Наш мозг… О, наш мозг! Величайшая шутка вселенной. Он вырос слишком быстро, как раковая опухоль на теле примата. У него есть отделы, отвечающие за квантовую физику и поэзию, но рулит всем древний, как говно мамонта, рептильный комплекс. И вот ты, такой одухотворенный, слушаешь Баха, а в глубине твоей черепушки сидит крокодил и думает только об одном: как бы откусить соседу башку и занять его теплую нору. Вся наша мораль, этика, законы – это тоненькая пленка цивилизации, натянутая на зияющую пасть первобытного ужаса. И она трещит по швам от любого чиха.

Мы – сперматозоиды в гигантском космическом презервативе. Миллиарды нас, и каждый несется, расталкивая других, к какой-то мифической яйцеклетке под названием «Счастье» или «Успех». Мы объединяемся в стаи – нации, корпорации, футбольные клубы – но это лишь временные союзы, чтобы сожрать другую стаю. Внутри – тотальное наебалово. Брат кидает брата, друг всаживает нож в спину за лишний ноль на банковском счету. Любовь? Это просто биохимический сбой, временное перемирие между двумя эгоистичными хищниками.

А впереди – следующая стадия. Тот самый Рептилоид. Не ящер с зелеными чешуйками из желтой прессы, нет. Нечто иное. Существо с холодным, как лед Титана, разумом. Существо, у которого наконец-то откроется третий глаз, атрофируются железы, отвечающие за страх и сострадание, и он увидит мир таким, какой он есть – голой математической формулой, игрой вибраций. Он не будет писать стихов, он будет писать саму реальность. Он не будет верить в бога, он станет им.

Но до него – как до квазара пешком. Мы застряли. Зависли на этой ублюдочной, промежуточной стадии долбоеба – уже не обезьяна, но еще далеко не мыслящий кристалл. У нас уже есть ядерная дубина, но мозг все еще на уровне павиана, размахивающего палкой. И каждый день, включая новости, ты видишь этот отчаянный, предсмертный танец эмбрионов, которые решили устроить аборт самим себе, так и не родившись.

И вот я сижу, скорость бьет по нервам, как разряд дефибриллятора, город за окном гудит, как растревоженный улей обреченных, и я вижу их всех – от клерка до пророка, от шлюхи до королевы – как они мечутся в своих аквариумах, бьются головой о невидимое стекло, не понимая, что весь их мир – это просто капля мутной воды, а настоящий океан еще даже не начался. И не факт, что начнется. Может, весь этот эксперимент свернут, свет погаснет, и останется только тихий смех в пустоте. Смех над венцом творения, который оказался всего лишь дурной шуткой, выкидышем космоса. Ха.

Далее о самой процедуре.

Воду с неизвестным pH, неизвестного качества, неизвестно с чем, под напором люди отправляют в кишечник в неконтролируемых объёмах. Сам факт наличия такого "душа" говорит о регулярности и частом использовании.

Кишечник защищается от угроз слизью, которую "душ" грубо смывает на большом протяжении.

Это принципиально отличается от клизмы, т.к. клизма - это кипячёная вода, в идеале, с некими смягчающими веществами.

Даже правильная клизма может причинять вред и применяется по показаниям, когда польза или необходимость превосходит потенциальные негативные последствия. Клизма - это медицинская процедура, которая далеко не "безобидна".

"Анальный душ" - это самое настоящее мракобесие, не имеющее отношения к нормальным клизмам. Это аналог еды с грязного пола. Это хуже, чем пить из туалетного бочка, вода та же самая, но при питье хотя бы есть шанс, что желудок и микрофлора кишечника нейтрализуют угрозы.

Основная проблема патогенных микроорганизмов - закрепиться в организме человека. Если защитные механизмы человека работают нормально, он может не заражаться, даже активно контактируя с возбудителями болезней, но, если есть "брешь" и инфекционный возбудитель закрепится, может начаться заболевание. Люди сами создают такую брешь "анальным душем".

