода легенда паддока «Формулы-1». После того как он стал молодым механиком в команде «Лотус» Колина Чепмена, он много лет работал на Берни Экклстоуна в «Брэбем», а затем перешел на другую сторону и стал заместителем гоночного директора «ФИА», помогая покойному великому Чарли Уайтингу проводить Гран-при.
Херби гость нашего подкаста Beyond The Grid на этой неделе, и вы можете прочитать каждое слово из его интервью с ведущим Томом Кларксоном.
Том Кларксон: Херби, какая карьера. Вы провели более 50 лет в «Формуле-1» и рядом с ней. Любите ли вы ее сегодня так же сильно, как в 1968 году, когда вы впервые присоединились к «Лотусу»?
Херби Блэш: Да, люблю. Хотя я не хожу на все гонки, я слежу за каждой тренировкой, каждой квалификацией, читаю об этом каждый день. Но в старые времена было гораздо веселее. Политики как таковой не существовало. Команды были очень маленькими. Все знали друг друга, и это была настоящая семья.
Если вернуться к 70-м годам, то, например, вся команда, включая гонщиков, летела на одном самолете. Так что все было очень маленьким. Если посмотреть сегодня, то, возможно, две команды — это эквивалент того, что представлял собой весь паддок «Формулы-1» в свое время.
ТК: Она растет в геометрической прогрессии. Что же такого есть в «Формуле-1», что интриговало вас все это время?
ХБ: Это просто чистая страсть. Когда я оглядываюсь назад и думаю: «Почему я заинтересовался гонками?», то вспоминаю, что учился в начальной школе в возрасте восьми лет, и нам показывали фильмы, старые фильмы «Шелл», в которых снимался Тацио Нуволари и т.д. Я был так взволнован, а потом начал читать об этом, и с этого началось мое увлечение.
ТК: Что вас взволновало? То, что вы хотели стать гонщиком? Была ли это техническая сторона дела?
ХБ: Нет, конечно, я хотел быть гонщиком. Я также помню, что в Лезерхеде была небольшая компания по производству картингов. Я приходил туда и стоял, глядя через забор, с открытым ртом, надеясь, что однажды я смогу сесть в карт, и у меня появилась такая возможность, думаю, когда мне было лет десять. Я хотел стать гонщиком, но, к сожалению, у меня никогда не было финансов. Честно говоря, я знаю, что не был бы достаточно хорош. Я пытался, но не очень успешно.
ТК: Можете ли вы вспомнить первую гонку «Формулы-1», которую вы увидели?
ХБ: Да, это была первая гонка, на которой я побывал, и это было в Гудвуде. Это было с Робом Уокером. Там были Йо Бонье и Йо Зифферт, «Брэбем-Климах» и «Брэбем-БРМ». Конечно, я был совсем мальчишкой, подносил топливо, мыл колеса и так далее. Это было в 64-м или 65-м году. Помню, Джим Кларк только что выиграл Индианаполис. Вот и все. После этого меня уже было не остановить. Конечно, я не работал в «Лотусе» в то время, когда Джимми был за рулем, но я помню, как ездил с Робом Уокером на некоторые гонки, особенно британские, и видел Джима Кларка, например, и для меня он до сих пор остается моим героем.
Тот факт, что он ездил в стольких разных «Формулах», что означало использование разных шин, разных настроек. Вы посмотрите на «Формулу-1», «Формулу-2», спортивные автомобили, «НАСКАР» - парень был победителем во всем. В юности, когда я только пришел в «Лотус», люди все еще говорили о Джиме Кларке. Во всем был Джим Кларк. «Лотус» стал для меня воплощением мечты.
ТК: Вы пришли в команду в 68-м, после смерти Джимми. Насколько сильно это потрясало команду?
ХБ: Честно говоря, я не могу дать вам истинного представления об этом. Позже я смогу рассказать о своих собственных эпизодах. Очевидно, что там была пара людей, которые были очень близки с Джимми, и это очень сильно повлияло на них. Очевидно, что механику Дэйву Симсу потребовался год, чтобы прийти в себя, но для всех остальных было просто продолжать работать.
ТК: Это были просто другие времена, не так ли? А что насчет Колина Чепмена? Он был тем человеком, который практически вернул Великобританию на передовые позиции в автогонках того времени. До начала чемпионата мира в 1950 году гонки Гран-при сводились к противостоянию Италии и Германии, а Англии тогда не было вообще. А потом вдруг появляется «Лотус» с Чепменом, и мы начинаем выигрывать все подряд. Что в нем было такого впечатляющего?
ХБ: Во-первых, он был гением. Во-вторых, вокруг него всегда были хорошие люди. В то время, когда я работал в «Лотусе», там был Морис Филипп, и между Морисом Филиппом и Колином была одна из этих команд мечты. Но Колин, очевидно, хорошо известен тем, что хотел, чтобы все было как можно проще. Он работал до поздней ночи, постоянно думая: «Как сделать так, чтобы машина ехала быстрее? Что мы можем сделать здесь? Что мы можем сделать там?».
Пока я работал в «Лотусе», то в течение двух лет Чепмен принимал активное участие в создании «Лотус 49B», у нас был полный привод, у нас была турбина, у нас был Lotus 72, и все это в течение двух лет. Колин участвовал во всех этих проектах. Все было сделано в рамках одной мастерской. Помню, когда я ушел от Роба Уокера, Тони Клеверли, главный механик, сказал мне: «Тебе понравится работать всю ночь». Я начал работу в понедельник утром и вернулся в квартиру только в среду утром. Добро пожаловать в «Лотус»!
ТК: Каково было на трассе?
ХБ: Ну, во-первых, с Колином вы постоянно модифицировали машину. Обычно мы приезжали на гоночную трассу последними, потому что всю ночь работали на заводе. В нашем транспортере было два спальных места и три сиденья. Вся команда, а нас было пятеро, ехала ночью, буквально засыпая, выбиралась из спального места и менялась местами. Вы приезжаете на трассу, а в те дни — это было еще до Берни - тренировки иногда начинались в девять утра, а потом уже в шесть вечера.
Вы никогда не работали на трассе. Вы загружали машины, отвозили их в гараж, а затем работали над ними вдали от трассы. Не было таких вещей, как навесы, в которых можно было бы работать. Я никогда не забуду, как в Монте-Карло, после того как крылья были запрещены, мы работали совсем рядом с Ниццей и разгружали машины. Мы пошли посмотреть, нельзя ли перекусить. Колин Чепмен сразу же вошел и сказал: «Так, ладно, для начала нам нужно изготовить несколько корпусов для мотора». И он начал их рисовать. Мы не подходили к ресторану и работали всю ночь.
Это был один из первых дней, когда я встретил Берни, и он увидел, как мы работаем в этом гараже. Он пригласил Колина Чепмена на ужин. Берни знал, что делает, он помогал механикам жить немного лучше, но это была просто безостановочная работа.
ТК: Это необычно, когда думаешь о сегодняшнем дне, особенно с комендантским часом, который мы ввели, чтобы помочь механикам, это другие времена...
