– Пойду на работу – мой отпуск давно закончился. Даже у самого понимающего и дружелюбного начальства когда-нибудь терпению приходит конец…. Уже представляю с какой улыбочкой божьего одуванчика, Кира будет пилить меня за самоволку. Это еще в лучшем случае, в худшем – её сестра загонит меня до смерти на тренировках…
Отвечает Ной на заданный вопрос, когда они закончили с завтраком и вернулись в комнату.
Застегнув широкий ремень зауженных джинс, она принимается расстегивать пуговицы, но остановлена одним рывком, и усаживаясь к нему на колени, прижата спиной к широкой мужской груди. Его рука нырнула под свободно прилегающую рубашку, пока другая - расстегивала джинсы. Демон почувствовала ласкающее её дыхание на шее, проникновение его пальцев во влагалище, и не смогла сдержать тихий прерывистый стон, погружаясь в эти ощущения с головой…
Теперь придется идти в душ…
Шутливо пожаловалась Ной, когда они закончили, но продолжали валяться в кровати.
Давай не пойдем сегодня никуда.
Виктор прикоснулся губами к её плечу, не позволяя встать. Его съедало беспокойство о том, что все это растает без следа, стоит им покинуть комнату.
Давай проведем так остаток жизни.
Заманчивое предложение, но… Ты не забыл? Нас ждет Глен и… Важное дело.
Ной встала, освобождаясь от его захвата, и вышла из комнаты, после чего послышался шум воды. Виктор перевернулся на спину, глядя в потолок. Нет, он не забыл. Но готов ли к этому – другой вопрос…
Солнечный свет, льющийся с окна, топит его в себе. Подсвечивая пространство расширяющейся полосой, заставляет прикрыть рукой глаза. Он кажется ему до боли знакомым. С каждой комнатой этого места связаны свои воспоминания. Все они счастливые, с приятной ноткой горечи, неосознанно вызывающие улыбку, приятно растекающуюся по лицу.
До вчерашнего дня медиум не позволял себе утонуть в этих водах, прекрасно осознавая, что стоит расслабиться и назад уже не выплывешь.
Сколько раз до этого его тянуло на дно, которого нет – чем глубже, тем темнее и тем сильнее чувство одиночества затекает в легкие, словно в корму дырявой лодки, и душит, пытаясь свести с ума от невыносимой боли и тоски…
Вода в душе стихла. Тихий звон заполнил комнату. Взгляд синих глаз полон нежности. Она вновь одета и готова выходить, но, как всегда, терпеливо ждет его.
Да, эти комнаты более никогда не услышат её смеха, и причины этого ему никогда не забыть, увы, уже не изменить того, что он сделал, но…
Тем, кто залатал его дыры, была Ной. Она так же избавилась от всей грязи. Наконец, он может дышать свободно. В кристально чистом океане, что подобен её слезам – разве что сладкий на вкус, но он давно привык к этой сводящей скулы приторности – Виктор чувствует себя, как дома. И… Счастлив?
Мужчина резко встает и подходит к ней. Их поцелуй опьяняет подобно глотку самого крепкого алкоголя – для храбрости, для уверенности, что все это реально и никуда не денется…
Они теперь вместе, навсегда.
– Глен,- обратился Виктор. Они только пришли к могиле. Маг стоял к нему спиной чуть впереди,- Знаю, такое не прощают, но…
– Замолчи. В этом нет необходимости,- он развернулся к медиуму,- Ты не виновен, я уверен в этом.
– «Уверен»? Тебя там не было. Что ты можешь знать? Я… Был напуган и… Расстрелял в нее всю обойму.
– Ты прав, не было. Я только опознал тело, кремировал ее и поставил надгробие, так что…
– Хватит. Почему ты всегда такой? Вечно, у тебя есть, что сказать… Помолчи и просто выслушай меня, наконец.
