Стоя у дверей в спальню-студию Саши, Исидор вспомнил гостеприимного хозяина. Вспомнил его неловкую лекцию про разнообразнейшие плётки, верёвки, зажимы и фиксаторы. Вспомнил, как краснел, проводя самый неловкий ритуал за всю свою жизнь. Даже как-то не верилось, что это происходило всего пару часов назад, за этой самой дверью, в квартире, сейчас наполненной густым запахом смерти. Ладно, лучше не затягивать, внизу у подъезда его ждёт перепуганная девушка.
Зайдя внутрь, Исидор понял, почему Настя была столь шокирована. Прямо напротив входа в комнату ожидал подвешенный на раме и абсолютно голый Саша. Его лицо ничего не выражало. В рот был вставлен кляп. Под жертвой растеклась огромная лужа крови. Живот был разрезан накрест по пупку и открыт настежь. До самых ступней свисали тугие кольца кишок, вытянутые, возможно, еще при жизни.
У ног позади рамы лежал использованный одноразовый шприц-инъектор. Клирик аккуратно прошёл за спину и увидел полосы от плётки по всей поверхности от плеч до ягодиц. Встречались как просто красноватые, так и те, от которых пластами сошла кожа. Видимо, началось всё как игра со спины. На шее осталась отметина от использования инъектора. Его воткнули, стоя перед жертвой, след укола был сбоку и чуть сзади. Наклонившись к похожему на фломастер кусочку пластика, Антон понял, что жертве вкололи норадреналин.
После того как Антон поднял шприц, на его месте не осталось чистого следа. Кажется, инъектор использовали после того, как разрезали живот — кровь уже успела натечь, когда пластик бросили на пол. Укол не дал жертве потерять сознание от шока, но увеличил кровопотерю. Хоть Саша в итоге и умер быстрее, но всё чувствовал, как минимум еще минуту после укола. Аккуратно положив шприц на место, Исидор решил осмотреть увечья спереди. После близкого изучения разрезов на животе, к картине добавилось то, что был использован скальпель или же очень острый тонкий нож.
— Отлично, кто-то ходит по донорам после моего контакта с ними. Режет их скальпелем. Раскидывает одноразовые инъекторы. Может, у меня еще украли куртку и повесили в коридоре? Каждая собака в церкви знает, что я хотел быть врачом, и потешаются над моим подходом и сделанными на заказ вещами. Кому вообще выгодно меня подставлять? — Ворчал себе под нос клирик, спускаясь к Насте.
Пока он отсутствовал, девушка так и не поменяла позу. Но сразу вскочила, обернувшись, когда услышала скрип подъездной двери.
— Ну как? — С надеждой спросила она. С надеждой на что? Трупы воскрешать он не умеет.
— Мёртв, — подтвердил очевидное опытный целитель, ощутив себя полным кретином. — Насть, правда, это был не я. Я бы не стал. Ты же знаешь меня.
Настя медленно кивнула, но по лицу было видно, что никого она сейчас не знает и никому не верит.
— И что теперь? — спросила она и шмыгнула носом.
— Звони в приход, сообщай, что кто-то убил твоего донора. Мне что-то подсказывает, что на звонок приедет епископ Домника.
— Это с ней ты приезжал? — догадалась девушка
— Да, поэтому смело говори, что я звонил тебе. Что просил встречи с донором, и ты дала адрес. Это она и так знает. Врать не стоит, только вызовешь не нужные подозрения. Она была со мной всё время, пока я был тут, и подтвердит, что убийца не я. Чего она знать не должна, это то, что я был здесь сейчас. Как они тут закончат, не звони и не пиши мне. Встретимся у дома твоих родителей. Я помню, поблизости была пекарня, в ней были столики. Я буду ждать тебя там столько, сколько потребуется. Ты всё поняла?
— Да... Антон, я теперь соучастница?
— Ты издеваешься? Соучастница чего? Звони давай в приход, не тяни!