ХБ: Ну, частично за это отвечал я, а также Чарли. Единственная ошибка, которую мы с Чарли совершили, заключалась в том, что мы оказывались первыми на трассе, в то время как все команды все еще ждали снаружи, не допущенные внутрь. Паддок был пуст. Так что комендантский час сработал, но не для нас с Чарли.
ТК: Вы упомянули Грэма Хилла. Вам довелось работать и с Грэмом, и с его сыном Дэймоном, оба, разумеется, чемпионы мира. Кто был более талантливым гонщиком от природы - Грэм или Дэймон?
ХБ: Два гонщика в две разные эпохи. Очевидно, что когда Грэм был за рулем, машины были очень, очень простыми. Вы, очевидно, настраивали подвеску и т.д. и т.п. Тогда как к тому времени, когда Дэймон сел за руль, уже не было такого количества базовых настроек, которые вы могли бы сделать с машиной.
Я бы сказал, что, возможно, Грэм был более естественным пилотом. Он ездил в разных дисциплинах. В «Формуле-2» или «Индикаре». Но при этом Дэймон обладал огромными способностями. Без них не стать чемпионом мира. Разные пилоты, разные времена. Перед ними обоими я снимаю шляпу.
ТК: Когда Патрик Хэд пришел на это шоу, он сказал, что, возможно, самым большим достижением Дэймона в «Уильямсе» был не чемпионат 96-го года. Это то, как он поднял команду после гибели Айртона в 1994 году и просто пронес ее через остаток того сезона.
ХБ: Да, Дэймон, очевидно, был очень, очень силен психологически. Я знаю, что во время чемпионата мира давление на него все же давило. Я помню, как Джордж Харрисон помог ему научиться медитировать и успокоиться. Потом он вернулся и выиграл чемпионат. Конечно, очень печально, что он покинул «Уильямс».
ТК: Но он ушел из «Уильямса» и пришел работать к вам, Херби, потому что в те дни на вас было столько рубашек. Вы работали в «ФИА», а также руководили программой «Ямахи» в «Формуле-1», и в 1997 году Дэймон выступал за команду «Эрроуз-Ямаха». Он был так близок к победе на Гран-при Венгрии в 97-м. Он лидировал, но техническая проблема помешала ему, и он финишировал вторым. Можете ли вы описать свое разочарование, когда он пересек линию на втором месте?
ХБ: Во-первых, в те дни, в том году и в предыдущем, я изначально приезжал в одежде «Ямахи». Мы проходили то, что нам предстояло пройти, и в том году, конечно, это была команда «Эрроуз» с Томом Уокиншоу. Затем я переодевался в одежду «ФИА» и шел на гоночный контроль. Проводил первую проверку состояния трассы, участвовал в первой тренировке, а затем быстро спускался вниз, чтобы повидаться с людьми из «Ямахи» и узнать, как прошла первая сессия. Затем я возвращался к работе в «ФИА».
Все команды знали, что я работаю с командой и с «ФИА», и ни одна не жаловалась. Я никогда не давал никому возможности сказать, что «он делает то-то и то-то». Берни и Макс [Мосли] в свое время хотели, чтобы я тоже был гоночным директором. В итоге эту роль взял на себя Чарли.
Возвращаясь к Венгрии, я был на контроле гонки и, очевидно, был очень взволнован, но не мог показать свои эмоции, потому что на мне была форма «ФИА», и я был на контроле гонки, очевидно, управляя гонкой. Примерно за три круга до конца один из моих парней сказал по радио: «О, поздравляю. Фантастика». А потом - бах! Это было так грустно, потому что программа «Ямахи» не была очень успешной. К сожалению, она очень плохо финансировалась.
Но если посмотреть на мощь «Тойоты» и увидеть, сколько усилий они приложили, они так и не выиграли ни одной гонки. Мы были в пределах одного круга от победы, что было бы невероятной историей, и, к сожалению, этот сезон стал последним для «Ямахи» в «Формуле-1».
ТК: Давайте ненадолго вернемся к временам «Лотуса», ведь именно там вы работали с Йохеном Риндтом, блестящим гонщиком. Какие у вас воспоминания о Йохене?
ХБ: Впервые Йохен попал в поле моего зрения в «Формуле-2» , где он был просто звездой, а когда я встретил его в «Лотусе», он оказался очень спокойным, очень веселым парнем. По какой-то причине я очень хорошо с ним ладил. Может быть, потому, что мне приходилось прикуривать для него сигарету после тренировок и гонок. Он был невероятным гонщиком. Если вы говорите о природных способностях, то они у него были. Технически он не был чем-то особенным. Йохен был очень хорошим парнем, мы с ним отлично ладили. Он выкладывался на 100%.
ТК: Полагаю, именно в этот период вы впервые начали общаться с Берни Экклстоуном, ведь он руководил Йохеном, не так ли?
ХБ: Правильно. Первая встреча с Берни состоялась, когда он забрал Колина Чепмена и Грэма Хилла из Монте-Карло. Но я думаю, что это был 1969 год, это был Брэндс-Хэтч для Гран-при Великобритании, и мы выиграли этот Гран-при. Возникла небольшая проблема с высотой заднего крыла. Я помню, как Берни принимал в этом активное участие. «Ну, ты измеряешь по этому правилу. Ты не измеряешь по этому правилу». Это был первый раз, когда я начал понимать правила, потому что моя работа заключалась в том, чтобы упираться коленями в стойки крыла, чтобы уменьшить высоту заднего крыла.
Позже в моей карьере, я думаю, вы знаете, что с «Брэбем» мы доводили все до предела. В первые дни мы садились за стол и изучали регламент, смотрели, что мы можем сделать, чтобы довести регламент до предела, может быть, немного превысить его, и просто надеяться, что тебя не поймают.
ТК: Когда вы познакомились с Берни в эпоху Йохена Риндта, у вас не было никаких подозрений, что он хочет стать владельцем команды?
ХБ: Ну, во-первых, вы должны помнить, что он был владельцем команды, потому что ему принадлежала команда «Формулы-2». В Монте-Карло Берни действительно пытался квалифицировать болид «Формулы-1». Так что он был владельцем команды. После гибели Йохена общение между мной и Берни было очень ограниченным. А потом он ни с того ни с сего сообщил мне, что собирается купить команду. Скажем так, меня это не удивило. Это вообще не удивило меня.
ТК: Похоже, когда Йохен погиб, Берни просто хотел немного отдохнуть от «Формулы-1». Вы хотели уйти? Думали ли вы об уходе из-за этого?
ХБ: Да, потому что я видел другие смертельные аварии с людьми, которых я знал. Я никогда не забуду, как в Хоккенхайме я завтракал с ними, а на следующий день их не было на завтраке. Но когда дело дошло до Йохена, это очень сильно задело меня, потому что, к сожалению, я был мальчиком в команде. Мне был всего 21 год, и я должен был помочь Берни все уладить. Затем я должен был отвезти машину Йохена домой в Швейцарию, нагруженную его вещами и вещами из гостиничного номера. Я был предоставлен сам себе, потому что Колин заставил команду немедленно покинуть Италию, поскольку, очевидно, он уже проходил через такую ситуацию с Джимом Кларком и [Вольфгангом] фон Трипсом.