– Нет, это ты молчи и слушай,- Глен сократил расстояние между ними и подтянул мужчину за ворот,- Я больше не позволю никому расплачиваться за свои ошибки! Если бы я вправил тебе мозги еще тогда, если бы не остался в стороне, эти пять лет могли бы сложиться для нас по-другому. Если бы я видел дальше собственного носа,- Он обернулся к Ной, что слушала их, замерев. Потом он перевел внимание обратно на Азимова. Маг отпустил его,- Если бы… Я не был так безразличен к этому. Но тогда меня не заботило насколько ты погряз в чувстве вины. Мне нужно было решать свои проблемы и не было времени тратить его на тебя. Так что, я виноват не меньше и сейчас ты выслушаешь все, что я хочу сказать.
Он перевел дыхание, поправив очки на переносице.
– Ты говоришь, что в страхе расстрелял всю обойму?
– Именно, но причем здесь…
– Притом, что на теле было лишь одно пулевое ранение - в сердце, со спины.
– Действительно? Что, если все, что ты видел и чувствовал, тебе лишь привиделось?..
– Глупости… Как такое возможно?
– Ты сказал, что перед этим на тебя напали?
– Да. Женщина с косой, она отрезала мне руку..,- он дотронулся до предплечья левой, внезапно до Виктора стало доходить, что Глен пытается ему сказать,- По-твоему все это также была иллюзия? Будь это так, Рэй смогла бы излечить себя. Она бы не погибла от одного выстрела!
– Здесь я должен вновь извиниться перед тобой…
Виктор посмотрел на него вопросительно.
– Мы многое скрывали от тебя. Но сейчас, возможно, ты сможешь понять ее, после стольких-то неудачных попыток убить себя..,- он невесело усмехнулся, но медиум все еще не понимал к чему маг клонит,- Во-первых, пуля задела сердце. Ей потребовалось бы сильно сконцентрироваться, чтобы исцелить себя и не факт, что получилось бы, пока враг все еще где-то близко. Плюс на это потребовалось бы время, и она могла истечь кровью раньше, чем закончила бы лечение. Магия - не чудо, ты прекрасно знаешь это и без меня. И, во-вторых… Рэй, должно быть, решила, что это её шанс искупить грехи…
– Грехи? О каких грехах ты говоришь?
– После того, как мы переехали в Столицу, ей стали сниться кошмары. Очень часто. Сны, в которых она убивает людей, сжигая целые города. И Рэй чувствовала, что это правда. Что она и правда делала это… Что это было ее забытое прошлое… Она несколько раз пыталась убить себя, но я вовремя вмешивался. Она умоляла меня наказать ее. Но я не мог даже этого. Я был действительно рад, когда ты приехал к нам. Ей стало заметно лучше, а мне стало спокойней, ведь я мог доверить ее тебе, пока был на работе. С другой стороны, она стала винить себя еще больше. Ведь ты восхищался ей, и она считала, что не заслуживает этого…
– Что? Всегда улыбалась и шутила? Казалась такой искренней? Правильно. Она хотела быть такой хотя бы в твоих глазах, рядом с тобой. Но наедине со мной, ее маска спадала, и открывалась настоящая сущность - полная боли и тьмы.
Виктор не может сказать и слова против. Ведь, на самом деле, он всегда чувствовал это. Что что-то было не так. Она делала опасные вещи. Бывало, выглядела такой испуганной или печальной. Вот только, он был слишком влюблен, чтобы увидеть всю тьму, что царила внутри нее. Но имеет ли это большое значением, если ее больше нет и он сам виновен в этом? Эти воспоминания, видения, чувство отдачи, боль от потерянной руки, что до сих пор сопровождает его. Он хочет сказать, что все это ложь? Этого просто не может быть…
– Я не могу доказать тебе, что говорю правду,- вновь начал Глен, хватая медиума за плечи, вырывая его из черного болота мыслей,- Я думал, уж сейчас-то ты сможешь поверить мне. Принять это и отпустить. Неужели я ошибся, Виктор? Прошу тебя, хватит! Не вини во всем себя. Я тоже виноват. Прости, что оставил тебя одного, что не сказал всю правду сразу. Поэтому можешь ударить меня, если хочешь; можешь злиться, кричать. Только не неси все в себе, мой друг. Позволь нам разделить твою ношу.