Несчастная девушка достала свой новенький айфон в чехле с Хеллоу Китти и начала звонить в церковь.
Недовольные лица кассиров явно давали понять, что еще чуть-чуть и его пинками выгонят из пекарни. Даже пятая чашка кофе их уже не задобрит. Хотя в любом случае уже осталось пятнадцать минут до закрытия, и придётся уходить. Исидор не ожидал, что дьяки так долго продержат сестру Инессу на месте преступления. Придётся торчать у входа в пекарню.
Он улыбнулся злобным гримасам у кассы и уже собрался выходить, как в пекарню вихрем ворвалась Настя. Первым делом она двумя руками со всех своих сил толкнула его в грудь. Так маленькие дети толкают родителя, когда хотят показать, что они очень злы. Антон из вежливости покачнулся, сделав вид, что пятьдесят гневных килограмм, серьёзно пошатнули его почти центнер.
— Ты не виноват, да? — Она ткнула его пальцем в грудь. — Ты тут ни при чём? — Клирик стала зло передразнивать его. — Я маленький Антошка. Я просто шёл мимо. Это всё не я. Меня подставили.
Чувствовалось, что девушка абсолютно не умеет злиться, и из-за передразнивания глупым голосом всё скатилось в какой-то абсурд. Сбоку донеслись злорадные смешки. Видимо, со стороны это еще и выглядело, как супружеская размолвка на фоне измены. Маленький Антошка же просто стоял и ждал, пока нелепая буря утихнет. Всё-таки она же пришла, значит, верит ему или, хотя бы, хочет поверить.
— Сейчас ты пойдёшь со мной, родителей дома нет. Я запру тебя в комнате без света, и мы узнаем, ты это сделал или не ты! — Командным тоном сообщила сестра Инесса.
Брат Исидор с готовностью кивнул, потому что ему бояться было особо нечего. За этот день он почти не насобирал проблем. Кроме пары выпадов Домники в сторону Беса. Но, наверняка, всё обойдётся. Пара вышла из заведения и направилась в сторону ближайшего дома. Настя не собиралась с ним разговаривать, пока он расплатой не докажет свою невиновность. Антон же был и не против. Сейчас всё разрешится, и они потом с подругой весело посмеются с того, как она решила, что это он маньяк-убийца.
Зайдя в дом, она, не разуваясь, сразу прошла в дальнюю комнату и, не включая свет, выкатила в центр стул без спинки. После чего встала у входа в комнату и с вызовом посмотрела на клирика. Видимо ожидала, что он сейчас во всем сознается и начнёт умолять её не проводить ритуал. Сознаваться было не в чем, умолять тоже как-то не хотелось, так что Исидор прошёл в комнату, сел на стул и широко улыбнулся. Чуть помедлив, будто мысленно прощаясь, Настя закрыла дверь.
Бес явился сразу, как исчезла полоска света из соседней комнаты. Более чёрный, чем сама тьма, его силуэт можно было разобрать даже без малейшей капельки света. Светящиеся красным глаза и идеально белые зубы, прекрасно видимые в темноте, давали различить весь спектр эмоций личного мучителя.
Бес улыбнулся и кивнул, клирик его дежурно проигнорировал. "Ну что ж, как там у нас день начался?". Попытался вспомнить Исидор и получил кулаком в лицо. "Ах да, милые мальчики архиепископа и её святейшество епископ Домника. Прости, Бес — я этого не хотел".
На обсидианово-черной щеке вспыхнуло пламя. Будто кто-то чиркнул зажигалкой в темноте. Клирик готов был поклясться, что в раздавшемся медвежьем рёве была нотка обиды. Еще три вспышки сопровождались новыми потусторонними криками, но вместо обиды эти уже наполнялись яростью. Злобная морда, понимая, что больше ей, по крайней мере пока, ничего не грозит, расползлась в улыбке и мстительно протянула лапу к его руке. Исидор не сомневался, что об аккуратности и снисхождении при ближайших расплатах можно будет только мечтать. Он всё еще помнил, как после клейма его целую неделю прорезали чуть ли не до костей даже за лёгкие царапины на донорах.
