Это оригинальное судно по своему виду слегка напоминает гигантскую бейсбольную биту. Называется оно FLIP, что после расшифровки и перевода означает «плавучая платформа для приборных исследований», имеет водоизмещение 700 т и принадлежит Военно-морскому флоту США.

Построено было судно еще в 1962 году для отработки акустического наведения ракет, запускаемых с подводных лодок. Однако после того, как эта программа была отработана, гражданские исследователи из Океанографического института Скриппса в Сан-Диего быстро сообразили, что платформа прекрасно подходит для самых разнообразных океанографических работ.

«С тех пор прошло уже более 45 лет, наш FLIP все еще служит океанографическому сообществу и все так же остается единственным в своем роде», – с гордостью говорит Билл Гейне, руководитель программы по использованию судна.

В рабочем положении FLIP представляет собой отлично стабилизированный морской буй – почти идеальную платформу для изучения океана. Смонтированные в нижней или, если хотите, в задней части судна гидрофоны могут выявлять как шум проходящих судов и подлодок, раскаты далеких землетрясений, так и «разговоры» китов и рыб. Недавно исследователи окончательно похоронили поговорку «Нем, как рыба». Они записали «хор» рыбьей стаи, который по громкости не уступал реву болельщиков на трибунах стадиона.

Другие датчики, спускаемые в морские глубины с помощью специальных стрел и лебедок, позволяют измерять температуру и соленость воды, ее плотность и другие характеристики. А доплеровские сонары дают возможность фиксировать смещения масс воды внутри волн с точностью до 1 см/с на 1 куб. км океана.

Когда это судно выходит из порта, оно весьма похоже на самую обычную баржу. Но вот FLIP приходит в заданную точку океана. И тут начинается самое интересное. Оператор в определенной последовательности начинает заполнять водой кормовые отсеки-трюмы, и баржа постепенно становится торчком. Теперь над поверхностью воды торчит только ее нос.

На месте FLIP удерживается тремя прочными нейлоновыми канатами и якорями. Суммарная масса якорей – 9 т. Правда, при выполнении некоторых исследовательских работ требуется, чтобы FLIP, напротив, не стоял на месте, а свободно двигался по течению. Так, в одном из экспериментов FLIP прошел в дрейфе 240 км.

У этого аппарата нет собственного движителя, однако на нем смонтирован небольшой маневровый винт с гидравлическим приводом. Он нужен для того, чтобы поворачивать по мере надобности буй вокруг вертикальной оси, сохраняя стабильную ориентацию в пространстве по азимуту. Кроме того, на судне имеется три дизель-генератора, вырабатывающих 340 кВт электроэнергии для работы научной аппаратуры.

Еще одна интересная деталь: все двигатели, якорные лебедки и даже койки в каютах закреплены на специальных поворотных подвесках, так что при трансформации судна могут сохранять постоянное положение относительно горизонта. Когда буй принимает окончательное положение (вертикальное или горизонтальное), все подвижное снаряжение фиксируется специальными шпильками. В каждой каюте имеется по две двери – в стене и в потолке, а в душевой два душа – для вертикального и горизонтального положения.

Переход в горизонтальное положение осуществляется подачей в балластные отсеки 90 000 л сжатого воздуха, который хранится под давлением 18 атм. в специальных баллонах. В результате вода постепенно вытесняется через те же заливные отверстия, и судно принимает обычный вид.

Вся метаморфоза переворота занимает менее 30 минут.

Прослуживший почти полвека FLIP постепенно стареет, и на смену ему, по идее, должно прийти новое судно. Один из его вариантов разработал француз Жак Ружери. По своей первоначальной профессии он – архитектор; во многих городах Франции стоят здания, построенные по его проектам.

Но в свободное время Ружери в течение вот уже трех десятилетий придумывает какие-то удивительные корабли и аппараты, футуристические базы на морском дне.

Последний проект, представленный архитектором в национальном Морском музее Франции, представляет собой гигантское полуподводное судно «Sea Orbiter», по своему внешнему виду напоминающее морского конька.

Автор проекта считает традиционные средства для исследования глубин – акваланги, субмарины и батискафы – неудобными. Другое дело – корабль-лаборатория, в котором ученые могут со всеми удобствами изучать и глубины, и поверхность океана.