Он подался вперед и крепко обнял медиума, заставив того опешить от неожиданности. Чтоб маг и проявлял такую сентиментальность? Ной подошла ближе и взяла его за руку, по ее лицу струились слезы. Что за люди? Почему они так беспокоятся о нем? Почему им так важно, чтобы он не ненавидел себя? Почему они все еще рядом, когда он наделал столько ошибок, и сделал больно стольким людям? И, наконец, почему их чувства находят такой сильный отклик в нем самом? Почему ему так хочется поверить им? Виктор и сам не заметил, как слезы заструились по его щекам и он сжал эту теплую руку в ответ…
Возможно, не сразу, но он обязательно научится любить себя таким, какой есть, а не каким его хотят видеть окружающие. А пока… Виктор смотрел издали, как Ной и Глен ухаживают за могилой, с улыбками на лицах о чем-то переговариваясь, а сзади, спиной к его спине, стоит девушка с рогами и золотистыми волосами и, которую видит только он. И только сейчас медиум понял, что это не Рэй, а лишь отголосок его чувства вины и любви к ней. И теперь, осознав это, может отпустить ее, чтобы сделать первый шаг на пути к принятию прошлого, навстречу будущему. Образ распадается на блестящие полигоны и исчезает, а мужчина подходит к друзьям.
Он никогда не признавался в любви. Девушки всегда делали это сами — ему же оставалось принять или отвергнуть их чувства. Единственная, в которую он влюбился за всю свою жизнь, была его младшей сестрой. Хоть между ними и не было кровного родства, их узы были крепки. И все же… Даже не зная, как сделать это, смеет ли после всего, что было, имеет ли право, Глен желал этого признания от всего сердца.
Они стояли друг напротив друга. Ной печально улыбалась, заглядывая в его глаза, которые вновь смотрели голубой бухтой, щекочущей пятки волной. Она же топила его в своих океанах, открыв рот, чтобы ответить, но…
– Поздно спохватился. Она уже занята,- Виктор подкрался сзади, обнимая за плечи и нависая, упираясь подбородком девушке в голову и показывая ему язык. Его поведение ребенка заставило Рассела остолбенеть, взирая за сценой, что они устроили далее.
– Тебе ли об этом говорить..,- Ной повернулась, отодвигая его лицо рукой, потом она оттянула щеку пальцами,- Так кому там «Флаг в руки»? Я что, похожа на переходящий приз?..
– О-откуда ты?.. Пр-редатель! Чтоб ему икалось,- демон взялась за другую щеку, тоже оттянув ее. Это не то, что она хотела услышать,- П-прости!.. Я вовсе не… Я хотел, как л-лучше… Ай-яй-яй, правда, Ной, хватит, оторвешь…
Их перебранка, которая постепенно набирала обороты, прервалась только, когда они услышали смех со стороны. Ной неосознанно задержала дыхание, поворачивая голову обратно. Виктор освободился от захвата.
– А, нет, просто,- Глен вытирал слезы, что скопились в уголках глаз из-за смеха, сняв на время очки,- Словно вернулся назад во времени…
Они вновь завели свои часы, что стояли неподвижно целых пять лет — стрелки снова пошли, описывая круг. Смех и счастливые улыбки снова поселились рядом с ними. И это казалось сном, проснуться от которого боялся каждый из них…
Слышишь, в полночь звонят колокола на горе,
Созывая всех ведьм на Шабаш?
Подходи, не бойся, каждая здесь сестра тебе. Поверь, все, как одна.
Пей, танцуй в кругу друзей, пока светит на небе звезда.
А, когда устанешь, давай разожжем костер. Поставь на него котёл,
Где сварим кости наших врагов. Умоемся их слезами.
На утро поймешь, что все это ложь — враги обернутся друзьями.
Пила ты их кровь, ела мясо с костей, на мольбы и плачь ты плевала.
Но лишь смех до слез прошибает тебя, улыбкой рассвет ты встречаешь.
Старшие сестры тебя привечают. И, отныне, тебя Смерть величают.
Избранница тьмы. Вестник зла и Верный Воин Хаоса —
Четвертый Всадник Апокалипсиса…
Смерть видит улицу в прицел верного напарника — магической винтовки, напевая песенку, слова которой просто всплывают у нее в голове, поэтому лишены рифмы и звучат отрывисто. Она выжидает свою цель, которой не пережить этот день. Смерть никогда не промахивается.