Встав на четвереньки и вытянув голову, зверюга засунула в рот руку Исидора. Прокусив запястье до суставов, Бес провернул голову на триста шестьдесят градусов и выплюнул кисть. Из разрезанных вен полилась кровь, пальцами пошевелить не получалось, сухожилиям, значит, тоже конец. На очереди вторая рука. Повторив с ней в точности то же самое, что и с правой, зубастая морда довольно улыбнулась.
Она явно ожидала, чем бы еще отомстить за вспышки боли. Лёгкий шаг назад, резкий разворот корпуса справа налево проводил огромный узловатый кулак прямо в солнечное сплетение. Воздуха в лёгких не осталось. Вот же мстительная падла. Ну, ничего, сейчас будет тебе еще подарочек. С шипением набрав воздуха в легкие, клирик поднял голову и ждал, улыбаясь.
Яркая огненная вспышка залила светом всю комнату. По морде чудовища будто ударили факелом, рассыпав искры в стороны. Тварь упала на пол и дёргалась на спине, как перевёрнутый жук. Рёв полный боли и негодования сопровождал столь приятное глазам целителя зрелище. "Так, осталась пара ударов плетью, и сжатые соски. Ничего такого, что омрачило бы радость от дёргающегося в агонии демонюги".
Демонюга медленно встал, будто бы отдышался и уставился на злорадное лицо клирика. Больше не было кровожадных улыбок и прочих знаков ухаживания. Бес был определенно зол. Он просто зашёл за спину, растопырил пальцы с длиннющими когтями и несколько раз коротко, но очень сильно, ударил по спине, оставляя кровоточащие глубокие борозды, обнажившие плоть на спине до костей. После чего обошёл Исидора, ухватил его узловатыми пальцами за соски и сжал до треска футболки. Задыхаясь от боли, клирик ждал, пока Бес исчезнет.
Спустя несколько мгновений красные глаза потухли, а мрак в комнате стал менее густым. Все нанесённые раны исчезли, и лишь окровавленная футболка, порванная на спине и растянутая на груди, напоминала о ритуале. Не в силах вдохнуть полной грудью, Антон захрипел, согнувшись вперёд. И коротко, три раза, постучал пяткой в пол. Дверь тут же открылась, впуская свет.
— Ты живой? — беспокоясь, спросила Настя.
— Живой, живой, говорил же я тебе. — Простонали из тёмной комнаты в ответ.
Полчаса спустя, Настя на кухне рассказывала Антону о том, что происходило в доме у Саши.
— Как ты и сказал, первой примчала Домника. Мерзкая сука, она сразу потащила меня наверх и заставила несколько раз пересказать наш с тобой телефонный разговор. Хоть я и знаю, что она была с тобой, я не подала виду, как ты и просил. — Антон одобрительно кивнул. — Потом приехали эти придурки, дьяки, и каждый еще по разу выслушал от меня всё то же самое. Я, наверное, раз десять повторила за день. Достали меня совсем! До самого вечера мурыжили! Потом приехали архиепископ и митрополит, мне сказали выйти из квартиры. Но я осталась под дверью и всё-всё услышала. — Девушка подвинулась и быстрым шёпотом, будто инквизиторы могли их услышать, продолжила. — Антон, она сказала главе инквизиции, что это сделал ты. Что, как будто, ты до этого убил своего донора. Но ты вчера рассказывал же: Андрей Петрович просто отказался, я помню. — Она замолчала и вопросительно посмотрела на клирика.
— Буянов мёртв, — кивнул тот. — Я сам только сегодня утром узнал.
— Кошмар какой-то... — вздохнула Настя и продолжила. — Значит, она и говорит Данталиану, что, типа, теперь ты совсем слетел с катушек и не можешь остановиться. А еще, что прошлое убийство было скальпелем, и Сашу тоже скальпелем. А еще ему вкололи какой-то препарат, я не запомнила название. А ты, типа, носишь всякие морфии в своём кейсе. А еще там, на крови были следы от берцев. — Настя показала пальцем на его обувь в углу коридора.