Высота «Sea Orbiter» сверху донизу – 51 м; причем 31 м приходится на подводную часть. Ширина судна – всего 10 м.

На этом судне-небоскребе насчитывается около десятка палуб, на которых имеется все, что может понадобиться 18 исследователям и членам экипажа. К примеру, на «Sea Orbiter» есть наблюдательные площадки с 360-градусным обзором как над, так и под водой. Предусмотрена и возможность выхода под воду исследователей в аквалангах. Кроме того, на судне будет и подводный робот с дистанционным управлением, способный погружаться на глубину до 600 м.

По словам автора проекта, он уже получил восторженные отзывы от многих ученых, включая специалистов NASA. «На “Sea Orbiter” есть учебная секция, в которой имеются кухня, каюты со спальными местами, где астронавты будут жить, как экипаж космического корабля, – объясняет Ружери. – Кроме того, выход из судна под водой очень похож на шлюзовой модуль для выхода в открытый космос».

Не скрывают своего интереса к новинке и Национальная администрация по океану и атмосфере США (NOAA), и Институт океанографии в Массачусетсе (WHOI).

Модель «Sea Orbiter» высотой 3,5 м уже прошла 6-месячные испытания в норвежском центре Marintek, где находится самый большой в Европе опытовый бассейн. Уменьшенная копия корабля устояла на волнах, которые были бы 15-метровыми для полномасштабного образца.

Теперь Ружери остается собрать «всего-навсего» 25 млн евро – именно столько, согласно смете, будет стоить строительство. «Sea Orbiter». И он всеми силами старается привлечь партнеров, спонсоров, инвесторов. Если необходимые деньги удастся собрать в ближайшем будущем, то международная научная станция «Sea Orbiter» может быть построена уже в 2008 или в 2009 году.

Станислав Николаевич Зигуненко, «100 великих загадок истории флота», 2008г.

На закате разрядки:

Инцидент застал крупнейшие ядерные державы врасплох. Ситуацию еще предстояло пристально изучать, но очевидным был факт, что ни США, ни СССР, ни Китай, ни Великобритания и Франция к этому происшествию причастны не были. Это был период в межгосударственных отношениях, получивший название «разрядка международной напряженности». Противостояние между капиталистическими и социалистическими странами достигло своего пика во время Карибского кризиса 1962 года, и с тех пор градус нервозности поступательно снижался. В конце 1960-х между обоими лагерями был достигнут ядерный паритет, и все следующее десятилетие советское и американское руководство предпринимало последовательные усилия по ограничению и ядерных испытаний, и размеров своих арсеналов оружия массового поражения.

Леонид Брежнев с удовольствием встречался, поддерживая неплохие отношения, с президентами США Никсоном, Фордом и Картером, а также с целым рядом европейских лидеров, включая французов Помпиду и Жискара д’Эстена и западногерманских канцлеров Брандта и Шмидта. Кульминацией «разрядки» стало подписание летом 1979 года договора об ограничении стратегических вооружений ОСВ-2. И хотя уже вскоре, в декабре того же года, после ввода советских войск в Афганистан, периоду потепления отношений между «вероятными противниками» пришел конец, все же осенний инцидент в Индийском океане оказался крайне неожиданным.

Генеральный секретарь Брежнев (справа) и его американский коллега:

Главным героем происшествия стал спутник Vela-6911, к тому времени работавший на орбите уже более десяти лет. Парные аппараты этой американской группировки были предназначены для контроля над соблюдением договора 1963 года о частичном запрещении испытаний ядерного оружия. Рентгеновские и нейтронные детекторы, а также детекторы гамма-лучей, которыми были оборудованы спутники, позволяли регистрировать ядерные взрывы и тем самым следить за исполнением международного соглашения.

Помимо прочего, в состав установленных на Vela приборов входили и два кремниевых фотодиодных датчика, т. н. bhangmeter («бангметры»).

Задачей этих устройств был мониторинг и фиксация т. н. двойных вспышек. Это характерные для ядерных взрывов в атмосфере явления, когда при детонации возникает моментальная интенсивная вспышка, за которой затем идет вторая, более продолжительная. Именно такую последовательность и зафиксировал Vela-6911 в 00:53 22 сентября 1979 года.