Они уже долгое время охотятся на демонов. Не только на них, но это любимая добыча их братства. Правда, за все это время ими было убито всего пара штук. Мало того, что «зверь» редкий, так еще и опасный. Прошлый раз был несколько лет назад. Ей тогда не дали попробовать свежей крови - Война справилась сама. Да и сейчас, это была работа Чумы, но она слишком увлеклась. И поплатилась за это. Так ей и надо. Нечего играть с добычей, как кошка с мышкой. Даже у мышки есть зубки, уж не старой ли крысе об этом знать?..
Когда цель вступает в пределы видимости, Смерть сильнее прижимается к прикладу винтовки. Ей не впервой убивать, поэтому палец не дрожит, обхватив спусковой крючок. Черные волосы с красными подпалинами развиваются на ветру, пробегающему по пустынной улице. Солнце, блестящее на снегу, должно помешать заметить яркое свечение магических печатей. Смерть терпеливо ждет удачного момента, чтобы закончить все одним выстрелом, и когда такой настает, он раздается.
Проверяя состояние цели, что неподвижно валяется на брусчатой дороге, лицо ведьмы, до этого ничего не выражающее, хищно улыбается…
Виктор вернулся к «Офису». Они расстались на кладбище, но еще обещали встретиться вечером. Он зашел в пекарню. Она была закрыта, там не горел свет, а стулья были перевернуты на столы. Он догадывался, что волк ушел, но убедился в этом только сейчас. Медиум прошел внутрь и подошел к прилавку. Там лежала записка. Изучив ее, губы медиума изогнулись в улыбке. Он оставлял им это здание, квартиру в городе дождей и мастерскую отца. Они втроем могли распоряжаться этим хозяйством, как считали нужным. Но и так было ясно, какое наследство кому предназначалось. Мужчина обвел помещение взглядом. Он не был уверен, что хочет продолжать его дело. В конце концов, у него было «Ателье», отказываться от которого был не намерен.
Виктор постоял немного в этом месте, и ему казалось, он все еще слышит, как играет радио, а оборотень ходит между столиков, вытирая поверхность и подливая людям кофе. Внезапная боль в районе груди заставила его захлебнуться воздухом, закашлявшись и согнуться, но это состояние прошло так же быстро, как и появилось, не оставив после себя ничего, кроме замешательства и приступа злости. Выдохнув, медиум встал и вышел на улицу. Там он встретился с Айрис и Никой. Ребенок подбежала к отцу и тот взял ее на руки. Вчера им никто не дал нормально пообщаться, они проводили время с Хэльсингом. Ведь именно для этого, он и купил им билеты.
– Я так и не поблагодарила тебя,- сказала волчица. Зная волка, он вполне мог просто исчезнуть, не попрощавшись,- Спасибо, что дал нам в последний раз побыть с ним.
Хэль для них был как мудрый отец, учитель по жизни и старший брат. Как пример для подражания и объект восхищения. Где он сейчас? Что делает? Носится вольным ветром по лесам и долинам. И все еще где-то поет свои песни, воспевая луну. Они все втроем замерли, прислушиваясь к звукам, словно хотели услышать его здесь и сейчас.
Внезапно к ним обратилась девушка. Ее интересовало, почему пекарня все еще закрыта. Они сказали, что сегодня она не работает. Из-за чего она заметно расстроилась, ведь купленная здесь булочка перед сложным рабочим днем всегда поднимала ей настроение. Когда она ушла, Виктор показал волчице записку.
– Почему бы тебе не занять его место? Уверена, у тебя бы получилось. По крайней мере, намного лучше, чем у нас.
Она знала, ведь, когда они жили вместе, он кормил их вкусной едой. И ему всегда нравилось готовить. Медиум чувствовал, что ему еще долго будут пытаться промыть мозги, советуя это, но почему-то это не злило, ведь он и сам еще был не уверен, как поступить.
– Побудьте здесь пару дней,- сказал Виктор, опуская ребенка на землю и потрепав по голове,- Хочу показать вам город. Уверен, мы найдем много интересных занятий. Если неудобно в «Ателье», можете перебраться в «Фурин», там полно свободных комнат.