— Ой, дурак, — Антон прервал Настю, звонко шлёпнув себя ладонью по лбу.
Девушка кивнула и продолжила:
— Да не переживай, они бы и без следов не особо сомневались, мне кажется. Домника сказала, что ты пошёл убивать всех доноров, на которых сможешь выйти, пока не прошёл расплату. Митрополит был в ярости. Он так кричал! Даже отстранил архиепископа на время расследования. Сказал, что отец Кельсий не мог не знать о твоих действиях, а значит, ты убивал с его одобрения. А, если уж он и не знал, значит, тем более не заслуживает своего положения. Таким образом, пока что в управлении нашей церкви встал глава инквизиции. Можешь себе представить?
Антон прекрасно смог представить. Так же, он смог представить, сколько клириков с их прихода сейчас пройдёт через пыточную. Инквизиция давно уже недолго думает о том, из кого выбивать информацию. Все кто попадал в их темные комнаты и оказывался невиновен, просто потом отражались в отчётах как профилактические беседы.
Митрополита Данталиана прославило то, что при нём инквизиция стала работать исключительно на результат, совершенно не переживая за репутацию. Даже Кельсий, скорее всего, уже испытывает на себе их методы дознания в одной из мрачных подвальных келий.
— Мне нужно ехать в церковь, я отпросилась на пару часов — принять душ и переодеться. Антош, сиди здесь и не выходи из квартиры. Я не удивлюсь, если инквизиторы будут следить и за домом моих родителей тоже. Папа и мама будут через неделю, надеюсь, за это время инквизиция выйдет на настоящего убийцу. У меня есть еще один ключ, никому не открывай! — Интонацией Настя стала похожа на маму, оставляющую недалёкого и пакостного сынишку дома одного. Видимо тоже уловив эту нотку, Настя продолжила, — газ не включай, телевизор допоздна не смотри, перед сном выпей молока с мёдом.
Друзья рассмеялись и обнялись на прощание.
— Береги себя, — прошептал Антон, — какая-то дичь происходит. Если вдруг что, если мне придётся сбежать отсюда — встретимся в школе.
— Ладно-ладно в школе, так в школе. Ой, да нормально всё будет, - Настя ободряюще хлопнула его по плечу, - я не маленькая. Да и с Данталианом я сдружилась, пока винные погреба ему показывала, — сестра Инесса подмигнула и вышла из квартиры, оставив брата Исидора в одиночестве, смотреть телевизор и не включать газ.
Проспав весь вечер и съев остатки черствого хлеба с потемневшей варёной колбасой, Исидор смотрел по телевизору какой-то старый фильм ужасов про хижину в лесу. Была уже глубокая ночь, когда он услышал вставленный в замочную скважину тяжелый ключ. В старенькой квартире всё еще стояли советские железные двери. Длинный ключ нужно было вставлять не до конца, чтобы открыть дверь, иначе он застревал и не проворачивался. Инесса прекрасно это знала, всё-таки это квартира в которой она выросла.
А вот тот, кто возился с ключом снаружи, несомненно, связался с этим замком впервые. Исидор выключил телевизор, схватил берцы из коридора и тихо прошёл в спальню. Не имея совершенно никаких идей, где можно спрятаться, он залез в шкаф у окна, в котором висела зимняя одежда. К моменту, когда он поудобнее устроился между мохнатой шубой и старым пуховиком, неизвестный закончил сражение с советским замком и проник внутрь. Судя по шагам, их оказалось двое. Щелкнул выключатель.
— Ты идиот? — Злобный шепот сопроводил щелчок.