Как мы знаем по Сенне, машину конфискуют, и, по сути, вы можете никогда не получить ее обратно. Вам даже не разрешат осмотреть ее, чтобы понять, что могло стать причиной аварии. Поэтому Колин перевел команду и оставил меня и единственного парня, с которым я работал, Берни. Это стало началом близких отношений.
ТК: Итак, вы едете на дорожной машине к нему домой в Швейцарию, и именно в это время вы задаетесь вопросом о своем будущем?
ХБ: Нет, потому что, очевидно, я все еще был в шоке. Я просто помню, как подъехал к воротам. На балконе стояла Нина и махала рукой. Я никогда не забуду, как у меня в голове пронеслась мысль, что она, должно быть, думает, что это Йохен возвращается домой, потому что она махала рукой. А когда она открыла дверь, там была жена Пирса Кариджа. Конечно, Пирс был убит четырьмя или пятью неделями ранее. Сейчас я сижу и пью чай. Обе дамы плачут. И тут с верхней ступеньки лестницы с криком «Папа, папа, папа» появляется дочь Йохена, Наташа.
Мне 21 год, я работал с пилотом, которого только что убили, а теперь я с его женой и еще одной женщиной, чей муж погиб. Когда я вернулся домой, то подумал, что больше не хочу в это ввязываться. Это было очень тяжелое время, и, оглядываясь назад, я понимаю, что в «Лотусе» не было никого, кто бы действительно обнял тебя и помог. Вы были очень самостоятельны.
ТК: По вашему опыту, как гонщики оправдывают риски, связанные с работой?
ХБ: Сменив тему, я перейду к мотоциклам, потому что я знаю довольно много мотоциклистов и слежу за гонками на острове Мэн. В прошлом году там произошло шесть аварий со смертельным исходом, и есть один нынешний гонщик, Майкл Данлоп, чьи дядя, отец и брат, к сожалению, погибли, а он все еще участвует в гонках.
Вы слушаете его, и в нем нет страха. «Если это происходит, значит, это происходит. Я умру, занимаясь любимым делом». Сейчас в «Формуле-1», к счастью, очень, очень, очень безопасно, и, надеюсь, мы никогда не увидим еще одной смертельной аварии.
ТК: Вы работали с Валентино Росси, когда он выступал в «Ямахе» в мотогонках. Он также тестировал «Феррари» в 2006 году. Мне показалось, что он был очень близок к тому, чтобы перейти от гонок на мотоциклах к гонкам на автомобилях. Как вы думаете, из Росси получился бы хороший гонщик «Формулы-1»?
ХБ: Да, я думаю. Я не работал так близко с Росси. Я больше работал в гоночном комитете «Ямахи», так что я посещал лишь несколько гонок, когда Росси действительно выступал. Но то, что я видел от Росси, его техническую обратную связь, его самоотверженность, я думаю, что он действительно преуспел бы как гонщик «Формулы-1». Как вы знаете, сейчас он выступает за рулем «БМВ». Он только что завоевал свой первый подиум.
Но будет очень интересно посмотреть, когда он в конце концов сядет в одну из машин Ле-Мана, что, я думаю, произойдет в будущем, тогда и посмотрим. Но да, я считаю, что он был бы желанным дополнением, и я думаю, что он мог бы гордиться собой.
ТК: А что насчет «Брэбема»? Вы получаете звонок от большого человека Берни и становитесь менеджером команды в 1972 году. Что за гоночная команда была под управлением Берни?
ХБ: Ну, во-первых, Берни, очевидно, взял команду, которая уже существовала и устоялась. Потребовалось несколько лет, чтобы перейти от команды Рона Тауранака к команде Гордона Мюррея. Как только появилась команда Гордона Мюррея, Берни стал по-настоящему влиять на ситуацию. До этого Берни не так уж сильно влиял на ситуацию, потому что машины уже были, команда уже была, а потом он начал проводить чистку, и в основном Гордон был предоставлен сам себе или брошен на произвол судьбы. Но как только Берни вложил в это душу, вы увидели, что Берни настроен на дело.
ТК: Вы упомянули Гордона Мюррея, который, как я полагаю, был техническим директором. Было ли сходство между Гордоном Мюрреем и Колином Чепменом?
ХБ: Да, очень даже. Гордон стремится к легкости, но преимущество Гордона в том, что он любит делать все как можно проще, в то время как Колин, я никогда не забуду тот полноприводный «Лотус», был одним из самых сложных автомобилей с точки зрения механики, которые я видел. Гордон же делал ее как можно более легкой.
Очевидно, что в те дни мы не знали многого об аэродинамике. Никто ничего не знал, но Гордон имел представление. Под машиной было несколько туннелей, и он начал это понимать. Опять же, вы посмотрите на то, что мы делали в «Брэбеме» как команда, и, конечно, Гордон был техническим директором, но многим из нас повезло, что мы могли предлагать свои идеи.
Например, когда мы перешли на пит-стопы, это был не просто вопрос ведения пит-стопа. Прежде всего, это было связано с типом заправочного оборудования, которое нам требовалось, с тем, что нужно было сделать в топливном баке. Мы заливали топливо под самым опасным давлением, которое только можно себе представить. При неправильной установке мы могли разломать машину пополам. Следующее, что мы собирались сделать, — это поменять шины, что, очевидно, было частью уравнения. Затем мы перешли на пневматические домкраты. Потом у нас появились колесные пистолеты. Ни у кого не было колесных пистолетов. Потом нам понадобился подогреватель шин. Мы построили старую телефонную будку и подключили к ней газовый обогреватель.
Возникали разные драмы, потому что в итоге мы нагревали только одну часть шины и могли расплавить ее. Но Гордон тоже был в курсе всего, поэтому мы могли придумывать идеи, а Гордон всегда мог их доработать. Мы были единственной командой, у которой был моторизованный пит-кар для перевозки шин. Все остальные толкали тачки и боролись с топливом. Мы просто проезжали мимо, и самое смешное, что на самом деле это был автомобиль с центральным сиденьем, немного похожий на дорожный болид «Макларен Ф1». На самом деле, я только сейчас об этом подумал.
Мы были первыми, кто позаботился о своем собственном маленьком ресторане. Мы были первыми с тормозами из углеродного волокна. Как я уже говорил, Гордон стоял у истоков всего этого. Мы были первой командой, у которой была цельная задняя часть, так что мы могли собирать ее на заводе. Мы могли подготовить двигатель, коробку передач, стойки и т.д. к гонке, и это был бы наш гоночный двигатель. Так что в субботу вечером в течение 45 минут мы устанавливали совершенно новый задний мост, и машина была готова к гонке, что очень раздражало другие команды, потому что мы первыми покидали паддок. Мы были первыми, у кого была музыка, как у «Ред Булл».