Они так и планировали. Айрис, вообще, удивляется, как он еще не мучается спиной, ночуя на таком диване. К тому же, у нее было здесь одно незаконченное дело…
Из-за сильной боли, которой внезапно разразилась голова, Ной останавливается, немного нагибаясь вперед и пуля проходит в нескольких сантиметрах, слегка задевая волосы и… Срывая колокольчики, разбивая их. Демон не поняла, что произошло, но ей это и не требуется, место уже заняли…
Смерть промахнулась. Как? Это невозможно… Кусая губы, она снова наводит прицел, пытаясь быстро исправить положение. Но… Выпущенные пули застревают в барьере, что демон устанавливает одним взмахом руки. Они просто остановились в воздухе, а потом, потеряв энергию, упали на землю, отскакивая от нее с мелодичным звоном. Смерть бросает в дрожь от одного взгляда в эти глаза, в которых нет и намека на страх или же сострадание, даже ее собственные сейчас кажутся более живыми… Ей овладела паника, но она ничего не успевает сделать. Демон моментально собирает возле руки огненный шар, и выпускает в охотника, который внезапно сам стал добычей. Сгусток энергии врезается в стену дома, где лежит Смерть, разрушая все, что прилегает к крыше…
Ной опускает руку и переводит взгляд на улицу, почувствовав чье-то присутствие.
– Бесполезные,- цедит сквозь зубы женщина, медленно приближаясь к демону и посмотрев туда, где только что сидела ее сестра,- Можете покоиться с миром. Предоставьте все старшей сестре.
Коса за ее спиной жадно блестит на солнце, предвкушая кровь. Ничего не меняется, Ной все так же стоит и смотрит.
– Стоит представиться? Тебе интересно узнать имя того, кто убьет тебя? По-моему, это лишняя информация, если ты, конечно, не собираешься становиться мстительным призраком… Но сегодня у меня хорошее настроение, так что, так и быть, я позволю тебе узнать свое имя… Голод. Ту, что стреляла в тебя, звали Смерть. А ту, с кем ты встречалась раньше, Чума. Они были моими сестрами, так что не надейся уйти живой!
Пока она говорит это, Ной неподвижно стоит, не поймешь даже слушает она, или просто смотрит. Женщина заносит косу над плечом, во всех ее движениях заметно мастерское владение этим оружием. Оценив это, демон решает не рисковать. Она всего лишь защитный механизм со слетевшим предохранителем — без лишних эмоций и сомнений, смотрящий на вещи разумно, без розовых очков и не закрывая глаза. Поэтому упоминание ведьмы, из-за которой ей пришлось убить много невинных людей, для нее сейчас ничего не значит. Спалить пару десятков человек — запросто. Убить пару ведьм — еще проще. Единственное, что важно — собственная безопасность и благополучие.
Девушка материализует Грам, хватая невидимую гарду и вытаскивая его. Из головы вылетело, что он столкнулся с Копьем Одина, и теперь представляет собой лишь обрубок. Услужил, братец. Ведьма злорадно ухмыляется, интересуясь собирается ли она сражаться этим. Собирается. Для вас бы и обрубка хватило, но раз решила не рисковать, Ной заносит меч обратно, словно убирая в ножны на поясе. Пламя, появившееся возле руки, моментально пожирает остаток лезвия, а потом его языки тянутся от него вперед, образуя оранжевое острие.
Ведьма улыбается, сокращая между ними расстояние — столкнувшись, сталь звенит в полуденном воздухе, нагреваемом так же и пламенем, что медленно распространяется по пространству вокруг…
Кто-то сообщил в полицию, но они не решались подойти близко, просто оцепив территорию подальше от огня, и ожидая подкрепление из других Отделов и пожарных. Эта пешеходная улица часто пустовала, ее редко использовали для прогулок, так как она находилась близко к Стене, плюс рядом построили новую, и Ной нравилось это уединение, поэтому она всегда добиралась до Штаба этим путем. Алекс знал об этом, оттого поступивший приказ привлек его внимание, хоть в нем и не говорилось ничего конкретного. Ему это не нравилось, но он решил сообщить о своих подозрениях Виктору. С самого утра ощущая беспокойство, медиум тоже не стал рисковать. Недавно он вновь почувствовал резкую боль в груди. Если это не знак, что случится что-то плохое, то что? Переговорив с одним из коллег, алхимик лишь удостоверился в своих подозрениях. Они кинулись на место, но их остановили, предупреждая, что дальше опасно.