— Да разницы-то уже, — ответили ничуть не приглушенным, спокойным голосом. — Ты столько гремел этим замком, что кто угодно бы уже проснулся и встречал нас в коридоре. Не удивлюсь, если какая-нибудь бабка-подглядка уже вызвала полицию и прилипла к глазку. Давай проверяй комнаты, я на кухню схожу.
По всей квартире защелкали выключатели, после чего открылась и пару секунд спустя разочарованно хлопнула дверца холодильника. Исидор от страха дышал чуть ли не через раз. "Инквизиторы! Это точно они! Откуда у них ключи Насти? Она его не сдала, они явно не уверены, что он может оказаться тут. Но зачем она отдала им ключи?"
— В комнатах ничего. — Шепот переместился на кухню.
— В холодильнике тоже, — прозвучал грустный ответ. — Ладно, я звоню старшому, мол, мы на месте, тут никого, остаёмся в засаде. Ты давай метнись до магазина, я тут круглосуточный на углу видел. Жрать вообще нечего, а нам тут теперь торчать, пока весь этот замес не утихнет. Опухнем же с голоду.
— Ну, тогда ты звони, раз не пойдёшь! Не хочешь, да? Ну, вот и вали, захвати еще пару пива, пожалуй. Не верю я, что придёт хоть кто-то. Этот беглец же не совсем кретин, чтобы у подруги прятаться. А так хоть повеселей будет.
Шаги направились в сторону коридора, после чего скрипнула входная дверь. Действовать надо быстро. Голос на кухне докладывал, что всё тут чисто, аж сверкает, как яйца у кота. Исидор же лихорадочно думал: "Мимо двоих не проскользнуть. Можно конечно, подождать, пока они уснут, но наверняка они будут спать по очереди. Хоть они и звучали, как парочка идиотов, всё равно это люди Данталиана. В инквизиторы кого попало не берут, не стоит и надеяться, что они упьются до соплей и повалятся спать. Сидеть в шкафу пока не найдут настоящего убийцу, тоже не вариант. Несколько часов — куда ни шло, но не дней же. Я ведь не железный. Попить, поесть, в тот же туалет сходить. А если усну и захраплю, то совсем тупо выйдет. Нет, надо идти. Сейчас! Пока он на кухне. Ну же! Двигай!". Мозг бессмысленно отдавал команды окоченевшему от ужаса телу, никакого движения не предвиделось и в помине.
Тогда Исидор, выстроил план действий, как когда обрабатывал раны доноров, и начал следовать по нему. "Не думать о том, что мы спасаемся от инквизиции. Мы просто выходим из шкафа на улицу, но на цыпочках. Сперва, не суетимся и делаем медленный вдох и выдох". Тело послушно вдохнуло и выдохнуло. "Берем ботиночки, аккуратненько и тихо открываем дверцу". Аккуратненько и совсем не тихо дверца предательски скрипнула.
Клирик замер. С кухни доносились звуки какого-то видео, включенного с телефона. Никакого интереса к скрипящим дверям шкафов. "Господи, храни интернет-зависимость! Теперь медленно, на цыпочках, аккуратно распределяя вес, чтобы пол не скрипел, проходим комнату". Старые деревянные половицы прониклись важностью момента и стараниями клирика, действительно ни разу не скрипнув. "Осталось пройти коридор, он смотрит в телефон, просто проходи и всё, ты свободен. В подъезде обуваемся и валим подальше".
Между входной дверью и комнатой, в которой находился беглец, был проход, отлично просматриваемый с обоих кухонных стульев. Клирик аккуратно просунул голову в дверной проём, чтобы посмотреть, что происходит на кухне и встретился взглядом с мужчиной в белой рясе.
— Ты кто еще, нахрен, такой? — Белая ряса сразу схватил что-то со стола и кинулся на Исидора.
Клирик бросил берцы на пол, схватил первый попавшийся флакон с полки в коридоре и швырнул в голову инквизитору. Резко наклонившись вправо, он увернулся от брошенного предмета и, выпрямляясь, выстрелил ногой в бедро клирику. Исидора слегка развернуло, и он упал на одно колено. Инквизитор сразу схватил его левой рукой за горло и впечатал спиной в стену.