Мы придумывали всевозможные идеи. Помню, это было в Южной Африке, по соседству с нами находилась «Рено», и мы боролись за звание чемпиона мира. У нас были различные детали, которые исчезали в одночасье. Так что мы использовали некоторые вещи. Мы оставляли лист с настройками в поле зрения «Рено» и оставляли его так, чтобы они могли просунуть руки через ограждение и взять его. Мы просто отмечали, где он находится, и, конечно, на следующее утро он оказывался в другом положении, мы ставили смешные кэмберы, ролики и т.д., и, конечно, мы были быстрее, чем «Рено». Мне нравятся такие игры.
ТК: Вы сказали, что «Брэбем» шел довольно близко к ветру. Можете ли вы привести примеры, когда вы, возможно, немного раздвигали границы?
ХБ: Ну, я не могу выдавать эти секреты. Думаю, хорошо известно, что иногда у нас был тяжелый кузов, и этот кузов ставили в конце тренировки или в конце гонки. Я думаю, что настоящей классикой должны были стать тормоза с водяным охлаждением. В те дни вы могли долить жидкости в конце гонки, прежде чем вас снова взвешивали. У нас были прекрасные баки. Они вмещали, наверное, около пяти галлонов, и, выезжая на старт гонки, вы нажимали кнопку, и маленький электромоторчик просто сливал всю воду, а потом, в конце гонки, вам приходилось доливать воду в баки.
ТК: Вы думаете, все играли в эти игры?
ХБ: Я думаю, что большинство ведущих команд играли. «Тиррелл», к сожалению, зашли слишком далеко, когда закачивали свинец в шины во время пит-стопа. Я знаю команду, которая закачивала в шины воду. У нас было довольно тяжелое сиденье, которое два человека, два наших самых сильных механика, поднимали в машину, чтобы подготовить к взвешиванию в конце гонки. Было много маленьких хитростей.
Но сегодня все трюки в основном компьютеризированы, и, очевидно, машины тщательно проверяются сверху донизу. Все так ограничено, в то время как во времена «Брэбема» все было очень расслаблено и можно было легко делать то, чего делать не следовало. У нас была очень особенная легкая квалификационная машина для Монте-Карло. Конечно, в те времена не обязательно было участвовать в гонках на той машине, на которой ты квалифицировался. Думаю, у нее был самый маленький топливный бак, маленький мотоциклетный аккумулятор. Он не смог бы проехать больше шести кругов.
ТК: Вы также работали с Ники Лаудой. Безусловно, это блестящий гонщик, но об одном моменте в карьере Ники я хотел бы спросить вас - это Монреаль, 1979 год. У него был большой контракт с «Брэбем». Он был гонщиком номер один. Думаю, в то время много говорилось о том, что он зарабатывал два миллиона долларов в год, что было далеко не самой большой зарплатой. И все же он пришел после тренировки и сказал: «Берни, с меня хватит». Что вы помните об этом?
ХБ: Думаю, это было после первой тренировки. Чарли был его главным механиком, и он дал Чарли список работ, которые нужно было сделать. Потом он попросил меня пройтись с ним. У нас там был небольшой дом на колесах, и он спросил меня, где находится Берни. Когда мы шли вниз, он сказал: «Я не вернусь в машину, ты же знаешь, да?». Я сказал: «Что?!». Он ответил: «Нет, с меня хватит. Я собираюсь пойти и купить этот самолет».
Перед тем как мы вернемся в дом на колесах с Берни, я познакомился с главным тренером, и он организовал нам поездку на завод McDonnell Douglas, когда мы участвовали в гонках в Лонг-Бич. Я поехал с Ники, и нам удалось затащить его на симулятор. Мы встретили человека, который побывал на Луне, и, возвращаясь, Ники сказал мне: «Я собираюсь купить такой же».
Потом, когда мы шли вниз, он сказал мне: «Я куплю этот самолет, и, надо сказать, именно так он и поступил. Так началась компания Lauda Air. Но как бы то ни было, мы спустились, зашли внутрь, и он сказал Берни, что это все.
ТК: Как вы думаете, Берни ожидал этого?
ХБ: Нет, я так не думаю. Но Берни еще и такой классный клиент, что никогда не скажешь. Это был не очень долгий разговор, но я помню, как Берни сказал: «Хорошо, оставь здесь свой комбинезон и шлем, потому что мне нужно найти кого-то, кто будет управлять машиной». И тут на улице появился Рикардо Зунино. Он был гонщиком «Формулы-1», и Ники просто вышел из машины. Никто не знал, что происходит. Ники изменился и просто исчез.
ТК: И вы были удивлены, когда Ники вернулся через несколько лет в «Макларен»?
ХБ: Я был разочарован, потому что хотел бы, чтобы он вернулся с нами, и особенно тем, что с ним был другой наш гонщик, его бывший напарник по команде Джон Уотсон. Я был очень близок с Джоном и очень, очень близок с Ники. Особенно когда они выигрывали гонки, это было очень больно, потому что мы сами переживали не лучшие времена.
ТК: Ники был лучшим гонщиком, с которым вы когда-либо работали?
ХБ: Возможно, он был самым умным. Джон Уотсон был быстрым гонщиком, и когда он ехал рядом с Ники, то часто оказывался быстрее. Очень трудно сказать, но как универсал, возможно, Ники был номером один из тех гонщиков, с которыми я работал.
ТК: Еще один гонщик, о котором я хотел бы вас спросить, - это Карлос Ройтеманн.
ХБ: Карлос был прекрасным парнем, но, к сожалению, он не был последовательным. Он то взлетал, то падал, и как только возникала проблема или заминка, он падал. К сожалению, когда он был в «Уильямсе», то отдал чемпионат мира в Лас-Вегасе в 1981 году. Он должен был выиграть его.
Мы все его очень любили. Я до сих пор поддерживаю с ним контакт. Думаю, в последний раз мы виделись с ним четыре или пять лет назад в Бразилии. Он не любил быть в центре внимания и держался особняком, но был очень милым парнем. Я бы не поставил Карлоса в один ряд с Нельсоном Пике, Джоном Уотсоном или Ники Лаудой. Я бы не включил его в эту группу.
ТК: Мы рассказали о некоторых нововведениях и играх, в которые играли, но как насчет «фанатского» автомобиля «Брэбема»?
ХБ: Это было очень хорошо, не так ли? И это было абсолютно легально. «ФИА» приехала и проверила машину на заводе в Чессингтоне. Они пытались измерить прижимную силу автомобиля при работающем двигателе. Я не знаю, но каким-то образом одна из юбок была прижата, и машина не двигалась.
ТК: Для тех, кто не знает, это был инновационный автомобиль, в котором вентилятор буквально присасывал его к земле. Вы могли бы увидеть, как его физически присасывает к земле, даже если бы он был неподвижен?
ХБ: Да, вы можете.
ТК: Конечно же, в 78-м году он попадает на Гран-при Швеции, где все становится на свои места.
ХБ: Да, к сожалению, Берни отозвал машину после этого, потому что в тот момент он больше заботился о будущем «Формулы-1», чем о будущем «Брэбем». Оглядываясь назад, я могу это понять. Но если бы вы были на месте Брэбема, то после всех часов и усилий, потраченных на это, это было бы очень, очень, очень разочаровывающе.