Интимные смазки защитную функцию не выполняют, они сами могут нести микробиологическую и химическую угрозу.

После "анального душа" кишечник беззащитен и раздражён, что делает его особенно беззащитным перед не только патогенными, но и условно-патогенными, и полезными (в норме) микроорганизмами. Угроза может придти из верхних отделов кишечника, из водопроводной воды, при половом акте и т.д. Кишечник после "анального душа" можно сравнить с территорией после катаклизма, на которую кто придёт, тот и получит преимущество, попробуй потом отвоевать.

Иммунодефицит.

Существует "химический СПИД". Вот цитата из статьи, посвящённой плохой очистке водопроводной воды:

Химический СПИД - Чем потенциально опасна вода из Волги? - В ней высоко содержание природной органики, а также продуктов деятельности предприятий в бассейне реки. Наибольшую опасность для здоровья человека несут устойчивые соединения хлора и органических примесей. Угроза номер один - диоксины - сложные соединения с «вкраплением» молекулярного хлора, которых раньше в природе не существовало. Но с появлением заводов, а в нашем регионе много производств, где используется хлор, диоксины попали в реку, их обнаруживают в почве и даже в молоке кормящих матерей. - И чем диоксины опасны для человека? - В организме человека они ломают внутриклеточный генетический механизм, отключают иммунитет. Вдобавок у них нет нижней границы токсичности, даже мизерное количество диоксинов в организме опасно!

«Химический СПИД». Что опасного содержит вода из Волги и как ее очистить.

Иммунодефицит может быть результатом банального истощения, что может случаться при некоторых хронических инфекционных заболеваниях, аллергических реакциях, интоксикации и т.д.

Устал, получилось и так "много букв", а можно ещё писать и писать по этой теме.

Вывод: хочешь быть здоровым, не пользуйся "анальным душем". Лучше вообще в "развлекательных" целях задний проход не трогай.

Поддержка остро нуждающихся котов: https://pay.cloudtips.ru/p/4c9b63bf

• Ночь первая: любопытство и влечение. Вместо того чтобы устремить взгляд внутрь себя и в текст молитвы, он рассматривает красоту мертвой панночки. Он допускает в свое сердце греховное любопытство и плотское влечение. Это первая брешь в его защите. Он не устоял перед искушением — и этим приоткрыл дверь для воздействия ведьмы.

• Ночь вторая: уныние и пьянство. Осознав угрозу, он не ищет спасения в искренней молитве или в том, чтобы обратиться за помощью к Церкви. Нет. Он выбирает самый человеческий и самый губительный путь — залить страх вином. Грех уныния и чревоугодия ослабляет его дух и рассудок ещё сильнее. Он добровольно топчет свою и без того слабую веру.

• Ночь третья: отчаяние. К финальной ночи в Хоме не остаётся ни веры, ни надежды. Он рисует защитный круг уже механически, сам не веря в его силу. Им движет животный ужас и отчаяние — смертный грех, означающий полную потерю надежды на Бога. Круг защищает его тело, но душа уже давно незащищена.

И вот появляется он — Вий. Существо, чей взгляд убивает. Но ключ к разгадке вот в чём: Вий — слепой. Он не может сам найти Хому. Его нужно подвести и поднять ему веки.

И здесь — главный философский момент всей повести. Хома делает это сам.

Он слышит команду: «Поднимите мне веки!» — и поддается ей. Из любопытства? Из ужаса? Из последней искры того самого «не поверю, пока не увижу»? Он сам смотрит в глаза своей гибели.

Вий — это не причина, а следствие. Это материализовавшееся отчаяние, неверие и грех самого Хомы. Монстр приходит не потому, что его позвали, а потому что душа философа была уже готова его принять, была опустошена и лишена защиты.

Так о чём же эта притча?

Гоголь создал не историю про внешнего злодея. Он написал притчу о том, как внутренняя слабость, малодушие и отсутствие истинной, сердечной веры делают человека уязвимым для тьмы.