— Попался, кабанчик. Тебя-то мы и ищем. Из какой дыры ты вылез? — В правой руке инквизитора тихо щелкнул предмет, схваченный со стола. — Знаешь, что это? По глазам вижу, что знаешь. Вы, мрази, все одинаковые. Боитесь огня, как звери. Мы с тобой будем стоять и не шевелиться, пока не придёт мой друг. Иначе ты поближе познакомишься с Хрюшей.
Химически разогреваемый штык Агафодора. ХРША — изобретение середины прошлого века. Или же — Хрюша, как любят ласково называть его инквизиторы. Кусок острого металла, нагревающийся до огромных температур за два щелчка и еще пару секунд. Первый щелчок предохранителя уже прозвучал. Если прозвучит второй щелчок, штык точно окажется в теле Исидора.
Аккумулятор рассчитан на один, максимум два удара ножом. Раньше, из-за большой ёмкости, аккумуляторы успевали перегреться и взрывались в руках. Хитрая конструкция теплоотвода и меньший заряд сделали оружие безопаснее для использования. Но не для мразей. У них почти сразу заживает что угодно, кроме ожогов.
Когда инквизиция поняла, что порез раскалённым металлом не затягивается, тысячелетняя закулисная бойня почти сразу завершилась. Мразей больше не нужно было нарубать в фарш, и растаскивать на несколько километров. Сперва, их догадались просто сжигать. А потом обнаружили, что хватит одного удара мечом, нагретым факелом. Или же выстрела горящей стрелой в сердце или голову. Простой и надежный способ убить мразь, придуманный сотни лет назад и актуальный по сей день. С тех пор мразей поработили и стали использовать во благо церкви. К нашему времени изменился лишь способ нагревать металл — факелы больше не нужны, лишь два щелчка и еще пара секунд.
В тихом коридоре, освещенном лишь тусклой лампочкой под потолком, трое ждали подходящего момента. Инквизитор ждал отошедшего в магазин коллегу. Клирик, прижатый за горло к стене, ждал возможности улизнуть. Хрюша, снятая с предохранителя, ждала второго щелчка в правой руке инквизитора.
Воспользовавшись заминкой, Исидор готовился к решающей схватке. "Через несколько минут придёт второй инквизитор, тогда точно конец. Меня не убили сразу, я зачем-то им нужен. Видимо будут делать козлом отпущения. Но если буду дёргаться, обвинить можно будет и мой труп. Никто особо не расстроится от того, что казнь состоялась до приговора. Инквизиторское правосудие не ждёт. Времени всё меньше. Последний шанс".
Не придумав ничего лучше, Исидор засмеялся. Захохотал изо всех сил, как в подворотне, когда прогонял толстяка Серёгу. Инквизитор на долю секунды опешил и ослабил хватку. Клирик резко согнул ногу в колене. Хрюша щелкнула второй раз. Колено достигло промежности, скрытой под белой рясой. Резкий выдох инквизитора. Ослабшая правая рука направляет штык в горло клирика. Клинок быстро краснеет. Левой рукой Исидор сильно толкает инквизитора под правый локоть, рука проходит выше головы. Инквизитор от боли в промежности делает шаг назад и слегка скручивается в корпусе. Выхваченный из ослабшей руки, всё еще раскалённый клинок вонзается в его глазницу.
"Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо! Бежать!". Исидор бежит по лестнице вниз, молясь, чтобы второй инквизитор всё еще был в магазине. Выбежав из подъезда, он оглядывается по сторонам. Двор пуст во всех направлениях, вдали светится вывеска круглосуточного минимаркета. Обрадованный клирик забегает за дом и останавливается перевести дух. "Я. Убил. Инквизитора. Вот теперь мне точно жопа. Даже если они меня не поймают, в любом случае впереди расплата. Сколько я смогу не спать? Двое суток? Трое? Может вернуться, дождаться у подъезда второго инквизитора и самому воткнуть себе Хрюшу в глаз? Чего тянуть-то?"