ТК: Как Берни оправдал это решение перед вами, ребята?
ХБ: В принципе, все остальные команды, я думаю, просто бойкотировали бы следующую гонку. Он должен был защитить бизнес.
ТК: Можем ли мы закончить разговор о «ФИА»? Нам нужно вернуться к «Брэбем», не так ли? Потому что в 1978 году вы наняли Чарли Уайтинга в качестве механика. Вы проработали с Чарли следующие 40 лет. Вы сразу нашли с ним общий язык?
ХБ: Да, это так. Забавно, что незадолго до смерти Чарли мы говорили об этом. На одном из первых тестов, которые он проходил, я жил в одной комнате с Чарли. Мы очень хорошо ладили, потому что наши биографии в чем-то были очень и очень похожи. Он прошел все ступени карьерной лестницы и в итоге стал главным инженером. Затем он перешел в «ФИА», но уже в качестве инспектора, и это было в гонках на выносливость. Я не уверен, как это называлось в те дни.
Затем он перешел в «Формулу-1», правда, в качестве контролера. Когда я стал участвовать в этом процессе, а это произошло, по-моему, через год, мне позвонил Берни и сказал: «Ты будешь помогать «ФИА» в следующем году». На данный момент я работаю в «Ямахе». «Нет, нет, нет. Не волнуйтесь. У нас есть новый парень. Он не слишком много знает о гонках, он капитан подводной лодки».
ТК: Роджер Лейн-Нотт...
ХБ: Правильно. Идея заключалась в том, чтобы я помогал ему. Думаю, в моем пропуске я значился как советник гоночного директора «ФИА», а Роджер, очевидно, ничего не знал о реальных трассах и их проведении, потому что он был очень увлеченным энтузиастом и рассказывал мне, как он, немного нелегально, поднимал подводную лодку как можно выше, чтобы они могли слушать радио, чтобы услышать Гран-при.
Когда он покидал военно-морской флот в Портсмуте, он был одет в белую одежду и на дорожном автомобиле «Макларен Ф1» с прицепом выезжал из Портсмута. Фотография появилась на первой полосе газет «Таймс» и «Дейли телеграф». Это была большая новость. Я встретился с Роджером заранее. Мы поддерживали контакт, и в течение года я занимался этим. Тогда же меня попросили давать старты, и мы взяли на эту роль Чарли.
К сожалению, с Роджером так ничего и не вышло. Я не мог быть гоночным директором, потому что все еще работал с «Ямахой» и был очень предан ей. Я порекомендовал Чарли, и на этом все закончилось. Чарли стал гоночным директором. Я собирался провести с Чарли еще только один год, консультируя и помогая ему, потому что он никогда раньше не работал тут. И так вышло, что мы оставались вместе еще 23 года!
ТК: Почему остались?
ХБ: Потому что мне это нравилось. Единственное, что я скажу, - это то, что я занимаюсь мотогонками и работаю в команде. В команде у вас есть свои максимумы и минимумы, и в конце гоночной встречи вы выходите на минимуме и обсуждаете, что пошло не так. Затем вы решаете, где вы выиграли гонку, и это отличный кайф.
А вот на посту гоночной дирекции в конце гонки мы с Чарли пожимали друг другу руки и говорили: «Мы выжили». Когда ты находишься там, то не можешь показывать эти эмоции. Вы не можете сидеть и стучать по столу. Нужно просто сохранять спокойствие. Мы не могли позволить себе увлечься конкретной машиной или конкретным гонщиком. Единственное, что можно сказать о работе в гоночной дирекции – это отсутствие эмоций. Когда вы работаете с командой, это эмоционально.
Ставим лайки, подписываемся!
Если вы не видели по БТ интервью двух американских граждан, грека и итальянки, заехавших в Беларусь, рекомендую найти и посмотреть. Когда наши с вами мысли совпадают с мыслями людей, которые родом, воспитанием, всем своим жизненным опытом — из совершенно иной страны, это и неожиданно, и удивительно, и всегда приятно.
Джордж Пападопулос — политический советник Дональда Трампа в бытность того кандидатом, а затем и президентом США. Его супруга Симона Манджанте — журналист-расследователь. Вот им, патриотам Соединенных Штатов Америки, подлинным республиканцам, задают такой вопрос.
«Посмотрите, что творится с этими выборами в США. Это же позорище, издевательство над демократией… Потому что там нарушено было все, даже внутреннее законодательство», — цитируются слова Александра Лукашенко, сказанные им 7 ноября 2020 года во время посещения БелАЭС.
— Вы согласны с этим? — глядя глаза в глаза, спрашивает наш журналист.
— На сто процентов, — отвечает Симона.
— Это невероятно странная избирательная система, — поддерживает ее Джордж. — И никакой законности.
Вроде бы ничего удивительного в том, чтобы на черное говорить черное, на белое — белое, однако… не в современном мире. Давайте попробуем разобраться, почему так происходит.
Для начала согласимся, что Америка есть вожделенная мечта миллионов и, пожалуй, даже миллиардов людей, живущих на Земле. Это результат работы многолетней (а скоро уже и многовековой) англосаксонской пропаганды. Но не только.
— Когда-то Америка была похожей на Беларусь: люди заботились о своей семье, о детях, была защита семьи, — говорит Пападопулос. — А сейчас суверенитет под угрозой, на границах нестабильно, церковь подвергается нападениям. Я уже не узнаю свою страну.
И американец делает совершенно неожиданный для нас вывод:
— Беларусь — модель того, каким должно быть общество.
Как бы… мы и сами… в глубине души так думаем, вот только не всем говорим, да и говорим-то обычно негромко, для себя. Ему-то откуда это наше потаенное знать? А вот откуда.
— В моем детстве США заботились об этих ценностях гораздо больше, чем сейчас. Вот почему нам с женой в Беларуси так комфортно.
Ценности — вот что на самом деле важно. Ценности — вот что, оказывается, должно хранить государство как зеницу ока. Наши ценности — это, быть может, самое главное, что у нас есть, хотя именно их-то мы обычно и не замечаем, попросту привыкнув.
А еще: суверенитет есть наличие таких своих самобытных ценностей. И умение их сберечь. Нет их, выдуло, размыло — нет и речи про суверенитет. Наконец, «Западные ценности — не наши ценности», — как сказал наш Президент.
И обо всем этом напоминают нам грек и итальянка, ментально близкие (но даже не родственники) граждане страны на другом конце света. Наверное, стоит задуматься, насколько они правы. «Большое видится на расстояньи».
Они же, кстати говоря, довольно легко и просто разложили по полочкам всю суть геополитики. Как будто Маркса-Ленина читали.
— Мир на Земле не нужен, потому что это невыгодно, — заключает она.
— Бизнесмены (такие, например, как Трамп) умеют зарабатывать деньги, не ведя войн. Кроме производителей оружия. Вот с ними приходится трудно, — делится тем, что видел вблизи, он.