– Пропустите их,- раздался женский голос сзади, развернувшись они увидели «Дворняг»,- Не знаю, что там происходит, но раз вы оба здесь, полагаю, мы не ошиблись приказом… Неужели вовремя добраться до рабочего места уже такая проблема?..
Кира умела запугать улыбкой, в которой совершенно не было агрессии. Все присутствующие невольно сглотнули, застыв. Несмотря на внешний вид, младшая из сестер была сильнейшей среди своры — в мастерстве владеющая множеством видов оружия и боевых искусств, гениальный дипломат и просто красивая женщина.
– Полагаюсь на вас, иначе… Этой проблемой придется заняться нам. И Алекс,- только развернувшись и сделав шаг, он остановился, повернувшись обратно,- Будь осторожен. До нас доходили слухи..,- она задумалась, замолчав, стоит ли говорить в таких обстоятельствах, не проверив их досконально,- Ладно, не важно… Думаю, это может подождать. В любом случае, удачи.
Парень пожал плечами и, развернувшись, догнал Виктора, ушедшего вперед.
«Интересно, что она хотела сказать? Что еще за слухи?» — подала «голос» лисица, заволновавшись об этом, казалось, больше всех.
– Не знаю… В любом случае, сейчас это неважно.
«Эй, с тобой точно все нормально?»
«То, что было в прошлый раз… Уверен, что не повторится сейчас?»
Алекс промолчал. Да что со всеми не так?.. Он и сам все прекрасно знал. «Прошлый раз» был несколько лет назад, когда они помогали тушить пожар в Старом городе, а он застыл и не мог пошевелиться, увидев огонь. Она еле привела его в чувства. Эти пять лет ему иногда снится тот ад, перекликаясь с воспоминаниями о детстве, и он невольно завидовал Ной, которая забыла его. Не то, чтобы это было проблемой — просто огня он не боится, только сильного, допустим, пожаров. Что-то размером с костер не проблема. Но даже от погребальных он старается держаться подальше.
– Все будет нормально. Обязательно…
Остановившись в том месте, откуда начинался огонь, они замерли, глядя перед собой. Пламя танцевало на асфальте редкими полосами, и тянулось в небеса. Оно не шло ни в какие сравнения с тем, что было тогда. И все же его сердце забилось чаще, и он застыл, не обращая внимания даже на голос, что звал его прямо в черепной коробке. То и дело перед глазами всплывали картины того ада, перемешиваясь с настоящим…
Она стояла спиной в нескольких метрах от них. Откликаясь на произнесенное Виктором имя, Ной медленно повернулась. Глаза её взирали на них безразлично, на щеке – клякса чужой крови. Широкий меч, с которого капала тягучая алая жидкость, она держала в руке, опустив острием вниз. Возле ноги лежало человеческое тело, которое сложно было рассмотреть из-за расстояния и повреждений.
Азимов поспешил к ней, обходя пламя, перешагивая через кровь, что струйками бежала то здесь, то там. В кармане он сжимал прямоугольный лист бумаги.
Эй, а я ведь предлагал остаться дома…
Он стоял прямо перед ней, так что приходилось задирать голову. В безразличных глазах выступили слезы, стекая тонкими ручейками по щекам.
Мужчина достал печать, прикладывая её ко лбу девушки. Символы засветились и зафиксировались на местах, подсвечиваемые тонким контуром, когда он сдернул бумагу. Полупрозрачные и нематериальные, больше всего они напоминали голограмму.
Ной потеряла сознание, падая ему на грудь. Готовый к этому, он поймал её, губы слегка изогнулись в улыбке касаясь горячего лба.
Грам исчез в пламени, когда она выпустила его из руки. Повернув голову, услышав чьи-то шаги, Виктор остолбенел, увидев того, кому они принадлежали…