К сожалению, «бангметры» давали лишь весьма приблизительное представление о точном месте, где произошла двойная вспышка, соответствовавшая взрыву ядерного устройства мощностью в 2—3 килотонны. Событие состоялось в достаточно обширной области в районе островов Принс-Эдуард, в точке, находящейся по современным представлениям недалеко от стыка Индийского, Южного океанов и Южной Атлантики.

Два вулканических острова Принс-Эдуард с 1940-х годов принадлежали ЮАР, находясь в 1700 километрах к юго-востоку от ближайшего крупного города страны Порт-Элизабет.

Как и на многих подобных архипелагах в этой части мира, постоянного населения там не было, зато тюлени, пингвины и множество морских птиц чувствовали себя как дома. В течение следующего за инцидентом месяца американские разведывательные самолеты произвели около 25 облетов возможной зоны происшествия, в ходе которых не было зафиксировано очевидных признаков радиоактивного воздействия, поэтому в первоначальных оценках произошедшего не было однозначности. Допускалась возможность и природного феномена, например молнии или метеора, однако спутники Vela до этого момента успешно зарегистрировали 41 аналогичную двойную вспышку, и абсолютно все из них в конце концов были атрибутированы как ядерные взрывы той или иной страны. Вероятно, именно поэтому в отчете Совета национальной безопасности США наиболее вероятной причиной инцидента в итоге было названо испытание ядерного устройства малой мощности, а предположительной страной-инициатором определили ЮАР.

Ядерная программа эпохи апартеида:

О «разрядке международной напряженности» в 1970-е годы приходилось говорить разве что для ведущих мировых ядерных держав. Не вполне очевидно, но к концу десятилетия их клуб значительно вырос, пусть и в неофициальном порядке. Определенных успехов в этом направлении достигла и Южно-Африканская Республика, атомная программа в которой работала еще с конца 1940-х.

У ЮАР было сразу несколько мотивов для разработки собственного оружия массового поражения.

Во-первых, в стране имелись собственные месторождения урана, а также функционировали ядерные реакторы, подходящие для его обогащения. Во-вторых, государство находилось во враждебном окружении и имело постоянные конфликты с соседями. Этому немало способствовала и политика апартеида (жесткой расовой сегрегации), закрепленная на государственном уровне. Имевшиеся научно-технические возможности позволяли вести собственные исследования и, что было еще более важно, давали возможность взаимовыгодной коллаборации со странами, имевшими столь же сверхсекретные программы создания своего ядерного арсенала. В данном случае крупнейшим «союзником» и «партнером» ЮАР стал Израиль.

Южноафриканский ядерный исследовательский центр «Пелиндаба»:

Тесное сотрудничество этих государств лишь на первый взгляд выглядит парадоксально. Да, с начала 1960-х правительство Израиля последовательно осуждало режим апартеида и даже присоединилось к некоторым международным санкциям против ЮАР, однако эти декларативные заявления никак не мешали все более интенсивным контактам стран по оружейной тематике.

Особенно активизировались они после успешной для Израиля Шестидневной войны 1967 года, в результате которой тот захватил Синай и Западный берег реки Иордан.

После этой победы у Израиля испортились отношения не только с арабским миром, но и со многими странами «Черной Африки», что не могло не пойти на руку Южно-Африканской Республике, в свою очередь декларировавшей себя в качестве осажденной крепости на враждебном континенте. К тому же Израиль был заинтересован в отсутствии проблем у крупной еврейской диаспоры, проживавшей в ЮАР. При этом в ядерной программе, особенно в средствах доставки боезарядов, Тель-Авив добился куда более значительных успехов, однако существенным сдерживающим фактором было отсутствие достаточного количества сырья, в избытке имевшегося на юге Африки.

Один из израильских ядерных центров в пустыне Негев:

Во многом ядерный аспект близких отношений двух государств в 1970-е годы так и остается засекреченным, однако существует множество косвенных данных, свидетельствующих о беспрецедентном уровне кооперации. По всей видимости, именно израильские технологии сыграли ключевую роль в сборке первых южноафриканских ядерных устройств. Последний президент ЮАР эпохи апартеида Фредерик де Клерк признал, что в конце 1980-х у его страны было шесть готовых объектов такого рода и шла подготовка седьмого. В качестве средств доставки Претория предполагала использовать израильские баллистические ракеты «Иерихон-2».