Вот и вся сложность. До тех пор, пока байдены будут снимать генпрокуроров других стран в своих шкурных интересах; пока 80 процентов тех миллиардов, что демократы выделяют на войну против России, будут оседать в американском же ВПК, боевые действия не прекратятся. Невыгодно.
Пока Европа, вынужденно отказавшись от российского сырья (вплоть до подрыва англосаксами трубопроводов, чтоб уж наверняка) в пользу сжиженного газа из США, будет терять бегущие туда, в Америку, где дешевле, свои становые производства, украинцы будут погибать на линии боестолкновений. Так выгодно.
И однако любое действие рано или поздно вызывает противодействие.
— Мир гораздо больше, чем западные страны, — говорят американские граждане, смотрящие чуть шире своего привычного социально-общественного пузыря.
— Бомбя чужие страны, начиная с администрации Джорджа Буша, вы экспортируете демократию? — возмущается грек. — Это нивелировало американские ценности, американский имидж в мире и, в конечном счете, американскую безопасность, — еще сильнее возмущен прилетевшим бумерангом он.
— Санкции контрпродуктивны и ударили по той же Италии, — заявляет итальянка.
— Украина — это полигон, — отмечают оба. — Полигон боевых действий против России.
И вот тут снова хочется призвать сограждан задуматься, не забывать, каждый день помнить: ведь провидение будто решило нам, белорусам, наглядно показать, что с нами могло бы быть, пошатнись мы сами в себе. В своей вере в правильность пути, в своем общественном устройстве, в своем лидере.
Достаточно простого взгляда на юг от нашей страны, чтобы понять: вот так бы оно было и здесь. У нас. Вернее, уже не у нас, а на их поле боя. На чужом полигоне.
— А что вы знаете о Лукашенко и о его политике? — будто невзначай интересуется у иностранцев журналист Белтелерадиокомпании.
— Я сужу о лидере по его стране, — внезапно отвечает Симона очень по-женски. — Беларусь показалась мне безопасной, чистой, самобытной. И все, что я осознала после визита к вам: он превосходный лидер.
Понимала бы она до конца, от чего наш лидер уберег нас и страну, было бы больше чисто итальянской экспрессии. Но и так неплохо. А вот мы — мы хорошо это знаем? Часто сами себе говорим? Детям, школьникам и студентам разъясняем?
А вот что Джордж говорит про свою страну и свое кредо:
— Я верю, что стабильность и мир между Соединенными Штатами и их бывшими противниками — Китаем, Россией, Ираном — полезны для Америки. Это хорошо для мира.
Заметьте как минимум две очень важные вещи: это говорит убежденный американский республиканец. Советник президента Соединенных Штатов. Говорит о том, что полезно для его страны и хорошо для мира.
И — «бывшие противники». То есть — он говорит правду, не пытаясь навешать лапши в виде «партнеров», «коллег», «оппонентов» и прочего. Соответственно, веры больше.
Оба они, Пападопулос и Манджанте, до сих пор включены во все, что происходит с Трампом, вокруг Трампа, из-за Трампа. Симона как журналист-расследователь убеждена, например, что 6 января 2021 года, когда люди шли к Капитолию потребовать пересчета голосов, в толпе орудовали сотрудники ФБР. Потому что если в первой президентской гонке на Трампа искали компромат и давили через спецслужбы, то теперь его пытаются снять с дистанции судебными процессами.
И доведение ситуации до «попытки государственного переворота» было нужно именно демократам — и никому другому.
К демократам, кстати говоря, у наших гостей очень схожее с нашим отношение.
— Мы в Америке теряем патриотизм. В Белом доме навязывают диктатуру, это диктатура политкорректности, — заключает Манджанте.
— В верховенство закона американцы больше не верят, — констатирует Пападопулос.
— Из сторонников Трампа нужно было сделать медийных маргиналов. Уничтожение его сторонников в глазах окружающих = лишение Трампа легитимности.
— Все, кто против демократов, — авторитарные лидеры. Путин, Лукашенко, иранские лидеры, китайское руководство, все они — диктаторы.
И как же это знакомо! Все, кто не поддался невероятности, — прикорытники. Кто охранял закон и порядок — каратели. Государственники = ябатьки. Вот только мы своих «демократов» — а на самом деле предателей интересов белорусского народа и суверенного государства — выгнали к чертовой матери.
А американским республиканцам своих демократов придется еще долго-долго терпеть.
— Медиа пытались «отменить» Трампа. Но этот скакун снова победит, я бы на него поставил, — оптимистичен Джордж.
— Американцы должны научиться у белорусов любви к родине и своим соотечественникам, — итожит Симона.
Короткое, емкое и дающее так много пищи для совместных рассуждений интервью.
Поговорили с Антоном Яицким о производстве коллекционных механических часов как об успешном способе самореализации и менее успешном способе заработать денег.
Прослушав этот выпуск, вы не только узнаете много нового про производство часов и оконных профилей, но и совершенно неожиданный факт об Адриано Челентано.
Слушать подкаст:
Антон Яицкий
Вы узнаете:
Где делается немецкий алюминиевый профиль,
Кто производит швейцарские механизмы для часов,
Как сделать свои часы с нуля,
Сложно ли организовать русско-швейцарско-немецкое производство сейчас,
Как продавать часы ещё до производства,
Как прочитанные в юности книги влияют на дизайн часов,
Где водится синий самарский крокодил,
Творческие планы Антона и причем здесь проклятый старый дом.
А ещё мы пытались не говорить про алюминиевые чушки, но у нас не получилось.
Все часы Антона можно посмотреть в телеграм-канале Anton Yaitsky.
Студию можно поддержать:
кинув нам донат на произвольную сумму,
став подписчиком на Boosty,
подписавшись на By Me a Coffee.
Медики сняли видео о проблемах (ниже 3 видео).
Медработники скорой помощи Архангельска и Новодвинска борются за достойные зарплаты.
Медицинские работники скорой помощи Архангельска и Новодвинска заявили, что их заработные платы не соответствуют средним по региону и майским указам Президента РФ. Почти всем работникам приходится оформляться на 1,25 и 2 ставки (чаще на 1,5 или 1,75 ставки), чтобы их зарплата доходила до средней по региону (где-то в районе 70 000)
На данный момент такое происходит во многих городах.
Работники 03 фактически объявили «итальянскую забастовку», перейдя на одну ставку (которая на данный момент в районе 30к+, а у новичков могут быть смешные 25-28 000 рублей )
Начальство и чиновники забрасывают отписками и считают, что все будет хорошо. Первые считают, что медики вполне достойно получают, а вторые говорят как обычно о очередях за забором (популярная тема) и уверяют, что в феврале количество бригад не сократится и не будет долгих доездов до пациентов (это конечно не так).
Даже без перехода ровно на 1.0 ставки в январе регулярно нет 1-2-х бригад по городу (это при том, что все перерабатывают за двоих). С 1-го февраля весь состав реанимационных бригад Архангельской станции 03 перешел на 1.0 ставки (это вы можете услышать в интервью ниже).
"Владимир Мусников работает в Архангельской областной станции скорой помощи вот уже 12 лет, начинал карьеру еще санитаром. Фельдшер рассказал, какую зарплату получают он и его коллеги за одну ставку.