Отдышавшись, Исидор пошёл подальше от дома родителей Насти. Только сейчас он понял, что его переполняет энергия. Хотелось бежать, не останавливаясь несколько часов. Или переплыть горную реку. Завыть на луну во весь голос. Его переполняла сила. И с этим срочно надо что-то делать. В целом, избыток силы со временем выветривался сам собой. Но за убийство его наполнило так сильно, что ему казалось, он светится в темноте. "И ведь это инквизитор умер моментально, клинок же сразу попал в мозг! Куда вообще можно деть силу, набранную за убийства Саши и Андрея?" — подумал Исидор. Под босыми ногами хрустела щебёнка, что навело его на неприятную, но всё же мысль.
Есть еще один способ убийства мрази, кроме огня и растаскивания рубленого фарша на несколько вёрст. Это самоубийство. Если он нанесёт увечья сам себе, силы не будет, как и расплаты. Жалко конечно столько сливать впустую. Ему казалось, что сейчас он мог чуть ли не онкологию вылечить в пару секунд. Но вместе с тем он ощущал себя пятилеткой, выпившим пару литров колы. Такая пресыщенность силой, была совершенно некстати. Надо срочно сливать до разумных пределов.
Пошарившись по округе, клирик нашёл крупный осколок стекла. Второй неприятный момент — это то, что боль он ощутит сразу. Будучи мразью, вообще забываешь о повседневной боли от случайных порезов и прочей ерунды. Только очень сильная боль ощущается сразу, хоть и притупленная. Есть только ожоги и расплата. Но в тёмной комнате на стуле, когда готов к боли, к этому относишься уже совсем иначе. Удобно устроившись на лавочке, Антон стянул носок с правой ноги и положил ступню на колено. Он взвесил в левой руке прямоугольный осколок и приставил его к ступне, ощутив холод стекла.
Быстрым движением он воткнул край осколка в подушечку между большим и указательным пальцем, слегка зашипев от боли. Чуть привыкнув к ощущениям, он, не вынимая кончик из импровизированного упора, направил осколок так, чтобы кромка стекла проходила параллельно ступне. Легким движением прорезав ступню по всей длине, он аккуратно опустил ногу и поставил край стекла на асфальт. Получилось, что его правая нога, чуть надрезанная, стояла на вертикально стоящем осколке.
Зажмурившись, Исидор резким движением встал на правую ногу, переместив вес тела на носок, сразу потерял равновесие и упал. Годы тренировок с бесом помогли ему не заорать от боли и не разбудить всю округу. Осколок, само собой, не смог прорезать ступню насквозь. Но всё равно отделил большой палец от указательного раза в три глубже изначального. Рваные края раны, попавшая грязь, крошка от не шлифованной кромки стекла, всё это давало надежду, что сил на исцеление уйдёт достаточно.
Не поднимаясь, Исидор с шипением вытащил осколок и принялся за заживление скопившейся силой. "Лишь бы не пришлось повторять, второй раз я уже не решусь на такую дичь".
Клирик исцелил несчастную ногу, которая уже второй раз отдувается за все его грехи, менее чем за двое суток. Почувствовав, что он больше не переполнен энергией, Исидор облегченно вздохнул и решил, что с остальной набранной силой он вполне справится. Чуть поразмыслив, клирик решил позвонить Насте и узнать в порядке ли она. Надо понять, что вообще происходит сейчас в приходе, и как у инквизиторов оказался ключ от дома её родителей. Решив, что откладывать звонок смысла нет, он набрал номер подруги. На маскировку ему уже было наплевать. Второй инквизитор точно успел поднять тревогу. Необходимо получить хоть какие-то ответы, перед тем как его поймают. Несколько длинных гудков. Сброс.
— Надеюсь, с ней всё в порядке, — прошептал Исидор в безмолвную ночь.