Зло проникает не через щели в дверях, а через бреши в нашей душе, которые мы сами создаём: любопытством к запретному, уходом в грех вместо молитвы и, в конечном счёте, отчаянием.

Мы нередко возводим вокруг себя защитные барьеры из ритуалов, убеждений или наставлений, веря, что они обеспечат безопасность. Однако повесть «Вий» предостерегает нас: когда сердце опустошено сомнениями и неуверенностью, даже самая мощная преграда окажется бессильной. Одна лишь слабость духа способна разрушить любые стены и открыть путь злу.

Однако, если взглянуть внимательнее, гибель Хомы Брута представляется не случайной западнёй, а закономерной трагедией медленного нравственного упадка, состоящего из трёх основных этапов.

Акт нулевой: Соблазн — искра падения

Ещё до акта насилия разворачивается событие, запускающее маховик рока. Уставший, ищущий ночлега Хома сталкивается со старухой-ведьмой — и та является ему в облике пленительной панночки. Этот миг искушения становится решающим. Потерявший бдительность, измождённый философ поддаётся её чарам. Это уже не борьба со злом, а увлечённость, подчинённость соблазну, охваченность странным притяжением и болезненным любопытством. Зло проникает в его жизнь не грубой силой, а через обман и приманку. Физического греха ещё нет, но уже совершён грех духовный — проявленная слабость и открытость искушению. Именно эта внутренняя уступка становится той искрой, что задаёт импульс всем последующим ступеням падения.

Акт первый: Грех убийства — начало падения

Фундамент трагедии Хомы заложил именно акт насилия. Несмотря на угрозу, исходящую от потусторонних сил, его решение убить панночку становится роковым. Независимо от природы жертвы, этот поступок ложится тяжёлым бременем на совесть героя. Преступив библейское предписание «не убий», богослов теряет статус невинной жертвы обстоятельств и превращается в пособника зла. Руки его осквернены кровью, и моральное очищение, которое могло бы служить защитой в дальнейшем, оказывается утраченным навсегда.

Второй акт: грех сомнения — путь духовного падения

Хома вновь оказывается внутри круга, начертанного молитвенным ритуалом. Внешне он исполняет всё верно, однако Гоголь намеренно выделяет важное обстоятельство: герой произносит молитвы сухо, автоматически, лишённые подлинной веры и душевного участия. Будучи философом, человеком, получившим образование в области богословия, Хома так и не принял эти знания сердцем. Священные тексты воспринимаются им лишь как механические формулы, волшебные чары, которые сработают независимо от внутренней силы убеждения. Его надежда покоится исключительно на обрядовых действиях, а не на истинной вере. Именно эта внутренняя пустота создаёт уязвимое место в духовной обороне героя, позволяя злым силам проникнуть внутрь.

Третий акт: Чревоугодие и уныние — путь добровольного падения

Осознавая всю тяжесть ситуации, Хома принимает судьбоносное решение. Вместо молитвы, раскаяния и ясности мысли он выбирает иной способ забыться. Просит спиртного и огромную порцию пищи, надеясь заглушить собственный страх едой и питьём. Таким образом обнажаются две известные страсти — чревоугодие и уныние.

• Обжорство проявляется как стремление найти успокоение через физическое наслаждение, попытка скрыться от внутренних проблем за счет плотских удовольствий.

• Отчаяние выражается в отказе бороться, в пассивности духа и принятии своего положения как неизбежного и безнадежного.

Таким образом, «Вий» — это не просто «страшилка», а строгая духовная притча. Гибель Хомы Брута — это следствие не столько внешнего зла, сколько внутренней слабости, маловерия и нежелания бороться за свою душу. Он гибнет не от Вия, а из-за того, что шаг за шагом сам подготовил себя к этой встрече, позволив злу вселиться в свою душу через грех, отчаяние и маловерие. Эта история — вне времени, ведь она предупреждает нас о том, что главная битва со злом происходит не в нарисованном на полу круге, а в сердце человека.