Зарплата зависит от категории, от того, работаем в городской среде или в сельской местности. В сельской местности идут доплаты неплохие достаточно. Есть еще так называемые «колёсные». В зависимости от стажа работы на скорой добавляются небольшие суммы. В среднем на ставку выходит до 40 тысяч рублей без вычета НДФЛ. В наших реалиях прожить на эти деньги достаточно сложно.
За работу первым номером, то есть фактически за врача, фельдшеры получают надбавки. Правда, как он считает, эти деньги небольшие.
Берется вся полностью ответственность, как за врача. Я отвечаю за всё, что произойдет с пациентом, и за это доплата 100 рублей. За проведение реанимационных мероприятий доплата 300 рублей, то есть во столько оценивают человеческую жизнь.
Владимир говорит, что на скорой реально зарабатывать около 70 тысяч рублей. Но тогда приходится трудиться в два раза больше, как, собственно, и поступает большинство сотрудников СМП.
Чтобы вы понимали, всего в месяце 720 часов. Две ставки — это 310–320 часов в среднем, от месяца к месяцу зависит по-разному. В среднем это сутки через сутки, бывает, сутки через полтора. Бывает, сутки отработал, один день выходной, потом выходишь на 12-часовую смену, потом выходной и снова на сутки.В среднем за смену у одной бригады может быть 20–25 вызовов. Владимир Мусников признаётся, что больше не может работать в таком режиме. С февраля он вынужден будет перейти на более свободный график.
Пока было здоровье, 25–30 лет, я работал на полторы, две ставки. Сейчас уже перехожу на одну, может, на 1,25 максимум, потому что частые больничные, спина не выдерживает — здоровье уже пошатнулось достаточно. Дома появляюсь, только чтобы покушать и поспать. Сил на какие-то другие движения уже просто не остается, чтобы куда-то сходить, отдохнуть.
Очень выматывает работа с людьми, даже не столько физически, сколько эмоционально, потому что на каждом вызове мы видим боль, страдание людей
А сколько зарабатывает министр здравоохранения Александр Герштанский и кто важнее для людей???"
«Ни в одном из действующих документов не написано, что каждый медицинский работник обязан получать, работая на четверть ставки, на ставку, на две ставки, 100% от суммы, которая обозначена в среднемесячных показателях. Средний показатель, он на то и средний, что не обязан быть у каждого медицинского работника». — АС Герштанский (министр).
При этом людей, которые переходят на 1.0 ставки уговаривают на нее не переходить, говорят, что разумные люди будут работать больше и подобный бред.
Оперативно состряпан новый коллективный договор от 9 января 2024 и там много интересного. Особенно подобные пункты (пункт 67 и 68 ) - работник не имеет права делать высказывания отрицательно влияющие на репутацию учреждения и подрывать репутацию. Не может делать выводы по работе учреждения.....
Многие каналы и сми отказались делать видео о проблемах 03, но все же что-то удалось (Никакого политического подтекста. Просто тут предоставили слово в отличии от 1-го канала, который отказал) -
О увольнении сотрудника (есть немного в видео выше) уже писал - Главврач скорой Низовцева В.А уволила фельдшера, написавшего президенту Владимиру Путину
Член профсоюза медработников «Действие» Андрей Коновал рассказал о проблемах (ниже ссылка)
Проблемы у 03 есть практически во всех городах и все больше сотрудников переходят ровно на 1.0 ставки. https://vk.com/wall-224317325_1 / Если собрать все города и посты то выйдет текст размером с огромный роман.
Работники 03 сейчас добывают все возможные бумаги и уже ясно, что за многое не доплачивают + оклад водителей 03 выше, чем у фельдшеров (даже у тех, которые работают за врача, на реанимационных и кардио бригадах). Самые важные сотрудники 03 сидят на 3-м этаже, тк экономисты, бухгалтера, замы, статисты получают ежемесячно весомые премии и зп, а сами сотрудники даже перед Новым годом не получили ничего.
На данный момент сотрудники Архангельска и Новодвинска ждут результаты проверок и СК, которые будут известны ближе к 10 февраля. Ответ чиновников и руководителей уже есть.
Скорее всего самым действенным будет отказ от переработок (работа на 1,5-2 ставки), а чисто переход на 1.0 ставки. Тогда руководство столкнется с нехваткой бригад и сотрудников + показатели средней зарплаты упадут и придется ее повышать.
Гарантий нет, но есть возможность.
Уверен, что все медики ( и не только медики конечно) могут получать достойную зарплату, но за это нужно бороться и стоять на своем. Определенно не стоит работать на 2 ставки за копейки и создавать чиновникам красивые цифры "средней зарплаты".
Еще с десяток лет назад покажи такую обложку - так уверенные пользователи компакт-дисков (и не только) сказали бы: «Да это издание Nuclear Blast Records!» И в самом деле, были такие времена, что лэйбл NBR прямо увлекался синими обложками!
И кстати, я так полагаю, контент EMERALD WOODS на диске 2023-го года под космическим названием «Distant Stars» в принципе соответствует некоторым концепциям лейбла Nuclear Blast - вот такими тэгами #blackmetal #deathmetal #melodicmetal #symphonicmetal.
Если короче и конкретнее - Melodic Death Black Metal - таков подстиль, который некоторым стилям даст фору по количеству приверженцев в майках Dimmu Borgir.
(с) Resurgam
EMERALD WOODS «Distant Stars» (2023)
Слушаем музыку.
Сегодня разговариваем с VenXor, ибо он мастермайнд группы EMERALD WOODS. Которая выпустила замечательный альбом «Distant Stars». Кто-то его уже послушал. Кто-то слушает сейчас.
Привет! Вопрос номер один. VenXor, ты на необитаемом острове, у тебя есть все покушать (флора-фауна), но вот поддерживать огонь нечем, у тебя остались пластинки 10 штук - Led Zeppelin с Black Sabbath и 10 штук твоих вышедших на виниле. Вертак, само собой, есть, рабочий, с усилком и т.д. В каком порядке ты будешь кидать в печку диски? Тут никаких уловок, нет приколов, и желания подловить на словах. Просто - в какой очереди?
- Привет. В печку буду кидать, какая первая попадется. Если говорить отвлеченно – мои пластинки не особо ценны. Кто я такой? Ноунейм. Надо будет – еще напечатаем. А те же Black Sabbath, например, легенды, явно ценнее. Но всё же, мы говорим про конкретную ситуацию. Подобные вещи наделяются ценностью людьми в зависимости от обстоятельств. Какой толк от их цены, если ты умрешь на этом острове.
Почему для тебя важно соединять неоклассику, так называемую музыку нормальную с металлом, музыкой ныне практически маргинальной. Или это твой образ музыкального мышления?