При этом по факту информация о шести ядерных устройствах, вероятно, была лишь вершиной айсберга.

В 1975 году США и СССР с помощью спутниковых данных обнаружили в южноафриканской пустыне Калахари готовые шахты, предназначавшиеся для подземных испытаний ядерных взрывных устройств. Тогда с помощью международного давления Южно-Африканскую Республику все же заставили отказаться от проведения пробного взрыва, однако, как показали дальнейшие события, идея продолжила муссироваться.

Разгадка инцидента:

Согласно официальным данным американского расследования причин инцидента Vela, его точные причины так и не были определены. Эти результаты можно вкратце сформулировать следующим образом: «Это мог быть ядерный взрыв, но это могло быть и природное явление». Между тем в 2010 году были опубликованы дневники президента США Джимми Картера, в которых под 27 февраля 1980 года (т. е. спустя полгода после происшествия в Индийском океане) содержится следующая запись:

«Среди наших ученых растет уверенность в том, что израильтяне действительно провели испытательный ядерный взрыв в океане недалеко от южной оконечности Африки».

И это очень любопытный, ключевой момент, объясняющий, почему все же официальное расследование было столь неоднозначным. Израиль был и оставался на тот момент ключевым союзником и партнером США. Признать его ответственность за тайное ядерное испытание ни администрация Картера, ни тем более администрация Рейгана была не готова, однако, как мы видим из заметки президента Картера, де-факто причина инцидента при этом была более или менее очевидной.

Информацию косвенно подтвердили и другие источники. В 1994 году Дитер Герхардт, коммодор военно-морских сил ЮАР, командовавший стратегической военно-морской базой «Саймонстаун» и осужденный в 1983-м за шпионаж в пользу СССР, после своей амнистии заявил в интервью:

«Хотя я не принимал непосредственного участия в планировании или проведении операции, неофициально я узнал, что вспышка была результатом израильско-южноафриканского испытания под кодовым названием „Операция Феникс“. Взрыв был чистым и не должен был быть обнаружен. Но они оказались не такими умными, как думали, — так что американцы смогли ее уловить».

На обстоятельства «глупости» организаторов теста указал также Томас Рид, ученый-атомщик и бывший директор Национального управления военно-космической разведки США в администрациях Форда и Картера, в своей книге 2008 года «Ядерный экспресс: Политическая история бомбы и ее распространения». Рид прямо написал, что Израиль для своего испытания выбрал данный район Индийского океана, во-первых, потому, что рядом находились принадлежавшие его союзнику (ЮАР) острова Принс-Эдвард, а во-вторых, полагая, что этот сектор не находится под контролем группировки Vela, что позволило бы избежать обнаружения взрыва. Однако при этом Израиль не учел тот факт, что хотя спутник Vela-6911 числился выведенным из эксплуатации, его приборы продолжали работать, передавая данные в Центр технических приложений AFTAC во Флориде.

База ВВС «Патрик» во Флориде:

Тем не менее все это лишь косвенные данные. Напрямую ни Израиль, ни ЮАР не признали своей ответственности за тот инцидент, поэтому и сейчас периодически муссируются альтернативные версии произошедшего. Например, существует мнение, что зафиксированная Vela-6911 двойная вспышка могла быть вызвана попаданием микрометеорита в спутник.

Однако в экспертном сообществе мысли о произошедшем 43 года назад все же вполне однозначны.

22 сентября 1979 года в воздухе над океаном в районе архипелага Принс-Эдвард сдетонировало маломощное ядерное устройство, которое, судя по всему, являлось очередным результатом тесного военного сотрудничества Израиля и ЮАР. Надо отдать должное специалистам, его разрабатывавшим, — никаких негативных последствий для земной экологии оно не оставило.

Израиль неофициально продолжает оставаться ядерной державой и, судя по последним оценкам, располагает по меньшей мере несколькими десятками боеголовок. Ну а ЮАР еще в 1990 году официально отказалась от использования ядерного оружия и объявила о полном уничтожении всех его запасов.

Взято отсюда