-Ну, во-первых, не соглашусь, что это маргинальная музыка. Во-вторых, для меня это не особо важно) Я пишу музыку в самых разных направлениях, не только метал. Симфонические инструменты – такие же инструменты как гитара или вокал. У меня есть треки чисто гитарные, где не требуется никаких излишеств и все сказано на гитаре. Есть без вокала, инструментальные. Значит, такова была задумка, решил, что здесь вокал не уместен. Для каждого инструмента свое место. Ну а вообще люблю экспериментировать, можно добиться интересного результата.
Для тебя очень важна мелодика - именно мелодическая структура, которую ты выдумал, или концептуально создать нечто новое в металлическом стиле, создание именно необычной песни?
-Я адекватно оцениваю свои композиторские навыки, поэтому не претендую на какое-то новаторство в музыке. Просто делаю то, что мне нравится. То, как вижу и могу. При этом, моя основная задача - делать качественно. Конечно, хочется избежать вторичности, приходится держать баланс.
Вообще, если честно, мне сейчас страшновато писать следующий альбом. Последний вышел очень приличным. В нём всё, от звука и обложки, заканчивая порядком треков работает на единую цельную картину. Есть некий страх, что не удержишь планку.
Да уж, альбом хорош. Но это никогда не удерживало тех же Лед Цеппелин или Блэк Сэббэт. Отдохни парочку лет))), а там само пойдет ))
-Да куда уж там до них)) Я обычный инди музыкант из провинциального городка, который просто пытается делать хорошо. Даже музыкального образования не имею, поэтому трезво оцениваю свои музыкальные способности. В любом случае, музыку я продолжу писать, и у меня уже есть наработки. Но пока что им далеко до финальной версии, потому и переживаю за планку.
В музыкалке не учился? Ничего себе. По чесноку, удивлен. У тебя подходы как у музыканта с образованием...
-Спасибо. Я думаю, мне повезло с рядом внутренних качеств.
Аналитическое мышление помогает очень много вещей по жизни понимать самому. Буквально, видишь как все устроено, можешь разложить на части, или, наоборот, собрать цельную картину там, где другие не видят.
Требовательность не позволяют сделать плохо. Я вот буквально сижу и каждую ноту, каждый удар барабана обдумываю, как сделать, нужен он тут вообще или не нужен и т.д. На первый альбом гитары 3 раза переписывал просто потому, что понимал, что звук не тот. Ну и, вероятно, некий музыкальный вкус, общее чувство стиля и конечно многолетний опыт. Все это в комплексе залог результата в моем случае.
Ха! Ну наверно такой подход и чувствуется.
Таких вощемто людей не очень много, но они есть.
У каждого свой порог вот этого - "ДА ЛАДНО, И ТАК ПОЙДЕТ".
Откуда у тебя такие музыкальные привычки?
-Имею "музыкальный" опыт )) Если так посчитать, то я лет 17 уже занимаюсь "музыкой". Годами играл по разным группам, то на ударных, то на гитаре, даже на басу было дело. Экспириенс, конечно, тот еще)) Хотя, ну были определенные достижения - скажем так, разогревал Katalepsy, My Autumn, разных ребят. Так-то и концерты играли и на студии что-то записывали, и даже клипы пытались.
Круто.
Ты сам по блэку более или по дэту?
-Просто люблю музыку)) Но если про метал, то любой жанр экстремального метала. Любимая группа - Aborted, и собственно, мой коллектив был, ну скажем так, русской копией )) Не то чтобы мы специально старались, но просто получалось схоже. Из блэка тоже много чего слушал и нравится, но все-таки ближе прям энергичное музло. Дэткор тот же, но там не всё, надо выбирать...
Странный вопрос, ты бы смог сыграть нечто или целый альбом в думовом ключе, или сопрягая дум с другими стилями?
-Мог бы, вопрос зачем? Когда я пишу музыку, у меня нет каких-то четких ограничений, из разряда "этот трек будет чистый блэк метал". Я пытаюсь сделать круто, и для этого у меня огромный набор инструментов. Соответственно, если я увижу, что в трек зайдет думовый кусок - без проблем. В принципе, уже на обоих моих альбомах что-то есть от этого жанра.
Как ты считаешь, стоило ли, чтобы люди полюбили металл вот так - по щелчку пальцев? Или все оставить на своем месте?
-Каждый человек по своему чувствует магию музыки (а кто-то вообще не чувствует), именно поэтому есть столько самых разных жанров и поджанров. Думаю, было бы лучше, если бы все осталось как есть. Ведь если человек пришел к металлу или там, к электронике или русскому рэпу, значит он проделал определенный личностный путь. Без этого пути, на мой взгляд, вряд ли метал остался бы тем, чем является сейчас.
У тебя есть еще пластинка 2021 года Winterspring. Скажи, чем она отличается от свежей и в какую сторону? Я это к тому, стоит или нет слушателям ее поискать? Ты там тоже один сыграл?
- Winterspring - крепкий среднячок, просто хорошая работа. Скажем так, мой первый самостоятельный опыт. Сомневаюсь, что он войдет в топ 100 металл альбомов. Там чуть хуже звук, более узконаправленный и нишевый материал, личная лирика. Послушать его стоит любителям жанра, ну и тем, кому понравился второй альбом, кто хочет следить за моим творчеством.
Хотел бы ты сам научиться продюсировать саунд, или пусть Лехтинен дальше делает звук?
-Потенциально - да. Такие знания много чего упрощают. Но, как говорится, кесарю - кесарево. Мне нравится придумывать музыку, мне нравится играть музыку, мне нравится создавать концепции. А вот сидеть за приборами и настраивать все по миллиметру... ну спорно. Хотя, если бы я умел прям профессионально, возможно я бы этим занимался. Сейчас я четко понимаю свой ресурс и время, поэтому даже не пытаюсь. Так или иначе, все равно приходится этим заниматься, исходники редактировать, звук там накручивать. Ну кстати, Владимир в этом плане справился на отлично, ему прям респект. И художник, рисовавший обложку, ему тоже респект) Очень крутой и приятный парень.
Расскажи, кто с тобой вместе участвовал в создании альбома «Distant Stars» (2023).
-Все-таки хоть Emerald Woods начинался как one man band, но надо упомянуть людей, которые мне помогали, т.к. без них не было бы такого результата. В первую очередь Nalar – мой давний друг. По факту, это консильери Emerald Woods) С ним я постоянно советуюсь по любым вопросам, будь то сведение, обложка, или тот же самый пресловутый порядок песен. По музыке тоже помогает бывает. Где-то партии шлифануть, или дописать кусок, когда заходишь в ступор. Но финальное решение за мной конечно.
Голос обоих альбомов - Михаил Симаков. Я пробовал сам писать вокал, но мне совсем не понравилось, как получилось, пришлось искать варианты. А Михаил - давний знакомый, предложил ему поучаствовать, он любезно согласился) Ну и конечно Zallgrinder – тоже мой давний товарищ и помощник. Подумываю даже их включить в полноценный состав)) Ну и конечно другие люди тоже помогали по мелочи, все-таки я далеко не все умею и могу.
Ну на этом будем тормозить наше небольшое, но важное интервью.
Спасибо за время и ответы! Всего наилучшего, успехов в творчестве!
-Спасибо тебе за вопросы, всем металхедам - удачи!